Невоспитанность

       Городской автобус неторопливо полз по маршруту, останавливаясь у каждого светофора. Под нестерпимо палившим солнцем, казалось, плавились и люди, и асфальт, и техника.

       Час пик давно прошёл, поэтому пассажиров в салоне было немного, в основном пенсионеры, которым, так же как и автобусу, спешить было некуда.

       Удушающий зной не располагал к общению. Все только и думали, как облегчить свои страдания. Кто-то обмахивался импровизированным веером из газет, кто-то старался расположиться как можно ближе к открытым окнам. Правда, это не сильно помогало.

       Среди пассажиров выделялись два паренька. В силу возраста, едва превышавшего десять лет, они меньше остальных были подвержены капризам погоды, а потому вели себя сравнительно активно. Громко разговаривали, смеялись.

       Такое поведение мальчишек никого не смущало. Горланят и горланят — дело молодое. Вдруг в салоне раздался вибрирующий звук выроненной одним из парней в азарте баловства пластиковой бутылки. По причине отсутствия иного объекта для наблюдения, пассажиры, как по команде, уставились на медленно катящуюся по полу бутылку. Уткнувшись боком в ножку ближайшего сиденья, полулитровая ёмкость остановилась. Но стоило автобусу тронуться после очередного светофора, она снова покатилась. На этот раз в обратную сторону.

       Лёгкая пластиковая бутылочка послушно отзывалась на все маневры автобуса, перекатываясь то вперёд, то назад и из стороны в сторону, как бы гипнотизируя глазеющих на неё случайных попутчиков.

       Первым отреагировал пожилой мужчина. Сказался жизненный опыт.

— Мне вот интересно, подберёт кто-нибудь эту бутыль или нет?
— Что значит — кто-нибудь? Кто уронил, тот и должен поднимать. Не так ли, молодые люди? — строго посмотрела на парней женщина бальзаковского возраста.

       Увлечённые обсуждением придурков-одноклассников, мальцы не обратили внимания на обращённые в их адрес слова.
 
— Нет, вы только посмотрите на него, — обратилась к виновнику назревающего инцидента полная женщина лет тридцати, — бросил бутылку на пол — и как будто так и должно быть.

       Раздражение, с которым была произнесена последняя фраза, заставило парней замолчать. Один из них, выглядевший чуть постарше, ткнул товарища локтем в бок, как бы предлагая исправить ситуацию. Понимая, что дело начинает принимать неприятный оборот, светловолосый парнишка с веснушчатым носом уже готов был открыть рот, чтобы оправдать своё поведение, но было поздно. Набравший обороты маховик общественного порицания уже вышел на уровень морализаторства ради морализаторства.

— Сразу видно: мало в детстве пороли, — прогремел бас из начала салона.
— Куда только родители смотрят? — вторил басу писклявый женский голос.
— Таким дай волю, на голову насрут! — неожиданно резко высказался интеллигентный с виду мужчина.

       Нравоучительный напор был настолько агрессивен, что паренёк буквально физически ощущал его всем телом, а потому оставил всякие попытки оправдаться и буквально вжался в сиденье, понуро опустив голову.
 
— Это просто возмутительно! — дама бальзаковского возраста театральным жестом указала на конопатого. — Взрослые люди взывают к совести, а ему хоть бы что. Не покраснел даже. Какая невоспитанность!
— Плевать он хотел на нас. Он и всё это поколение. Никакого уважения к старшим, — продолжал греметь обладатель баса, грузный мужчина с покрасневшим лицом. — Гнать надо таких ссаными тряпками отовсюду. И из автобуса в том числе.
— Впускать таких в приличные места не стоит. Тогда и гнать не придётся.

       Уловив в словах интеллигента резон, возмущённые пассажиры обратили свои взоры на худосочного, невысокого роста кондуктора, одетого в видавшие виды пиджачок, которому до настоящего момента удавалось оставаться незамеченным.

— А вы куда смотрели, когда этого проходимца в автобус впускали? — злобно прищурившись, спросила женщина с писклявым голосом. — По лицу же видно, что хулиганье.
— А ему, наверное, нравится за всеми убираться, — съязвил пожилой пассажир. — Я прав?

       Поняв, что последний вопрос адресован ему, билетёр попытался объяснить, что фэйсконтроль в общественном транспорте не предусмотрен, но попал в ту же ситуацию, что и несколькими минутами ранее конопатый мальчишка. Его оправдания были никому не интересны.
 
— Понабирали деклассированных элементов, а страдать пассажирам приходится, — в голосе интеллигента сквозили нотки высокомерия.
— Да уж, и не говорите. Не было ни в чём порядка и уже не будет, — вздохнула тридцатилетняя толстушка.

       Обстановка в автобусе накалялась, так что очередная остановка оказалась очень кстати. Кондуктор, не желая более выслушивать претензии в свой адрес, принялся с показным усердием обилечивать вошедших пассажиров. Когда же автобус тронулся, катавшаяся всё это время по салону бутылка остановилась у ноги уронившего её паренька. Воспользовавшись тем, что на некоторое время внимание остальных пассажиров переключилось на другого бедолагу, он подобрал бутылку и выбросил её в окно.

       Всё произошло очень быстро, а главное, неожиданно для всех. Непосредственность поступка на некоторое время ввела ещё не так давно возмущавшихся пассажиров в нечто вроде прострации. Когда же поборники нравственности вышли из транса, вдруг выяснилось, что пластиковая ёмкость уже никому не мозолит глаза. Следовательно, и обсуждать больше нечего. Конечно, можно было бы попросить водителя остановиться и заставить парня подобрать бутылку и выбросить её в урну, но не останавливать же автобус по пустякам.