Краткие очерки о славянской истории. Беседа 2

Чем докажешь? – спросят меня.
А всё ещё – здравым смыслом.
И для начала я приведу два примера.
Пример первый: забывание.
Вот вам мировой рекорд. Думаю, что превзойти его вряд ли кому-то уже удастся. Мировое достижение на все времена. Но его установила хоккейная команда не из Питера или Москвы, Не из Детройта, не из Филадельфии, не из Нью-Йорка. Просто, екатеринбургский «Автомобилист», спасая матч, забил гол челябинскому «Трактору» за 0,016 (шестнадцать ТЫСЯЧНЫХ!) секунды до конца игры. Ничья 2:2 в основное время. Назначен овертайм и «Автомобилист выиграл его.
И говорить об этом мировом достижении не принято. Ещё интереснее, что нейросеть в ответ на запрос выдаёт вот такой результат: «По данным на февраль 2024 года, самая поздняя шайба в истории хоккея заброшена форвардом «Металлурга» Данилой Юровым. В матче регулярного сезона КХЛ сезона-2023/2024 против «Авангарда» он забросил шайбу за 0,1 секунды до конца третьего периода.
Также самой поздней в истории ВХЛ считается шайба, заброшенная в третьем овертайме защитником «Южного Урала» Никитой Жлобой. Это произошло в феврале 2024 года.
Ещё одним примером поздней шайбы может служить гол, заброшенный защитником Ником Эбертом в ворота «Трактора» за 0,016 секунды до окончания игры в 2022 году».
Кто понимает, сможет оценить высочайшую квалификацию подачи информации так называемой «нейросетью». Напёрсточники 90-х отдыхают.
Просто я телеочевидец этой игры. Просто я ещё жив. И могу свидетельствовать об этом. И видеозапись, с бегущими на секундомере тысячными долями секунд, фиксирующая пересечение шайбой линии ворот, возможно, тоже не будет по каким-то «объективным» причинам утрачена.
Просто идёт время и большинство тех, кто когда-то был очевидцем и помнил, уходят. События исчезают из коллективной памяти. И уже вряд ли новое поколение екатеринбуржцев (свердловчан) с уверенностью сможет сказать: « А мы были первыми!». А наш город участвовал в самом первом чемпионате СССР по хоккею с шайбой… 78 лет назад. В первом официальном матче, в Москве, 22 декабря 1946 года.

Пример второй: злонамеренная подмена смыслов.
Ничего не предвещало… Хотя, я сталкивался и сталкиваюсь с этой откровенной русофобией, корёжащей многие гуманитарные науки и, казалось бы, должен воспринимать это спокойно.
Однако, всё имеет предел, после которого начинается громкий русский мат.
…Я захотел придумать лёгкое практическое задание для школьников на тему происхождения слов. Первое, что пришло в голову, что знакомо всем. Названия овощей. Конкретно: почему так назвали редис?
На всякий случай решил проверить себя – а не слишком ли легко? Ведь полезут ученики в Википедию и сразу там найдут. Полез сам и у меня глаза на лоб полезли. Редис  - французско-латинское происхождение. Дальше? Редька – тоже импортная, но уже немецко-латинская. Репа!.. «Древний странствующий культурный термин неизвестного происхождения, который происходит от праславянского языка». То есть, термин придумал кто-то из славян, но происхождение его неизвестно. Что обозначала «репа» – непонятно. Забудьте, дети. Всё равно славянское (как и этрусское) не читается.
Кабачок (кабак)? Тюрки нам дали? При том, что кабачки завезли из Нового Света в Европу. Напомню, кто не в курсе, что тюрки в Западной Европе раньше встречались очень редко. А в Новом Свете сам уже наш хорошо прижившийся овощ выращивали ради семян, а не вкусной мякоти недозревшего плода.
Баклажан? Тюркско-арабско-персидское по происхожлению слово? Да ладно!..
Это ж как надо ненавидеть свой язык, свой народ, среди которого ты живёшь! Народ, который кормит тебя и этими овощами, и хлебом («возможно, заимствованный у древних германцев термин»).

Мне говорят: ты сторонник конспирологических вывертов; ты веришь в теорию заговора.
Я верю в то, что вижу. А вижу я, что выверты как раз у заговорщиков. Нет русского языка! Нет терминологии и более-менее «культурных» понятий, которые бы мы не заимствовали у более просвещённых европейцев. Мы с вами – дикари и варвары, вошедшие в исторический процесс очень поздно. И вся наша история была и есть – списывание отстающим учеником контрольной у отличника-соседа.
Спросите ребёнка: почему так называется редис?
И он не сможет ответить на вопрос, который оче-виден. Я открываю глаза и вижу: редис красного цвета. Потому!
Красный цвет – традиционный цвет русских знамён. Это зафиксировано в иллюстрациях в русских летописях. И, я думаю, что не только знамён. Потому что значение слова «красный» относится и к цвету, но и к тем, кто такой цвет предпочитает в одежде и в том, чем он или она украшают себя.
Я себя украшаю. Надену рубаху. Красную.
И что про меня скажут? Скажут, что я наРяДный. РД. Небо заРДелось на востоке. Кто-то заРДелся от смущения.
Теперь всё просто. Редис отличается от буряка тем, что он не бурый, а РДяной (red, если хотите).
 

И такие же вполне понятные отличия по основным признакам у редьки, репы, кабачка, баклажана, капусты. Вполне понятные,  исходя из смыслов этих русских слов, из их очевидных значений.
Исходя из тысяч других русских слов, которым приписано иноземное происхождение. И выведены при этом весьма длинные и путанные объяснения заимствования нами практически всей культуры. Цивилизованность – это то, что нам, русским, подарили: именно так должно думать и думает среднестатистическое и подавляющее большинство тех, кто заканчивает школу.
Преступление совершено. Прямые улики уничтожены. На основании сфальсифицированных, созданных злонамеренно фальшивых доказательств, на основании лжесвидетелей, привлечённых различными способами к делу, выстроена версия развития мировой цивилизации.
«Профессионалов» эта версия устраивает. Собственно, они на этой версии живут, получая зарплаты, звания и должности. Я от званий, должностей и зарплаты не завишу. И у меня есть косвенные улики, дающие мне право сомневаться в вынесенном вердикте.
Мои сомнения включают следующие вопросы:
- что можно считать «решением» отдельно взятого вида животного в пользу цивилизации?
- где (в каких географо-климатических обстоятельствах) конкретно было осуществлено такое решение?
- когда (при каких признаках) мы можем говорить о превращении стада животных в сообщество людей?
 Начнём путешествие. Очень-очень давно в Африке появились те обезьяны, которых принято считать нашими предками. Сотни тысяч лет эти прачеловеки мигрировали, заселяя Землю. Вошли в Переднюю Азию, колонизовали Южную, Центральную и Западную Европу. Прошли среднюю Азию и Сибирь. Завернули в Китай и Юго-Восточную Азию. Попали в Австралию и на Американский континент…
Что двигало этими животными? Чувство голода? Вряд ли. Современные приматы живут на всех континентах и не испытывают потребности куда-то мигрировать со знакомого кормового участка. Чем заканчиваются миграции леммингов все знают.
Голод, конечно, мог заставить разросшуюся популяцию идти в незнакомую местность. Но там борьбу за ресурсы вели другие виды, встречавшие «колонизаторов» не радостыми улыбками. На райские кущи с плодами, рыбой и мелкой дичью всегда найдуться хозяева, пришедшие сюда раньше голодных мигрантов. И в этой всеобщей борьбе естественный отбор восстанавливал статус кво. Предъявить какие-либо особо выдающиеся аргументы приматы не могли, а то, что у них было, не могло поколебать устойчивого равновесия численностей и ареалов распространения.
Мне говорят, что орудия труда выступили катализатором успеха человеческой цивилизации.

 
Смоделируем ситуацию. Стадо приматов кормится долгие тысячелетия со своего участка. Поколения сменяют друг друга. Накапливаются навыки. Появляется рубило, метательные камни, палка-копалка. Добыл пищу (чаще всего просто сорвал с дерева или поднял с земли), поел, лёг и отдохнул до нового цикла. Сами по себе орудия труда не увеличивали количества добываемого корма, а просто сокращали время добычи желаемой в данный момент еды. Палки, камни, метательные приспособления были жёстко встроены в тот мир, где их использовали. И навыки этого использования орудий труда касались только конкретных условий данной местности.
Выход за границы «своего» кормового надела обнулял эти навыки, резко снижал эффективность использования «рубил» и каменных «ножей». Борьба за существование таких путешественников-изгоев начиналась практически с нуля, без орудийно-трудовых аргументов. Примерно так: палку-копалку я не носил с собой. Она всегда лежала в той части «моей» тари, где сотни лет и тысячелетия самосевом вырастали пригодные в пищу корнеплоды. Палка-колотилка сотни лет (конечно, сменяемая на свежую – взамен сгнившей) была прислонена к груше-яблоне-банановому дереву, которое росло в другой части «дачи» моей большесемейной общины (стада). Мои навыки сшибания камнем условного тетерева основывались на тех неизменных повадках местной популяции тетеревов, к которым привыкли сотни поколений моих предков. И если по каким-то причинам моё стадо эмигрировало на новый участок, оно не находило рядом с корнеплодами палки-копалки, рядом с яблоней палки-колотилки. И не включались в действие врождённые или въевшиеся в подсознание программы: «беру палку – копаю», «беру палку – колочу по дереву». Навык (и изобретение чудесного орудия) надо было приобретать наново, тратя на это десятилетия и столетия. А тетеревов на новом месте вообще не водилось. Зато были кролики. Но вот времени научиться добывать кроликов уже не оставалось. Подступал (с навыком метания камней только в привычных, но уже недоступных тетеревов) голод…
 И ждал таких пущенных на вольные хлеба отщепенцев АД адиночества.