Мыши-голуби

Бродила в выставочном центре у зеркального метро

Старушка с сумкой на расшатанной тележке,

Передвигая с шорканьем расплющенные чешки,

Копалась в урне, оперируя гниющее нутро,


Нервозная толпа старательно старуху обтекала,

Рекламный щит войну бесцеремонно предлагал,

С него внучок контрактом улыбаясь помахал,

Сказали без вести пропал, а большего не знала.


Сминая пальцами куски хрустящей жести,

Страмбованный из баночек цветной металлолом
 
Сдавала выгодно в приёмном автомате за углом,

Чтобы купить мешок крупы в дешёвом месте.


Не для себя, для наблюдающих голодных малышей,

Собравшихся на лавочке внимательной копной,

Когда спецслужбы принялись за управление страной,

Ввели режим наружного кормления мышей,


А бесполезных бесконтрольных голубей

Признали символом ЛГБТ шпионов,

И все охочие до исполнения БДСМ законов,

Запоминали как вести себя из теленовостей.


Сидя на лавочке, мышей покрытая ковром,

Она не сразу внука постаревшего узнала,

Ошеломлённая, тихонечко привстала,

Сказала, что молилась за него и думала о нём.


Кивком ответила на шёпот, сразу поняла,

Он аккуратно из-за пазухи достал дрожащую голубку,

Укрыла бабушка её в свою изъеденную шубку,

Вдруг коршунов откуда-то нелёгкая взяла -


За передачу запрещённого живого материала,

Грозит обоим срок пожизненный или расстрел,

Однако эшник весь от злости почернел,

Старушка в этот раз его переиграла.


В костлявых пальцах ничего нет противозаконного,

Обвисли крылья, вывихнута сломанная шея,

Выходит внук добыл в бою пернатый вид трофея,

Голубки труп - как символ мира непокорного.


Сидели в выставочном центре у зеркального метро,

Старушка с внуком, головой седой он на её коленях,

Рыдал и признавался в страшных преступленьях,

Копались костяные пальцы в волосах его.


Он больше не желал в ту мясорубку возвращаться,

Сказал всё врут в официальных  новостях,

Узнал, что люди после смерти оживают в голубях,

Просил убить его, чтоб мышью не остаться.


До ночи у метро прохожие на видео снимали

Ту лавочку, где собралась гора живых мышей,

Поздней о двух бездомных, умерших под ней,

Строкой бегущей по «Москве 24» передали.


Только о паре воспаривших в небо голубей,

Освободившихся от страха, умолчали.