Месть Клеопатры

                Месть Клеопатры

       У входа в приёмное отделение городского роддома столкнулись две женщины.
       – Тю, никак Натаха? – радостно сжала толстуха в своих объятиях миниатюрную дамочку.
       – Татьяна, ты? – удивилась однокласснице дюймовочка.
       – Я, я, кто ж ещё, – гремела на весь больничный предбанник здоровенная тётка. – Чего ты тут? Работаешь, что ли? Вроде в медики после школы собиралась?
       – Нет, Тань, не работаю. Дочку, вот, встречаю, внука нам родила. Первого. Бабушкой стала. Не рано ли только? – засмущалась Наталья.
       – Ха, не рано ли? – хохотнула толстуха. – Я вот прабабушка нынче! Правнучку забираю. А ты говоришь, не рано ли.
       – Шутишь? – недоверчиво покосилась на бывшую подругу Наталья.
       – А чего шутить-то? В натуре, я теперь прабабка. Старая калоша, – расхохоталась Татьяна.
       – А как это так, не пойму?
       – А чего тут непонятного? –  удивлённо пожала плечами толстуха.
       – Ну, тебе же, как и мне, сорок семь сейчас. Какая прабабка?
       – А, вот ты про что, – снисходительно ощерилась Татьяна. – Ну так смотри, толкую. Я Людку в семнадцать родила, Людка Маринку в шестнадцать. На год меня обскакала, кобыла. Скандалу было на всю деревню. А вот Маринка, та вообще рекордисткой оказалась, в тринадцать залетела. Сейчас ей четырнадцать. И, главное, опять девку принесла. Если и эта в нашу породу пойдёт, то я к шестидесяти «прапра» стану.
       – Ничего себе! – изумилась Наталья. – А что у них за мужья? Такие же подростки?
       – Какие ещё мужья? Нет у них никаких мужей. Сажают их сразу же за растление малолеток. Туда им, козлам, и дорога. Моего первого трахаря ещё мои родители под суд подвели, я потом точно также Людкиного на зону отправила. Любка вот сейчас Маринкиными ухажёрами занимается. Уголовку завели, выясняют, кто там основной папаша, а кто второстепенный. Ничего, разберутся. Оба сядут.
       – А жить-то в одиночках как? Тяжело же.
       – Тю, Натаха, ты как с луны, – надменно ухмыльнулась толстуха, – Эти алименты отчисляют, государство за каждого плотит, мы ж ещё рожаем. Плюс льготы разные как матерям-одиночкам, даже квартиру однажды дали. Поорать, правда, пришлось, кулаком по столу постучать, письмо Путину написать. Но зато потом живи, не горюй!
       – Так у тебя, что, не одна дочка? – расширила глаза Наталья.
       – А то! – гордо подбоченилась Татьяна. – Конечно, не одна. Четыре девки. Да у Людки скоро столько же станет, рожать через месяц. Да и у остальных по две да по три. Я уже и сама со счёта сбилась, сколько баб в нашем царстве.
       – И, что, всех ухажёров сажаете?
       – Не, не всех, токо первых. Остальных отпускаем с миром, если полюбовно договариваемся.
       – Ну, ты прям Клеопатра, – ехидно усмехнулась Наталья. – Казнишь  любовников после первой ночи. И как они не бояться только?
       – Так мы ж сладенькие, – расцвела покровительственной улыбкой толстуха, – а они, что мухи,  прут  на мёд без оглядки. Вот за порчу сладкого и мстим.