Утрата предназначения

Солдат жил далеко не первый день и прекрасно понимал, что его земной путь подошёл к концу.
Ещё чуть-чуть и он угодит в объятья смерти. Минутой раньше, минутой позже.
Время уже не имело никакого значения.

Город захвачен, народ истреблён, а королева мертва.
Враги были вокруг повсюду. Спасения ждать неоткуда.
Да и не нужно. Его предназначением было защищать город.
Который пал и солдату незачем было больше жить.

Всё, что оставалось, это уничтожить как можно больше врагов.
Столько, сколько сможет. А сможет он немало.
Предельное количество противников заплатит за его смерть своею.
Ибо он был хорошим солдатом.

Не теряя ни секунды, солдат стремглав ринулся к ближайшему коридору, ведущему в тупик.
Здесь ему не смогут зайти за спину. И здесь он встретит смерть.
А проём коридора станет последним пристанищем.

Вскоре его нашли и атаковали.
Он хладнокровно и без лишней суеты вступил в схватку.
Занятое им место боя настолько стратегически выгодное, что нападать на него смогуть лишь по одному.
И он будет их убивать, одного за одним.
Пока не поляжет сам.
Но до тех пор он будет убивать.
Он был очень хорошим солдатом.

Один, второй, третий нападавший, свалившийся замертво, были оттащены их товарищами в сторону, чтобы нападать и нападать заново.
Но за этими валились набок и другие.
Один, второй, третий. Один, второй, третий.
Вокруг этого крохотного пятачка, на котором развернулось побоище, уже выросла гора трупов.
Кто-то корчился в муках, агонизируя, кто-то уже не шелохнулся.
А поединок всё продолжался.
Вернее, бойня, ибо солдат вошёл не просто в раж, а в насстоящее исступление.
Он был прекрасным солдатом.


Один, второй, третий. Один, второй, третий.
Сражённые враги валились навзничь, а он всё разил и разил их без пощады с невероятной скоростью.
Дома ему помогали стены, опыт, ярость и спокойное осознание того, что долг почти исполнен.
Ещё немного, ещё. Силы начали оставлять его. Усталось сжимала со всех сторон.
Один, второй, третий. Один, второй. третий.
Битва будет продолжаться пока он не упадёт.
Битва закончится, когда он упадёт.
Когда он упадёт, битва закончится.

Сколько было противников против него, он не видел, не знал, да и не хотел знать.
Коридор, в котором бился последний защитник города, не позволял разглядеть больше одного атакующего.
Самого ближнего. Того, кто противостоял ему именно в этот конкретный момент.
Поэтому страха не было. Против него всегда был только один вражеский воин.

Один, второй, третий. Один, второй, третий.
Сейчас он окончательно ослабеет, движенья лишатся сумасшедшей стремительности, и тогда он лишится жизни.
Сейчас, он замешкается на долю секунды и этого будет достаточно, чтобы его сразить, нанеся роковой удар.

Поэтому нельзя, совершенно нельзя останавливаться. Остановка означает только одно. Смерть.
Он будет убивать и убивать их. Одного за одним, одного за одним.
Пока не упадёт замертво.

Они пришли в его город, растерзали королеву и за это их надо убивать и убивать.
Убивать. Одного за одним, одного за одним.

Один, второй, третий. Один. второй, третий.
Немыслимая боль раскалывала голову, которая вот-вот поникнет.
Один, второй, третий. Один, второй, третий. Один, второй, третий.
Умрите, умрите, умрите, все!
Он был лучшим солдатом.

Перед глазами возникла мутная пелена, он, превозмогая себя, ещё раз сделал смертельный выпад и рухнул навзничь.
Много. Очень много. Слишком много врагов было уничтожено.
Столько не уничтожал никто и никогда.
Это было последнее, что пронеслось в раскалённом мозгу.
Он был самым лучшим солдатом.

Когда глаза открылись, взору предстала только гора поверженных тел.
Никто из врагов уже не мог напасть. Они просто закончились.
Некоторые ещё корчились в муках, но подняться уже не могли.
Он был идеальным солдатом. Второго такого не было.
И он победил.

— Ну, нет! Ну, ты видел! Пятьдесят восемь штук! Пятьдесят восемь!
Пятьдесят восемь, мать твою! Он завалил их всех. Всех до одного.
Занял самое узкое место из всех возможных и принял там целое войско.
Я такого отродясь не видал. Да что я, никто такого никогда не видал!
И не увидит. Давай сюда бабло, лузер! Кто здесь папочка?! Я здесь папочка!
Кто здесь король! Я здесь король!

— Никогда в живой природе, никогда в естественной среде обитания твой листорез бы не одолел кочевников. Кочевники всегда побеждают. Всегда.
А листорезы постоянно проигрывают. Если бы мы столкнули рой на рой в том количестве, что они бьются в дикой природе, результат был бы иным.
Ты же не станешь спорить?
— А если бы у бабушки были колёса, она была бы трамваем.
Не ты ли мне сам предложил своё сраное пари?
Две недели меня обрабатывал, ставки повышал.
Гляди, что ты наделал. Вся колония мертва. Целый мир рухнул.

— Да ладно, что ты новых не купишь, что ли? Слушай, а ты мне своего бойца не продашь? Сколько скажешь за него отдам. Настоящий Фёдор Емельяненко.
Терминатор прям. Утилизатор всего живого. Ну,я так и думал.
Я б такого тоже никому не отдал. Это что-то невообразимое.
Пятьдесят восемь, блин. Таких же, как он, солдат. Офигеть.

— Сам в шоке. Завтра наведу порядок. Новую колонию начну искать.
Вместе с маткой. А этого гладиатора отселю отдельно. Свой город займёт.
Нечего больше сражаться. Давай-ка ты, дружок, на пенсию. Заслужил.
Надо самых лучших рабочих найти, чтоб его кормили.
— Точно. Как всё в природе чётко устроено, да? У солдата голова вдвое крупнее, чем у рабочего. Есть самостоятельно не в состоянии. И это с такими челюстями!
Зато проходы башкой своей наглухо закрыть может в случае обороны. Мда.
Позвони мне через пару недель, ок?

— Чего там у тебя, дела идут? Как там царь спартанцев твой? Чтоо?! Умер? Блииин.
От ран что-ли? Знатно его потрепали в той переделке, конечно.
— Нет, не от ран. Всё нормально было. Поначалу. Корм от рабочих принимал. Бодрячком, бодрячком. Потом по ходам и коридорам шастать начал.
Врагов искать. Невдомёк: где враги-то? Всё излазил, исползал, избродил.
Пожил ещё несколько дней. И однажды утром не проснулся.
— Ну, ты ещё скажи, от тоски.
— Умная у тебя голова, конечно, как говаривала моя бабушка. Да дураку досталась.
Утратил своё предназначение солдат. Города нет, поля боя нет, врагов не найти.
Ешь с утра до вечера, да валяйся. Кому это рай, а кому и рай адом.

— Скажешь тоже. Ты свои человеческие загоны тут не примеряй. У него одни инстинкты. Люди могут выбирать, кем им быть. Рабочим, охотником или солдатом.
Да хоть самой королевой. Биться им или нет. А этот выбирать не может.
Ему сражаться и умереть на роду написано. Миллиарды и миллиарды поколений таких, как он, до него, и миллиарды и миллиарды поколений после него, будут умирать в бою.
Для того он и рождён, для того он и нужен. Этот муравей.

Художник — Алекс Риес.