Вспомним?

Старый дом в самом конце заснеженной улицы почти утонул в сугробах. Дым из трубы поднимался ленивыми сизыми облачками, которые тут же растворялись в прозрачном морозном воздухе. Внутри, в небольшой гостиной с потрескивающим камином, сидели трое. Двое мужчин и женщина, знакомые с детства по традиции приезжали на старую дачу перед Новым годом и проводили здесь все свои выходные. Каждый из них устроился в своём уголке, а в центре комнаты, словно разделяя их, стояла не наряженная до конца живая ёлка на мощной деревянной крестообразной подставке.

— Помните, как мы в детстве ждали Новый год? — нарушила тишину женщина лет тридцати, укутанная в красный клетчатый плед. Это была Виктория, самая младшая из собравшихся. — Как мама будила нас под бой курантов, и мы с вами мчались смотреть на накрытый разносолами и вкусностями стол, где всё искрилось от праздничных огней и блеска бенгальских огней?
— Помним, — ответил ей Михаил, её старший брат. Он сидел у окна, держа в руках старый коричневый фотоальбом. — Тогда всё было такое… настоящее. Искреннее. Помню, как я украдкой доставал мандарины из вазочки, чтобы никто не заметил. А вы с Сашкой хохотали, что это будет моё очередное «новогоднее преступление».
— И пахло всегда так! Ёлкой, мандаринами, селёдкой с картошечкой, оливьешкой и бабушкиным капустным пирогом, — Вика прикрыла глаза, улыбнувшись. — Сейчас всё иначе. Слишком быстро, слишком просто… стандартно.
— Ты просто не умеешь наслаждаться настоящим, — ответил Михаил, переворачивая очередную страницу альбома и улыбаясь увиденным пожелтевшим фотокарточкам. — Вик, посмотри вокруг. Сейчас у нас есть этот вечер. Ёлка, хоть и голая, — он кивнул на дерево, — плед, камин. Даже чай. Мы привезли мандарины и салаты. Не это ли счастье? Разве нам нужно что-то ещё?
— Саша бы с тобой поспорил, — отозвалась Виктория, уставившись на третьего в комнате. Мужчина лет сорока молча сидел у стены в плетённом кресле-качалке, почти не двигаясь. Это и был Саша, их двоюродный брат. Он всё это время не участвовал в разговоре, глядя на мерцающий огонь в камине, словно его мысли были где-то далеко.
— Саша, а ты что скажешь? — спросила Лера.
— Я? — он поднял глаза, посмотрел на родственников и на его бородатом, немного осунувшемся лице промелькнула лёгкая грусть. — Я скажу вам, что все эти праздники — это обман. Вот всё это: ёлки, мандарины, гирлянды. Люди сдают ёлку через неделю или выбрасывают на свалку, выбрасывают фантики и обёртки от подарков и забывают про свои мечты до следующего декабря. Зачем это всё?
— Саша… — Вика нахмурилась. — Это ведь радость. Даже если ненадолго.
— А если радость ненастоящая, зачем она нужна? — ответил он.
Девушка отвернулась. Михаил, напротив, продолжил, будто не замечая возникшего напряжения:

— Саша, ты всегда был таким пессимистом. Даже в детстве, а после сорока так и вовсе стал ворчуном. Всё тебе не то, да не так. Тебе не мешало бы взглянуть на мир иначе.
— И как ты предлагаешь? Мечтать, как ты? — с иронией спросил Александр, поворачивая голову в сторону говорившего младшего брата. — Что же ты о будущем думаешь, философ?
Михаил задумался, а потом выдал:
— Думаю, что будущее будет ярче. Всё идёт к лучшему, развивается, совершенствуется. Мы с вами будем собираться чаще, может, в более тёплом месте. Где-нибудь у моря, с детьми, с шумом и смехом. А ты перестанешь прятаться от праздников и наконец улыбнёшься. Вот, что я думаю.

Вика хотела что-то добавить, но в этот момент послышался лёгкий стук в дверь. Все трое замерли в удивлении – гостей они не звали. Саша первым поднялся со своего места и открыл входную дверь. В комнату ворвался холодный воздух, и Виктория невольно поёжилась, покрепче закутываясь в спасительный плед.
На пороге стояла незнакомая девушка, закутанная в белую шубку, в такого же цвета шапку, отороченной натуральным мехом. Её голубые глаза сияли, словно отражая снег с улицы.
— Здравствуйте, — сказала она с улыбкой. — Вы случайно не подскажете, как пройти к тридцать восьмому дому? Я, кажется, немного заблудилась.
— Конечно, подскажем, — отозвалась Виктория, подходя ближе и оглядывая голые ноги незнакомки, обутые в голубые полусапожки. — А вы разве не замёрзли?
— Мне никогда не бывает холодно, — ответила незнакомка, стряхнув снежинки с воротника.
— Может, чаю? — неожиданно предложил Саша, чем удивил всех.
— Да, проходите. У нас и салаты праздничные есть с мандаринами. — подключился к беседе гостеприимный Миша, с интересом оглядывая пришедшую девушку.
Девушка посмотрела на него и, благодарно кивнула, снимая шапку и обнажая под ней невероятные золотистые кудри.
— Не откажусь, спасибо. Но только всего на пару минут, у меня много дел и меня уже ждут.

Когда гостья вошла в гостиную, казалось, что комната вдруг наполнилась светом. Хозяева быстро накрыли праздничный стол, достав все припрятанные до этого момента в холодильнике яства. Её присутствие было настолько неожиданным, что разговор за столом вдруг стал лёгким и непринуждённым. Она посмеивалась над шутками Михаила и что-то шутила в ответ, кивала Вике и даже дала несколько советов по уходу за волосами, а когда посмотрела на Сашу, тот вдруг улыбнулся.
— Как вас зовут? — спросил Александр.
— Снегурочка, — ответила она просто, и это почему-то никого не удивило.

Когда девушка ушла через час, Михаил первым нарушил молчание:
— Что-то мне подсказывает, Саша, ты передумал насчёт праздника.
— Возможно, — ответил тот, глядя в окно, где тихо кружились снежинки и едва виднелась удаляющаяся хрупкая фигурка. — В следующем году мы сюда снова приедем.