de omnibus dubitandum 1. 114

    ЧАСТЬ ПЕРВАЯ (1572-1574)

    Глава 1.114. СЛЕДОВАТЬ ПРАВИЛАМ ПРИЛИЧИЯ, ПРИНЯТЫМ У ЛАТИНЯН…

    апрель 1472 года

    Исключение было сделано только для Евдокии Кантакузины и Анны Нотары. Поскольку им не подобало ходить вместе с остальным греческим народом к св. Власию (Сан Бьяджо), Совет разрешил, чтобы литургии в их домах совершали греческие священники по греческому обряду. Остальным грекам, не принадлежащим к членам их семей, посещать эти богослужения запрещалось [Sathas C.N. Documents in;dits. T. IX. P. XXXVIII-XXXIX]. Наконец, в 1498 г. греческая община Венеции была признана властями официально в качестве братства (Scuola di San Niccol; dei Greci), которое стало своего рода административным центром сообщества.

    В прошении, поданном Совету десяти от имени всей общины (Universit;), указывалось, что греки доказали свою преданность республике на земле и на море, в особенности при завоевании Далмации, где ими были укомплектованы экипажи большинства галей [Venice: A Documentary History. P. 333-334]. В декабре 1514 г. членом православного братства стал известный критский ученый Марк Музурос [Manoussacas M. La comunit; greca di Venezia e gli arcivescovi di Filadelfia // La Chiesa greca in Italia dall'VIII al XVI secolo. Atti del Convegno storico interecclesiale (Bari 30 aprile – 4 maggio 1969). Padova, 1972-1973, Vol. I. P. 53], что не помешало ему летом следующего года получить от папы Льва X синекуру в виде епископства Иерапетры на Крите и архиепископства Монемвасийского [О возведении Музуроса в епископский и архиепископский сан см.: Eubel C. Hierarchia Catholica Medii et Recientoris Aevi. M;nster. 1928. Vol. III. P. 248; Legrand E. Bibliographie hell;nique. Vol. I. P. CXIX, not. 3, Vol. II. P. 399-404; Sanuto Marino. Diarii. Venezia, 1888. T. XXII. Col. 340. Также письмо грека Николая Секундиноса Музуросу от 22 апреля 1517 г.: Opus Epistolarum Des. Erasmi Roterodami / Ed. P.S. Allen, H.M. Allen. Oxford, 1910. T. II. P. 547. Ep. 574].
   
    Эта гибкость в вопросах веры была характерной чертой многих образованных эмигрантов того времени…

    В последние десятилетия XV в. немногочисленная греческая диаспора начала складываться в Неаполе. Первоначально её ядром стали наемники-стратиоты, приглашенные на службу королями Арагонской династии, однако с полным основанием говорить о возникновении местной греческой общины можно только после 1534 г., когда с падением Корона произошел наплыв переселенцев из Пелопоннеса [Hassiotis I.K. Sull'organizzazioni, incorporzione sociale e ideologia politica dei Greci a Napoli (dal XV alla met; del XIX sec.) // ;;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;; ;;;;;;;;;;; ;;;;;; ;;; ;;;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;. 1981. T. 20. ;. 417-419.

    Неаполь был одним из первых итальянских городов, где грекам разрешили построить православную церковь – во имя св. Апостолов на средства Фомы Ассана Палеолога в 1518 г.].

    В Риме византийские ученые и некоторые знатные эмигранты группировались в основном вокруг Виссариона [Впрочем, положение греков в Риме было очень ненадежным. Из 83 лиц, входивших в “фамилию” Виссариона (согласно списку от 1 января 1472 г.) только семь были византийцами: “Iacobus Seba de Cipro, clericus nicosiensis; Dimitrius Gelayti, presbiter malvasiensis diocesis; Alexius Keladenus, clericus spartanus; Georgius Bonagraoutis, clericus agenensis; Georgius de Nigrinis, clericus pergamensis diocesis; Franciscus de Nigrinis, clericus pergamensis diocesis” (Bianca C. Byzantines at Rome in the Fifteenth Century // Essays in Renaissance Thought and Letters: In Honor of John Monfasani / Ed. A. Frazier, P. Nold. Leiden, Boston, 2015. P. 3-11: 8)].

    В конце жизни он даже попытался создать в Лации нечто вроде греческого поселения, когда поручил некоему Николаю Кокле привести из Далмации сто пятьдесят колонистов обоего пола [Об этом поручении известно только из папской охранной грамоты, выданной Николаю Кокле в апреле 1472 г. по просьбе Виссариона: Harris J. Cardinal Bessarion and the Ideal State. P. 95-96].

    Под опекой кардинала находились и дети покойного деспота Мореи Фомы Палеолога (†1465) – Софья, Андрей и Мануил.

    В письме Виссариона от 9 августа 1465 г., адресованном наставнику молодых принцев, он сообщает о воле папы выделять на их содержание ежемесячное пособие в 300 дукатов, которые прежде выдавались их отцу. Из них 200 дукатов должны были идти на покрытие текущих расходов самих принцев (;;;;;;;;;;;;;) – питание, оплату шести или семи слуг, покупку и содержание, по меньшей мере, четырех лошадей, красивые одежды, а также непредвиденные нужды. Оставшиеся 100 дукатов предназначались для поддержания их небольшого двора. Виссарион предупреждал, чтобы принцы не расходовали средства на приживальщиков, напомнив, что деспот Фома по приезде в Италию вызывал у латинян удивление и порицание из-за своей большой свиты, которая содержалась им за чужой счет.

    Забота о делах принцев возлагалась, в первую очередь, на самого наставника (бывшего также их экономом) и врача Критопула. Виссарион считал необходимым, чтобы в штате был медик, учитель-грек, учитель-латинянин, переводчик, а также один или два католических священника, которые бы непрерывно служили литургии на латинском, так как, по его мнению, молодым людям следовало жить по латинскому обычаю, как хотел их отец.

    Здесь Виссарион вспоминает о неподобающем поведении его подопечных, которое имело место в пути, когда принцы покинули церковь во время латинской молитвы за папу. Кардинал предостерегает, что если они бегут из церкви, то следует бежать и с Запада (;;; ;;; ;;;;;;;;). По словам Виссариона, их отец хотел, чтобы дети полностью усвоили обычаи франков, чтобы посещали церковь и одевались, как латиняне, выражали почтение понтифику, кардиналам и другим прелатам, преклонив колени, с непокрытой головой. Кроме того, каждому из принцев следовало заучить краткую торжественную речь для приветственного обращения к папе. Позднее тексты этих ;;;;;;;;;;;; для Андрея и Мануила были написаны учителем греческого Иоанном Герметианом [Опубликованы Сп. Лампросом: ;;;;;;; ;.;. ;;;;;;;;;;;;. T. IV. ;. 274-275; 281-282].
 
Илл 1. Фрагмент картины «Бичевание Христа» кисти Пьеро делла Франческа Урбино Национальная галерея Марке (Палаццо Дукале). Согласно интерпретации Сильвии Ронкей, слева направо изображены: кардинал Виссарион, молодой Фома Палеолог и феррарский маркиз Никколо III д'Эсте: Ronchey S. L'enigma di Piero. L'ultimo bizantino e le crociata fantasma nella rivelazione di un grande quadro. Milano 2006.

    Виссарион ничего не говорит наставнику об учебном плане, за исключением одной дисциплины – словесности. Его внимание сосредоточено в основном на воспитании хороших манер, ибо «благородство без добродетели ничто». Принцы должны были следовать правилам приличия, принятым у латинян: отвечать на приветствия, кланяться и обнажать головы, ходить с достоинством, соблюдать застольный этикет и умеренность в еде, говорить рассудительно и спокойно, не допуская хвастовства:

    «Пусть думают не о том, что они потомки императора, а о том, что они изгнаны из страны, что они сироты, чужеземцы, нищие, что для жизни им необходимы чужие милости и что, если в них нет добродетели, если они неблагоразумны и нескромны, если не имеют почтения ко всем, то и другие не захотят их почитать, но все от них отвернутся»

[Текст письма, отправленного Виссарионом из Рима в Анкону, приводится в хронике Псевдо-Сфрандзи: Sphrantzes Georgios. Memorii. In annexa PseudoPhrantzes: Macarie Melissenos. Cronica / Ed. V. Grecu. Bucuresti, 1966. P. 556562; ;;;;;;; ;.;. ;;;;;;;;;;;;. T. IV. ;. 284-291; PG. T. 156. Col. 991-997].

    В окружение принцев входили врач Критопул, Иоанн Герметиан и, по всей видимости, несколько представителей известных византийских фамилий – Михаил Аристобул, Мануил Палеолог, Георгий Пагуменос, Стаматис Бранас, Фома Раллис и Димитрий Рауль Кавакис, который представлял братьев Софьи Палеолог на её свадьбе в Москве [Harris J.A. Worthless Prince? Andreas Palaeologus in Rome – 1464-1502 // Orientalia Christiana Periodica. 1995. Vol. 61. № 2. P. 546, not. 45, 46; Idem. Greek Emigres in the West, 1400-1520. Camberley, 1995. P. 114-115.

    Вместе с Софьей Палеолог в Москву приехали её “бояре” – братья Дмитрий и Юрий Траханиоты (Димитрий и Георгий Тарханиоты). С Андреем Палеологом был связан Петр Росос (Росо), о котором он просил похлопотать Мануила Траханиота в письме от 7 ноября 1475 г.: Матасова Т.А., Воробьев Г.М. Новый документ по истории связей греческого мира и России последней четверти XV в. // ВВ. 2016. Т. 100 (75). С. 294-308].

    Известно, что Герметиан и Кавакис учились в Мистре у Гемиста Плифона, знаменитую «школу» которого посещал их будущий покровитель Виссарион. Летом 1466 г. у принцев ненадолго останавливался верный слуга их отца, историк и политический деятель Георгий Сфрандзи [Из хроники Сфрандзи о его путешествии по Италии в 1466 г.: “А я, вынуждаемый бедностью, выехал 18 апреля и 17 мая прибыл в Анкону. А 1 июня я снова выехал и отправился по дороге в Витербо, так как мы узнали, что там на горячих источниках находится кардинал [Виссарион]. Через 9 дней мы добрались до Рима и провели 36 дней в доме моих господ деспота кир Андрея и автендопула кир Мануила Палеологов. В эти дни я поклонился могилам блаженных апостолов Петра и Павла и многих других святых, похороненных там” (Пер. Е.Д. Джагацпаняна: Георгий Сфрандзи. Хроника // Кавказ и Византия. 1987. Вып. 5. С. 235)], а в 1475 г. ко двору Андрея Палеолога собирался приехать Димитрий Халкокондил [Cent-dix lettres grecques de Francois Filelfe / Ed. E. Legrand. Paris, 1892. P. 184-185].

    Предметом особых забот Виссариона было решение вопроса о замужестве Софьи Палеолог с великим князем Московским [“Res est nostrae curae et sollicitudinis” в письме Виссариона к приорам Сиены от 10 мая 1472 г.: Mohler L. Kardinal Bessarion als Theologe, Humanist und Staatsmann. Bd. III: Aus Bessarions Gelehrtenkreis. S. 564; ;;;;;;; ;.;. ;;;;;;;;;;;;. T. IV. ;. 312; Пирлинг П.О. Россия и Восток. С. 4445, 214-214], третьим по счету кандидатом на её руку после безрезультатных переговоров с кипрским королем Яковом II и маркизом Мантуанским.

    Великолепная родословная дочери наместника, а не принцессы (как нам пытаются внушить наши прославленные, дипломированные, продажные горе-историки - Л.С.), очевидно, имела для руского монарха куда большее значение, чем её скромное приданое, частью которого была и вся принадлежащая туркам Морея [Пирлинг П.О. Россия и Восток. С. 75, 222, 224; Скржинская Е.Ч. Русь, Италия и Византия в Средневековье. С. 202-205].

    Хотя Иван III (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей, современных, дипломированных, продажных горе-историков - Л.С.) не пытался и не мог претендовать на территории бывшей империи в Риме рассчитывали, что этот брак подстегнет появление у государя новых амбиций и, в конечном счете, вовлечет Московию в антитурецкую политику.

    Можно предполагать, что для кардинала Виссариона организация брачного союза была одним из средств достижения главной цели его жизни – предотвращения османской угрозы и освобождения Греции. После смерти Виссариона в ноябре 1472 г. финансовое положение Андрея и Мануила Палеологов стало ухудшаться: их пенсия урезалась, что вынуждало братьев искать милости у других государей. Андрей Палеолог, который не оставлял идеи вернуть себе Морею, по выражению Константина Ласкариса, «скитался, как собиратель милостыни» [PG. T. 161. Col. 964], совершая поездки в Неаполитанское королевство, Московию (дважды), Англию и Францию.