Тропой неведомой силы. Гл. 9. Дорога к Барсуку

После ночных посиделок все выглядели помятыми. Только протерев глаза, Евгений пошел к метеорологам похмеляться, Бэла на команду Бориса «Подъем!» даже не пошевелились, Степа промычал что-то вроде того, что спать охота, повернулся на другой бок, и Борису стоило немало труда, чтобы его поднять. Понимая, что сейчас они не работники, он сам приготовил завтрак и после этого разбудил студентку. Настроение у всех было подавленным, только Евгений щебетал, как птичка и, вспоминая о застолье, подшучивал над Степой.
— Ты чего это вчера побежал за начальником? Думал, что он Бэлу уведет?
— Да нет, я просто в туалет пошел.

— Рассказывай! Наверно, подсматривал? Знаю я таких маменьких сынков. Вдолбят себе в голову что-то про любовь и всю жизнь своих и чужих баб ревнуют. Ты это выброси из головы. Любовь надо заслужить.
Евгений резко замолчал, и его глаза заблестели, будто нахлынули тяжелые воспоминания, о которых не хотелось даже говорить. В это время Степа отодвинулся от него подальше и присел на корточки.
— Да что ты ко мне привязался? Что, от стола нельзя отойти?
— Можно. Но не так, как это сделал ты. Я же все видел.
Степа бросил ложку в миску и с обиженным видом вскочил.
— Вот жизнь! Даже пожрать не дают.

— Ты куда? — остановил его Борис. — У нас завтрак еще не кончился. Садись и не дергайся. Свои эмоции оставь для города, там они тебе еще пригодятся.
Ни на кого не глядя, Степа молча сел и носом уткнулся в миску с кашей. Когда все поели, Борис подвел итоги их экспедиции.
— Друзья, коллеги, мы с вами успешно добрались до первого пункта нашей экспедиции. Я считаю, что все прошло без приключений, ну а небольшие конфликты в маленьком полевом коллективе неизбежны. Так сказать, идет притирка характеров. Будем считать, что праздники прошли, а сейчас мы приступаем к работе. Итак, что нас тут ждет?

Все сразу насторожились и в ожидании слов начальника затаили дыхание.
— Сегодня мы начнем обследовать месторождения Титовского узла, можно сказать, проведем рекогносцировку, а потом сосредоточимся на самых интересных объектах, которые выявим. Чтобы не ходить всем вместе, мы разобьемся на пары. Евгений Анатольевич идет с Бэлой, а я с Степаном. Женя, вы переправляетесь на лодке на ту сторону реки и обследуете месторождение «Пять пальцев», которое напротив нас на крутом берегу Алдана. Там пробита штольня, отвалы из нее сыплются прямо воду.

Если штольня затянута льдом, даже не пытайтесь в нее пробиться. Осторожно посмотрите отвалы возле устья, только не лезьте вниз, а то улетите в воду. Бэла, это и тебя касается. Запомните, вас спасать у нас некому. Так что, будьте осторожны. После того, как обследуете отвалы, поднимитесь на гору и маршрутом пройдите по хребту. Возможно, там что-то встретите. И обязательно надо вести дневник. Можно один на двоих. А ты потом перепишешь, — кивнул он студентке. — Опишите разрез кварцитов, обратите особое внимание на любые вторичные изменения пород: пористость, рассланцевание, трещиноватость, окварцевание, ожелезнение и прочие процессы. Отобранные образцы документируйте по всем правилам. Бэла ты начинаешь собирать коллекцию для диплома. Если непонятно, спрашивай у Евгения Анатольевича. Вопросы есть?

Не глядя на Бориса, Бэла невразумительно хмыкнула, что все понятно, и хотела уходить, но Борис ее остановил.
— Подожди, я еще не все сказал. Нечего тут строить из себя обиженную даму. Так вот, мы со Степой идем к перевалу, где заложена первая штольня Северного месторождения. Если успеем, то обследуем все три месторождения на этой стороне. Контрольное время возвращения в лагерь — 20.00. Евгений Анатольевич, кто первым вернется, готовит ужин. Теперь у меня все. С собой возьмите пробные мешочки, аптечку и поесть.

Перед выходом подошел Бургомистр.
— Долго собираетесь. Мы с Лехой уже дважды показания приборов сняли.
— Ну и что, как погода? — спросил его Евгений.
— Как видишь, пока ясно. Сегодня будет под тридцать, а наших соседей на Олекме накрыл грозовой фронт, третий день идут дожди. Если ветер не изменится, может к нам прийти, тогда и здесь польет как из ведра.
— Не хотелось бы мокнуть, такая погода, конечно, лучше.
— Проспали ребята, а сейчас вам придется чапать по жаре. Запаситесь водой, на горе ее не найдете. Когда пойдете на Северный, обязательно возьмите ружье.

Лучше, конечно, карабин, но раз у вас его нет, сойдет и двустволка с жаканами.
Только в лоб медведю не стреляйте, черепок у него не пробиваемый, срикошетит. Ну и для всех не лишним будет знать, если вдруг увидите медведя — ни в коем случае от него не убегайте, если побежит, все равно догонит. А если он вас увидел или учуял первым, тихонько постойте, присмотритесь к его намерениям, и если он сам не уходит или не проявляет агрессии, то помаленьку можно ретироваться. Без шума отступайте задом и медленно. Оружие применяйте только в крайнем случае, когда уже деваться некуда.

При рассказе о медведях все насторожились. Присутствие хозяина тайги в этих местах внесло в ряды геологов некоторое волнение. Бэла даже побледнела, сняла накомарник и стала им обмахиваться, как веером. Степа сделал вид, что к медведям ему не привыкать, поэтому он знает, как надо себя вести при встрече с косолапым, а Евгений промолчал.
— Будем думать, что медведи обойдут нас стороной, — разрядив обстановку, сказал Борис. — Зачем мы им нужны: у них свои дела, у нас свои.
— Дай Бог, чтобы так все и было, — подвел итог Бургомистр, — но береженого Бог бережет. Только на рожон не лезьте.
Евгений с Бэлой ушли первыми, а Борис с Степой остались. Борис передал ему свой курковый ТОЗ-БМ пятидесятых голов выпуска. Тот вначале закинул его на плечо, а потом повесил на шею. В таком положении ему показалось удобней. Потоптавшись на месте, он вдруг взбрыкнул.

— Да ну его …Оно будет только мешать по отвалам лазить. Если хочешь, неси его сам. Это же твоё ружьё.
Такой выпад подчиненного Борису не понравился. С подобной самодеятельностью он сталкивался впервые и, чтобы не идти у того на поводу, сказал, что раз ружьё ему в тягость, то они пойдут без него.
— Но, если встретимся с медведем, за меня не прячься.
Степа в ответ посмеялся. До сих пор он не помнил случая, чтобы на кого-то из геологов их экспедиции нападали медведи.

Когда вышли с базы, солнце поднялось над горами, от жары спасал только лес, плотной стеной стоявший по обеим сторонам старой тракторной дороги.
Месторождение Северное расположилось почти на вершине одноименной сопки. На подходе нему Борис увидел огромный отвал светло-серой породы с крутыми склонами. Под отвалом валялись крупные глыбы и две перевернутые вагонетки, которыми когда-то откатывали породу из штольни. Третья вагонетка грудой металла замерла наверху, готовая в любую секунду сорваться вниз. Покопавшись в нижней части отвала, геологи полезли наверх. Вначале шли серпантином, а под конец решили штурмовать ее в лоб, но, не доходя нескольких метров до ровной площадки, порода пришла в движение, и они на ногах поехали вниз.

— Вот… придется обходить.
Борис провел Степу по стланику вокруг отвала, и они оказались возле устья штольни. О том, что тут был вход в подземное царство, теперь напоминали только рельсы узкоколейки, уходившие в глубь горы. Порода с крутого склона сползла вниз, закрыв устье. Без проведения горных работ попасть в нутро было нереально. Геологи несколько раз обошли всю площадку, покопались в отвалах и с разочарованным видом двинулись к другой сопке, на которой тоже виднелся отвал породы. Месторождение называлось «Сопка Авилова». Здесь тоже ничего не привлекло их внимания. Несколько чистых кристаллов горного хрусталя они подобрали только возле «Отрады». Лежали они во мху под сухим пнем в стороне от штольни. По всему было видно, что кто-то их спрятал и по каким-то причинам не забрал.

Так же безрезультатно прошел маршрут Евгения и студентки. Кристаллов горного хрусталя они не нашли, зато Бэла отобрала образцы породы, вмещающие кварцевое оруденение и проследила изменения кварцитов до хрусталеносных гнезд. С полным рюкзаком камней она счастливая вернулась в лагерь.
Под вечер геологи снова встретились с метеорологами. Узнав о скудных результатах их маршрутов, Леха предложил покопаться в отвалах обогатительного цеха.
— Я знаю, что он стоял где-то на берегу. Сейчас, наверно, там все заросло, но горы кварца наверняка остались на месте. Красивых кристаллов, я думаю, вы там не найдете, но приличные обломки кварца и горного хрусталя, уверен, еще там есть.
— Это маршрут мы оставим на конец, — решительным голосом сказал Борис, — а завтра я хочу двинуть в Барсук. Пока на солнце совсем не раскисли, надо сделать главную работу. Евгений Анатольевич, , хочу знать твое мнение. Ты как на это смотришь?

— Положительно, конечно. Здесь мы еще успеем походить, когда вернемся с Барсука, передохнем и найдем овалы этого цеха.
— Значит, так, — продолжил Борис, — с вечера собираемся и утром к этому больше не возвращаемся, подъем в семь часов, в восемь выход.
Он хотел еще что-то добавить, но махнул рукой и собрался уже идти в дом. Его остановил Бургомистр.

— Я вас провожу до перевальной тропы. Спальники и палатку оставьте здесь. В охотничьем зимовье на Барсуке все есть. Надо только взять побольше продуктов, пару котелков для чая и каши. Ну а обо всем остальном вы знаете сами. Да, возьмите еще топор и полиэтиленовые накидки от дождя, они не помешают. И не забывайте, что где-то там бродит медведь, который разграбил зимовье директора. Поэтому возьмите побольше жаканов.
— Да тот медведь уже давно отдал Богу душу, — усмехнулся Борис, — а ты до сих про него вспоминаешь.
— Как знать? Бурый медведь живет до 40 лет. Вот и прикинь: если в то время ему было даже четвертак, то он здравствует и от своих дурных привычек, я думаю, не отказался.

***
Рано утром их разбудил метеоролог, благодаря чему они вышли даже раньше, чем намечали. Не обошлось без небольшого ЧП. Заболела Бэла. На вопрос что с ней, она ответила что-то неопределенное: и спазмы в животе, и вздутие, и болит голова, и сильная слабость. В общем, идти она не может. Борис не стал настаивать и, дав соответствующие наставления, оставил в лагере.

По той же тракторной дороге, по которой они поднимались к северному месторождению, перевалили в долину Енюков. Склон был довольно крутым, за последние годы дорогу по обеим сторонам сильно размыло временными потоками, и можно было подумать, что эти глубокие промоины прокопала бригада горняков. Поэтому приходилось постоянно перепрыгивать с одного вала на другой. По сторонам стояли высокие лиственницы одна краше другой, а склон застилал густой кустарник с разноцветным ковром мха и ягеля. Вокруг было полное, но хрупкое безмолвие, какое случается в безветрие. Тишина нарушалась только легким дуновением воздуха, редким бряцанием посуды в рюкзаке Степана и едва слышными шагами идущих геологов. Ощущая это состояние покоя, хотелось тишину потрогать рукой, отведать ее глоток и запечатлеть это в памяти.

Первым шел Бургомистр, сразу задавший высокий темп. Он не выделывался перед геологами, как вначале подумал Борис, а просто двигался своим обычным натренированным шагом. Поначалу геологи не могли к нему приноровиться, а потом взяли его темп. Было приятно сознавать, что ты находишься в далекой тайге и тебя ведет пусть не профессиональный охотник, а настоящий таежник, круглый год живущий в заповедном месте и знающий о тайге все.
Вдруг Бургомистр остановился и рукой показал на какой-то отпечаток, оставленный почти на самом краю дороги.

— Тут прошла медведица и относительно недавно. След еще не просох. Она повела свой выводок в другую сторону. Вообще-то медведи сейчас сыты, мамашка просто их натаскивает. Так сказать, приучает к жизни в тайге.
— А как ты узнал, что они не голодные? — заинтересованно спросил Степа.
— Что там узнавать? Вся дорога наверху обгажена. Нажрались прошлогодней брусники и шикши — вот их и носит. А медведица, кажись, старая и сильно прихрамывает на переднюю лапу, — рассматривая более четкий след, сделал вывод Бургомистр. — Зато ребятки у нее бесшабашные, носятся по всему лесу как угорелые. Это плохой признак — могут на кого-нибудь случайно выскочить, и тогда медведица прибежит спасать своих детишек. Лучше бы они нам не встречались.

Геологи шли почти шаг в шаг, а когда попали в заросшую тальником и карликовой березкой долину, невольно разбрелись. Идти мешали высокие кочки, словно нечистой силой выдавленные на поверхность земли. Кое-где они доходили до груди. Чтобы их преодолеть, приходилось по ним прыгать, но когда кто-нибудь промахивался, попадал в болотную жижу, из которой приходилось выбираться, обнимая кочку, как любимую женщину. Так преодолевая этот участок долины Енюков, каждый думал о себе, но в какой момент Борис хватился, что нет Степана. Все остановились и стали кричать, в ответ прилетело только глухое эхо. Борис не находил себе места.
— По правилам техники безопасности нам надо вернуться и заняться поисками потерявшегося. А если его не найдем, надо немедленно сообщить в экспедицию.
— А кто у нас потерялся? — с усмешкой спросил Бургомистр
— Как кто? Степа. Ты что?..

Тот не дал ему договорить и со злостью выпалил:
— Да он не потерялся, он от вас сбежал. Рванул к своей бабе. Боря, не будь таким наивным, здесь невозможно заблудиться. Для очистки совести выстрели из своего дробовика. Но только не жаканом, на всякий случай их побереги.
Громкий выстрел разнесся по всей округе и эхом вернулся назад. Борис еще покричал, но ответа опять они не услышали.
— Если бы он заблудился, то откликнулся бы и пришел на выстрел. Значит, не заблудился. Твой Степа еще тот фрукт. Одно то, что он тихушник, это уже меня настораживает. Ни в какие разговоры он не влезает, а все время отмалчивается. Я бы таких засранцев давил.

— Но-но, умерь свой пыл. Вначале надо разобраться в чем дело, а потом делать выводы.
К такому обороту событий он не был готов. Чтобы геолог сбежал с маршрута, никого не предупредив, о таком он даже не слышал. А тут вдруг это случилось в его отряде.
— Так что мы делаем? — с озабоченным видом спросил Евгений. — Идем дальше или возвращаемся назад? Конечно, лучше вернуться, — ответил он сам себе. Мало ли что с парнем случилось.
— Для очистки совести я сбегаю до дороги и посмотрю. Может, ему нужна помощь.
— Борис, остановись! — догнал его запыхавшийся Бургомистр. — Успокойся! Никуда твой кадр не денется.

— Но нам надо все равно его найти. Мы же не бросим его одного в тайге?
— На хрена его искать? Я уже не одного такого умника повидал на своем веку. Пошли, не будем терять время.
Борис долго ничего не мог ответить, переживая о случившемся, а Евгений и Бургомистр молча стояли друг против друга, испытывая те же чувства. Первым пришел в себя Бургомистр:
— Боря, ну и кадры уже у тебя! Таких надо гнать поганой метлой, а ты их взял в тайгу. Прости меня, Женя, к тебе это не относится. Вот с какими мужиками нужно в поле ходить, — он кивнул на Евгения, — а не брать всякую шушеру, которая тебя подведет в любую минуту.
Он хотел еще что-то добавить, но махнул рукой и, успокаивая Бориса, вдруг прижал его к себе.

— Не переживай, я хорошо знаю это место. Отсюда начинается сухая промоина и доходит до самой тракторной дороги, по которой мы спускались в долину Енюков. Степа все время сзади нас плелся и, видно, проследил, куда она выходит. Я специально вас по ней не повел, подумал, что обратно легче будет возвращаться по дороге. С нее уже не слетишь, а промоину еще надо найти. Твой кадр только одного не учел, что через пару сотен метров я вас доведу до перевальной тропы и вернусь назад. Эта тропа вас приведет до нужного места. Сейчас я этого хитреца догоню и отправлю к вам.

Борис разволновался еще пуще прежнего. Сбросив рюкзак на мох, он стал отмахиваться накомарником не то от редких комаров, не то охлаждая себя.
— Ни в коем случае не отправляй его одного, а вдруг он и вправду заблудится. Пусть лучше идет в лагерь с тобой. Мы как-нибудь справимся сами. Правда, вся посуда и часть продуктов в его рюкзаке. На привале придется чай ставить в своих кружках. Но ничего…

— Как скажешь! Я бы ему сейчас врезал по первое число, чтобы он на всю оставшуюся жизнь запомнил, как в тайге своих бросать. Для него баба дороже нас всех вместе взятых. Вот гад! Я все-таки по-свойски научу его свободу любить.
Борис сказал, чтобы он его не трогал.
— Ладно, на месте разберемся. Вам надо идти, а то в темноте ничего не найдете и придется ночевать у костра. Отсюда еще не меньше тридцати километров. Сейчас я вас доведу до развилки на перевал, покажу зимовье, в котором вы можете остановиться на обратном пути, и догоню вашего заблудившегося барана.

***
Степа, как только узнал, что Бэла заболела и не пойдет с ними на Барсук, потерял покой. Как же она останется одна, а вдруг с ней что-то случится? Да тут еще остаются эти метеорологи, мало что они с ней сделают. В него будто вселилась какая-то материнская тревога о маленьком ребенке. Раньше за собой он такого не замечал, а повстречавшись с этой девушкой, потерял голову. Он мечтал о ней днем и ночью, она виделась ему во сне и наяву, он мечтал свою жизнь навсегда связать с Бэлой.

Это была первая любовь, о которой он раньше ничего не знал. Думал, что может полюбить любую девушку, но годы шли, а на горизонте никого не было, в кого бы можно было влюбиться. И тут к ним в экспедиции приехала студентка из того же вуза, который он окончил. Ее учили те же преподаватели, которые натаскивали его, она сидела в тех же аудиториях, пользовалась теми же учебными коллекциями минералов и горных пород, ходила в ту же библиотеку. Словом, это их объединяло. И когда он узнал, что она хочет пойти в другую партию, он сделал все возможное и невозможное, чтобы оказаться рядом с ней.

Он понял, что от маршрута на Барсук Борис его не освободит. Образец, который они должны были там найти и принести на базу, по словам Степана был довольно большим, значит, он был им необходим, и просить остаться в лагере — показать себя слабаком. Поэтому он решил поступить по-другому, не подозревая, сколько волнений и проблем создаст окружающим.

Как и предполагал Бургомистр, Степан вычислил, что сухая промоина из долины Енюков выходит на тракторную дорогу, ведущую в лагерь. И он не упустил свой шанс: когда геологи к ней подошли, он немного отстал, и рванул по ней вверх. Когда он почти вышел из промоины, увидел двух медвежат, беззаботно игравших на открытой поляне. Тут он сразу понял, какая опасность ему угрожает.
«Ужас! Где-то рядом с медвежатами ходит медведица. По слухам он хорошо знал, что нет никого страшней заботливой матери медвежат».

В одно мгновенье его пронзило будто электрическим током, и вместо того, чтобы тихо уйти в сторону или вернуться назад, он побежал. Страх гнал его вперед, а сзади слышался медвежий рев. Не помня себя, он забрался на высокую лиственницу. Медведица злобно рявкнула, покружила под деревом, и когда прибежали медвежата, полезла наверх. Одной лапой она схватилась за толстый сук, перехватилась другой и стала подтягиваться. В следующий момент сук сломался, и она вместе с ним слетела на землю. Сев под деревом, медведица громко завыла. В этом вое дикого зверя смешалась боль, досада и злость на человека. Со страха медвежат как сдуло.

Неизвестно, чем бы закончилась эта драма, не подоспей вовремя Бургомистр. Он мгновенно оценил ситуацию и выстрелил из карабина. Пуля задела край дерева, от него разлетелись обломки коры и сухие ветки. От грохота и свалившихся веток, медведица обиженно рявкнула и подалась восвояси.