Сложности перевода

   Многих из нас заставляли учить иностранные языки и это, наверное, - правильно. Хотя, учить можно – по-разному.
Помню, когда я ходил на курсы английского языка, то там, в основном, учились, либо – те, кто выезжал за границу, либо – в командировку или на ПМЖ. Основной упор был на произношение и общение, типа, базарить – ни о чём на разные темы. Запомнив всего около пару сотни слов, сразу старались общаться, это у нашей преподавательницы была такая методика, тем более что мы учили целые словосочетания, как в разговорнике, типа: «Как пройти на такую-то улицу?», «Куда вы едете?», или «Пойдёмте все вместе в кино», ну, и так далее…
   Мой двоюродный брат Юра, который жил у нас на квартире и учился в ХПИ, тоже изучал английский язык.  Вся его учёба, в основном, заключалась, как я понял, кроме грамматики, в том, чтобы запомнить и сдать зачёт за определённое количество слов, которые он учил из своего словаря, сделанного из толстой общей тетради, а дальше – трава не расти.  Правда, у него это выходило плохо, потому, как он часто жаловался, что – никак не может запомнить эти проклятые слова и сдать зачёт.
   А я, после полугода обучения, уже немного «шпрехая» по-английски, периодически его даже подкалывал,
разговаривая на оном языке. Но он, то ли, не понимая моего произношения, то, ли не зная этих слов, вообще не врубался, о чём я говорил. Хотя, у нас на занятиях все понимали друг друга, и мы даже устраивали беседы после просмотра фильмов на английском языке, сначала с титрами внизу, а потом уже и без них. Ведь, преподаватель нас учила не переводить, а понимать смысл сказанного.
   Как-то я его спросил по-английски:
 - Вай ду ю лёрн инглиш вёрдс ? (Зачем ты, учишь английские лова?) - типа, нафига, вы бес толку зубрите кучу слов, ничего не понимая, то он, так и не «анденстендил», а когда я перевёл - то сказал, мол, нам разговаривать не надо, мы учим их, чтобы переводить техническую литературу,  допустим инструкцию по применению какого-нибудь станка, прибора или приспособления, ну, и так далее.
Тогда я, решив ему помочь, показал, как мы запоминаем слова.
- Вот, - сказал я, - посмотри на нашу методику, и вытащил из кармана небольшую пачечку карточек, перетянутой резинкой, со срезанным нижним уголком, примерно, семь на семь сантиметров.
- Это, что мини-карты? – удивился он.
Я засмеялся:
- Это методика запоминания иностранных слов, по которой обучаются студенты в универе на инязе.
  Смотри, на лицевой стороне мы пишем красными чернилами английское слово, ниже, чёрными – транскрипцию, а на обратной стороне, синими – перевод. Всего – умещается по три слова. И вот, когда у тебя есть свободная минута, допустим: в транспорте или в очереди, или ещё где-нибудь, ты, не спеша, перекладываешь карточки, как карты в колоде, прочитывая и проговаривая слова благодаря транскрипции, и запоминаешь значительно легче, потому, как у тебя работает ещё и зрительная, и слуховая память. А если, ты, вдруг, допустим, забыл значение этого слова, то легко можешь его вспомнить, перевернув карточку.
 Юра, посмотрел на меня с недоверием, потому, как ему, видно было влом, заморачиваться с изготовлением таких листочков, но я, решив ему помочь, вытащил из дипломата, небольшую стопку готовых чистых карточек.
- Заполняй, - сказал я, -  у нас остатков ватмана – дофига и больше, вот я на занятиях  и нарезал.
   Он, вздохнув, видно подумал, что всё это напрасный труд, но всё-таки, под моим строгим взглядом, начал заполнять карточки, выписывая слова из своей общей тетрадки. Правда, он это делал обычной шариковой ручкой синего цвета.
- Что, ты делаешь? – возмутился я, - ведь, надо, обязательно писать разными цветами, потому что красный лучше всего запоминается, недаром же светофоры, стоп-сигналы и лозунги этого цвета.
- Да ладно, и так сойдёт, - сказал он, и продолжил своё занятие.
А я, только, махнув рукой, подумал: «Горбатого – могила исправит, нифига, ты, так не выучишь!»
 У меня был конец сессии, работы – много и я допоздна, задерживался в училище, поэтому, только недели через две, зайдя в комнату, увидел как Юра, сидя под одинокими лучами настольной лампы, усердно, что-то пишет. Поздоровавшись, я заметил, что он цветными чернилами заполняет белые карточки с обрезанным уголком.   Притом, делал он это, как положено: красным, чёрным и синим цветом.
Тогда, я весело, но не без иронии, его спросил:
- Ну, как помогла моя методика?
- Ты, знаешь, как не странно – помогла. Я уже сдал две сотни слов, вот теперь, сделаю, как ты предложил, и может быть, по всем английским словам получу зачёт.
-Ну, вот, а ты не верил, - засмеялся я.
 Но, без практики со временем и я стал забывать, то, чему учился на курсах…
   Значительно позже, уже, когда женился, тесть, который работал на ХТЗ наладчиком, сидя как-то за столом, рассказал забавный случай, связанный опять же со знанием английского языка…
 - Привезли на завод из США станок с программным управлением, - начал он, - отвалили кучу валюты, а с ним приехали два ихних специалиста и переводчик. А, чтобы его установить, надо было определить высоту потолка в различных помещениях.  Ну, и мне, как наладчику цеха, поручили эту работу.
    Вот я иду, вместе со своим помощником – молодым специалистом Василием, который только весной закончил ХПИ и двумя американцами с переводчиком, и выбираю подходящее помещение. Заходим в небольшой цех, глянули – места там, вроде, достаточно, чтобы установить этот станок.
 Янки, посмотрев вверх, через переводчика спрашивает:
-  А, какая тут высота?
- Метра четыре с лишним будет, - говорю.
  Этот перевёл, но, америкос не понял, что значит – с лишним. И так, настойчиво, гад, допытывается, типа, а точнее – можно.
- Сейчас померяем, - отвечаю и, обращаясь к своему помощнику, командую, - а ну-ка, Василий, сгоняй по-быстрячку, принеси трубу.
  Тот побежал и через несколько минут волокёт длинную ржавую, грязную трубу дюймовой толщины.
Американцы с удивлением посмотрели на нас, но, когда я из кармана достал металлический раскладной метр и, развернув его на всю длину, хотел уже измерять её, тут уж, один из этих капиталистов, не выдержав, начал улыбаться, и обращаясь к другу, сказал:
- Камон!
  Тогда – второй, противно хихикая, достал из кармана большую во всю ладонь оранжевую рулетку.
  Установив её на уровне глаз, он нажал кнопку и из неё начала, как змея из кувшина факира, вылазить длинная жёлтая лента. Когда она упёрлась верхним концом в потолок, и он, посмотрев на деления, нажал другую кнопку, то лента поползла вниз. А все работяги в цеху, от – увиденного, даже открыли рты. Наверное, индийский заклинатель змей со своими питомцами, которые – то высовываются, то прячутся в кувшине, не дали бы такого эффекта, как эта самодвижущаяся рулетка.
 Увидев, какое впечатление он произвёл на местных аборигенов, янки сказал:
- Вел. Ит ис тен фиит, анд сикс майн! (Здесь десять футов и шесть – моих)!               
 И спрятав рулетку в карман, на ходу добавил:
- Лет-с гоу.
  И мы пошли следом, а я у переводчика спрашиваю:
- Чего это он сказал?
- Да всё нормально влезет станок – не переживай.
- А всё-таки? – мне даже обидно как-то стало, поэтому не унимаюсь и спрашиваю, - так, какая высота?
- Шестнадцать футов.
- Это – сколько в сантиметрах или в метрах?
- Ну, вы ж английский-технический, должны знать, - ехидно заметил переводчик.
Тогда, повернувшись к Василию, я спросил:
- Ты ж, - только из института, вас, ведь, учили? Ну, так сколько – это будет?
- Учили то - учили, - сказал мой помощник, - а знать - не знаю, перевести не могу.
«Вот, бляха муха, - думаю, - на хрена их, вообще, иностранным языкам там учат? Всё равно толка никакого нет». Правда, потом мы с американцами подружились и после того, как установили станок, он мне на прощание подарил свою уникальную рулетку, а я ему – раскладной металлический метр.
- Ну, и где она?  -  засмеялся я.
- Да, какой-то гад, через неделю свистнул, - грустно сказал он, а потом добавил, - да, и хрен с ней. Она всё равно, только дюймы и футы показывала, сразу и не переведёшь, - и, потом уже веселей продолжил, - ты, погоди смеяться, вот, послушай другой случай, на эту же тему:
- Это, правда, было десятью годами раньше, когда меня только назначили на должность наладчика цеха.   
 Купило наше руководство, какой-то небольшой станок, но стоил он (это наш начальник цеха рассказывал), как новый Мерседес, потому что был – японский.
   Документация, соответственно – написана на двух языках японском, типа, иероглифов и английском и с ним приехал японец, говоривший неплохо ещё и по-английски, поэтому переводчика нашли у нас на заводе, который всегда сопровождал начальство, ездившее часто в командировки за бугор.
  Правда, он знал разговорный язык, чтобы там посещать рестораны, бары, сауны, магазины и так далее.
Поэтому на бытовом уровне с японцем общался сносно, а вот с документацией – произошёл казус. Не хрена он не мог разобраться в терминологии. Начальник цеха, когда-то изучал технический английский язык, но подзабыл поэтому, не смог прочитать, эту злосчастную документацию. Вот он и отправил своего зама в конструкторское бюро, где было пару знающих людей.  Но, они все были очень заняты и только после распоряжения директора, перекинули задание одному молодому специалисту, который и взялся за технический перевод. У японца командировка была только на три дня, потому что: проживание в лучшей гостинице в центре горда, каждодневная транспортировка на машине на работу и назад, да плюс обеды и ужины в ресторане, обходились заводу в копеечку, не говоря о зарплате, которая капала – в долларах.
  За два дня, молодой специалист, смог только перевести, какой фундамент да ток нужен для подключения и
в цеху сразу приступили к эти работам, правда, продлилась она на дав дня дольше. Тогда директор, не выдержав таких расходов, распорядился, чтобы японца, поблагодарив за работу, отправили домой, сказав, что станок мы установим сами, который потом занял своё законное место после того, как японца уже и след простыл. А молодой специалист, увидев такие темпы установки, вообще, не стал сильно напрягаться.
  Когда станок уже был подключен, он, придя в цех, мне важно объяснил:
- Там, так по дебильному текст написан, потому, как его переводили с технического японского, на – английский язык, и теперь очень сложно перевести ещё и – на русский.
- А, что это за станок и, что на нём можно делать? – спросил я.
- Да, хрен его знает, там документация на двадцати листах, а я только пять перевёл. Но зато, я точно знаю – эта кнопка для включения, и тогда крутится вот этот вал, а эта – для выключения.
  И он, продемонстрировав работу собравшимся рабочим, с чувством выполненного долга удалился.               
- Ну, и на том спасибо, - вздохнул я, а потом, подумав немного, предложил, - а, присобачу-ка я к этому валу точильный круг, пусть хоть, какой-то толк с него будет, пока этот горе-специалист не переведёт всю документацию с японско-английского - на наш язык. И все дружно заржали.
 Но, потом потихоньку приспособились и точили: резцы, ножи да свёрла, а многие рабочие, зная сколько он обошёлся заводу в валюте, смеясь и подначивая друг – друга, говорили:
- Работай аккуратно, потому, как каждая заточка сверла или резца – сто долларов стоит.