Климент Логвинов

После известных событий XVII века, связанных с богослужебными реформами патриарха Никона и возникновении  крупнейшего в истории Русской Церкви т. н. «старообрядческого раскола», представители последнего, на протяжении нескольких столетий находились в постоянном поиске епископа для своих общин.  В ХХ веке, после принятия ряда законодательных актов в области вероисповедных правоотношений, стали открываться и получать официальную регистрацию новые старообрядческие общины, были разрешены общественные богослужения, вследствие чего дискуссия среди беглопоповцев вокруг вопроса о необходимости скорейшего обретения собственной иерархии, отличной от «Белокриницкой», разгорелась с новой силой. Данный вопрос занял центральное место на I Большом съезде беглопоповцев, который состоялся 15–19 мая  1908 г. в Нижнем Новгороде [19, с. 794–798]. «Особое внимание на съезде было уделено приёму епископа от Русской Церкви, отмечалась «жажда старообрядцев восстановления епископата», в то же время раздавались отдельные протестующие голоса. Сторонники получения епископа говорили о необходимости приёма его через миропомазание, однако были мнения и о возможности присоединения через отречение от ересей» [22, с. 424]. Последующие II-й (1909) и III-й (1910) Съезды беглопоповцев также активно обсуждали необходимость принятия в своей состав епископа от «господствующей церкви», т. е. от РПЦ.
Вопрос о необходимости иметь своего епископа, совершающего служение по старому обряду, являлся важным и для единоверцев, т. е. старообрядцев, находящихся под омофором Церкви с правом совершать богослужения по старым обрядам [9, с. 81–89]. Одним из вдохновителей учреждения единоверческого епископата внутри Поместной Российской Церкви стал выдающийся иерарх, человек широких взглядов и глубокой искренней веры архиепископ Андрей (князь Ухтомский).
В настоящее время уже немало известно об истории присоединения к Древлеправославию-Беглопоповству обновленческого архиепископа Николая (Позднева) и единоверческого епископа Иргинской области Стефана (Расторгуева), ставших родоначальниками для т. н. «Новозыбковской иерархии», в настоящее время известной также как Русская Древлеправославная Церковь (РДЦ) [10, с. 20–21; 21, с. 81–115].
Однако до сих пор остаются малоизвестными факты принятия в эту старообрядческую юрисдикцию целого ряда довольно известных иерархов Русской Православной Церкви, в условиях дезинтеграции Высшей церковной власти, обновленческого раскола и постоянного давления коммунистического репрессивного аппарата, утверждавшего свою безбожную «диктатуру» во всех сферах общественных отношений, по-видимому, искавших новые формы канонического единства и искренне симпатизировавших старообрядчеству. В частности, известно о кратком пребывании у беглопоповцев епископов Филиппа (Гумелевского) (1924) и Антония (Миловидова) (1926) [17, с. 62].
Конечно, самым известным фактом присоединения к беглопоповцам после истории с Николаем (Поздневым), стал факт совершения над самим собой миропомазания архиепископа Андрея (Ухтомского) и епископа Руфина (Брехова). Однако данное событие имело и продолжение: в этот же день Ухтомский и Брехов рукоположили в сан епископа беглопоповского архимандрита Климента (Логвинова), от которого, как считается в целом ряде опубликованных материалов, большинством историков признанными фальсификациями, якобы происходит целая иерархия для общин неких катакомбных строобрядцев-единоверцев, получивших наименование «климентовцев» [1, с. 1–11; 2; 12, с. 24–27].
О епископе Клименте (Логвинове) до недавнего времени имелись весьма противоречивые данные. Пролить свет на личность этого иерарха помогла кропотливая работа старообрядческого ученого В. В. Боченкова, который исследовал и опубликовал биографии большинства епископов, входивших в юрисдикцию Русской Православной Старообрядческой Церкви [6, с. 3–40; 7, с. 3–60; 8, с.
3–37] в ХХ веке.
Исходя из данных, обнародованных В. В. Боченковым, опирающимся на архивные материалы Московской митрополии РПСЦ и следственные дела Климента (Логвинова), будущий епископ по своему происхождению не являлся старообрядцем, и принадлежал к Российской Православной Церкви. Карп Дмитриевич Логвинов родился в 1870 г. в с. Никитском Орловской губернии, принял монашеский постриг и сан иеромонаха.  «В 1911 г. в сане иеромонаха за «самовольную отлучку и самоуправство по монастырю» был прислан из Лебедянского Троицкого монастыря  Тамбовской епархии (ныне Липецкая обл.) в АлександроНевский монастырь Кирсановского уезда…, затем перешел к беглопоповцам, в связи, с чем в 1913 г. был официально лишен сана» [15, с. 138]. После уклонения в раскол в 1914–1915 гг. проживал в г. Саратове. «В 1919-м близ с. Баланды (ныне г. Калиниск Саратовской обл.) едва не был расстрелян бандитами, которые, узнав, что он старообрядческий священник, отпустили его. До весны 1923 г. жил в разных селах Поволжья (Монастырское, Пески). 11 окт. 1923 г. в Саратове третьим чином, без миропомазания присоединил обновленческого архиеп. Николу (Позднева) (в «беглопоповской» публицистике ныне утверждается, что Климент лишь вел переговоры о присоединении, однако самого присоединения не совершал… [11, с.;55])» [7, с. 42, 17, с. 60].
Вероятно, успехи в деле присоединения Позднева к беглопоповству  обусловили скорое возведение Логвинова в сан архимандрита, в который он мог быть возведён только в структуре Древлеправославной Церкви.
В 1924 г. архимандрит Климент совершил поездку по Сибири имея при себе массу письменных свидетельств и рекомендаций от беглопоповских общин, уполномочивающих его вести поиск епископа, пожелавшего бы присоединится к беглопоповцам [15, с. 138]. При этом, он, вероятно, имел при себе бережно хранимое священное миро, по преданию освящённое до раскола XVII века, в очень малом количестве, сохранившемся у старообрядцев-беспоповцев, и таким образом планировал принять согласившегося епископа через миропомазание, т. е.
2-м чином [3, с. 713]. 
В своих письмах и обращениях архиеп. Андрей (Ухтомский) пытался оправдать свой поступок тем, что он, помазав себя «дониконианским» миром, старался ввести старообрядцев под свой омофор как православного епископа, а помазание совершил «в знак великой радости, что старообрядцы перестают быть раскольниками, хотя и остаются преданными старым обрядам» [4, с. 314]. Несмотря на то, что Ухтомский так и не стал епископом для старообрядцев, себя он все равно считал «православно-старообрядческим» епископом [5, с. 682]. Исследователь его жизни М. Зеленогорский так комментирует этот шаг архиепископа Андрея: «Епископ Андрей не перешел в старообрядчество – он попытался совершить акт молитвенного воссоединения с православными христианами, сохранившими чистоту веры в буре событий, ибо верил, что обновление русского православия возможно лишь при условии опоры на принципы, которыми руководствуются в своей церковно-общественной жизни ревнители древлего благочестия» [15, с. 143]. Впоследствии архиепископ Андрей будет неоднократно осуждён, погибнет в застенках НКВД в 1937 г. и будет канонизирован Русской Православной Церковью Заграницей в 1981 г.
Убедившись в действительности полномочий архимандрита Климента, архиепископ Андрей и епископ Руфин согласились на хиротонию. Вот как в 1926 г. архиепископ Андрей (Ухтомский) комментировал факт хиротонии епископа Климента (Логинова): «Епископ Климент был рукоположен для старообрядцевбеглопоповцев как первый епископ для них канонически приемлемый и имеющий все канонические основания для того, чтобы быть признанным подлинно православным епископом. Если бы не мелкая, дрянная клевета митрополита Новгородского Арсения, этот епископ мог собою начать большое церковное дело» [16, с. 685]. Очевидно, тут архиепископ Андрей имеет ввиду категорически направленное против такой самочинной хиротонии мнение митрополита Новгородского Арсения (Стадницкого), в 1925–1926 гг. также находившегося в ссылке в Ашхабаде и наслышанном о действиях архиепископа Андрея.
Собор беглопоповцев, принявший наименование  Древлеправославной Церкви осудил самоволие епископа Климента, и ни он сам, ни рукоположившие его иерархи не стали членами РДЦ.
Своё знакомство и диалог с архимандритом Климентом архиепископ Андрей (Ухтомский) очень подробно описал в своей работе «История моего старообрядчества» [3, с. 713], в которой привёл характеристику епископа Климента и обстановки того времени в среде беглопоповцев. В данной работе автор утверждал, что после хиротонии более не видел епископа Климента, покинувшего Ашхабад в тот же день. И далее епископ Андрей писал: «А вскоре я получил от еп. Климента известие, что беглопоповцы ни меня, ни его не признали своими епископами и что он, Климент, в сущем сане принят в число епископов Белокриницкой иерархии. Через несколько времени я узнал, что еп. Климент вёл себя среди своей братии не совсем по-епископски и своей братии наговорил того, что дало ей право подозревать и меня в нечистых и злокозненных по отношению к старообрядчеству намерениях» [3, с. 733]. Как видим, более епископ Климент не встречался с архиепископом Андреем (Ухтомским) и продолжил свою деятельность в качестве иерарха Русской Православной Старообрядческой Церкви (РПСЦ), известной так же под названием «Белокриницкой иерархии».
С РПСЦ епископ Климент вступил в недолгие переговоры, и уже 31 октября 1925;г. был принят архиепископом Московским и всея Руси Мелетием (Картушиным) через покаяние в сущем сане. Совет Московской старообрядческой Архиепископии счёл такое присоединение епископа Климента (Логвинова) правильным и пожелал видеть его епископом- миссионером, который бы мог активно посещать старообрядческие общины в Сибири. «Совет единогласно постановил: считать епископа Климента на правах хор-епископа при архиеп. Мелетии и разрешить ему священнодействие во всех епархиях с благословения местных епископов и «назначить первой его деятельностью проповедничество». Еп. Клименту было предложено разъезжать по приходам старообрядцев, не признающих Белокриницкой иерархии, с целью переговоров об объединении (до предстоящего в 1926 году Освященного Собора)… Освященный Собор [РПСЦ – свящ. П. Бочков] 1926 г. признал каноничность архиерейской хиротонии, совершенной над Климентом, а также его присоединения к Церкви Христовой, поручив ему временно заведовать приходами Иркутско-Амурской епархии [18, с. 211; 13, с.;364], куда еп. Климент отправился в октябре того же года, предварительно посетив Саратов, Пензу, Уфу…  24 октября 1926 (здесь и далее – старого стиля) он прибыл в Иркутск, 28 октября – в Верхнеудинск (Улан-Удэ), затем отравился в Тарбагатай и другие села со старообрядческим населением, 1 дек. 1926 г. прибыл в с. Бардагон Амурской обл. Весной 1927 г. поселился в г. Свободный (бывш. Алексеевск). Архиерейское служение еп. Климента оказалось, однако, недолгим. Осенью 1927 г. он отказался от постоянного управления епархией и фактически сложил с себя епископские обязанности. Собор 1927 г. постановил передать управление Иркутско-Амурской епархией еп. Амфилохию (Журавлёву), а в случае его отказа – еп. Тихону (Сухову). Сложив с себя иночество, К. Д. Логвинов женился, оставаясь жить в Свободном» [7, с. 44 – 45].
Таким образом, сняв себя священный сан и отвергнув монашеские обеты, Логвинов утратил саму возможность священнодействовать. А вскоре его постигла участь многих сотен тысяч верующих в СССР, и «8 февраля (нового стиля) 1931 г. К.Д. Логвинов был арестован в Свободном по обвинению в контрреволюционной агитации, но вскоре освобождён. 23 фев. 1932 г. арестован ОГПУ Дальневосточного края во второй раз, при обыске изъяты предметы облачения, 87 книг, географические карты, переписка. Особым совещанием при коллегии ОГПУ Дальневосточного края 16 дек. того же 1932 г. по обвинению в контрреволюционной агитации (ст. 58-10 УК РСФСР) приговорён к выселению в Казахстан сроком на три года. По данным исследователя И. Л. Шевнина (Хабаровск), доехав до Сретенска (ныне – Забайкальский край), К. Д. Логвинов был вынужден вернуться: там этап не прияли из-за тифа, а добраться до места ссылки за свой счёт не разрешили. Оперуполномоченный Полномочного представительства ОГПУ по Дальневосточному краю потребовал возвращения К. Д. Логвинова. 14 мая 1933 г. он вновь оказался в Хабаровском изоляторе и после повторных допросов вновь привлечён к уголовной ответственности по обвинению в создании контрреволюционной организации («Всероссийский союз старообрядческих братств»). 17 июля 1933 г. постановлением судебной тройки Полномочного представительства ОГПУ по Дальневосточному краю приговорён к расстрелу по статьям 58-2-10, 58-12 УК РСФСР. В тот же день к расстрелу были приговорены ещё 17 человек, в том числе священники Тимофей Афанасьев, Филипп Перов, 25 человек получили десятилетние сроки заключения, остальные были осуждены на пять и три года» [7, с. 45; 23, с. 54–58].
Вероятность того, что, находясь в состоянии мирянина, бывший еп. Климент (Логвинов) мог бы, тем не менее, сплотить вокруг себя какую-либо группу старообрядцев, известных своим благочестием и принципиальностью, и, объявив себя канонических архиереем, совершать для этой группы рукоположения, да ещё и с участием иерархов РПСЦ и РПЦ – равна нулю и близка к фантазиям и художественным вымыслам. Тем не менее, в середине 1990-х гг., о своём существовании заявил некий «катакомбный» «архиепископ» Амвросий (Сиверс), приступивший к активному тиражированию фальсифицированной истории Катакомбной церкви в СССР. В своих публикациях Сиверс утверждал о том, что 1920-е гг. архиепископ Андрей (Ухтомский) и группа известных епископов его «Уфимской автокефалии» совершили массу тайных архиерейских хиротоний для общин истинно-православных христиан (ИПХ), а также для общин старообрядцев и единоверцев [12, с. 24–27; 2]. Благодаря довольно частому тиражированию, все эти вымыслы распространились на многочисленные интернет-ресурсы, попав и в справочные энциклопедические издания.
Утверждения Сиверса, не имевшего сведений о кончине еп. Климента в 1933;г., сводились к тому, что последний тайно совершил несколько архиерейских посвящений. Сподвижник и помощник Сиверса, «игумен» Вячеслав (Крыжановский) систематизируя «труды» Сиверса пишет: «Итак, в период с октября по декабрь 1925 г. еп. Климент принял участие в тайных поставлениях 6 катакомбных архиереев: с архиеп. Мелетием (Картушиным) – еп. Виктора (Прокошина, †1930-е), с еп. Руфином (Бреховым) – еп. Михаила (Любомудрова) Нерченского († после 1937?) и еп. Феодора (Палёнова) Урянхойского (†1927)), с еп. Феодором (Палёновым) – еп. Филиппа (Зайцева) Усольско-Ангарского и еп. Иоанна (Кашина) Ойротского († ок. 1936), с епископами Михаилом и Феодором – еп. Феодора (Рогова) Хвалынского. В конце 1927 г. еп. Климент, совместно с еп. Руфином и еп. Аввакумом (Боровковым), ставит еще 4-х архиереев: еп. Андрея (Веригина) Еманжелинского (†1937), еп. Леонтия (Митрофанова) Искитимского, еп. Давыда (Палёнова) Урянхойского и еп. Аввакума (Кольцова) Тайшетского. В 1935–36 гг. совершаются новые хиротонии: с еп. Аввакумом (Кольцовым);– еп. Климента Нижнеудинского, еп. Луки (Чуднова) Илимского и еп. Фалалея (Минина) Нерченского (†1937?). И, наконец, в 1937 г. значится ещё одно поставление при участии еп. Климента: с еп. Феодором (Роговым) и ещё кем-то из “андреевцев” – еп. Спиридона Еманжелинского. Таким образом было положено начало “климентовской” иерархии Катакомбной Церкви. В 1938 г. еп. Климент был арестован и расстрелян. Его ставленники продолжили преемство хиротоний» [12, с. 26]. Затем Крыжановский и Сиверс утверждают, что, несмотря на репрессии, массовые аресты и казни деятелей «климентовской» иерархии, они всё-таки тайно оправляли богослужения и даже собирали некие «Архиерейские Соборы», на которых выносили весьма специфические определения. Утверждалось также, что в 1960–1970-х среди «климентовцев» произошёл раскол и появились ещё 2 независящие друг от друга юрисдикции, со своими епископами и общинами, которые продолжая катакомбное существование, дожили и до наших дней и существуют в  «Забайкалье, Приамурье, Туве, Иркутской обл., на Алтае, частью в Семипалатиснке, Томской обл., Поволжье и Центральной России. Общая их численность достигает 25–30 тыс. человек» [12, с. 27].   
На самом же деле свидетельств о существовании неких старообрядцев «климентовской» иерархии не существует, т. к. о подобного рода иерархах и общинах не слышали ни старообрядцы РПСЦ и РДЦ, ни представители аутентичных катакомбных общин, которые считают Сиверса не иначе как «авантюристом и провокатором» [24, с.;189]. Большинство авторитетных церковных и светских историков справедливо считают, что «сомнительность многих фактов, излагаемых архиепископом Амвросием (Сиверсом) (и только им!), позволяет некоторым исследователям предполагать, что [данные] акты… являются фальсификатом позднейших лет» [14, с. 358]. «На сегодняшний день не вызывает сомнений факт подлога и фальсификации Сиверсом материалов по истории Катакомбной Церкви, цель которых, по всей видимости, – её дискредитация» [24, с. 190]. Вполне соглашаясь с этими доводами, исследователь жизненного пути епископа Климента (Логвинова) В. Боченков также отмечает, что «данные о том, что после разрыва с Московской архиепископией еп. Климент создал особую ветвь катакомбного единоверия... являются мифом – далеким отголоском дела о «Всероссийском союзе старообрядческих братств»» [7, с. 46].
Как видим, история епископа Климента, наполненная уклонениями в раскол, блужданиями по различным старообрядческим юрисдикциям, в конечном счёте, привели его к отречению от священного сана и монашества. Видимо, чувствуя близкий себе дух авантюризма, Амвросий (Сиверс) и избрал фигуру бывшего епископа для создания одной из своих мифологем – иерархии «климентовцев». Теперь, когда архивные источники открыты порядочным исследователям, а результаты исторических изысканий опубликованы, мы можем смело говорить о том, что никакой иерархии епископа Климента никогда не существовало, а сам он окончил свою жизнь не епископом Старообрядческой Церкви и даже не монахом, а расстригой.