Песня о Ползунове

Сибирские Афины

Взгляд на историю города, в котором живу с 1977 года, а до этого пару лет до призыва в армию учился в нем в БСТ.
Многим с этим городом связан. Жизнь тут моя прожита.
О нем много писал.
Прежде всего в соц. сетях, развязавших руки мне, когда никому не надо падать в ножки, знай по журналистской практике (шутя-нарошно отдал журналистике и газетам 30-х жизни и пройдя там все ступени практики — от беготни в наборный цех и цинкографию в Толе Кухте, до редактора газеты) края выпитого и края написанного.
…
Сибирские Афины.
Обзаведясь в начале 70-х роскошной для тех лет камерой «Киев», я много снял фотографий старины в Новосибирске, где учился в ВУЗе и в Барнауле.
Кстати, рисунком деревянная резьба Новосибирска отличалась заметно от Барнаульской.
В Барнауле, сгоревшем в 17-м, ее осталось не так уж и много, да и по факту дерево не такое уж вечное изделие, особенно кружева ее деревянной архитектуры.
Еще момент и урбанизация, несущая галопом по ее кварталам от этого наследия, не оставит в нем и следа.
Буду надеяться, что мой вклад в копилку исторической памяти об этом лишним не будет.
Несколько публикаций дежурных в «АП», когда я в ней еще не работал — ребята, давайте жить дружно! — давайте из этой красоты хоть что-то сохраним! Хотя всерьез этим никто не занимался и давайте будем объективными и не займется. Можно в городе сохранить ну два три объекта. Да и то при сильном желании.
Все остальное, как старые фотографии пойдут в вездесущую печку бани, использую здесь эту достаточно яркую метафору по поводу диалектики вечного и преходящего.
Особенно в селах — чаще всего там всю эту суету минувших дней утилизируют так. И что-то тут против этого и возразить-то по существу нечего.
Я обшарил в городе все места и все что можно и что было в моих силах заснял.
Что-то пытался популяризовать в графике 90-х, когда, казалось бы, это для бренда чего-либо должно быть востребовано. Да ничего подобного!
До сих пор от этого равнодушия у меня уши вянут.
Сегодня вопрос вопросов теперь только один — дать бы этой пленке ума.

Кроме того, я оформил в издательстве «Анна Поом» книгу известного краеведа Василия ГРИШАЕВА о Иване ПОЛЗУНОВЕ. Я его знал. Со времен моих давних похождений в краевой архив. Беседовал заинтересованно с ним по вопросам истории начала 20-х.
В которой, согласно своему видению истории я попытался реконструировать город того времени.
Насколько это вышло ярко и броско — другой вопрос.
Но подобным на мой взгляд взглядом, мало теперь уже прошлое города зная, кто занимается. Да в век фэнтези и нейросетей, фактура реальная ушедшего, по-моему, мало кого уже и интересует.
Так вообще и обще.
Бытие заедает человека в суете дня другими вопросами.

Я был дружен прежде всего на этой основе с известным сибирским и алтайским архитектором А. Долнаковым. Внесшим большом вклад в обсуждении и реализацию этой темы. И мы с ним готовили несколько статей, которые правда не были опубликованы.

Скажем в Новосибирске я снимал много. Точнее снял все, что там было. Уже тогда, в бытность мою там, все это уже спешно освобождало место новой каменной фантазии. Там урбанизация расправилось с этим наследием уже чистую. Это типичный Мегаполис. Разве что в Академгородке кое какие есть элементы ее, да и то на уровне немногочисленных артефактов.
Я много времени, будучи в этом деле непрофессионалом, отдал песне и гармошке. У Николая Вавилова пел в хоре с Валерой Семениным, когда-то главным цинкографом ГИПП «Алтай» и одним из немногих, окончивших полиграфический институт в Москве.
Написал с полсотни песен с более чем характерным своим взглядом на жизнь.
Впрочем, тут я не профессионал.
Да мне это было и не интересовало. У меня всегда был слишком меня захлестывавший с головой диапазон увлечений. Меня всегда во всем интересовала тема. Во взаимосвязи с традицией.
Отдавая дань своей любви краеведенью, истории города и гармошке, я написал песню о Ползунове в январе 2005 года, когда еще только-только взял в руки приобретенную у Николая гармонь. (Николай тогда сидел в управлении культуры на Ползунова, в подвале которого мы и прослушивали у него до-диезную вятскую гармошку, служащую нам с братом до сих пор)
Пока в песнях о городе такой конкретики я не видел. Лирики – много! Но не более того.
А вот песни о знаковой фигуре города, да еще с фактурою, нет.
Текст ее я со временем забыл. И только недавно отыскал чисто случайно в бумагах живущего в селе своего брата гармониста Юрия.
…
Менее всего заботясь о его супер-пупер звучании, привожу ее ниже до слуха прочитавших это мое послание-изыскание — какая она есть.
Могу тут еще добавит, что как непрофессионал, я тут, пытаясь освоить тему — старался!

За качество записи — извиняюсь. Своей студии нет. Но как только обзаведусь. — сделаю запись покачественнее. Если будет время и не отвлекут другие дела. Дел-то  еще на две жизни, если уложишься.

Песня о Ползунове
размеренно и задорно

Да как над речкою, над Барнаулкою
У пруда сосны, где ветер гнет,
Там Колыванско, да Воскресенский
Да дымит трубами завод.

А в Барнаулке — волна гуляет.
А над волною — синеет бор.
На том заводе, в печах там плавят
Для нужд державы серебро.

А в своей каменной светелке
Где чередою дни бегут,
Над чертежами он вновь склонился
Облегчить чтоб тяжелый труд.

Над чертежами он вновь склонился,
На то решив положить жизнь…
И дерзко в огненной машине
Идею эту воплотить.

«Да, укротим, — сказал он твердо
Мы силу пара и огня!»
Да, на таких как он, Иванах
Ведь наша держится страна.

А мы потомки Ползунова,
Пылает разум в нас огнем.
Его отвагу, его смекалку
С собою в дальний путь возьмем.

25 января 2005 г.


Газета «МИР СВЕТА»
Василий Фёдорович, что известно о дате и месте рождения Ивана Ползунова?
 
Эту газету издавал бывший преподаватель Барнаульского летного военного училища, улыбчивый, симпатичный, подчеркнуто стройный и мягкого душевного характера подполковник (если теперь не ошибаюсь) Евгений АВДЕЕВ, с которым меня свел поэт-бомж Валерий Лезин.
Кстати, это был не гуманитарий по профилю. Он преподавал летную практику курсантам. Но как видим человек более чем разносторонний. Имевший огромную личную библиотеку. Что тогда тоже восхищало меня в нем.
Газета его имела подзаголовок «Газета о культуре. Алтай»
У него я в его недолго издававшемся еженедельнике (тогда, в середине 90-х возникло таких изданий много, и они быстро ушли со сцены) я опубликовал и много рассказов и много иллюстраций.
Декабрь, № 7, 1999 год.
Вот в ней одно из последних интервью взятого им у краеведа Василия ГРИШАЕВА, в котором рассказ об огненной машине Ползунова, рассказанный им со знанием дела, которого я знал еще с начала 80-х, когда сидел с ним в еще старом, за Барнаулкой, здании архива, в одном зале, перелистывая старинные фолианты, дышавшие историей. И где я с ним тогда и познакомился.
...
ИНТЕРВЬЮ С ВАСИЛИЕМ ГРИШАЕВЫМ
Василий Фёдорович, что известно о дате и месте рождения Ивана Ползунова?
 
Родился Ползунов в Екатеринбурге в семье солдата. Сейчас известен год его рождения — 1729, наиболее вероятно — его первая половина. Точная дата рождения не установлена. Пытались это сделать, но безуспешно.
Сохранились ли какие-либо портреты, описания внешности Ползунова?
Раньше составлялись описания — словесные портреты, но тех лиц, которые работали по принуждению и могли убежать. Для их поимки и составлялись подобные описания. Ползунов к таковым не относился. Никаких портретных изображений или описаний его внешности до нас не дошло. Нет ни одного слова, как он выглядел. Художники, скульпторы, создавая его образ, конечно, дают своё личное представление о Ползунове. Иногда ими даётся такой усреднённый, лакированный образ, с которым трудно согласиться. Примет личности нет. Он был постоянно в трудах и сгорел, собственно, на работе. Я представляю его не в кафтане и парике, а в фартуке, прожжёном во многих местах, в рабочей одежде.
 
Что известно о месте захоронения Ивана Ползунова?
 
По православному обычаю в то время хоронили возле церкви. Ползунов был похоронен возле Петропавловского собора. Нагорного кладбища тогда не было, оно возникло позже на горе. В 1935 году собор был разрушен. Место сравняли. И теперь точно указать место захоронения практически невозможно.
 
Где стоял Петропавловский собор?
 
Собор находился на месте сквера, где сейчас стоит бюст дважды героя Советского Союза Плотникова.
В Петербург была отвезена модель “огненной машины”. Есть сведения, что её поместили в кунсткамеру, то есть на неё можно посмотреть?
Действующую модель “огненной машины” начал строить ещё Ползунов, достраивали Левзин и Черницын. Когда в Петербург вызвали Левзина и Черницына, они привезли модель в подарок Кабинету. Её передали в кунсткамеру. В настоящее время там её нет. Кто только её не искал...
В нашем Алтайском краеведческом музее есть две модели. Первая модель-макет была построена по приказу начальника заводов П. К. Фролова в 1825 году. Это модель не той машины, которая была построена, а по первоначальному проекту 1763 года. Ползунов представил этот проект, он был одобрен, а когда дело дошло до строительства, два года спустя, он решил её делать более мощной. И вот на ходу, с чертежа, с листа, при отсутствии специалистов начал делать и сделал. Вторая модель-действующая-сделана под руководством Н. Я. Савельева уже в наше время.
 
Известно ли точно место, где была построена "огненная машина"?
 
Точного места вам никто не покажет. Возможно, это мог сделать Н. Я. Савельев. Если говорить приблизительно, то на месте нынешнего дрожжевого завода. Точное место могут дать раскопки. Я предлагал археологам провести там раскопки. Где-то раскапываются курганы, стоянки и т. д., а здесь, рядом, не можем провести исследования, имеющее громадное значение для истории Алтая. Можно было бы построить “огненную машину”, восстановить как исторический памятник. Можно было бы построить не только машину, но и сереброплавильные печи, молотовый стан, который действует от воды, воссоздать горнозаводское производство в наглядном виде. Это было бы у нас самое большое памятное место на Алтае, в Барнауле. Когда-нибудь это будет.
...
А таким Барнаул увидел я, излазив все исторические места в нем. В том числе и район Дрожжевого завода, где собственно и стояла та машина. И от этих изысканий у меня где-то остались и фотографии этого завода и его окрестности.
Что до портрета, то рисуя его для книги В. Гришаева, я ориентировался более всего на его облик, который запечатлен не на скульптуре, что стоит вне Политеха, а в самом здании последнего на втором этаже.
Кстати я очень хорошо знал человека, который был прототипом этого портрета, боевого офицера-омоновца, героя чеченской войны, Владимира Михайловича, работавшего долго в девяностые на Короленко 105 в газете «Свободный курс», одним из замов редактора по административно-хозяйственной части.

Послушать песню и посмотреть изобразительные материалы можно по ссылке:

https://ok.ru/profile/459972409179/statuses/156858771878747