Зимняя зелень

Я часто задавался вопросом, почему индейцы не называли ноябрь месяцем опавших листьев. Сейчас их полно в загородном мире. Они заменяют
ромашки и одуванчики на открытых полях, фиалки и азалии в тенистых лесах. Они — заметная часть деревенской улицы.
  Многие из них будут держаться на деревьях всю зиму, но миллионы опавших листьев разбросаны по земле. Даже на реке я вижу, как они плывут, медленно подгоняемые течением или спешащие по рябистой поверхности, подгоняемые
проходящим ветром.

Мы все испытываем удовольствие, когда топчем их ногами
наслаждается бессердечием. Почему бы нам не вспомнить об их доброте, когда они, будучи ярко-зелёными листьями, отбрасывали свою толику благодарной тени, столь милой гуляющим, а теперь, когда они опали, пусть покоятся с миром? Мы не должны быть уродливыми и мстительными только потому, что наступила зима. В этом переходе от тени к солнцу, от зелёных листьев к коричневым нет ничего, что могло бы нас тревожить. Мир не умер из-за этого. Сегодня, когда солнце
опускается в лес, появляется сладкий аромат, приятный, как дыхание роз. Мир действительно мёртв! Что может быть более энергичным и полным
жизни, чем мхи, покрывающие богатую древесную кору? Передо мной тоже лежит давно упавшее дерево, покрытое мхом, более зелёным, чем летние
пастбища. Не только море обладает преобразующей магией; есть ещё
«превращение _дерева_ во что-то богатое и странное». При виде такого зрелища
никогда не приходит в голову мысль о смерти и разложении. Синичка
спрыгивает с кустов, внимательно осматривает покрытое мхом бревно
и, снова замерев на нависающей ветке, громко щебечет,
восхищаясь. А что, если вы станете свидетелем такого зимой?
Одна ласточка лета может и не быть, но одинокая синица получит укус от
любого зимнего утра.

Я никогда не сижу рядом с опавшими листьями и не слушаю их слабый
шелест, когда ветер колышет их, но мне кажется, что они шепчут о
давно минувших днях. Что было с исчезнувшей весной, когда они впервые
робко выглянули вперед? Они приветствовали возвращающихся птиц,
всё весёлое
войско певчих, направляющихся на север, и какие поразительные факты о птичьем мире они могли бы рассказать! Нет свидетеля, равного листу, и вместе с ним
живёт и умирает множество тайн, которые не раскроет даже самый терпеливый
орнитолог никогда не узнает. Как много они подслушивают из того, что говорят птицы! Как много завораживающей музыки они слышат, которая не доходит до человеческих ушей! Какой вид на суетливый мир над нами открывается с трепещущего листа, венчающего верхушку высокого дерева! В бурю или в солнечный день, окутанный облаками или под звёздным небом, что бы ни случилось, там, наверху, есть лист, натуралист, которого стоило бы знать, если бы мы только могли выучить его язык.

Несколько слов об индивидуальности живых листьев. Мало кто настолько
слеп, чтобы никогда не замечать, насколько различаются листья. Разного размера. В зависимости от формы и плотности они по-разному воздействуют на человека, если не выполняют разные функции, и их влияние на странника в его скитаниях отнюдь не всегда одинаково. В полдень, когда полуденное солнце стремится иссушить мир, пусть странник сначала встанет под старым дубом, а затем перейдёт к дрожащей осине, или остановится в тени акации у дороги, а затем задержится под кедром, к корням которого никогда не проникает солнечный свет. Нужно лишь сделать это, чтобы понять, что есть листья и
листочки: те, что по-настоящему укрывают, и те, что дразнят своей
непостоянностью.

Сейчас зима, и листья опали, но, несмотря на это, они не утратили своей красоты. Нагромождённые на тропинках этого древнего леса, они тесно связаны с проделками многих птиц, и уже за это их стоит любить. Даже сейчас я слышу, как чиж, задержавшийся в этом тёплом зимнем лесу, подбрасывает их маленькими облачками вокруг себя в поисках многочисленных насекомых, которые тщетно ищут укрытия там, где они упали. Кажется, что птицы ищут не только еду, но и развлечения
среди листьев. Я часто наблюдал, как они буквально ныряют
нависающие кусты в кучу листьев, а затем взмахом крыльев
заставляют десятки бабочек взлететь в воздух. Трудно представить себе
какую-либо другую цель, кроме чистого развлечения. Когда, как это часто
бывает, две или три бабочки следуют за своей предводительницей, я всегда
представляю себе вереницу мальчишек, ныряющих или играющих в чехарду. «Совпадение», —
восклицает старый Прози, мудро покачивая головой. Возможно, но я
думаю, что старый Прози — дурак.

Странный, замкнутый зимородок тоже любит опавшие листья. Он
играет с ними не так шумно, но не менее охотно
подбрасывая их туда-сюда. Именно в это время из его чудесной летней песни иногда вырываются несколько нот. Белогорлые
воробьи прямо-таки танцуют среди или на кучах листьев и играют в «бо-пип» с облаками листьев, которые они поднимают в воздух; а в феврале такие же проделки вытворяют
пёстрые воробьи. Белки и мыши чувствуют себя здесь как дома и забывают обо всякой осторожности, когда резвятся среди ворохов. Чем
громче грохот и кудахтанье, тем больше они довольны. Освободившись от
оков страха, дикая природа веселится от души.

Опавшие листья никогда не остаются лежать на земле, если только не стоит очень холодная погода или не бушует буря, превращающая их в мокрую подстилку. Даже после такого намокания они вскоре приходят в себя и реагируют на малейшее дуновение ветерка. Опавшие листья — это созревший плод лета, и какую важную роль они играют в конце года! Теперь они не в воздухе, а на земле, в земле. Они мертвы, но живы.
Пассивные, но какие активные! Сейчас они шепчут добрые пожелания
спящим почкам, которые ждут наступления нового года, и преданно охраняют
их, когда бушует буря. Для такого дела мы обязаны им нашими доброжелательным
мыслям. В золотом сиянье, этот мечтательный день выходит еще один посетитель, который веселится с ними. Маленький вихрь без глашатая со смехом набрасывается на них, даже когда в лесу царит глубочайшая тишина. Прикоснувшись к волшебной палочке феи, листья поднимаются вихрем и танцуют по узкой тропинке в ещё более уединённый уголок. Мёртвые листья, подумать только! Даже самая безумная птица-ухажёр не выкидывала таких шалостей.
Было время, когда я искал в лесу зимнюю зелень и наряжался в неё. Сегодня я довольствуюсь увядшим листом.