Эдвард Шредер. Сокрытый Бог у Лютера и ислам

СОКРЫТЫЙ БОГ У ЛЮТЕРА И ИСЛАМ
Эдвард Х. Шредер

С сокращениями

Пролог

Я не знаю ни одного текста Лютера, в котором бы прямо говорилось о христианской миссии среди турок. В отдельных местах [например, в его проповедях в День Вознесения на отрывок из Марка 16, который читается в этот день, в
версии Великого поручения от Марка] он призывает христиан, оказавшихся под властью турок или попавших в плен, быть проповедниками среди турок. Однако он знает, что это будет нелегко, а может быть, и невозможно. Но он нигде, насколько я знаю, не говорит о программе «зарубежных миссий». В этой статье я предлагаю рассмотреть понятие «Сокрытого Бога» у Лютера и работа с ним для построения теологии миссии на сегодняшний день, не только для мусульман, но и для всех людей в «море религий» (некоторые из которых даже называют себя христианами) в современном плюралистическом мире.

I. Введение

Отсутствуют ли миссии в теологии Лютера? Принятая в современной миссиологии точка зрения говорит «да». Лютеранские церкви не занимались активно «иностранной» миссионерской деятельностью ни в эпоху Реформации, ни в последующие два столетия. Эта задержка породила широко распространенное мнение, что в Лютере - и других лютеранских реформаторах XVI  века - “нам не хватает не только миссионерской деятельности, но даже идеи миссий в том смысле, в каком мы понимаем их
сегодня". И это ... потому что фундаментальные богословские взгляды мешали им придать своей деятельности и даже своим мыслям миссионерское направление”. Так говорит Густав Варнек в своей "Истории протестантских миссий" (1882). [Цитата из английского перевода 1901 года, с. 9]. Работа Варнека сама по себе была критическим ответом другим лютеранским исследователям миссий того времени (Остертагу, Плитту, Калкару), которые утверждали обратное. Но, насколько я знаю, эта работа была единственной, которая была переведена на английский язык. А английский - это язык миссиологии. Поэтому его мнение стало общепринятым среди современных исследователей миссий, в том числе среди лютеран.

II. Дополнительный барьер в современной миссиологии, который отодвигает Лютера на второй план

Господствующим направлением в современной миссиологии является «Missio Dei» 0 технический термин, предложенный для христианской миссии всего 50 лет назад (в 1952 году) на Международной миссионерской конференции в Виллингене в Германии. Нынешнее использование этой концепции (которое, возможно, не соответствует намерениям Виллингена) во всем миссиологическом спектре - от меннонитов и евангелистов до основных протестантов и римо-католиков - рассматривает Божью миссию как все добрые дела, которые Бог совершает в мире и для него, с Иисусом Христом как великим завершением Божьей миссии. Таким образом, христиане призваны
"присоединиться к Божьей миссии" с ее акцентом на мир, справедливость, целостность человеческой жизни и заботу об окружающей среде - наряду со спасением грешников. Важным для лютеранского восприятия является отметить, что нет фундаментального различия между Божьей программой спасения во Христе и всеми остальными другими благими делами - заботой и сохранением, - которые Бог совершает во всём творении.
Поэтому неудивительно, что такое единое представление о Missio Dei - большой пакет со всеми благими делами, которые совершает Бог, - отодвигает Лютера на второй план. Ведь основная идея Лютера заключается в том, что у Бога есть две миссии в мире и что все Божьи дела, даже все Божьи «благие» дела, не могут быть объединены в одну рубрику. Лютер читает Священное Писание, в котором говорится, что Бог действует
обоими способами - и левой, и правой рукой - и что эти два способа сильно отличаются друг от друга. Один из классических текстов, в котором говорится об этом, 2 Коринфянам, где апостол различает серьёзные различия между двумя Божьими служениями (diakoniai), двумя Божьими заветами или установлениями (diaqhkai). Эти два греческих термина являются самыми близкими словами Нового Завета, которые у нас есть для обозначения миссии - и, используя два греческих термина, апостол говорит, что Бог выполняет в мире две миссии, а не только одну. Миссионерская теология, опирающаяся на такое различие между левой и правой сторонами в Божьей работе, является почти неизвестным голосом в
сегодняшней миссиологии. Ниже я постараюсь показать, что у Лютера действительно есть миссионерская теология, и что она основывается на его библейском толковании о двунаправленном Боге.
Сегодняшняя господствующая миссиологическая парадигма, построенная на таком едином богословии Missio Dei, предусматривает миссионерскую практику следующим образом: искать добрые и благочестивые элементы, Божью "благодать", уже явленную среди данного народа еще до того, как туда доберется христианское Евангелие. Когда эти данные будут в руках, задача миссии тогда будет заключаться в том, чтобы связать Божью Благодать - откровение во Христе - с Благодатью Божьей, с которой люди уже сталкивались в своей жизни. Миссия действительно приносит что-то новое, но не
качественно новое. «Когда миссионеры прибыли с Евангелием, они обнаружили, что Бог
уже был там и трудился среди людей». Так в наши дни выражается миссионерское богословие. Лютер спросил бы: «Какой Бог уже трудился там? Бог-сокрытый или Бог-явленный?» Лучше сказать так, поскольку Лютер - библейский монотеист: «Единый и единственный Бог уже был там, но в каком формате?» Скрытом или явном? И если бы у людей уже не было «заслуг и благ Христа» в той вере, которой они жили, это стало бы ответом на вопрос.

III. Некоторые критические размышления по этому поводу

1) Только что описанная концепция Missio Dei косвенно (даже если неосознанно) опирается на средневековую схоластическую аксиому: Gratia non tollit naturam, sed perfecit. [Божья] благодать не отменяет природу, но совершенствует её.
2) Лютеранская Реформация отвергла эту аксиому для христианского богословия и заменила её законом/обетованием как методом толкования Священного Писания, а также сопутствующим методом толкования левой/правой руки для толкования мира. Эта двухэтапная герменевтика лежит в основе лютеранской миссиологии, связывающей Слово с миром.
3) Таким образом, многочисленные Божьи деяния в  первом творении - какими бы хорошими и благочестивыми они ни были, - существенно отличаются от того, что Бог делает во Христе, в новом Божьем творении. Это Божьи дары (например, Лютер перечисляет их в «Малом катехизисе» в первой статье Символа веры), но не (пока что) Божья благодать, «благодать Господа нашего Иисуса Христа».
4) Один из любимых Лютером терминов для обозначения Бога, действующего в мире помимо Христа, - deus absconditus. Он использует этот термин с несколькими различными оттенками. Однако во всех этих случаях сокрытость Бога не означает, что нет никаких свидетельств о Боге. Deus absconditus - это открыватель. Свидетельств о Боге предостаточно. Но в этом изобилии свидетельств фундаментальный аспект Бога остается
нераскрытым - в частности, данные о Боге, необходимые "для нас и для нашего спасения".

Три нюанса

а) Божья работа в творении осуществляется через "Божьи маски", личинку Бога. Божьи создания - это маски, за которыми прячется Бог. Это уже «милосердие» со стороны Бога, потому что, если бы мы предстали перед deus nudus [обнажённым Богом], мы бы умерли на месте.
b) Но даже если это «милосердие» со стороны Бога - оставаться за масками творения, это милосердие ещё не искупает ничего в творении, и уж тем более людей. Еще более "скрытой" в Божьей левой руке, действующей в творении, является Божья милость, которая действительно искупает, Божья милость к грешникам. Эта милость, favor dei [Божья милость], приходит как deus revelatus [Явленный Богом]. Этот термин Лютера означает не просто «приоткрытие завесы» со стороны Бога, но то, что Бог открывает грешникам Своё милосердное сердце - как в формате обетования в Ветхом Завете, так и в формате исполнения в распятом и воскресшем Мессии.
c) Однако даже здесь, в милосердных действиях deus revelatus, проявляется другой вид сокрытости. Божья милость во Христе приходит sub cruce tecta [скрытая под крестом], не столько «спрятанная», сколько о она вообще не видна, а «скрыта» под тем, что выглядит как противоположность [sub contrario objectu = под своей противоположной противоположностью]. Самая странная противоположность, конечно же, - это сам крест, как крест Христа, так и наш собственный. Однако крест Христа — это многообразная милость. Его ранами мы исцеляемся. И если мы берём свой крест, чтобы следовать за Ним, это приводит нас к той же Божьей милости, которая «для нас и для нашего спасения».
5) Я предлагаю первые два значения «скрытого Бога» Лютера, упомянутые выше, - Бог, скрывающийся за масками творения, что оставляет спасительную милость Бога по-прежнему скрытой, - в качестве общего знаменателя для построения лютеранского миссионерского богословия. И человек, свидетельствующий о Христе, и собеседник, который (пока) не наслаждается «достоинствами и благами Христа», имеют эту широкую базу общего опыта Deus absconditus. Конечно, это ещё не Евангелие, не искупительная жертва, но это общая отправная точка, где есть общие темы для разговора - и, наконец,
для вопроса: «Как вы справляетесь со встречами со скрытым Богом? Расскажите мне, как вы справляетесь, и я расскажу вам, как справляюсь я». Это гораздо более «лютеранский» вопрос, чем «Во что ты веришь о Боге? Скажи мне, и я скажу тебе».

IV. Наконец, Лютер

1. В конце своего объяснения Апостольского символа веры в Большом катехизисе Лютер говорит: «Таким образом, эти три статьи Символа веры отделяют и отличают нас, христиан, от всех остальных людей на земле. Все, кто не принадлежит к этому христианскому народу, будь то язычники, турки, иудеи или лжехристиане и лицемеры, - даже если они верят в единого истинного Бога и поклоняются Ему,- тем не менее не знают, как Он относится к ним. Они не могут быть уверены в его любви и благословении и поэтому пребывают в вечном гневе и проклятии. Ибо у них нет Господа Христа, и, кроме того, они не озарены и не благословлены дарами Святого Духа». [Книга Согласия. Колб-Венгерт, изд., с. 440 (66)]
 2. Люди, которые "верят и поклоняются только единому, истинному Богу [но], тем не менее, не знают, каково его отношение к ним", - это люди, которые действительно столкнулись с Богом, Богом как deus absconditus, если использовать лексику Лютера. Они не столкнулись с deus revelatus, Богом, явленным во Христе.
3. Не встретившись со Христом, они «не знают, как Бог относится к ним», а именно, как Бог милосердно относится к грешникам. Они не знают Евангелия. Не зная Евангелия (никогда его не слыша), они не могут Ему доверять, и последние два предложения в приведённой выше цитате - неизбежная цепная реакция.
4. Лютер проводит этот анализ не только в отношении турок, но и в отношении всех, «кто не является христианином». Поэтому сначала я предлагаю рассмотреть все размышления Лютера о миссионерском богословии с общей точки зрения, а затем перейти к конкретному рассмотрению турок, то есть ислама.
\5. Сначала Лютер оценивает язычников, турок, евреев, лжехристиан и лицемеров.
Удивительно: «Они верят в единого истинного Бога и поклоняются ему...». «Только единому истинному Богу»? Что это значит? Поскольку Христос отсутствует в такой вере и поклонении - «у них нет Господа Христа» - объектом их веры и поклонения должен быть dues absconditus, единый истинный Бог, но Бог, чья милость к грешникам сокрыта.
6. Помните, что сокрытость Бога не означает, что в жизненном опыте людей совсем нет Божьих сигналов. Напротив. Божье творение изобилует такими сигналами, как говорит Павел в  Рим. 1:19 и далее: они были очевидны «со времён сотворения мира». Но не то же самое, что Евангелие, Божья «милость, чтобы сделать грешников праведными».«В нашем общем опыте взаимодействия с Богом в творении такая благая весть abscondita, сокрыта - и часто противоречит - встречам с Богом, которые есть у всех людей в Божьем творении. Это Евангелие - вот что такое deus revelatus (Рим. 1:16): «Ибо в нём [Евангелии] открывается правда Божия от веры в веру, как написано: праведный верою жив будет».
7. Deus revelatus - это Бог в Евангелии. Deus absconditus - это Бог в законе. Это один и тот же «один и единственный истинный Бог», но такой же разный, как левая и правая рука. Если говорить в формате исповедания веры: встреча с deus absconditus [Римлянам 1] - это отношения с Богом первой степени, в какой бы форме они ни проявлялись, но не (пока что) отношения с Богом второй или третьей степени, которые ведут к «новому творению».
8. Поскольку встречи deus absconditus с Богом обычны для всех человеческих созданий - как для тех, кто доверяет Христу, так и для тех, кто этого не делает, - здесь есть общая почва, общий "опыт общения с Богом" как основное правило для христиан вести беседы о Боге с "язычниками, турками, евреями или лжехристианами и лицемерами".
9. Это предложение сознательно противоречит широко распространенной сегодня в миссиологии аксиоме о том, что "общее переживание Божьей благодати" является точкой соприкосновения для христианского общения с людьми разных вероисповеданий. . Благая весть о Божьей милости во Христе не является "обычным опытом" в повседневных встречах с Богом, даже тех, которые действительно приносят благословения. Это встречи deus absconditus, хотя бы по той простой причине, что Божья милость во Христе недоступна там. Это abscondita.
10. Наш общий человеческий опыт, связанный с deus absconditus, - это не только мрак и безысходность. Он включает в себя все дары творения, которые делают человеческую жизнь возможной и даже приятной. Вот список даров Лютера
в его объяснении первой статьи Символа веры в Малом катехизисе. "Alles ist Gabe." Но
всегда возникает "но". "Но" ни одного из этих благих даров недостаточно, чтобы получить прощение грешников, чтобы исправить "все, что я имею в виду под этим" [за все это я уже в долгу перед Богом], которым Лютер завершает объяснение из первой статьи своего катехизиса. Божьи дары творения - это дары, которые обязывают нас, получателей, «благодарить и восхвалять, служить и повиноваться Ему. Это совершенно точно так». И где же тот человек, который «отработал» выполнение этих обязательств?
Хотя бы один день, не говоря уже о целой жизни?
11. Здесь сокрыты Божья благодать и милость для грешников, которые не платят - которые не могут заплатить - свои «долги». Прощение - это тоже дар, но дар благодати, качественно отличающийся от Божьих даров в творении. Этот дар благодати покрывает невыполненные обязательства. Он не налагает новых обязательств. Но как насчёт распространённого «божественного опыта» невыполненных обязательств, распространённого опыта последствий «lex semper accusat»?
12. Встречи с Deus absconditus имеют свои недостатки, в том числе ужасные. И это
тоже распространённый опыт общения с Богом во всём человеческом роде. Что мы могли бы узнать, начав межрелигиозный диалог с повседневного опыта «скрытого Бога»? Как
встречи со скрытым Богом проявляются в опыте и восприятии людей других
вероисповеданий? Это подводит нас к первому вопросу для обсуждения миссии, предложенному выше: «Как ВЫ с этим справляетесь?» Где в собственном опыте «благодати» люди находят ресурсы для того, чтобы справляться с обязательным аспектом полученных даров от созданий и с последствиями неспособности отвечать за выполнение таких Божественных обязательств?
13. Не совсем то же самое, но близко к этому - слова Косукэ Коямы, бывшего христианского миссионера в буддийском Таиланде. Он обнаружил общие черты, связывающие его собственный «неблагородный» -  неверующий - опыт с опытом его соседей-буддистов. «Мы просто похожи. Мы хотим денег. Мы хотим положения в обществе. Мы хотим почёта. Мы все заботимся о себе. Мы не следуем тому, что заповедали Будда или Христос. Мы быстро осуждаем других и очень медленно осуждаем себя». Кояма, сам преданный последователь Лютера, не связывает это с deus absconditus. Тем не менее, его слова указывают на то, чего он и его соседи-буддисты
«не имеют, не получают» в своей повседневной жизни, сталкиваясь с deus absconditus.
14. И «иметь» - один из ключевых терминов в приведённой выше цитате Лютера. "Иметь Христа" - Christum habere - является обычным синонимом слова "вера" в словаре Лютера. "Glaubstu, Hastu; Glaubstu nicht, hastu nicht." [Когда вы верите, у вас есть (что-то). Когда вы не верите, у вас нет (этого).] Вера - это обладание ресурсом, которого у вас раньше не было. И с новыми ресурсами вы сможете справиться с тем, с чем не могли справиться раньше. Да, даже с тёмной стороной встреч с deus absconditus.
15. Таким образом, миссионер, придерживающийся этой точки зрения deus absconditus, в первую очередь будет слушать, как люди рассказывают о Боге, в Которого они верят и Которому поклоняются, слушать о том, что у них есть, предполагая, что
раз/если они не исповедуют Господа Христа, значит, у них Его нет. Сигналы такого «не
наличия» согласуются с концепцией deus absconditus: «не зная [милосердного] Божия».
отношение к ним, [следовательно] имея отсутствие уверенности в Божьей любви и благословении, пребывание в вечном гневе и проклятии, отсутствие озарения и благословения дарами Святого Духа".
16. Обратите внимание, что все эти преимущества сосредоточены в наших отношениях с Богом, coram deo data, и все они являются “обладанием”, обладанием, которого у людей раньше не было. Например, свобода, которая приходит с “обладанием Христом”, - это прежде всего свобода там, где ее часто меньше всего ожидают:
coram deo, в наших отношениях с Богом. . Широко распространенная сегодня точка зрения unitary Missio Dei, хотя и не игнорирует веру (= наличие Христа), никоим образом не делает программу coram deo веры такой центральной для миссионерской задачи, как это делает здесь Лютер. Основными пунктами такой повестки дня missio dei, выражаясь
языком Лютера, являются работа левой руки Бога в мире и / или плоды веры, как только coram deo agenda будет исцелена. Но акцент на "having Christ" для coram deo healing - это очень минорная мелодия. Немного изменим Гамлета: "Иметь или не иметь (заслуг и преимуществ Христа) - вот в чем вопрос".
17. Это должно быть очевидно. Для того, чтобы кто-то “имел Христа”, кто-то другой должен предложить Христа. Христианская миссия - это именно такое подношение. В Апологии 4 Меланхтон делает замечание о том, что основным глаголом, сопровождающим Божье обетование, является “предлагать” (в отличие от основного глагола закона “требовать”). И Лютер, и Меланхтон жаловались, что средневековая
церковь так часто “делала Христа ненужным” и тем самым пополняла ряды турок
и евреев. В результате «разделения» опыта deus absconditus в миссионерских беседах и
диалогах мы начинаем прислушиваться и слышать те сигналы, которые люди посылают, чтобы показать свою потребность во Христе - ту же нужду, которая есть и у христианина, живущего в том же мире deus absconditus, что и все мы. Это потребность coram deo , которая «нуждается во Христе». Это предложение Христа - то, к чему призван миссионер.

Некоторые выводы

1. Ничей повседневный религиозный опыт - какой бы ни была  религия - не является благодатью сам по себе.
2. Если в центре межрелигиозного диалога будет опыт благодати, то обширные области богопознания останутся нетронутыми, и это почти гарантирует, что христианский разговор о благодати, сосредоточенный на распятом и воскресшем Мессии, будет размытым.
3. Божья благодать во Христе - это не просто неожиданный и незаслуженный опыт добра, как определяет его один миссиолог. Это скорее удивительное новое слово милосердия от Творца, Которому мы хронически не доверяем и перед Которым бесконечно в долгу.
4. Не может ли этот факт - хроническое недоверие христиан к своему Создателю со всеми его последствиями и их готовность признаться в этом - послужить закваской в диалоге? Даже уравнителем? Христиане приходят с парадоксальным опытом общения с Богом и парадоксальными признаниями в вере. «Господи, верую; помоги моему неверию» (Марка 9:24). И христиане признают, что являются «одновременно
святыми и грешниками».
5. Таким образом, христиане не «лучше» в своей нравственной жизни или в силе своей веры, чем их партнёры по диалогу. Они могут быть даже хуже. Они говорят не о себе, а о Слове, которое они услышали и которое побуждает их жить в надежде перед лицом Бога, несмотря на все доказательства обратного.
6. Межрелигиозный диалог, в котором не упоминаются негативные переживания, связанные с Богом, не говорит всей правды. Говорить о христианском опыте благодати, не уточняя, с каким противоположным опытом Бога он должен быть сопоставлен, - значит нечестно относиться к партнёру по диалогу. Это также не проясняет «доброе» и «новое» в Благой вести о том, кого христиане называют Господом.
7. Когда христиане не слышат от партнёров по диалогу, как они формулируют свой
негативный повседневный опыт Божественного и какие ресурсы у них «есть», чтобы пройти через свои собственные «тёмные долины», христиане остаются обделёнными, а
разговор искажается.
8. Может показаться негативным стремление направить религиозный диалог в сторону общего для человечества опыта поиска Бога, но это многообещающе. Во-первых, это экуменизирует проект, охватывая всё человечество. У каждого есть личные данные, полезные для разговора. Каждый может это сделать. Это не прерогатива элиты. Во-вторых, это экзистенциально, а не интеллектуально, - это о жизни, а не о верованиях. Хотя верования могут в конечном итоге войти в разговор, он начинается с общих позиций. Вспомните приведённую выше цитату Коямы. В-третьих, стандартные барьеры в разговорах между христианами и мусульманами - Троица, Божественность Христа, джихад, мораль — отодвигаются на второй план. В-четвёртых, «проще» обратиться к Евангелию. То, что может предложить собеседник-христианин, - это история Иисуса как благая весть - что-то хорошее и что-то новое - как для христиан, переживающих собственный опыт deus absconditus, так и для их собеседников-мусульман.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn