Невидимый

Я сидел на стуле викторианской эпохи, который совершенно не сочетался с обстановкой комнаты: все аскетичное, обветшалое, тростниковые циновки на полу, стол с подсвечниками – электричества на острове не было. Хозяйке этого двухэтажного дома было под пятьдесят, одета она была в темно-синее кимоно и сейчас разглядывала меня. Взгляд выражал абсолютное безразличие. Длинные черные волосы, тонкие руки и холодный тон разговора. Лодка ушла с полчаса назад, меня проводили по набережной в дом. Пока я шел сюда и осматривался, то не увидел ничего, кроме нескольких рыбацких лодок. Двое, что меня провожали молчали всю дорогу. Помощь с багажом мне не потребовалась: кроме чемодана с письменными принадлежностями и вещами у меня ничего с собой не было. Мы вошли в дом, я разулся, меня проводили в комнату, куда через минуту вошла владелица. Она села в кресло, я - на стул и несколько минут мы молчали. Наконец она заговорила.

- Туристы здесь, скажу я вам прямо, большая редкость, - говорила она медленно, почти без акцента. У меня отлегло от сердца: местный диалект я долго изучал, но говорил на нем скверно, хотя неплохо понимал его. Вообще эта часть страны, куда меня привела профессия, сильно отличалась от других ее мест, где мне приходилась бывать. Почти полная самоизоляция, кроме джунглей и гор здесь ничего не было. Немногочисленное население занималось ловлей рыбы и немного земледелием. Вот и все: маленький закрытый мир посреди укрывшейся от большого мира страны.

- Я не турист, я репортер.

- Репортеры здесь бывали, - чуть подумав, сказала моя собеседница. – Два или три раза. Обратно уехал только один. Но вы, наверное, уже знаете об этом.

Я кивнул.

- Я общался с ним пару лет назад. Он сейчас живет в Калифорнии. Ему уже за семьдесят.

- Ему сильно повезло. Я помню, как он бежал по побережью. Там еще было много больших лодок, а вдали стояло несколько кораблей. Они стреляли по джунглям и горам. Было очень громко и шумно, нас выгнали на побережье. Было много военных, они  ругались между собой. Потом прилетел вертолет и сбросил огонь на джунгли. Джунгли снова поднялись, горы остались стоять на месте, мы начали жить как прежде.

- А что стало с двумя другими репортерами?

Она пожала плечами.

- Невидимый их застрелил. Их и военных, которых тоже застрелил Невидимый отнесли на носилках в лодки, а потом корабли начали стрелять по горам.

- Военные еще возвращались?

- Вы и сами должны знать, что возвращались. Они ходили по джунглям и поднимались в горы. Каждый раз они приносили с собой своих друзей, мертвых, разумеется. Один из них был в такой ярости, что хотел сжечь этот дом, но его остановили.
Незадолго до того, как я решился приехать сюда, я встречался с этим военным. Я приезжал к нему в его загородный дом, его жена принесла к нам на веранду бутылку виски и сэндвичи. Мы выпили за все победы, которые он смог вспомнить, он закурил, подошел к окну и выслушал мой вопрос.

- Конечно, я помню тот островок, как такое забудешь. Проклятое место, вот что я вам скажу. Я бывал там трижды, и черт его знает – как я выбрался оттуда. Нас отстреливали чуть ли не через каждый десять минут как куропаток на охоте, а мы даже не могли понять кто стреляет и откуда. Я не раз задавал вопрос: зачем мы туда вообще сунулись. Мы потеряли там больше парней, чем за весь предыдущий год. И что самое странное: парней отстреливали, но с тем расчетом, чтобы кто-то смог вытащить тела назад. То есть из двадцати человек возвращалась ровно половина. Какая-то дьявольская арифметика. В джунглях и горах не осталось никого из наших, конечно, всех вытащили. Потом обстреливали горы, сбросили на джунгли напалм. Допросили местных, обыскали всю округу: оружия и тайников не нашли. Я не знаю, что за отряд там действовал и действует до сих пор: но воевали они чертовски хорошо. Мы никого не смогли найти, никого, понимаете?

- Там до сих пор гибнут люди?

- Да. Хотя прошло много лет. Мало кто вообще туда пытается сунуть нос. За пределами пляжа бродит смерть и, если не верите мне, поднимите списки погибших там. Кроме военных: обычные идиоты-туристы, захотевшие экзотики, люди вашей профессии. Военные еще бывали там несколько раз, результат – тот же. Зачем вам все это? Вы действительно собрались туда?


- Да, собрался… - ответил я, допивая свой стакан.

- С порога вы показались мне вполне здравомыслящим человеком. Есть масса других способов свести счеты с жизнью. Или вы планируете в одиночку найти там группу снайперов, выкурить их из- под земли и всех перебить одного за другим? Сделать то, что не удалось сделать нам?
Все это я вспоминал, пока владелица дома, за которым начинались те самые джунгли, продолжала свой монолог. Когда она замолчала, мы посмотрели друг в другу в глаза.

- Я не стану говорить, что вы глупый человек. Если вы пойдете туда один – вы останетесь там. Вас, конечно, поищут, найдут и отправят назад к вашим родственникам. Вы не вернетесь оттуда.

- У меня их нет, - я хотел улыбнуться, но передумал. Это было бы неуместно.

- Вы странный… - она покачала головой. – Но я видела много странных людей, которые приезжали сюда. – У вас есть ответ: зачем вам туда идти?

- Надеюсь, что он скоро появится, - сказал я. – Невидимый не стреляет в местных?

- Никогда. Но его никто не видел, не встречал его следов, ни в джунглях, ни в горах. Он ненавидит только вас. Мы тоже вас ненавидим до сих пор, но стрелять в вас не станем. У нас есть Невидимый. Он охраняет наш остров.
И она вновь посмотрела на меня как на пустое место или как на одну из циновок на полу.

- Мистер! – обратился ко мне провожатый, когда мы были уже в пути. – Вы позволите, когда вас убьют, забрать ваш фотоаппарат? Я хотел бы стать фотографом.

Я замешкался на минуту.

- Ты наверняка знаешь, что меня убьют?

- Да, через пару часов. Хотя вы еще можете успеть посмотреть на горы. Если вы упадете в пропасть – пропадет хорошая вещь. Вам уже будет все равно – а я смогу стать фотографом.

- Ты отлично все просчитал. В случае моей гибели завещаю его тебе. У меня все равно ничего с собой больше нет.

- Спасибо, мистер. Вы очень хороший человек. Когда вас убьют – я лично прослежу, чтобы вас отнесли назад очень аккуратно и отправили на лодке назад.  Даже сам заплачу за это.

- Долларами?

- Рыбой. У меня не так много денег, чтобы им швыряться, даже ради такого хорошего человека как вы.

Мы расстались, пройдя по джунглям около часа.

- Я бы пожелал вам удачи, но это будет глупо. Но если вы вдруг увидите его – это будет большой удачей для вас. Невидимого не видел никто даже из тех, кто здесь живет. Даже старики. Я хорошо знаю джунгли и горы, мы найдем вас.
Дальше я шел один. В джунглях я бывал не раз, но шел осторожно, очень осторожно. Наконец остановился, вытащил из кармана старую фотографию, поднял ее над головой и крикнул:

- Кэтсу Такаги!

От звука крика где-то высоко над головой вспорхнули птицы. Джунгли, как мне показалось, замолчали: ни одного скрипа деревьев, ни жужжания насекомых. Я вновь выкрикнул имя, продолжая поднимать фотографию как можно выше.

- Если ты видишь и слышишь меня – я прошу тебя выйти! Я пришел один!

Молчали джунгли, а я ожидал выстрела каждую секунду. Когда в затылок мне уперся ствол винтовки я почувствовал облегчение, почти радость, хотя по позвоночнику струями стекал ледяной пот.

- Откуда у тебя эта фотография и откуда ты знаешь мое имя? – я услышал шепот на японском. Говоривший был ниже меня ростом, поэтому ствол упирался в основание черепа снизу-вверх.

- Мне передала ее твоя дочь.

- И как же зовут мою дочь?

- Айко. Твою жену звали Каори. Она умерла восемь лет назад. Ты родился и жил в Нисио. Твои жена и дочь так и жили там, но потом дочь переехала в Ивакуру. Там я ее и нашел. Мы поговорили, и она отдала мне эту фотографию.
Молчание длилось даже слишком долго, прежде чем он сказал:

- Сейчас я отойду, а ты опустишь руки, положишь фотографию на землю, а сам пойдешь вперед, пока не увидишь, что начинается подъем в гору. Если ты обернешься – я застрелю тебя. Иди.

Я дошел до того места, где начинались горы и сел на валун, спиной к джунглям.  Долго боялся сделать лишнее движение, потом осторожно снял с шеи фотоаппарат и положил рядом с собой. Невольно подумалось, что, если я упаду головой вперед я разобью его, то мой проводник потащил мое тело по джунглям назад как мешок, волоча меня за ноги. Слово нужно держать. Так же осторожно достал сигарету из пачки и прикурил.

Мы с проводником вышли ранним утром, когда всходило солнце. Прошел час, за ним другой. Занемела спина, но подняться я, конечно, не решался. Когда солнце начало садиться и по земле поползла сырость, все тело занемело как камень, на котором я сидел.

Кэтсу Такаги появился из-за моей спины, прошел вперед, повернулся и встал передо мной, взяв меня на прицел. Я поднял голову и посмотрел на него.

Он был такой же, как на той фотографии, что я отдал ему, не постаревший ни на один день. Военная форма так же вы выглядела поношенной, слово в джунгли он пришел всего пару дней назад.

- Как твое имя?

- Стивен. Стивен Льюис. Я репортер.

- Откуда ты, Стивен Льюис?

- Из Калифорнии. Риверсайд. Пишу там статьи в нескольких изданиях.

- Наверное, кто-то из тех, кого я пристрелил здесь тоже были из Калифорнии.

- Были. Я общался и с их семьями тоже.

Снайпер на секунду приподнял брови, кажется, удивившись.

- Я не могу не спросить, прежде чем ты упадешь с этого камня: зачем ты проделал весь этот путь?

- Я хотел увидеть того, о ком слагают легенды и кого называют Невидимым. Кого не смог найти и увидеть ни один человек. И кто, как я вижу, не боится смерти, поскольку сам ей является.

Кэтсу Такаги стоял передо мной, такой же, как и сорок лет назад, живой и невредимый. А потом он исчез. Просто исчез на моих глазах, растворившись на фоне горного склона. Уже совсем стемнело, и я мог ошибиться, и он просто скрылся за ближайшим уступом. Я услышал его голос с вершины горы:

- Поднимайся сюда.

Почти ползком я поднимался вверх, надев на шею фотоаппарат, то и дело щелкая зажигалкой, чтобы разглядеть хоть что-то. Когда я почувствовал, что гора стала пологой, то лег и лежал, переводя дыхание и пытаясь пошевелить ободранными в кровь пальцами. Такаги говорил в темноте, а я лежал и слушал:

- Когда высадились американцы нам приказали воевать здесь и принять смерть, ибо другого пути у нас не могло быть. Так и случилось: погибли все, исключая меня. Я забрался в горы и два дня и две ночи держал тут тропу, по которой ты поднялся сюда. Но все не бесконечно, особенно – патроны. Когда у меня остался всего один патрон - появилось солнце. Оно было странным в тот день: красным и казалось, спускалось прямо ко мне, хотя солнце восходит, а не спускается с неба. И оно медленно вращалось. Я перевернулся на спину, посмотрел на него и попросил у солнца сделать этот патрон вечным, а меня – невидимым, чтобы враги погибали от моей руки, я мог их видеть, а они меня – нет. А потом я закрыл глаза, но успел увидеть, как солнце начало подниматься надо мной и исчезло. Ты принес мне часть моей памяти, которую у меня давно отняли. Но дали гораздо больше: никто из таких как ты не будет себя чувствовать в безопасности ни в этих джунглях, ни в этих горах. Это мой остров. Навсегда. Когда взойдет солнце: сфотографируй его и носи снимок с собой. Утром взойдет твое солнце. Ты мог бы умереть еще у подножья горы, но ты заслужил его.

Я сидел в редакции, когда секретарь постучался в дверь и впустил молодого парня азиатской внешности, в костюме, сильно загоревшего. Войдя, он поклонился мне, чем вызвал изумление секретаря.

- Не может быть… - я встал со стула.

- Вы очень знаменитый человек, мистер Льюис, вас было легко найти. Не так, как когда в джунглях, вы помните? – и он указал на фотографию, стоящую на моем столе. На снимке из-за горной вершины пробивались солнечные лучи.

- Что ты здесь делаешь? – я узнал моего проводника.

- Сэр, спасибо вам за подарок, хотя вы и не умерли тогда. Я все-таки стал фотографом, и хотел узнать, нельзя ли мне работать у вас. Я поселился неподалеку, и сразу решил прийти к вам, как только узнал адрес редакции. Вас навсегда будут помнить на острове. Знаете, как вас там называют?

- И как же?

- Тот, кто увидел Невидимого.

16 декабря 2024 г.