Запаски белгородского таксиста. Часть одиннадцатая

Ребята с «передка»
Трое ребят, высокие, плечистые, возраст в темноте точно не определишь, но решил, около тридцати. Им в баню на Студенческой. Отдыхают парни…
Один, поактивней, уселся впереди.  Позади двое: справа –  спокойный, глаза серьёзные, аккуратист. Слева – не заметил вовсе. Как-то не попал под взгляд.
Разговор непритязательный: хватит ли на вечер купленного?
Через пару минут последовало предложение заехать в пивной магазин. Они знают, почти по пути. Они покажут.
Хорошо, заедем.

Тот, что слева, подвинулся поближе:
– Мужик. Вон там развернись, «Пробка» пивнуха называется. Знаешь?
Почему-то меня задело. Иногда фамильярность пропускаю мимо ушей, а почему-то в этот раз неприятно стало.
– Во-первых, не знаешь, а знаете.  А во-вторых, не знаю.

Ему тоже не понравилось:
– Ну, хорошо. Я понял. Пусть «знаете». А что так? Не по чину?
– Я вас старше, насколько я понимаю. Так?
– Ну так.
– Мы на брудершафт не пили, насколько я помню. Ну и я к вам на «вы» обращаюсь, если вы не заметили…
– А что тут такого? Вы что не из России?

Вмешался его сосед:
– При чём тут из России?  Элементарная этика общения. Он верно говорит.
Обернулся и пассажир с переднего сиденья.
– Димон, не напрягай. Водитель хочет, чтобы ты с ним вежливо разговаривал. Имеет право.
– А я на что имею право? Я на передке гибнуть имею право, а он тут в такси права…
Его остановил аккуратист:
– Димон, ты перегибаешь.
– Чё я перегибаю? Обычный разговор…

Я остановился перед баром. Двое выскочил из машины. Остался один, тот, что аккуратист. Я приготовился ждать.
– Вы не обижайтесь на нашего товарища. Он иногда очень своеобразный бывает…
– Да ладно. Всё бывает. А вы, правда, с передка?
– Да. После ранения. После госпиталя.
– А наш госпиталь вроде же только распределяет, а не лечит.
– В основном, так и есть. Но не всегда. У меня вот осколки из ноги вытаскивали, по одному. У Димона в спине пуля сидела. Вот, вылечили вроде. Теперь в отпуск двинем.

– А далеко?
– В Новосибирск.
– А потом что думаете?
– А потом ещё не думаю. Восстановлюсь, там посмотрим. Мы все добровольцы. Как там ситуация повернётся…  Поглядим. А на Димку вы всё-таки не обижайтесь. Он нормальный мужик.
– Да я не обижаюсь, – ответил совершенно искренне.

Правда, не обижаюсь. Солдатик же. Как на него дуться?
Вернулись ребята, сосед с трудом запихнул полный пакет под ноги. Тронулись. Они говорили о знакомой девчонке, которой можно позвонить… Молодые, голодные… Всё логично, согласно природным инстинктам. Ко мне больше не обращались. Так и вышли. Попрощались вежливо, и даже тот, что Димон, пожелал хорошего вечера.
– И вам хорошего вечера, ребятки.

Насчёт того, как ко мне обращаться? Мнение моё однозначное: конечно, на «вы», как и положено к старшему человеку в обществе. Да, знаю, очень давно «вы» только врагам говорили, даже к царям только на «ты». Но то очень давно, вряд ли Димон слышал о тех временах. Давние образцы общения и обычаи забыты. Живём по другим законам, в другом мире.
Согласен, на передке он побывал. И что? Многие там побывали. Войны Россию стороной не обходят, сколько этих «передков» на каждое поколение приходится?!
Если бы мои друзья, что вернулись из Афгана, начали всем «тыкать» только потому, что воевали, их бы не поняли. И поправили. Свои бы, в первую очередь, и поправили. Как и в этом случае.
Так что всё логично.
И далеко не ново под луной.

Везучий
Уверенно сел рядом. Я уточнил место прибытия. Откликнулся охотно. Со временем даже по таким мелким деталям научился судить о настроении человека. Бывают особи, что на невинный вопрос буркнут что-то нечленораздельное, и догадывайся как хочешь. Ему или ей разговаривать с таксистом ниже достоинства.
Этот парень свойский. Лет тридцати. С бородкой, коротко выстрижен. Немного отъехали, я попросил пристегнуться. Морозец, снег валит, дорога скользкая.
– Это можно. Хотя мне с авариями везёт. Так что можно не беспокоиться.
– А как это везёт?

Он кинул на меня доброжелательный взгляд:
– За Никольским от дрона убегал. В смысле, гнал на «Ниве». Всё одно нагнал. Взорвался под колесом. Машину перевернуло два раза и снова на колёса поставило. Так у меня – только царапина.
– А вы там что делали, если не секрет?
– Я военнослужащий. От министерства обороны. Там недалеко наши стоят.
– Понятно. А вот машине-то не особо повезло.
 – Да она старая уже была. Я пешком до блок-поста  дошёл. Там меня до своих подкинули. На следующий день я с ребятами к «Ниве» вернулся. Радиатор вытек.
Там делов было! Нашёл аккумулятор, его выкинуло. Поставил на место, так завелась. Мы на ней до места и доехали.
– Отремонтировали потом?
– Не, она уже всё. Своё отслужила. На запчасти пошла. А вообще, это третий раз меня дрон атаковал.
Парень разговорчивый, дорога быстрее идёт, когда в беседе. Да и интересно.
– А как ещё было?
– Первый раз тоже в тех же местах. Тоже на «Ниве» гнал. Повезло, я дрон в зеркало заднего вида увидел. Километров сто тридцать выжимал. Хороша давила машинка. Ей бы пятую скорость вставили, так она бы и все сто пятьдесят выдала. Немного не хватило. Ударил в правый бок. В бензобак целился. К счастью, промазал. Кусок обшивки из машины выдрало, и я оглох на одно ухо. А так даже не остановился.

И ещё второй случай. Он надо мной разорвался. Тоже на «Ниве» был. Той же, что бок вырвало. Мы его целлофаном забили и дальше ездили. Вообще, чиним, покуда это вообще возможно. Тут ещё эти, наверху которые, закон приняли, запретили гражданские машины использовать.
– А вы что?
– А мы всё равно используем. Скидываемся, и покупаем. Выхода-то нет. Как ещё продукты, боеприпасы, запчасти доставлять? Сами не позаботимся, никто не позаботится. Так теперь «Нивы» по полмиллиона стоят, старые причём. Спрос потому что. А другой техники нам не покупают.
– Ну это да. И «буханки» серьёзно подорожали.
– Вот-вот.
– Так что там случай?

– Ааа. Ну, я с товарищем тогда был. Когда рвануло, я похоже, на миг сознание потерял. Очнулся – стою. И переднего стекла нет. Как его смахнуло, даже не понял. А у меня снова лишь лёгкая контузия. А товарища ранило, из предплечья клок мяса вырвало. Но жив остался.
Надо мной ребята прикалываются: тебя осколок не берёт. Как так? А я сам не знаю. Уж лучше бы царапнуло. Ранение, отпуск, выплаты. Вот в этом не везёт.
– А вы кем служите?
– Я оператор дронов.
– Стоите на нашей территории?
– Нет, на соседней.
Он назвал село в Харьковской области. Я его слышал, но озвучивать не стану. Мало ли что.
 – Впереди вас ещё есть кто или вы первые?
– Есть, конечно. Там штурмы, пехота.
– В город часто выбираетесь?

– Редко. Вот сейчас ноутбук нужен был. Я купил. И попросил разрешения на сутки задержаться. У меня жена в Белгород приехала. Квартиру сняли. Работать собирается. Вот, сейчас к ней еду.
Я остановился у нужного дома.
Пожелав удачного вечера, расстались по-приятельски.
Удачи, парень! И пусть тебе с ранением и дальше так же не везёт!

Ёлка
Ёлка не помещалась. Ну хоть что ты с ней делай… Разве что распились ствол на части. Но пассажир на такое явно не готов. На вид старорежимный профессор с неухоженной бородкой в виде перекошенного совка, в очках с толстой оправой, на голове каракулевая шапка-пирожок. Ей богу думал, такие вымерли. Ан нет. Вот он. Озадаченно сняв пирожок, чешет лысеющую макушку.
– Товарищ водитель, может можно что-нибудь придумать?

В глазах вселенская скорбь. Ну как такому не подсобить?! Понятно, не бесплатно. Обойдётся. Не корову домой везёт, в конце концов.
– Подумать можно. Если вы готовы приплатить…
Он даже посветлел лицом. Выход, оказывается, есть…
– Всенепременно.
– Ну и славненько. Минутку.
Нырнув в салон, положил спинки задних сидений. Так места намного больше. Со стороны багажника втолкнул зимнюю красавицу насколько смог. Верхушка всё одно выглядывала. Не беда.

Достал из карманчика в дверце верёвку. Обхватив верхушку, притянул за номер дверцу багажника. И всю конструкцию закрепил за колесо запаски, под днищем багажника. Теперь можно ехать.
По мере моих действий скорбь на лице пассажира сменилась робкой надеждой, затем в зрачках поселилась уверенность в завтрашнем дне. И, наконец, полное торжество.
Я немного поубавил радости.
– Двести рублей сверху.
Он думал секунду:
 – А, годится.

Тогда вперёд.
Хлопнули дверцы, и машина зашуршала зимними шинами по асфальту, слегка укрытому снегом.
Скользко, но ехать можно.
В пути пассажир совсем по-киношному вытирал лысину огромным платком и сопел.
Остановились перед небольшим домиком в Новосадовом. Совсем, не богатым.
Только развернулся задом к калитке, как она распахнулась, и площадка перед воротами заполнилась галдящей детворой.
Штук десять самого разного калибра, как минимум. 
Хоть под руки не лезли и то хорошо.

Отвязав ёлку, установил ножкой на рассыпающееся бетонное покрытие.
– Принимайте.
Детвора, не прекращая галдеть, потащила главный символ наступающего пращдника в дом. Пассажир подошёл рассчитаться.
– Спасибо вам, товарищ водитель.
– Да не за что. А это что, все ваши?
– Наши,  – он протянул названную сумму. И за проезд и сверху. – У нас приёмных девять и своих пять. Без ёлочки нам нельзя.
Вот же… И как с такого деньги брать?!
Я помялся.
– Вы знаете. А давайте мне только за проезд. Сверху не надо…

Он застыл, взгляд поменялся с вежливого на искренний.
– А вы знаете. Я в вас не ошибся. Я знал, что вы хороший человек.
Я смутился, но не показывать же ему?!
– Кхе, кхе.
Он отсчитал за проезд.
Стараясь смотреть в сторону, принял бумажки.
– С наступающим вас!
– И вас с наступающим.

Уезжал от дома многодетной семьи, испытывая муки неуспокоенной совести. Ведь мог бы и за проезд не брать.
«Что ж теперь, – успокаивал я совесть. – Бесплатно всех нуждающихся не перевести. И меня дома народ ждёт и тоже с ёлкой.
В конце концов, каждому по делам его… Надеюсь, мне сильно не достанется. Всё-таки от двухста сверху я сумел отказаться.