Незнакомый квартал

- Молодой человек, не подскажите, как пройти на Похоронную улицу, дом 6? – спросил незнакомый пожилой мужчина у студента медицинского техникума Максима Иванченко.
Молодой человек, возвращавшийся со встречи с друзьями, сначала даже не понял вопроса. Он всегда ходил по улицам Петербурга задумчиво и, почти не глядя на великолепие, окружавшее его. Максим даже не заметил, как к нему подошел незнакомец и попросил показать, как пройти на какую-то улицу.
- Простите, что? – переспросил студент.
- Извините, не подскажите, как пройти на Похоронную улицу, дом 6? –повторил свой вопрос пожилой мужчина в легкой осенней коричневой курточке и улыбнулся.
Максим секунду посмотрел на него. Обычный немолодой мужчина, маленького роста, улыбчивый.
- Извините, но здесь нет такой улицы. – Ответил Максим.
- Как нет? Не может быть? – Картинно удивился незнакомец. – Я вас очень прошу, молодой человек, не сочтите за дерзость, посмотрите, пожалуйста, в навигаторе.
Удивленный таким обращением Максим, вынул смартфон из кармана и набрал «Похоронная улица 6» в навигаторе и о чудо! Она нашлась! Прямо рядом с ними, недалеко от центра Петербурга за ближайшим поворотом направо. Еще больше удивленный Максим показал маршрут незнакомцу, тот горячо поблагодарил студента и скрылся за поворотом.
Максиму надо было в другую сторону, и он так же задумчиво побрел по своим делам. Но, странная встреча не давала ему покоя. Уже дома, в съемной квартире на проспекте Маршала Блюхера он вспомнил еще раз этого мужчину и его странную просьбу. Вдруг, его осенила мысль, снова набрать адрес в навигаторе, но на этот раз ни один навигатор, ни в смартфоне, ни на ноутбуке такую улицу в Петербурге не показывал!
Обескураженный такой загадкой Максим подумал было уже, что у него начались галлюцинации. Поужинав без аппетита горячими бутербродами, он лег спать. Всю ночь его одолевали не просто кошмары, а какой-то сумбурный бред, в котором смешалось все. И незнакомые люди, и погони, и какие-то демоны, и темные воды неизвестной реки, ночные улицы то ли Петербурга, то ли какого-то отражения этого города в ином мире. Ни один сон не был досмотрен до конца. Максим часто просыпался, в полусонном состоянии ворочался, пытаясь улечься удобнее и расположить затекшую руку так, чтобы можно было уснуть, и снова проваливался в раздражающий, бредовый кошмар.
Наконец зазвенел будильник. Кажется, впервые студент был рад его звону. Разбитый почти бессонной ночью, Максим встал, с трудом привел себя в порядок и поехал на учебу. За день молодость взяла свое, и он уже чувствовал себя полным энергии.
Вечером, уже после занятий и прогулки с друзьями ближе к наступлению сумерек Максим почувствовал нарастающую тревогу. Как будто что-то неизвестное притаилось буквально за углом. Ему казалось, что вот-вот должно что-то произойти. Но, Максим не мог определить, что это за тревога. Это не был страх, скорее ожидание чего-то неизвестного. Он не мог понять, бояться ему или радоваться. Может, его ждет радостная весть? В таком смятении духа он снова, не глядя перед собой, побрел по вечерним улицам родного города. Сам того не осознавая Максим пришел на то самое место, где вчера встретил незнакомца. И словно черт из табакерки, пожилой мужчина все так же возник перед ним.
- Ой, извините. – Сказал Максим, чуть не налетев на незнакомца.
- Это вы меня извините, молодой человек.
- Скажите, пожалуйста, а вы вчера нашли нужную вам улицу?
- Конечно! Так это вы же мне показали. Спасибо вам еще раз. – Улыбаясь, ответил мужчина.
Максим замолчал, ему было неловко и неуютно от мягкого но, пристального и словно изучающего взгляда незнакомца.
- Забыл представиться, меня зовут Харон Эребович. А вас?
- Очень приятно. Я Максим.
- И мне очень приятно. Вам, наверное, любопытно, что это за улица? – Спросил мужчина.
- Да. Немного. Эээ, извините…
- Харон Эребович. Я грек, понтийский грек. Родом я из Краснодара. – Разоткровенничался мужчина. – А здесь в Питере уже несколько лет. Вы можете называть меня просто дядя Харон. – Добавил он.
- Очень приятно. А я коренной петербуржец. – Улыбнулся Максим.
- Я вижу. Очень рад, что встретил вас. Вообще, настоящие петербуржцы – эталонные интеллигенты.
Максиму нравилась дружелюбная манера нового знакомого. Он даже немного засмущался от комплимента в адрес петербуржцев. Единственное, что напрягало студента, это какой-то едва уловимый, но неприятный запах от дяди Харона.
- Так вам интересно, нашел ли я Похоронную улицу? Конечно, нашел. И даже больше. Хотите, покажу? – И не дожидаясь ответа, новый знакомый взял Максима под локоток и повел за угол арки.
Максим опешил от такой навязчивости и фамильярности, но у него словно не было сил сопротивляться. Он покорно следовал за новым знакомым, а тот вел его проходными дворами и все время болтал. Сначала студент был раздражен его наглостью и не сразу прислушался, но через минуту внимательно вслушивался в то, что ему рассказывал дядя Харон.
- Вот это Похоронная, 4. Здесь раньше, в советское время располагалось бюро речных перевозок, вот даже табличка старая осталась. Я там раньше работал. А вот это доходный дом купца Несмеянова, он тоже родом с Кубани. Хотя этот доходный дом ничем не примечательный, даже архитектура какая-то невзрачная, но раньше здесь была тайная квартира партии эсеров. Все это происходило после первой русской революции девятьсот пятого года. Вот сейчас мы перейдем улицу, и завернем в этот переулок, это Малый Планетарный переулок, там раньше жила знаменитая артистка Театра Греческой Драмы, Аполлония Аристарховна Эксапатисьева. Прима театра, можно сказать. А вот в этом старинном особняке до семнадцатого года было тайное общество или масонская ложа «Наос тис Экатис».
Максим вертел головой, рассматривая старые дома и особняки, которые видел впервые. Он даже не знал, что в Петербурге есть целый квартал в самом центре, про который он ничего не слышал. Он все время удивлялся новым названиям незнакомых улиц родного города. Максим всю жизнь прожил в Петербурге, но ни разу не слышал, ни про Похоронную улицу, ни про Малый Планетарный переулок, ни про театр греческой драмы или купца Несмеянова. А новый знакомый все вел его через лабиринты улиц, переулков и проходных дворов. Он показал Елисейскую улицу, особняк графа Ахеронова, набережную совершенно незнакомого канала Лета или Летнего канала. Мимо них с грохотом пронесся трамвай. Максим с удивлением заметил, что это был ретро-вагон, весь раскрашенный в черный цвет вместо привычного красного.
- Трамвай идет до центра, по набережной, если что. – Заметил Харон Эребович. – А вот и пришли. Не стесняйтесь, Максим, это мои старые друзья. Я раньше работал в речных пассажирских перевозках на Волге, а потом перешел на грузовые перевозки по Неве. Вот, это мои коллеги.
Они вошли в один из невзрачных четырехэтажных домов, но вместо того, чтобы подниматься по лестнице, Харон Эребович повел своего спутника вниз, в цокольный этаж. Он по-хозяйски открыл дверь и вошел. Максим уже не пытаясь ничего возразить, вошел вслед за новым знакомым. Они попали в большой просторный зал с низким потолком, освещенный множеством свечей и с открытыми окнами на уровне улицы. Посередине стоял огромный черный стол, накрытый как для богатого ужина. Вокруг стола сидели несколько странного вида человек. Харон Эребович сразу представил им гостя и познакомил Максима с каждым из них. Во главе стола сидел Платон Алексеевич, бывший начальник Харона. Внешне это был статный, высокий старик с седой бородой и длинными красивыми волосами. Весь его вид говорил о его важности и величии. Рядом с ним сидел молодой, улыбающийся блондин Герман Ионовоич, который, по словам Харона Эребовича почти его ровесник, но выглядит сильно моложе и до сих пор занимается речными пассажирскими перевозками. Блондин весело улыбнулся и пожал руку молодому гостю. Напротив Максима сидел гигантского телосложения, широкоплечий и весь похожий на медведя Фанос Эребович, младший брат его нового знакомого. У него было жутко некрасивое лицо и сильно заросшие волосами ноздри. Казалось, что из его ноздрей росли целые кусты волос. Он все время пыхтел, фыркал и откашливался.
В зале, несмотря на открытые окна, был спертый, тяжелый воздух с каким-то едва уловимым приторно-неприятным запахом. Но, это точно не был запах канализации или подвального помещения. Стол ломился от многочисленных блюд. В основном это было приготовленное разными способами мясо и многочисленные соусы к нему. Еще парочка салатов. На столе еще стояло несколько кувшинов с домашним кубанским вином, как рассказал Харон Эребович.
Беседа коллег была в самом разгаре, и Максим чувствовал себя неуютно в новой обстановке. Но, дядя Харон словно взял над ним шефство. Все время подкладывал ему куски мяса в тарелку, подливал соусы и вино, ободряюще подмигивал и не давал скучать. Он активно завлекал молодого человека в беседу, расспрашивал его и всячески показывал, что ему здесь рады. И в самом деле, остальные гости вечера тоже с ним мило беседовали, расспрашивали об учебе и рассказывали интересные истории из своей жизни.
- А вы знаете, что наш молодой гость по происхождению тоже грек? – Вдруг сказал Платон Алексеевич. – Только ему про это никто не рассказывал.
- Ну, я вообще-то родился в Питере. И родители мои тоже здесь родились.
- Знаем, знаем! И бабушка с дедушкой тоже здесь родились. Но, кровь не обманешь, Максим. Ваши предки тоже с Понта. Точнее с Трапезунда. Это после крымской войны они переселились в Россию, на Кубань, а потом уже, еще до революции сюда в Петербург.
- Откуда вы это знаете? – Удивился уже слегка захмелевший Максим.
- Я чую запах вашей крови. Мы же здесь все, можно сказать, земляки.
Максиму не понравилось такой пренебрежительный ответ. Но, внезапно его внимание привлекла вошедшая девушка. Она прислуживала за столом и унесла пустые тарелки. Но, Максим опешил от другого. Девушка была обнажена. Она была вся голая, не считая передника и чепчика, как у горничной или официантки. Картинно крутя бедрами она, молча, принесла новые блюда с мясом. Харон Эребович с похотливой улыбочкой ущипнул ее за ягодицу. Та, даже бровью не повела.
- Спасибо Нюта. Налей, пожалуйста, гостю еще вина и можешь идти. – Сказал Платон Алексеевич.
Девушка наклонилась так, чтобы Максим мог разглядеть ее обнаженную грудь, и с каменным выражением лица налила ему вино. Когда она вышла, Харон Эребович наклонился к уху Максима и шепотом спросил:
- Ну, как тебе моя мама?
- Мама? – Шепотом переспросил студент.
Максим почувствовал, как от ужаса ему стало тяжело дышать. Он не понимал, что здесь происходит и кто эти странные люди. Он немного опьянел, но не настолько сильно, чтобы не отдавать себе отчет о странности всего происходящего. Случайно бросив взгляд на стол, он увидел, как в мясе шевелятся опарыши и черви, в зале неожиданно появилось огромное количество мух. Максим в страхе вскочил со стула и зашатался. Вино ударило в голову, но он смог сдержать тошноту. В ушах звенело, и словно кто-то сдавил ему виски. Он посмотрел на окружающих. Они смотрели на него и громко хохотали с открытыми ртами, из которых падали куски не дожеванного мяса.
- Мне пора идти. – Упавшим голосом прошептал Максим и бегом пошатываясь, направился к выходу. Он думал, что ему станет легче на свежем воздухе, а это всего лишь от выпитого домашнего вина ему такое привиделось. Но, на улице ему стало еще хуже. Спертый воздух из цокольного этажа как будто вышел за ним и уже не отпускал. Максиму казалось, что вся его одежда пропиталась тем приторно-едким запахом гнили, который преследовал его весь день.
Он не знал куда идти. Это был центр Петербурга, но какой-то лабиринт незнакомых улиц окружал его. Было уже темно, но на улице не было освещения. Только желтый, липкий свет из немногочисленных окон освещал разбитый тротуар. Неожиданно Максим услышал знакомый грохот трамвая. Он вспомнил слова дяди Харона, что трамвай идет до центра по набережной. Только не уточнил, по какой набережной. Но, Максиму было все равно, он хотел скорее добраться до дома. Он буквально запрыгнул в пустой трамвай и уже собирался расплатиться банковской карточкой, как к нему подошел кондуктор.
- Безнал не работает. Попробуйте наличкой оплатить.
- Но, у меня совсем нет наличных. – Возразил Максим.
- Поищите, может, найдете.
Покорившись Максим, пошарил по карманам и нашел всего лишь монетку в десять рублей.
- У меня только десять рублей. – Сказал Максим. Он уже был морально готов, что его высадят на ближайшей остановке.
- Пойдет. – Ответил кондуктор и взял монетку.
Максим вдруг присмотрелся к нему и замер от ужаса. Кондуктор был как две капли воды похож на Харона Эребовича. Взяв монету, он неожиданно вышел на первой же остановке и оставил бедного студента одного в пустом трамвае. Тот продолжил путь с таким грохотом, как будто ехал не по рельсам, а по разбитой сельской дороге.
Наконец попытавшись успокоиться, Максим сел и уставился в окно. Легкая хмель уже прошла, у него перестала кружиться голова, и он попытался привести мысли в порядок. «Что это было? Я схожу с ума или это реально какая-то секта?» - думал он. Трамвай шел без остановок по неосвещенным улицам Петербурга. Но, Максим никак не мог понять, где он едет. Окна старых домов на первых этажах были заколочены, изредка попадался уличный фонарь или свет в окне одиноко стоявшего дома. Трамвай поехал по какому-то узкому мосту, и потом повернул на набережную. Максим заметил табличку с названием, но не успел разглядеть «Набережная С…». Бедный студент так устал, что даже не пытался вспомнить набережную, которая начиналась с буквы «с». Может Синопская, может Смольная или Свердловская. Но, они все в разных частях города и там, где ехал Максим, не было похоже ни на знакомое ему место. Он решил ехать до конца, ведь трамвай все равно должен был привести его хоть куда-нибудь.
Неожиданно трамвай остановился на какой-то неосвещенной остановке, и открылись двери. Максим огляделся, но увидев, что это незнакомое место, решил ехать дальше. Но, он услышал, как трамвай заглушил двигатель и в полной тишине стоял с открытыми дверями. Никто из новых пассажиров не зашел внутрь. Наконец Максим не выдержал и подошел к кабине водителя. Он уже перестал чему-либо удивляться, когда увидел, что она пуста. Никого не было вокруг. Ни души. Дрожа всем телом Максим вышел.
Его окружала темнота, только над металлической остановкой горела одинокая желтая лампочка. Он думал, что отсюда можно будет найти хоть какой-то транспорт до метро. Как только он отошел на пару шагов, двери трамвая с грохотом закрылись, и он словно реактивный понесся в обратном направлении, оставив студента одного. Максиму показалось, что трамвай как будто убегал от него.
Он стоял один в незнакомом месте, окруженный темнотой. Это явно была какая-то промзона. Поблизости от остановки были бетонные заборы, за которыми виднелись цеха или заводы. Максим огляделся в поисках хоть какого-то ориентира, чтобы пешком дойти до знакомой улицы, но вдруг он услышал чье-то низкое утробное рычание. К нему приближались три большие черные собаки без ошейников и поводков. Максим с детства боялся собак. Поблизости не было никого. Он был один и эти три большие черные собаки.