Подкова на счастье. Таёжные рассказы

24 ноября 2015 год. Мы - в селе. На улице погоже. Монтирую клипы из таёжных маньинских осенних фото. Ноют суставы правой руки, - опухла, пью мовалис. Появилась аллергия на домашнюю пыль, на химию, на лекарства. На дворе теплеет. Сегодня всего-то минус десять, - оттепель. Продолжаю приспосабливаться после чистоты стерильной тайги к сельской грязи цивилизации. Не представляю, как люди выживают в городах, в окружении миллионов особей, - кашляющих, сопливых. Нашла в записях лесных от 19 -ого ноября наброски своего рассказа: «Подкова на счастье». Пробую разобрать свой почерк - писанину свою, которую накидала при свете фонарика, сидя, прислонившись к промороженной стене зимовья, - на спальнике, со старым отцовским котом, мурлыкающим в ногах:

***

- Я закрываю глаза, уткнувшись в подушку, и явственно вижу видение:

- Темно. Поздний вечер. Нужно ехать домой. Выходим с отцом из ворот какого-то деревянного дома, - у кого-то гостили. Вышла первая, жду отца. Он с кем-то, улыбаясь, прощается, - приотстал. Нас провожают. Стою, - жду. Вижу огромные окна, узорчатые рамы, невысокий забор палисадника, у стены дома -черёмуху; большущие деревянные ворота на громадных толстых деревянных столбах. Они немного наклонены. Отец подходит ко мне, берёт за ручку и держит в своей мозолистой крепкой тёплой руке. Он – красив! Силён. Статен. Волосы вьются. Лицо улыбается, светится. С улыбкой папа прощается с хозяйкой дома. Та преподнесла на прощание рюмку прозрачной самогонки  - «на посошёк», в руке держит вышитое крестиком полотенце. Так – всегда в гостях!..

Мне не удобно стоять с поднятой вертикально вверх рукой, пока они раскланиваются. Я на ней почти вишу, едва касаясь земли сандалиями, оттого приподнимаюсь на пальцах. Смотрю на лицо отца снизу вверх - в поднебесную высоту, где поблёскивают уже и звёзды. Папа склоняет голову вбок и вниз, чтоб удобнее со мной разговаривать и расслышать дочурку. Я давно, ещё как пришли в гости, приметила на столбе деревянных ворот, сверху над входом, приколоченную зачем-то большущую конячью ржавую железную подкову. Она прибита вверху столба над калиткой, под крышей, что прикрывают сверху воротА. Спрашиваю, - зачем она там?..

Отец поворачивается, рассматривает и отвечает: «На счастье».

- На какое счастье?!.. – не понимаю, переспрашивая.

«На счастье…- когда…», - папа пытается пояснить, да сам не знает как, запутывается и неожиданно замолкает, глубоко задумавшись. Его глаза куда-то вмиг исчезают. Они есть, но глядя на меня, меня не видят, словно его тут нет. Они не замечают ничего вокруг, а словно видят что-то совсем иное, далёкое. И сейчас папа - не со мной. С лица сошла улыбка, радость, лицо опечалилось, застыло, напряглось, отвердело. Глаза посуровели.

Ничего не поняв, но почувствовав детской душою плохое, пытаясь вернуть отца сюда, переспрашиваю, зачем на счастье прибивать лошадиную подкову к воротам?!.. – Про счастье мне,более менее, понятно, однако как ржавая подкова тому в помощь?!..

Папа, точно, внезапно очнувшись, вернувшись откуда-то издалека, пытается опять объяснить, да так и не найдя подходящих слов, просто говорит: «Так принято». Только мне не ясно ни, что такое счастье, ни тем более, как оно зависит от старой конской подковы, прибитой гвоздём на ворота. - Их носят лошади на ногах…

Пытается пояснить, да как объяснить трёхлетней дочурке «счастье»?!.. - И, не находя подходящих слов, сам окончательно запутывается, замолкает. Идём дальше молча. Каждый думает о своём. Вечер. Темно. Я не знаю, куда идём. Вижу только перед ногами тропинку, сухие травы, серые деревянные дома по сторонам улицы, палисадники с кустами рябин, черёмух; За домами тянется гора, скалы. Вдали - высокие горы, высокие утёсы, сосны. Гудит паровоз. Пахнет рекой, ночью, глиной, камнями, дымом печей, полынью. Папа, словно меня забыл, глубоко задумался, исчезнув. Просто идём. А я с грустью вспомнила, что давным - давно мама опять лежит в больнице, дома холодно и пусто. Я забываю порой, как она выглядит. Дома нас ждёт лишь Муська – старая добрая тёплая кошка.

***

Прошло пятьдесят лет. Отец внезапно умер за десять дней до своего семидяситидевятилетия. Приехала на Урал с Севера. Разбираю старые фотоснимки, где мы всей семьёй отдыхаем на берегу горной уральской реки. Напротив нас, на другой стороне, - скалы. Как геолог, вглядываюсь в трещины, в слои известняка. Вижу моноклинальное залегание пластов осадочных толщ – крыло антисинклинали. То -палеозойские, верхнего карбона отложения. Просматривается тектоника и карстовые процессы, выветривание известняковых пород. Рассматриваю счастливые лица молодых красивых родителей, себя – любознательную крошку, что загорает в одних трусиках, сшитых мамой и наблюдает за её рукой, которая подняла рюмку с водкой. Да знаю: она не пьёт. Поставит незаметно для всех обратно, пододвинет отцу, чтобы никто не подумал о маме плохо: она больна, и нельзя ей пить самогон. А то… – стыдно! Её не поймут, и осудят, говоря дурно. И вдруг внезапно вижу давно забытый сон…


Подкова на счастье. Таёжные рассказы.

Фотоснимки Татьяны Немшановой.
На фото: Россия. Южный Урал. Та самая подкова. 2011 год.

Дневниковая запись. 19 ноября 2015. Редактировано 2021-2022 – 2014 год.

Анонс: Подкова на воротах старинного дома. Старый фотоснимок внезапно воскрешает далёкие, давно забытое детство. Воспоминания проявляются, ощущаясь сном.

Ключевые слова: подкова, счастье, детство, отец, Южный Урал, горы, детство, прошлое, память, река.