Караулка

               
  Вернувшись из очередного отпуска мой старшина, прапорщик  Ногань, меня серьёзно спросил:
- Ну, как дела на вверенном тебе военном объекте?
 Глянув на его довольный и даже немного пополневший вид, подумал: «Наверное, он после отпуска ещё не отошёл или к своим сорока пяти годам окончательно подружился со склерозом», поэтому спрашиваю:
- Какой такой военный объект? Ничего такого у меня нет.
- Как, нет, не унимается старшина, а теплица? Или ты думаешь, что снабжение бойцов витаминами, это менее важное дело, чем скажем, личная гигиена или строевая подготовка? Здоровый, накормленный зелёным луком солдат – это основа боеспособности армии!
  «Вот, - думаю, - загнул, видно после отпуска у него окончательно башню снесло. Он сюда бы ещё приплёл вождение танков со стрельбой».
  Но, решив подыграть Ноганю, бойко отвечаю:
- На вверенном мне военном секретном объекте всё спокойно: лук растёт, огурцы недавно посадили – ждём результат! Правда, активизировались всякие подозрительные элементы, не иначе, как диверсанты, которые пытаются пробраться на секретный объект и всякими хитрыми способами, путём подкупа или просьб, завладеть важным стратегическим сырьём в виде зелёного лука.
Он сначала, воспринял всё всерьёз, а потом, когда «вкурил», то начал смеяться, и спрашивает:
- А, какие это диверсанты?
- Да, всякие прапорщики и офицеры, которых у нас пруд-пруди. Я уже сказал своим бойцам, чтобы они закрывались и никого не впускали, кроме меня. Так они вчера начальника штаба и не впустили, а он меня вызвал к себе, чтобы я ему лук прямо в кабинет доставил. Ну, если дальше так пойдёт, то для столовой, вообще, ничего не останется.
 - Так, - сказал, старшина уже серьёзно, - всё ясно, теперь я сам этим займусь, потому, как если они такую атаку устроили на лук, то, когда огурцы вырастут, то, вообще, теплицу будут брать приступом.
  А со мной – сильно не забалуешь, я половину этих гавриков, ещё солдатами помню или зелёными офицерами, и продолжает, - я тебя освобождаю, от обязанностей начальника теплицы.
- Вот и отлично, - обрадовался я, - а то мне времени на рисование совсем не остаётся.
   А Ногань, как будто меня не слыша, продолжает:
 - А с завтрашнего дня, вместо меня – будешь заведовать караульным помещением.
  «Час от часа – не легче! – думаю, - только с меня одну обузу сняли и тут же другой нагрузили. Ну, прямо, как говорят: «Из огня – да в полымя!»
- Да, я не справлюсь с такой работой, я и караульный устав уже не помню.
    А старшина, только засмеялся и продолжил:
- Да караулить там никого не надо. Просто, когда одна смена меняет другую, твоя задача присутствовать и следить, что бы они строго по журналу передавали имущество в виде: мебели, светильников, посуды, утюгов и всякого другого, что имеется в помещении и во дворе.
  И если чего-то будет не хватать или поломается, записывать в журнал, на смене какого офицера это произошло. Всего и делов-то – врубился?
 - Ну, тогда понятно, а когда приступать?
-Вот сегодня вечером, в девять часов я тебя и представлю, как нового коменданта.
  Последние слова, мне даже очень понравились, звучит – внушительно: «Комендант караульного помещения», - и я согласился…    
Работа оказалась, мягко говоря, - не пыльная, но имела существенный недостаток. Надо было каждый день, как штык в двадцать один ноль-ноль, приходить и следить за сдачей и приёмкой имущества, а это бывало затягивалось на не один час, так, как все комнаты должны были быть чистыми, а в кухне – вымытый пол с посудой. А, что касается выходных, так их, вообще, не было, потому что караул менялся каждые сутки, поэтому и в субботу, и в воскресенье – хрен сачканёшь. Я понял, почему старшина спихнул на меня эту работу, чтобы раньше приходить домой и в выходные там не маячить. Но, с другой стороны, теперь у меня была козырная «отмазка» - я с утра уходил в караулку и находился там до обеда, придумывая себе, какую-нибудь работу: то дверцу на тумбочке в кухне покрашу, то лампочку в кручу, а, то ещё чего-нибудь сделаю. Дошло даже до того, что я там сидел и рисовал, потом ходил в столовую и возвратясь назад, спал в комнате отдыха, а после дальше работал. Делал знакомым сержантам и офицерам, естественно за ма-гарыч, всякие эстампы и картинки.  А они, зная, что я скоро уйду на дембель, часто говорили: «Вот, хоть память останется от тебя». Один раз, когда я знакомому сержанту Чурилову вырезал резцом гравюру на выкрашенной чёрным лаком полке от шкафа, он рассказал, что недавно ему пришлось дежурить со своим отделением возле бани, а старшим был именно прапорщик Ногань. И вот, -  продолжает Чурилов, - он, как увидел, что летает одинокая пчела, ну это и понятно – только начала апреля, кричит: «Бойцы, надо изловить это насекомое, у меня в теплице огурцы расцвели, а опылять некем! Кто словит – тому пачка сигарет!»   
Картина была уматная – восемь бугаёв бегали, прыгали,   
пытаясь поймать бедную пчёлку, и посадить в спичечный коробок. И, что самое интересное, что им – это удалось.
   Но финал всей этой истории был неожиданным. Когда её принесли в теплицу и выпустили, то видно, прапор подумал, что пчела займётся своими прямыми
обязанностями и начнёт собирать нектар, летая от цветка к цветку, надурняк опыляя огурцы, но не тут-то было.
 Она полетела в одну сторону теплицы, потом – в другую, как бы разведывая пространство, а потом, найдя небольшую дырку в треснутом стекле выбралась на волю и – только поминай, как звали. Все начали ржать, а вот прапор сильно расстроился».
- Это и понятно, - говорю, - дураков нема, - это я вот тут пашу, как пчёлка, благо, осталось около месяца.
   А на следующий день, Ногань, позвонив в караулку по телефону, сказал:
- Ну, ты, вообще, окопался в своей берлоге, хрен тебя – найдёшь. Давай подгребай к продовольственному складу – дело есть.
   Когда я подошёл, то он уже стоял у ворот.
- Так, - говорит, - сейчас кое-чего возьмём и поможешь мне до дому донести.
    Кое-чего оказалось: штук десять банок тушёнки, столько же сгущённого молока, всяких рыбных консервов, галетного печенья, сахара, масла и даже откуда-то взявшийся шоколад.
  Это добыча разместилась в двух картонных ящиках и прилично весила. Но, как говорится, - своя ноша не тянет, да ещё, когда на шару, поэтому мы без остановок, быстренько при таранили её к Ноганю домой.
   Устроив шикарный ужин, который приготовила его жена, налив себе водки, а мне, зная, что я употребляю вино – «Приморского портвейна», он сказал:
- Вот видишь какая выгода, от теплицы. Огурцы только через месяц вылупятся, а я уже авансом – бартер получил.
  А, когда мы выпили второй раз, он немного грустнее, заметил:
- Жалко, что ты скоро уходишь на дембель, как бы мне опять не пришлось заниматься караульным помещением, тогда, глядишь, кого-то другого поставят заведовать теплицей.  Плакал тогда мой бартер…