О Войне

Диалог





Стратосфера. Пара небольших перистых облаков. Два ангела сидят на них, как на качелях, поглядывая вниз. Там вспыхивают огни, но звуков выстрелов и разрывов не слышно из-за дальности расстояния и разреженности атмосферы.
1-й ангел Алексей. В земной жизни служащий. Зачислен в Сонм ангелов за борение духа, за то, что жил вопреки общему мнению, не сообразовывался с веком сим, преобразовывался обновлением ума своего. Не творил зла, пытался творить добро. Изучил несколько курсов высшей математики и теоретической физики, прочитал основные труды земных мыслителей по философии, социологии, экономике и политике. Обзавестись семьей не успел, хотя несколько раз собирался. Был сбит на пешеходном переходе автоледи, залипшей в телефоне. В Сонме ангелов занимается составлением экспертных заключений. Советник Бога третьего уровня.
2-й ангел Борис. В земной жизни врач-хирург, трижды в разводе. Жены бросали его из-за бешенного ритма жизни и слишком маленькой зарплаты. Алименты платил фанатично, всем детям помог с погашением ипотеки.  Погиб на (в) Украине при обстреле мобильного госпиталя. В Сонм ангелов зачислен за бескорыстное земное служение, и тысячи спасенных жизней. Резок в суждениях, поэтому высокой должности в Небесной Иерархии не занял. Выполняет обязанности экстренного ангела хранителя. Все как раньше: мечется от клиента к клиенту. Ибо, как хороших врачей в земной, так расторопных ангелов хранителей в Горней, жизнях, увы, никогда не хватает.




Б о р и с.  Хотя у ангелов нет сердца, но у меня чувство, как будто сердце сжимается, Алексей, когда я гляжу на это безумие. А сделать похоже ничего нельзя. Сколько это уже длится?
А л е к с е й. Если ты про войны вообще, то от зари человечества. Эта, конкретная, по разным оценкам, от двух с лишним веков, до двух с лишним лет.
Б о р и с.  Почему нельзя ее остановить? Разве не общеизвестно, что в результате войн образуются демографические ямы, потерянные поколения, наполовину разрушенная, наполовину милитаризированная экономика, обновленный арсенал средств уничтожения, слоняющиеся по континентам орды солдат удачи, и в конечном итоге новые горячие точки, новые вооруженные конфликты… На земле просто не остается уголка для мирной созидательной жизни.
А л е к с е й. Это очевидно нам с тобой, Борис. Мы ведь ангелы. Нам кроме покоя ничего не нужно. А люди… Кто-то подписал контракт и планирует на деньги заработанные на войне построить себе дом, в котором поселится его индивидуальное семейное счастье, застрахованное от всех бед человечества. Кто-то получает хорошую зарплату на оборонном предприятии, и не видит крови на деньгах, на которые он покупает своим детям пищу. Крови, которая сейчас льется потоками внизу, прямо под нами.
Б о р и с. Да, люди поражают своей противоречивостью. Похоже, что пословица про пиление сука, на котором сидишь, наиболее правильно отражает уровень их миропонимания. Мне кажется, это идет от недостатка образования. Ты как думаешь, Алексей?
А л е к с е й. Конечно, от недостатка образования, Борис. Только это неустранимый недостаток образования.
Б о р и с. Разве нельзя учить миру?
А л е к с е й. Увы.
Б о р и с. Я, конечно, не столь начитан в земных науках, как ты, но мне кажется, что если провести ревизию и выбросить из учебных программ все что мало-мальски пахнет враждой, то мы уничтожим все корни войны.
А л е к с е й. Тем самым уничтожим само образование, как таковое. Что, впрочем, неосуществимо. В школьных программах нет вещей, которые не несут в себе зерна вражды. Выкорчевывая прошлую войну, мы сеем на ее месте будущую.
Б о р и с. Так в чем дело? Отменим образование…
А л е к с е й. Повторяю: это невозможно. Такой опции нет.
Б о р и с. Как невозможно?! Двадцать первый век: все можно отменить!
А л е к с е й. А образование и войну нельзя.
Б о р и с. И это говорит бывший пацифист и книгочей!
А л е к с е й. Ключевое слово бывший. Теперь я ангел. У меня нет личной заинтересованности в главных вопросах человеческого бытия.
Б о р и с.  Что вы, что вы! Куда нам до ваших высот постижения Божественного замысла!
А л е к с е й. Как раз его понять намного проще, чем замыслы простых смертных. У которых сплошь и рядом цель подменяет средство и наоборот.
Б о р и с. Ну и какова же на твой взгляд цель заключена в неотменимом образовании?
А л е к с е й. Образование ни с какого бока не цель. Образование всего лишь одно из средств.
Б о р и с. И какой же цели служит сие средство?
А л е к с е й. Я точно не знаю, у меня лишь версия.
Б о р и с. Хорошо, гони свою версию. Что такое образование?
А л е к с е й. Наказание. Да, да: образование есть наказание Божье.
Б о р и с. Вот те раз! Ты бредишь?
А л е к с е й. Я могу ошибаться, я же сказал. В мелочах. Главные идеи я чаще всего схватываю верно. И особенно Его идеи, поэтому и стою к Нему ближе тебя.
Б о р и с. А мне кажется, что ты пудришь Ему мозги. И нам заодно. Ладно, в чем заключается Его гениальная идея?
А л е к с е й. Идея как раз таки банальная. В том чтобы наказать людей тем, о чем они мечтали. Бог ведь просил Адама и Еву не вкушать плодов древа познания? Просил! А они не послушались. Теперь их потомки получают познание в избыточном количестве.
Б о р и с. Это когда Он из Рая их выгнал? Мне помнится приговор звучал несколько иначе. «Ты, - сказал Он Еве, - будешь отныне рожать в муках, а Ты, Адам, будешь трудом добывать пищу!».
А л е к с е й «А дети ваши будут учиться в школе!». Только это в Священный Текст не вошло. В него много чего не вошло. Приходится читать между строк.
Б о р и с. Вот это номер! Всегда считал, что образование сугубо человеческая выдумка!
А л е к с е й. Нет. Человек не может себе помыслить ничего, что прежде не помыслил Бог. А ты Борис, такой же резкий и безапелляционный в своих суждения, как и во времена былые. Времена наших земных встреч.
Б о р и с. Когда я попал сюда, мне сказали, что такие здесь тоже нужны! Слишком много развелось всезнающих и отрешенных, вроде тебя. А на земле завалы, которые некому разгребать. Ты вот рассуждаешь о человеческой природе, о войне… А ты знаешь, что такое война? Ты ее вблизи видел? Ты хоть край своей белой одежды в кровь пачкал? Тебе приходилось извлекать осколок, или проводить ампутацию?
А л е к с е й. Нет. Но те вещи, что ты описываешь, это только ужасы первого уровня. Они никогда никого не останавливали. Более того, слишком долгий мир приводит к тому, что люди начинают по ним скучать.
Б о р и с. Ну это вообще придурки!
А л е к с е й.  Я бы сказал, дети. Бестолковые, жестокие дети. Мы все в земной жизни таковы. И война одна из наших забав.
Б о р и с. Ничего себе забава! Как у тебя язык поворачивается говорить такое! Как может быть забавой то, что приносит горе другим! Как могут забавлять слезы матерей, которые хоронят своих сыновей? А если человек жил мирным трудом, ни разу никого не обидел, построил дом, и на его землю пришла война, разве он этого заслужил? Дом, в который он вложился обречен на разрушение, человек должен покинуть места, где протекла вся его жизнь и потом смотреть репортажи о боях, которые идут в этих местах, видеть, как уничтожается практически все, что он считал сутью своего существования…
А л е к с е й. Только это и служит забавой. Разумеется, не для меня. Я в своей прошлой жизни даже футбол не смотрел. Меня отталкивало любое проявление агрессии. Но я осознаю, что я исключение из общих правил. А ты ходил на футбол?
Б о р и с. О, я очень любил футбол! И соревнования вообще, в которых побеждает сильнейший. Бокс, дзюдо…
А л е к с е й. Вот видишь!
Б о р и с. Что я должен видеть?
А л е к с е й. Ты любишь проявления агрессии, воинственности.
Б о р и с. Какая воинственность в футболе?!
А л е к с е й. Замаскированная. Хотя я бы сказал по-другому. Никакой там маскировки нет. В футболе есть все, что есть в бою, даже сверх того. Агрессия игрока, помноженная на агрессию команды, которая помножена на агрессию соперника, и все это помножено на агрессию болельщиков. И ни одного сдерживающего фактора. Самого главного в том числе. Страха смерти.
Б о р и с. Ты, как всегда, все смешал. Все перепутал. Мирное, безвредное развлечение и уничтожение себе подобных. Как это можно ставить рядом?
А л е к с е й. Хорошо, отчего, по-твоему, происходят войны?
Б о р и с. Тут, по-моему, ответ очевиден. Из-за безумия политиков. 
А л е к с е й. То есть?
Б о р и с. Все очень просто. Приходит к власти какой-нибудь низкий человек. Власть как известно кружит голову. Вот он и возомнит о себе, что он Александр Македонский или Наполеон. Берет и нападает на небольшую соседнюю страну. Вспомни как Гитлер напал на Чехословакию, или Саддам Хусейн на Кувейт.
А л е к с е й. Что ж. У политиков свои игры. Шахматы, или карты. И иллюзия, что ходы делают они. Кстати, ты можешь ведь теперь узнать их мотивы из первых рук. Я уже побеседовал с упомянутыми тобой Гитлером и Саддамом, не забыл про Сталина. А также Агамемнона, Дария, Чингисхана, Македонского, Цезаря, Наполеона. Было интересно. Смерть похожа по действию на сыворотку правды. Никто не пытается маскироваться, что-то утаивать. Напротив, как дети в возрасте четырех лет вываливают все, что нужно и чего не нужно. Порой трудновато разобраться в этом ворохе откровенности…
Б о р и с. Но ты то разобрался?
А л е к с е й. В общих чертах. Кстати, хочу тебе предложить хотя бы разок сходить в Коллекцию Великих Душегубов вместе со мной: я сегодня после работы иду на встречу еще с одним. Твоим любимцем.
Б о р и с. Лениным?!
А л е к с е й. Да.
Б о р и с. И хочу, и боюсь.
А л е к с е й. Разочароваться? Слушай, за что тебя взяли в Сонм? Мне кажется, ты нарушил все заповеди Божьи. Про не сотвори себе кумира, например.
Б о р и с. Это ветхозаветные нормы. Все они заменены на одну единственную, возлюби ближнего. А это я соблюдаю. Например, в отношении тебя. Иногда хочется тебя треснуть. Но я тебя люблю.
А л е к с е й. А Гитлера? И Гитлера любишь?!
Б о р и с. Гитлер не человек! Это общее название перечня дел, в котором значатся Холокост, план Барбаросса и Дахау.
А л е к с е й.  Так что, идем к Ленину?
Б о р и с. Наверное, я откажусь. Сходи сам после расскажешь.
А л е к с е й. Старичок был бы рад. Ему не хватает аудитории. Можно сказать, про него последнее время редко вспоминают. Вот и проявил бы свою любовь к ближнему, да притащил бы еще десяток ангелов хранителей.
Б о р и с. Нам не приходится отдыхать. А когда выдается отдых, мои коллеги используют его по-другому. Тратить время на Ленина…
А л е к с е й. Смотри сам. Но твой Ленин, это тоже человек из низов, который достиг вершины власти и развязал войну.  Безумный политик, как ты выразился. А я тебе скажу, что ничего особенно выдающегося, как и безумного в этих людях нет.
Б о р и с. Ты никогда не разбирался в людях Алексей. Сидел всю жизнь над книгами.
А л е к с е й. О людях всем позволено судить. Каждому по-своему. Скажем так, я их вижу, с другой стороны, нежели ты.
Б о р и с. И что ты видишь?
А л е к с е й. Я вижу, что на вершину власти поднимается самый типичный представитель толпы. Или человек, который кажется толпе своим.
Б о р и с. Толпе! Не толпе, а народу. Оставь свой ангельский снобизм. Ты и при жизни брезговал простыми людьми. Для тебя они всегда были толпой. А я любил и продолжаю любить простой народ. И то, что кажется близким ему кажется близким и мне.
А л е к с е й. Я тебя за это не осуждаю. Это кажется мне нормальным. Вернее, естественным. Более того, ты меня всегда восхищал своей верой в народ. А я, не знаю за что Бог меня любит, эту веру давно потерял.
Б о р и с. У тебя ее и не было никогда!
А л к с е й. Была. Но однажды мне пришлось выбирать.  Варианты были потерять веру в Бога или в его творение. Я выбрал остаться верным Ему.
Б о р и с. Даже я знаю, что это ересь. Противопоставлять Бога и его творение… Так вот, никогда человек близкий народу не начнет кровопролитную войну, в которой погибают его лучшие представители. Это если он делает то, что нужно народу.
А л е к с е й. Значит, его народу нужна война.
Б о р и с. Это что-то новое.
А л е к с е й. Старое как мир. Но дополненное новыми наблюдениями над человеческой природой.
Б о р и с. Какими наблюдениями?
А л е к с е й. Которые позволяют делать как минимум предположения, как максимум выводы.
Б о р и с. Ну и какие ты сделал выводы, давай делись, не тяни резину. У меня перерыв заканчивается.
А л е к с е й. Я предпочел бы оставить эти выводы при себе. Они такого свойства, что с ними никто по своей воле не согласится.
Б о р и с. Алексей, уж кто-кто, а я привык к твоим парадоксам еще при жизни. Согласиться не обещаю, а послушать хочу. Ты нагрел своими намеками мое любопытство.
А л е к с е й. О, ты и в новой жизни так же порывист как в земной. Тебя нагреть нечего делать. Хорошо, ты напросился.
Б о р и с. Да, будем считать, что это я напросился.
А л е к с е й. Так что там: из-за чего по твоей информации бывают войны?
Б о р и с. По вине сильных мира сего!
А л е к с е й. Ну-ка, ну-ка.
Б о р и с. Или они одержимы захватническими инстинктами, или ими правит желание обогатиться еще больше, или они сочиняют себе историческую миссию… И вот они натравливают один народ на другой, используя пропагандистские технологии, обрекая тысячи на смерть и погружая в пучину горя и хаоса огромные территории. Разлучаются семьи, сиротеют дети, вдовеют жены, льется человеческая кровь и все по воле одного человека или горстки людей. Сущие кровопийцы! Как Бог их терпит?! Умирали бы в детском возрасте – всем было бы лучше. Им самим - в первую очередь.
А л е к с е й. Видишь, и у тебя, с твоей микроскопической эрудицией есть к нему вопросы и предложения! А у меня их – длинный предлинный список.
Б о р и с. Ну так спроси его лично! Ты же бываешь у него на приемах. Я слышал, он к тебе благоволит.
А л е к с е й. Да уж. Бьет всякого сына, его же приемлет… Увы, это так не работает: прийти к Богу и спросить. Спросить ты можешь, но ты получишь от него такой ответ, что заморочишься растолковывать. Он же Бог, у него и ответы Божьи.
Б о р и с. Это какие?
А л е к с е й. Вообще то он вокруг тебя и в данную минуту беседует с тобой.
Б о р и с. Со мной? Бог?
А л е к с е й. А ты как думал? И не только в данную минуту. Он не отстает от тебя ни на мгновение, и ведет с тобой беседу. И тема бесед его одна и та же: он рассказывает тебе об устройстве мира.
Б о р и с. Никто со мной не беседует об устройстве мира!
А л е к с е й. А я? Сейчас он беседует с тобой через меня. Разлучимся, он найдет другой канал информации: зрелища, книги, сны. В них он тебе все открывает и объясняет… А тебе становится от этого все понятнее? Честно?
Б о р и с. Подожди закидывать вопросами! У меня самого к тебе вопрос: ты меня разыгрываешь?
А л е к с е й. Сколько раз за время нашего знакомства я прибег к розыгрышу?
Б о р и с. Ты прав, ни разу. Тогда ты ошибаешься, или бредишь.
А л е к с е й. Хотел бы. Но Он открыл мне глаза, и теперь я имею доступ ко многим Его делам. То, что я тебе сейчас сказал – по сути инсайд. И могу еще добавить несколько. На начатую нами тему.
Б о р и с. О войне?
А л е к с е й. Да.
Б о р и с. Ну я ожидал, что ты скажешь, что все названные мной причины – фигня. А что не фигня, Алексей? Говори быстрее, у меня перерыв заканчивается.
А л е к с е й. У нас с тобой времени – Вечность! Не успеем договорить, продолжим в следующий раз. Терпение, мой крылатый друг!
Б о р и с. Хватит насмехаться! Пожелай еще ангельского терпения…
А л е к с е й. Бесполезно, как вижу. Ты нетерпеливый ангел. Нет, лучше: ангел нетерпения!
Б о р и с. Пять баллов! В Горнем Мире твой юмор расцвел пышным цветом. А в дольнем он помнится прозябал, подобно чахлой виноградной лозе. Окстись! Мы о войне между людьми говорим! 
А л е к с е й. Эта война не имеет к нам отношения. Мы – ангелы. Ты Борис, оцени кайф от того, что мы с тобой ни к чему не потеряли интерес, но ничто нас теперь не задевает, как задевало при жизни. Есть шанс кое в чем разобраться. Ты еще не осознал сего факта?
Б о р и с. Что это мне дает?
А л е к с е й. Это дает тебе возможность свободно мыслить.
Б о р и с. Я всегда мыслил свободно.
А л е к с е й. Извини, нет.
Б о р и с. Хватит умничать, господин советник. Переходи к делу. Так в чем по твоему инсайду заключается Замысел Божий? Разве не в том, чтобы заполнить вакуум, образовавшийся на одном из уровней мироздания?
А л е к с е й. Так он сам же и создал этот уровень мироздания! Мог бы и не создавать.
Б о р и с. Почему?!
А л е к с е й. По собственному произволению! Или по-простому: захотел и создал. Вместе со всем находящемся на этом уровне.
Б о р и с. Чего захотел?
А л е к с е й. Объяснить это в категориях человеческого рассудка невыполнимая задача. Можно лишь намекнуть прибегнув к методу ассоциаций и аллегорий.
Б о р и с. Так прибегай, пока я не улетел на вызов. Что хотело наше Божество?
А л е к с е й. Лучше всего меня понял бы геймер. Наш Бог до чертиков захотел поиграть в солдатики. На хорошем движке и с хорошей графикой.
Б о р и с. Во как!
А л е к с е й. Да, да. А потом, понял, что у Него слишком хорошо получилось, слишком живые оказались солдатки, начали размышлять и задавать неудобные вопросы и чуть не выперли своего Создателя из им же созданной игры…
Б о р и с. Ты хочешь сказать, что изначально род людской задуман для ведения бесконечных войн?
А л е к с е й. А ты сам не догадывался?
Б о р и с. Нет, я думал, что главное в человеке - его стремление к миру.
А л е к с е й. Ты не даешь мне договорить. Когда он понял, что натворил, он замаскировал свой первоначальный замысел идеалами гуманизма. А война, дескать, нехороший довесок к блаженству бытия, лишь досадное препятствие на пути к общечеловеческой гармонии.
 Б о р и с. Я всегда ее считал происками дьявола. Жертвы войны, люди, уничтоженные бомбежками, умерщвленные в концлагерях? Они что, тоже входят в этот замысел?
А л е к с е й. Да, причем изначально: «Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех». Матфей, Глава 5, Стих 12.  Кому-то в этой симуляции уготована роль жертвы. Кому-то палача.
Б о р и с. А мы с тобой кем должны были стать?
А л е к с е й. Мы с тобой были жертвами. Не должны были стать, а были ими в каждое мгновение своей земной жизни.
Б о р и с. Я себя жертвой не считаю. Я служил в армии. Владею стрелковым оружием и приемами рукопашного боя. Я бы за себя постоял. И в бою тоже бы не сплоховал.
А л е к с е й. Это неважно. Сколь сильно ты себя чувствуешь воинственным. Твой палач может быть наоборот, плаксой и хлюпиком, и исповедовать христианское милосердие. Но в определенный момент ты оказываешься под ним, а он над тобой с занесенным оружием. Знаешь, пока война еще далека, палач и жертва могут быть друзьями, есть за одним столом, оказывать друг другу поддержку, приходить на помощь в трудную минуту. Даже дружить семьями. Но при приближении войны в них происходят похожее на поляризацию вещи. Они располагаются по разным краям горловины в которую их втягивает война и в ворота концлагеря они входят один безвольной жертвой, второй безжалостным палачом. 
Б о р и с. Хочешь сказать, что третьего не дано?
А л е к с е й. Более того, не дано выбирать. И не дано заранее знать, каков твой жребий. 
Б о р и с. А если мне дадут в руки пистолет, и скажут: застрели своего друга, или мы застрелим тебя. А я откажусь это делать. Откажусь даже выбирать. Разве это не исключит меня из этой злой дилеммы?
А л е к с е й. Ты просто окажешься жертвой. Тебя уничтожат. При этом выбор сделан а) не тобой и б) еще до твоего рождения. Но вплоть до самой развязки ничего понять невозможно. Голливуд отдыхает.
Б о р и с. Это ужасный взгляд на людей. Извини, но это оскорбляет человечество. Люди, по-твоему, всего лишь безвольные жестокие пупсики.
А л е к с е й. Солдатики, Борис. Всего лишь солдатики.
Б о р и с. А если жизнь человека прошла целиком в мирное время, на мирной территории.
А л е к с е й. Ты думаешь, что война это когда бомбят или стреляют? Война идет всегда. Кстати, люди сами придумали делить ее на холодную и горячую фазы.
Б о р и с. Ну, допустим. Возьмем человека, который жил только в холодную фазу войны. Занимался каким-нибудь сугубо мирным делом, например, выращивал цветы.
А л е к с е й. Он копил заряд. Как батарейка. Вернее аккумулятор. У человека два режима: расходование своей воинственной энергии или запасание.
Б о р и с. Не может быть, чтобы человек был так примитивен.
А л е к с е й. Он устроен и ведет себя в соответствии с законами мироздания. В частности, законом сохранения энергии. Мирное время, это время, когда каждый человек и общество в целом копит энергию и средства, которые потом будут ими расходоваться во время войны. Война заканчивается, когда снижается до определенного уровня воинственный потенциал. Человек, если он уцелел, снова переходит в режим зарядки. Он внешне становится миролюбив, рассуждает о безрассудности войн, ставит памятники погибшим, пишет антивоенные книги. Но вот переключатель переводится в положение война, и миролюбивые мысли осыпаются с человека как листья с дерева после первого заморозка. То, что прежде он называл словом «человек» теперь становится «враг» или «друг». При этом во враги попадают люди, которых он весьма ценил до войны, а друзьями становятся те, с которыми бы он прежде рядом не стал.
Б о р и с. Но есть же люди, которые и в эпоху войн сохраняют миролюбие.
А л е к с е й. До поры до времени. Зачем показывают видео с гибелью детей, с расстрелами пленных? Чтобы подтолкнуть тех, у кого переключатель заел. Обществом, человеком правит не разум, ими правит шизофрения. Пока одни ратуют за «смерть врагам» и не просто смерть, а лютую, размноженную телекамерами, другие вопят «Так нельзя, мы ведь люди! Давайте останемся людьми». Такой фон не способствует укреплению душевного здоровья. Впрочем, сумасшествие – возможно единственный выход.
Б о р и с. Выход из чего?
А л е к с е й. Из игры.
Б о р и с. Вот ты дружище и сошел с ума! Утверждать в здравом уме, что война целиком на совести людей, а еще примешивать сюда Бога… Что убивать своего ближнего это Божье предначертание… Нет, нет. Тут у тебя туча неувязок, которые ты игнорируешь, или делаешь вид, что игнорируешь. А может, ты просто напросто шутишь?
А л е к с е й. Ты прав в первом. Я сошел с ума. Увы, истина имеет тот же самый вкус что и сумасшествие. По крайней мере я ощущаю себя сумасшедшим. Я хотел бы быть сумасшедшим.
Б о р и с. Пошел ты к Дьяволу, со своими парадоксами! Там тебе самое место. Все больше поражаюсь, как тебя взяли в Сонм? Я сам бы тебя упек в Преисподнюю.
А л е к с е й. Это не нам с тобой решать. Не мы сотворили этот мир. Я не знаю, за какие заслуги я здесь. Возможно, за то, что вижу нестыковки в Божественном замысле. За талант находить изъяны…
Б о р и с. Велика заслуга! Критиковать и разоблачать все умеют. А мир нужно принять и полюбить!
А л е к с е й. Оказывается даже ангелы умудряются мыслить лозунгами! А что касается критиков и разоблачителей, то они критикуют не то, что нужно. Их критика бесполезна. Даже вредна. Возможно, в ней главные зерна войны.
Б о р и с. А как же антивоенные писатели? Толстой, Ремарк, Воннегут, Хемингуэй? Они тоже помогали войне?
А л е к с е й. Вот этих мне жалко больше всех. Их тоже используют. Даже когда они описывают ужасы войны с целью отвратить от участия в ней, находятся те, кто как из пушки стреляет Толстыми и Воннегутами в своих врагов. Мол это они одни во всем виноваты, они творят эти ужасы! Смерть им! Пацифисты, как оловянные солдатики, тоже стоят в строю. Говорю это с великой горечью. Ибо сам был таким. Мечтал о работе на благо мира. А работал на войну.
Б о р и с. Ну уж я-то точно на войну не работал! Война — это убийство, а я спасал жизни.
А л е к с е й. И ремонтировал солдатиков. Подбрасывал в костер выпавшие из него головешки…
Б о р и с. А ты?
А л е к с е й. И я!
Б о р и с. Что я?
А л е к с е й. И у меня была роль в этой вселенской драме. К моему огорчению. Но, как я уже сказал, выйти из нее можно только сойдя с ума. А меня Бог наделил стрессо-устойчивым рацио. Я оказался в роли зрителя, которого привязали в кинотеатре к креслу и заставили досмотреть до конца паршивое кино.
Б о р и с. Да, но ты был всего лишь в роли зрителя!
А л е к с е й. Отнюдь. Ты, как всегда, видишь самую поверхность.
Б о р и с. Опять обидные характеристики! Однако при всей твоей язвительности, я, суммируя свои земные воспоминания, не могу вспомнить существа более миролюбивого, чем был ты. Разве что мой домашний кролик. Он был еще более миролюбив.
А л е к с е й.  Кролики не исключение. Они тоже участвуют в войнах. Как и остальные живые существа. Да, они не стреляют, не ездят на танках, но у них есть свое оружие и им они добиваются больших побед. Их оружие – плодовитость, приспособляемость и одна из лучших в живой природе сигнальных систем. Вспомни, что произошло в Австралии.
Б о р и с. Согласен. Но тогда ты воистину был самой миролюбивой живой особью.
А л е к с е й. Возможно. Но свой вклад во вселенскую вражду я тоже сделал.
Б о р и с. В чем же этот твой вклад?
А л е к с е й. Это меня спрашиваешь ты! Ты же врач, а это значит, что у тебя была пятерка по биологии.
Б о р и с. При чем здесь это?
А л е к с е й. При том, что мы с тобой представители победившего в природе вида. Мы взобрались на вершину пищевой цепочки. Можем есть всех, кто находится под нами, а нас не имеет права есть никто. В результате чего так все сложилось, я тебя спрашиваю? Правильно, в результате войны, которая длилась не то два, не то три миллиона лет. Смешно после этого делать миролюбивый вид.
Б о р и с. Ну, так это…
А л е к с е й. Что? Не считается?
Б о р и с. Не перебивай. Это же разные вещи!
А л е к с е й. Две большие разницы? Как говорят, вернее говорили когда-то в Одессе. Вот главное оружие человека во всех войнах, Борис: умение обманывать! А главное, и самое страшное это умение обманывать самого себя. Боря, в земной жизни мы били представителями вида Гомо Сапиенс, самого кровожадного и безжалостного хищника на планете!
Б о р и с. Ладно, ладно. Я хотел сказать, что ты не участвовал в войне человека против человека.
А л е к с е й. И это тоже неверно. Когда я поступил на первый курс, на научную специальность, нам внушали мысль что наука: это удовлетворение собственного любопытства за государственный счет. Потом почему-то оказалось, что меня ждут на работе в военной лаборатории. И так далее, и в таком же духе прошла вся моя жизнь. Только когда мне было не восемнадцать, а тридцать, я начал понимать, в чем именно и в какой роли я принимаю участие. Меня освободили от срочной службы и отправили прямиком на войну.
Б о р и с. Ты не пробовал просто жить?
А л е к с е й. Видит Бог!
Б о р и с. Ну, я не знаю. Остается только радоваться, что у нас с тобой все это уже позади!
А л е к с е й. Ошибаешься!
Б о р и с. Что? Опять!
А л е к с е й. И на нашем нынешнем плане бытия отнюдь не царят мир и покой. Ангелы сражаются против демонов. Да и битвы ангелов с ангелами были есть и будут.
Б о р и с. Точно! А есть еще более высокие сферы.
А л е к с е й. Да, конечно.
Б о р и с. Тогда есть надежда?
А л е к с е й. Конечно есть. У тебя она более сильная, у меня послабее. Но она есть.
Б о р и с. Разве можно жить без надежды?
А л е к с е й. Не знаю, не приходилось. Пусть крохотная, но она всегда была. Я говорю о себе. Но. Не исключаю, что ее можно исключить из своего внутреннего устройства, как например, вырезают аппендикс. И успешно жить без нее.
Б о р и с. Аппендикс – ненужный орган!
А л е к с е й. Вот ты и дал определение надежде.
Б о р и с. Ладно, твое остроумие снова на высоте. Я интересно и с пользой провел перерыв, но мне пора лететь на вызов.
А л е к с е й. Давай. Всегда рад поговорить с земным другом.
Б о р и с. Вернее поспорить!
А л е к с е й. Что ж, так устроен мир. Мир — это война.
Б о р и с. Тогда до встречи.
А л е к с е й. Всегда рад.

Ангел Борис, который давно всматривался в какую-то точку под собой, качнулся вперед, отделился от своего облачка и, превратившись в белый вихрь, низвергся долу, где в его немедленном присутствии нуждалась чья-то заблудшая на театр БД (не путать с Большим Драматическим Театром!) душа.
Ангел Алексей, проводил своего собеседника сочувственным взглядом, затем поблек и истаял в синеве неба, вместе с облачком на котором сидел. 
Пара купидонов, мальчик и девочка, летевшие мимо по своим делам, приостановились на пару секунд, наблюдая за взрослыми, затем переглянулись, хихикнули и помчались дальше. Сцена опустела.


К о н е ц