Кольцо Змея Часть первая Глава 2

     …Неожиданно в плотной серости тумана впереди блеснуло светлое пятно. Постепенно оно становилось плотнее, ярче и вскоре приобрело форму серебряной дорожки, один конец которой уперся в Егора. Парень плотно ухватился за ее края, подтянулся и влез на настил. Затуманенный мозг не задавал вопросов, откуда здесь появилась дорожка, — парень просто знал, что нужно идти вперед, навстречу разгорающемуся на другом конце мостика рассвету. На душе у него стало легко и ясно. Лежавшее внизу черной глыбой болото и окружающий со всех сторон плотный туман перестали беспокоить Егора. Он решительно двинулся вперед. Ноги мягко ступали по ажурному переплетению серебряных нитей дорожки. Мягкий свет звал к себе.

     Варяг не успел пройти и несколько метров, как внезапно, откуда-то сбоку, появилось расплывчатое мутно-черное щупальце, обвило его ноги и резко сдернуло с мостика. Сознание помутилось, и все погрузилось в темноту.

     …Очнулся Егор на топчане, стоявшем в светлой горнице. Лежавший под парнем тюфяк, набитый чем-то мягко-хрустящим, одуряюще пах, обволакивая легкой полудремой.Из небольших окошек лился солнечный свет. Везде были развешены пучки каких-то трав, на полочках стояли ряды разнокалиберных маленьких горшочков. В центре комнаты на плите булькал небольшой котелок, и пар ленивой струйкой уползал в трубу.

     «Попал к Бабе-яге…» — постепенно приходя в себя, подумал он.

     Дверь распахнулась, и вошла одетая в сарафан сухонькая старушка. Что-то неуловимо знакомое было в ее облике, и наш герой постепенно вспомнил, что произошло: странные сны, поездку в деревню, фотографию, на которую так похожа здешняя хозяйка, себя, захлебывающегося в болоте, густой неестественный туман, плотно облепивший его торчавшую над жижей голову, возникновение серебряного мостика, черные щупальца, вырвавшие его с дорожки…

     — Бабка Агафья? Это Вы? А где я и как сюда попал? — недоуменно выдохнул он.

     — Ну, наконец-то, милок, пришел в себя, — нараспев произнесла хозяйка. — Я нашла тебя недалеко от болота. Я не Агафья, а Анфиса, ты обознался. Давай сначала расскажи про себя.

     — Зовут меня Егор, друзья иногда еще в шутку называют варягом. Так звали у северных народов наемников, — пояснил парень, затем поудобнее усевшись на топчане, пересказал последние события.

     Бабка лишь изредка перебивала вопросами. Ее лицо становилось все задумчивее.

     — Тогда получается, что ты, милок, с той стороны, не из нашего мира.

     — С какой такой стороны, из какого вашего—не вашего мира? Я, что, на тот свет попал?! — изумился Егор.

     — Тот свет или этот, не знаю. Но то, что ты не у себя в мире, — это точно. Представь, повесили на веревку простыню, с одной стороны ее находится наш мир, с другой — ваш. На простыне отображаются тени от соседних миров. Только сильные ведуньи и колдуны с обоих миров могут видеть эти тени и правильно понимать их. Агафья находится в вашем мире, а я — здесь. Мы с ней немного похожи, поэтому ты и обознался. Обе обладаем кой-какими магическими знаниями и с помощью теней давно уже общаемся.

     По идее, Егора должны были охватить растерянность и ужас. Как же так, ведь пропало все привычное, знакомое — и, возможно, навсегда! Но ничего такого он не чувствовал. После того как чуть не утонул в болоте, когда ощущал полнейшую беспомощность, когда хотел орать от бессилия, когда воочию видел медленно, но верно и неотвратимо приближающуюся черную смерть, то после такого ада очутиться лежащим в уютной комнатке, пусть и в каком-то там другом мире, казалось чудом. И ничего, кроме расслабления и блаженства, он не испытывал.

     — Но как же я попал к вам? — удивился Егор.

     — Я знаю только одного человека, которому удается проходить барьер и путешествовать в обоих наших мирах. Да и то называть его человеком можно с большой натяжкой. Но ты — не он, ведь я бы сразу почувствовала его присутствие. Наверное, тебе помогло то, что ты оказался на грани между жизнью и смертью. В это время между нашими мирами очень тонкая перегородка, поэтому так и получилось, что ты теперь у нас.

     — Раз ты волшебница, так, может быть, поможешь мне? — оживился парень. — В последнее время мне снятся очень странные и загадочные сны.

     Егор подробно пересказал бабке свои кошмары, не опуская страшных концовок историй, и почувствовал, будто груз свалился с плеч.

     — Да, заинтересовал ты меня… Возможно, это кто-то из колдунов постарался. Видимо, кому-то ты очень понадобился, сам не ведая того… — Анфиса задумалась. — Ты, милок, пока лежи сил набирайся. Я сейчас в лес пойду, нужной травки соберу, а вечерком с Агафьей свяжусь. Может, что и прояснится.

     Знахарка неожиданно резко свистнула. В помещение вбежала большая черная зверюга, похожая на крупного волка. Она внимательно уставилась на Егора, и тот невольно поддался ближе к стенке.

     — Не бойся, милок, — чтобы тебе спокойней было, оставлю своего сторожа верного. Барсом зовут, — старуха ласково потрепала по загривку пса, — подобрала его маленьким, воспитала. Сейчас меня с полуслова понимает. Это он тебя с болота помог дотащить. Если что надо будет, крикни Барса, он прибежит и поможет тебе.
Бабка что-то пошептала на ухо псу. Тот подошел к парню и подал ему лапу. Егор удивился, но лапу пожал.

     — Ну все, теперь вы — друзья, — удовлетворенно произнесла ворожея, — что ж, оставайтесь, а я пошла в лес.

     Барс вскоре вышел из избы вслед за Анфисой. Смеркалось. В горнице постепенно темнело. Усталость смежила веки Егора, и вот он уже на берегу озера отдыхает с симпатичной Маринкой с соседнего отдела. От поставленного недалеко мангала тянет запахом жареного мяса. В ведре с водой охлаждается бутылка вина. Они только что выкупались и вышли из водоема. Капельки воды соблазнительно поблескивают на упругой коже девушки. Грудь, еле сдерживаемая купальником, кажется, вот-вот выпрыгнет наружу. Он обнял девушку и потянулся к ее полураскрытым губам, как вдруг кто-то сзади схватил его за шею и стал душить. Егор повернул голову и увидел Маринкиного мужа. Тот со зверским лицом из-за всей силы сдавил ему горло. У парня перехватило дыхание, и он… проснулся.

     Всю горницу заволокло дымом, было трудно дышать и кружилась голова. Егор попробовал встать, но мышцы ослабли, и он рухнул на пол. Приподняв голову, парень увидел, как в дверь вбежал Барс, зубами вцепился в ворот рубашки и, пятясь, потащил парня к выходу. Во дворе пес отпустил Егора и несколько раз коротко взвыл. В кронах деревьев резко прошелестел ветер, и вскоре на опушке леса, словно из ниоткуда, появилась ведунья. Она взмахнула в сторону жилища руками, прошептала что-то непонятное, и дым, окутавший дом, мгновенно исчез.
Егор, откашливаясь, постепенно приходил в себя.

     — Как сердце чуяло. Не зря помощника оставила, — всплеснула руками старушка. — Кто-то хотел тебя маревом любви погубить.

     — А что это такое?

     — Дым такой поганый, без пламени и жара. Травит насмерть, а чтобы человеку нескучно помирать было, насылает во сне любовную утеху, — бабка захихикала. — Небось с милашкой развлекался?

     — Ну и шуточки у ваших местных, — усмехнулся Егор. — Какое там — «развлекался»! Только губы раскатал, да твой пес все испортил.

    Он ласково потрепал собаку по голове.

     — Пока ты чуть весь не прокоптился, я переговорила с Агафьей. Похоже, судьбой на тебя возложено какое-то важное дело, только выполнив которое, ты сможешь вернуться обратно.

     — А какое, бабушка?

     — Самим интересно. Все так мутно и неопределенно… Завтра к истукану сходим, может, что-то еще прояснится. Ладно, хватит лясы точить, дым уже выветрился, пошли-ка в дом трапезничать. Голодный мужик — что зверь бешеный.

     — Веселая ты бабка, — заметил Егор.

     Анфиса улыбнулась.

     — Вот в молодости была — это да, моего языка больше колдовства боялись, а сейчас — что? Уже все по—стариковски. Пока я стряпать буду, ты себя в зеркало огляди, поди, удивишься.

     Егор подошел к зеркалу, оправленному в сплетенную из лозы раму, и от удивления чуть не крякнул. На него глядел совершенно незнакомый высокий черноволосый парень, как будто сошедший с картин про гуннов, лохматый, жилистый и сухощавый. Одет он был в кожаную безрукавку и штаны, напоминающие джинсы, обрезанные чуть ниже колен. На ногах были кожаные полусапожки. Егор пошевелил руками, напряг мышцы — во всем теле ощущались легкость и сила.

      — Красавец, красавец, — успокоила бабка. — При переходе душа попадает в другое тело, чье тебе дано — не ведаю, судьба сама распоряжается, но не переживай — мужик получился видный. Да и понимание нашего языка передалось.

      — Допустим, я и в своем мире по поводу внешности не комплексовал, — улыбнулся парень, — только там русым был. Но с новым телом повезло, а то вдруг оказался бы сгорбленным старичком с палочкой?

       — Садись трапезничать, — позвала Анфиса, ставя на стол аппетитное варево, над которым струился пар. — А я тебе пока про нас расскажу. Ну, слушай, милок. Хотя есть в обоих мирах и много похожего, но, в отличие от вас, в нашем мире развивались магические науки. Частью этого мира является и наша страна, состоящая из земель магов светлого Круга, черной Унии и свободных городов. Города представляют собой нейтральные территории. Разговариваем мы все на одном языке. Это еще давно маги постарались, чтобы легче было общаться. Раньше волшебники делились просто на светлых и темных.

     — А ты, бабушка, на чьей стороне? — спросил Егор.

     — Основной дар у меня — это целительство, хотя знаю немного и другие стороны магии. Всегда стояла на стороне добра и сейчас вхожу в светлый Круг. Слушай дальше. Страна развивалась без больших потрясений: стороны время от времени нападали друг на друга, мирились, заключались новые союзы, и все время сохранялось примерное равновесие сил. Но вдруг у черных появился сильный маг. Молвят, чтобы получить свое могущество, он пожертвовал какой-то частью своей личности, стал в чем-то ущербным, но как это выражается, никто не знает. С его появлением нарушилось равновесие в нашем мире. Он постепенно подчинил и подмял под себя других темных магов, создал черную Унию и с ее помощью стал захватывать нашу территорию. Другого такого злодея свет не видывал — он не щадил ни старых, ни малых. На борьбу с чародеем вставали и герои, и другие маги, но уж больно могуч и коварен злодей, и одолеть его не удавалось. Когда поняли, что в одиночку его с черной Унией не победить, то большинство волшебников решило объединиться в Круг светлых. К ним присоединились и мы с дочерью. Произошло жестокое сражение, но ни одной из сторон победить не удалось. Погибло много магов, в том числе и моя дочка. Сейчас стороны опять собирают силы перед крупной битвой, и пока сохраняется хрупкое равновесие. Происходят мелкие стычки, но Аркагон активно в них не участвует. Поговаривают, он что—то ищет, с помощью чего станет всемогущим. После той битвы я осталась одна с маленькой внучкой Владиславой, души в ней не чаяла и помогла выучиться в школе магов. Думала, вырастет великая волшебница, станет во главе светлых сил и поможет наконец навести порядок в нашем мире, раздираемом распрями в борьбе за власть и богатство.

     — Да, бабушка, проблем и у вас тоже хватает, — удивленно протянул Егор.

     — Когда девушке исполнилось семнадцать лет, она решила, что для борьбы со злом ей необходимо побродить по свету и изучить черную магию, чтобы знать оружие врага. Я, не чувствуя ничего дурного, отпустила ее и пожелала удачи. Через некоторое время прошел слух, что у Аркагона появилась молодая способная ученица. С горечью я узнала, что это моя внучка, которая не заметила его двуличности и попала под обаяние злого волшебника, став его первой помощницей. Владислава перешла грань между добром и злом и уже успела много плохого причинить людям. Но знаю, что осталась в ней толика светлого, и надеюсь, есть шанс, что она может одуматься. Я пробовала несколько раз украдкой поговорить с внучкой, но она сильно изменилась и ничего не хочет слышать.

Анфиса задумалась, затем продолжила:

      — С утра сходим к деревянному истукану, он стоит чуть ли не с сотворения нашего мира и многое помнит, но вот захочет ли говорить? Он откликается только на мои просьбы, и то не всегда, и обязательно после принесения жертвы. Уж как ни пытались его разговорить другие маги, так только конфуз вышел; со зла его пробовали жечь, древесных червей насылать, но только сила колдунов после этого пропадала, а истукану хоть бы хны, и все отступили.