Тропой неведомой силы. Гл. 10. Таежная заимка

В заброшенный поселок кварцевиков геологи пришли уже вечером. Как ни спешили они, а раньше не получилось. По дороге пришлось вплавь преодолевать глубокую речку, о которой Бургомистр ничего не говорил. Да и не мудрено: он там был зимой, когда река была закрыта льдом. Не нашли геологи и многого из того, о чем он им поведал. Самое неприятное, что от старого поселения остались одни головешки. Видно, относительно недавно в него попала молния, и все дома сгорели. Лесные пожары, снег, дожди и ветры дополнили свое дело.

— Надо же, в таком живописном месте находился этот заброшенный посёлок? — Вырвалось у Бориса. — Люди всегда выбирали красивые места для жизни. Очень жаль, что от деревни почти ничего не сохранилось.
Они сразу пошли к траншее, пройденной на склоне горы и хорошо видимой издалека.
— Вот она, родимая! — вырвалось у Бориса. — А ниже штольня, откуда та друза. Она спрятана где-то метрах в двадцати от конца отвала пород по тому же азимуту. Между двух лиственниц. Кажется, вон тех.
Геологи почти бегом рванули к ним и, сбросив рюкзаки, стали искать. В том месте, где по их предположению должна была лежать друза, они увидели провал от ямы и разбросанные камни, которыми, возможно, ее прикрывали. Среди кварцевого развала Евгений увидел один двухголовый кристалл горного хрусталя.

— Да, вот здесь она и была, — с разочарованием сказал Борис. — Надо же такому случиться! А про двухголовик на радостях они забыли. Их вообще-то было три…
— Ладно, не горюй. Эту друзу могли перенести в другое место.
Повсюду, где раньше стояли строения, зияли какие-то провалы, из которых выступали столбы. Это оказались входы в подвалы или в ледники, которые были под каждым домом. Жившие тут люди хранили в них мясо добытых животных и рыбу.
— Вот тебе остатки былой цивилизации, — с сочувствием сказал Евгений. — Видно, они здесь не голодали, зверья и рыбы было достаточно. Вот поэтому директор и обосновался тут со своей факторией. Земля, как говорится, слухами полнится. Кто-то из стариков, наверное, рассказал ему об этом месте.

Среди заросших развалин угадывались подгнившие ступеньки, фундаменты и даже какие-то коммуникации. Прямо от развалин одного дома Евгений увидел остатки ступенек, ведущих на холм. Он поднялся наверх и увидел там площадку, на которой между двумя деревьями лежала железная труба.
— Наверно, турник, — предположил Борис. — Видишь, тут люди даже спортом занимались, — сказал он Евгению.
— Кто тебе такое сказал? Вон там кожемялка стоит, значит, тут шкуры выделывали. Какой-то хозяйственный мужик не бросил ее как попало, а прислонил к дереву, иначе она бы уже давно сгнила.

Поисками твоей друзы займемся завтра, а сейчас надо подумать о себе.
Уговаривать его долго не пришлось, потому что сам он думал о том же и едва ворочал языком. Были они уставшими и голодными. Чтобы остановиться и передохнуть, надо было отыскать зимовье охотника, о котором Бургомистр сказал, что оно вроде таежной резиденции с баней, пекарней и гаражом для Бурана. Трудно было представить, что где-то в таежной глуши, далеко от людей спрятана такая современная заимка, больше предназначенная для развлечения богатых людей, чем для сезонной охоты всего одного человека. По словам Бургомистра, эта база должна была находиться в двух-трех километрах северо-западней поселка. Основным ориентиром, на который указал метеоролог, был крепкий дом из толстых бревен с высокой печной трубой, от него шла набитая Бураном тропа. Видно, по ней охотник наведывался в таежный поселок. Этого дома они не нашли, а вот большую кучу кирпичей от разрушенной печки и трубы определили. Были и другие разрушенные печи с поваленными трубами, но столько кирпича, как возле развалин того дома, уже не было.

— Женя, а не мог ли кто-то забрать этот кирпич и увезти?
— А куда его везти? Если кирпич забрали, то только на строительство охотничьей резиденции. Но Бургомистр сказал, что она уже была построена «под ключ». Значит, эта версия отпадает.
— Может, наш уважаемый господин Бургомистр перепутал стороны света и вместо одного направления послал нас в другую сторону?
— Я так не думаю. Скорее всего, это даже исключено. Он круглыми сутками оперирует румбами и спутать северо-восток с юго-востоком для него невозможно.
Тем более след от Бурана был виден на снегу. Давай прикинем план этого поселка и тогда, вероятно, сможем определить, куда нам двигаться. Не хотелось бы ночевать под открытым небом, а уже смеркается.
Они обошли вокруг развалин двух крайних домов, заросших высоким бурьяном, но никаких признаков того, что там недавно проходили люди или зимой ездили на Буране, не нашли. И тогда Бориса вдруг осенило.
— Ты знаешь, того дома, как и многих других, уже давно нет. А Бургомистр принял за него более-менее целую избу, стоявшую в центре поселка. Под снегом же ничего не видно. Ну вот, например, эту, — он показал сруб с проваленной крышей, из-под которой торчала кирпичная труба. Идем, посмотрим.

Они обошли вокруг развалин и увидели едва заметную колею, продавленную снегоходом, а на ней — медвежьи следы. Судя по отпечатку, оставленному на болотистой почве, зверь был немаленьким. Думая о своем, никто из геологов не обратил на них внимания. Тропа вела на северо-восток, и минут через сорок они подошли к опушке густого елового и лиственного леса. Издалека они заметили два длинных шеста с натянутым между ними проводом.
— Это явно антенна, сразу определил Евгений. — Видишь, от нее идет наклонный луч в сторону леса. Похоже, что где-то рядом стояла серьезная радиостанция.
Возле крутого берега бежал шустрый ручеек, а в глубине леса угадывалось какое-то строение. Когда перешли ручей, заметили избушку. Это оказалось то самое зимовье, которое они искали.

— Ты смотри, в каком живописном месте оно расположено, да так спрятано, что даже с вертолета не заметишь! Это благодаря еловым лапам. Те, кто его строил, знал толк в таежной жизни. Так и хочется остаться тут на недельку — другую.
— Оставайся, кто тебе не дает, — пошутил Евгений. — Только твои кадры разбегутся или запросят спецрейс, чтобы их вывезти с метеостанции, а еще наплетут с три короба. Скажут, что ты их оставил без продуктов и бросил на произвол судьбы, и, если бы не метеорологи, они бы померли с голоду.
— Ребята, в общем, неплохие, правда, еще молодые, никто их жизни не научил. А надо было бы.

— Бэла после застолья почему-то на тебя очень обиделась. Ты, наверно, к ней приставал?
— Да ты что?! Все было как раз наоборот.
— Тогда это еще хуже. Раз ты отверг ее любовь, она может тебе напакостить. Так сказать, по-женски отомстить.
Евгений споткнулся о какую-то железку, непонятно откуда тут взявшуюся, и чуть не упал.
— Разбежался, домой захотелось. По-моему, твоих кадров уже не научишь, — добавил он, едва отдышавшись. — В первую очередь они думают о себе родных. Вообще, Боря, с этими студентами надо держать ухо востро: как бы они тебя не подставили.
Наговорят с три короба, потом будешь год отмываться.
Несмотря на разногласия в вопросе о студентах, Борис с ним не спорил, понимая, что он старше, поэтому к молодежи был более требовательным, чем он.
— Ладно, не будем об этом. Идем, быстрей смотреть эту чудо-заимку. Я и правда о такой еще не слышал.

То, что они увидели, превзошло все ожидания и привело в восторг. Зимовье размером с хорошую избу было срублено из добротных толстых бревен. Внутрь вели ступеньки с крепкими перилами. Над ними, как положено, был двускатный навес, покрытый железом. Предбанник с полстены в длину и шириной почти в два метра был завален разным хламом, среди, которого Евгений сразу отметил капканы, ловушки, рыболовные сети и разные снасти. Тут же стояли деревянные бочки, эмалированные баки и ведра. Дверь в избу была обшита войлоком и аккуратно пробита декоративными гвоздями с широкими шляпками. Почти посередине дома стояла русская печь с лежанкой, побеленная известью. В угу примостилась еще буржуйка из толстого железа, по-видимому, предназначенная для того, чтобы быстрей согреть остывший на морозе дом. За печкой под окном расположилась деревянная кровать ручной работы с резными спинками, а рядом — попроще.

На стенках висели кухонные шкафы с разной посудой. Возле печки стоял добротный кухонный стол также ручной работы. К дому будто прилепилась пристройка, в которой, по-видимому, стоял снегоход. В нем оказались пустые канистры, разобранная бензопила и инструменты. А вот бани они не увидели. Может, Бургомистр приврал, или она была в другом месте.
— Это зимовье больше похоже на загородный дом для развлекухи, — оценив все его достоинства, сказал Борис. — Крутой был хозяин!

— Еще бы, директор горного предприятии! Таким в то время все было позволено. Самое интересное, что он здесь не кутил и гостей сюда не приглашал. По крайней мере, я не увидел ни одной пустой бутылки из-под водки или какого-нибудь другого алкогольного напитка. Похоже, что он действительно был настоящим таежником.
На всем лежал отпечаток запустения. Брошенная посуда, неубранный стол, открытая вьюшка на печке, повсюду мусор. Евгений поднял чайник и поставил на стол.
— У меня такое впечатление, что с того времени, когда тут был Бургомистр, хозяин отсюда съехал и больше не появлялся. И, по-моему, никого тут больше не было.
— А как ты себе это можешь объяснить? — задумчиво спросил Борис. — Куда он исчез?

Женя между делом прибрал в доме, затопил буржуйку и поставил чайник. Мокрой тряпкой вымыл клеенку на столе.
— Сейчас можно будет по-человечески поесть. Где наши продукты? Открывай тушенку.
Когда они поужинали, разговор сам собой вернулся к хозяину зимовья, о судьбе которого думал каждый из них. Да и невозможно было, находясь в этом доме, не вспомнить о нем. О хозяине зимовья напоминала ходики, висевшие на стене. Тяжелая гирька на блестящей цепочке сейчас почти касались пола, а часы стояли. Когда-то они отсчитывали время своему хозяину, который о них заботился. Простенькая икона, висевшая в переднем углу, покрылась толстым слоем пыли и уже давно никто ей не поклонялся. Даже три чугунных горшка, стопкой стоявшие на плите, давно не служили, для готовки пищи в печи, бездействовали и ухваты, прислоненные сбоку.

— Я думаю, что после радиограммы в райком партии о помощи, которую сдуру попросил владелец этого зимовья, его сняли с директорской должности и заодно исключили из партии, — принялся излагать свои соображения о неожиданном исчезновении хозяина таежной заимки Евгений. — Наверняка ему пришили превышение служебным положением и нецелевое расходование денежных средств. Ты представляешь, он гонял сюда вертолет со стройматериалами и рабочими. Зарплату им явно закрывал как за выполнение горных работ. Вот хмырь!
— В то время полстраны партийной номенклатуры так отдыхали. Он еще очень скромно проводил свой отпуск. Вот на этом, наверно, и погорел?
— Не понял.
— К своему несчастью он был раком-отшельником, — сказал Борис, — любителем природы, а не тусовщиком. Понимаешь, в чем его главная ошибка?
— Нет.

— Он игнорировал верхнее районное руководство. Не устраивал для них выездов на охоту и рыбалку, не приглашал на пикники. А они же тоже люди! Раз у тебя есть возможность бесплатно летать на вертолете и такая прекрасная база в тайге, то порадуй других. Устрой им праздник!
Евгений подкинул в печку дров и вернулся к столу.

— Скорее всего, ты прав. В одном коллективе обычно все повязаны, а он сам по себе: втихушку летал в тайгу проводить свой отпуск. Такое у нас не приветствуется. После увольнения директора предприятия вертолетчиков, наверно, перевели в другие авиаотряды — вот и концы в воду. А без хозяина тут сразу все захирело. Сюда без вертолета не попадешь, а если платить из своего кармана, то овчинка выделки не стоит. Теперь об этой таежной базе знаем только мы с тобой и Бургомистр. А что тут делать? Содержать охотничье зимовье имеет смысл только в том случае, если в округе много зверя и есть возможность доставить мясо и соболиные шкурки в город. А мы пока никого не видели, кроме медвежьих следов. Где-то здесь живет этот хозяин, разграбивший запасы бывшего владельца заимки и помогший ему съехать отсюда.

Об этом же подумал и Борис, но, не сознавая того, он был рад, что попал в такое райское место, где можно отдохнуть и набраться сил, а при желании даже перезимовать.
— Боря, так где мы будем искать твой клад? — отхлебнув чая, нарушил молчание Евгений. — У тебя есть какие-нибудь соображения по этому поводу?
Он и сам думал об этом, ни на секунду не забывая, зачем они здесь. В то же время чувствовал огромную ответственность за экспедицию, которую «пробил» Коробков, рассчитывая на его удачу. Наверняка он что-то пообещал верхнему начальству. И все-таки вопрос Евгения на мгновенье поставил его в тупик.

— Я думаю …, — сказал он тихо и остановился на полуслове. Собравшись с мыслями, продолжил: — Я думаю, надо восстановить картину прошлого. Коршак рассказал о том месте, где была спрятана друза буквально во всех деталях. Я попробую по памяти изобразить на бумаге, все что запомнил. С твой помощью, конечно, — добавил он. — Ты же сам видишь, что тут все изменилось до неузнаваемости.
— А что толку? Мы же ее там не нашли.
Борис принес тонкую тетрадку в клеточку, и стал выносить какие-то значки. Вспомнились слова Бургомистра:

«Мужики, в том месте, которое геолог вам указал, клада может не быть. Во-первых, это слишком близко от отвала. За это время отвал мог увеличиться в размере и похоронить вашу друзу, во-вторых, ее могли найти и перепрятать в другое место, или, еще проще, сдать в обогатительный цех. Хотя кто знает, может, она и, правда, лежит там же, вас дожидается. Чем черт не шутит. Как я себе представляю, судьба этой друзы зависит от того, в чьи руки она попала. Если ее там не окажется, хорошо поищите рядом с отвалом. Даже если кто–то ее нашел, он все
равно где-то там ее и перепрятал. Это вполне логично. Друза тяжелая, домой нести ее опасно — любой человек, если увидит, доложит оперу. Опера на горных участках всегда шмонали по домам да лазили по подпольям. Как до плана пьезосырья не хватало, начиналась чистка, так сказать, обход горняков. Мне рассказывали, что это всегда срабатывало. Кто по забывчивости, а кто просто забавы ради принесет домой один-два красивых кристалла показать жене или поиграть детям. У нас у всех слабость к чему-то красивому, и в то время были любознательные люди. За мелочеего вку сильно не наказывали, а если находили что-то посолидней, могли отправить на фронт или на урановую шахту в Техтюр. Оттуда практически никто уже не возвращался».

Весь вечер они никуда больше не выходили, все мысли крутились вокруг друзы, которую не обнаружили в указанном месте.
— Ну не мог же соврать Коршаку его коллега? — будто спрашивая себя, сказал
Борис и сам же ответил на свой вопрос. — Зачем это ему?
— Конечно, он от чистого сердца рассказал бывшему коллеге о своей тайне и, так сказать, очистил душу от греха, всю жизнь его изводившего. Да, недаром Бургомистр сказал, что тяжелая нам предстоит задача. Он как чувствовал. «Я бы с удовольствием вам помог, но не могу надолго отлучаться и Леху оставлять одного».

Евгений почесал затылок и, сняв зековский картуз, который нашел в зимовье, сказал: «У меня тут появилась еще одна мыслишка. Может, она и бредовая, но все равно ее надо проверить. Раз там друзы не оказалось, то надо обследовать избу начальника разведрайона и опера. Оперативник мог ее найти и принести начальнику домой. От этого он, правда, ничего не поимел бы: похищенное сырье нашли, а вора не поймали. Прокол в его работе. А вот начальник на этом мог заработать дополнительные очки — его служба вернула похищенное сырье государству. По всем правилам на это ЧП он должен был как-то отреагировать: отправить докладную в экспедицию, составить акт приема-передачи и передать друзу в обогатительный цех.

Если тот образец действительно уникальный, то у начальника прииска могла дрогнуть рука. Уничтожить неповторимое произведение природы может только варвар, которому все равно что громить, ломать и даже кого убивать. Вместо музейной друзы он мог отправить другие кристаллы в обогатительный цех. Естественно, указав в документах, что из той друзы при обогащении, то бишь при дроблении, получилось столько-то и столько-то кондиционного пьезосырья. Проверить этот факт невозможно
— Но при этом у него должны были быть свидетели, подтверждающие обогащение друзы.

Евгений искоса посмотрел на Бориса и вспомнил, как по приказу начальника сам подписывал липовые акты списания малоценки или выполненных объемов работ, по которым рабочим выплачивали зарплату.
— Я думаю, это не проблема, акт начальнику прииска мог подписать любой, — нахмурившись, сказал он.

— Значит, эту друзу он тоже не мог забрать с собой, — с задумчивостью в голосе произнес Борис, — потому что о ней уже слышал весь прииск. Для этого требовалось особое разрешение главка. Как правило на согласование и получение разрешения необходимо немало времени. Во время войны думать о каких-то музейных экспонатах мог не каждый. И все-таки, возможно, он рискнул. В надежде на то, что он когда-нибудь получит разрешение, друзу спрятал. А вскоре этот участок отработали и закрыли, а начальника, как многих других, перекинули на навое место или отправили на фронт. Вот тебе круг и замкнулся.

— У тебя так складно все получилось, что я поверил в эту версию. Возможно, так и было.
— Теперь надо хорошо подумать, куда бы он мог ее спрятать?
— Я почему-то абсолютно уверен, что она не покинула «Барсука». У меня такое впечатление, что сегодня со мной сам Боженька разговаривал и сказал, что ты ее обязательно найдешь. «Ты, — говорит он мне очень внятно, — на правильном пути». С утра пойдем обследовать усадьбу начальника прииска.
Взволнованный своими мыслями, неожиданно пришедшими ему в голову, Борис замолчал, его глаза стали влажными.

— Только бы не испортилась погода, — сказал Женя. — Бургомистр говорил, что если поменяется ветер, то с Олекмы придут дожди. А ветер, кажется, подул с запада. Значит, время на поиски у нас ограничено или придется здесь пережидать непогоду. Да, на всякий случай проверь свое ружью. Сколько в тебя жаканов?
— Три.
— Маловато! Давай я еще пару патронов с крупной дробью подрежу, они бьют вроде жаканов.
Евгений сидел перед буржуйкой, подкидывая дрова, а Борис ходил взад и вперед, обдумывая, с чего начать поиски и как быстрей добиться положительного результата. Задача была непростой, так как от ее результатов зависел итог всей экспедиции.