Непокорные агенты, 8- 10 глава

8


Они прорвались сквозь последнюю широкую полосу тумана в дикую местность с высокой травой и кустарниками. Трэвис услышал, как койоты залаяли, но было уже слишком поздно. Из ниоткуда появилась кожаная петля, обвившаяся вокруг его груди,
прижав его руки к телу и рывком подняв его в воздух
беспомощно волочиться по земле за скачущей лошадью.

 Рыжая фурия взмыла в воздух, чтобы вцепиться в голову лошади.  Трэвис
бесполезно пинался, пытаясь встать на ноги, когда лошадь встала на дыбы, и
боролся с кричащим всадником.  Сквозь шум схватки
апач слышал пронзительный крик Кайдессы, но не понимал слов.

Трэвис стоял на коленях, кашляя в пыли, напрягая мышцы груди и плеч, чтобы ослабить лассо. По обе стороны от него койоты
рычали, бросаясь друг на друга, демонстрируя своё превосходство.
нет мишенью для противника, но сохраняя разгоряченных лошадей, чтобы
замутили, что их всадники могли бы использовать ни канатов, ни лезвий.

Затем Кайдесса пробежала между двумя звенящими лошадьми к Трэвису и дернула
за петлю вокруг него. Жесткая плетеная кожа ослабила хватку, и он
смог вдохнуть полные легкие воздуха. Она все еще кричала, но
тон изменился с узнавания на явный выговор.

Трэвис поднялся на ноги как раз в тот момент, когда всадник, накинувший на него лассо, наконец-то взял свою лошадь под уздцы и спешился. Держась за верёвку, мужчина подошёл к нему.
протянув к ним руку, как Трэвис тогда, на аризонском пастбище,
подошел бы к нервному, необученному пони.

Монгол был примерно на дюйм ниже апача, и лицо у него было
молодое, хотя у него были обвисшие усы, обрамлявшие рот.
тонкие, как копья, черные волосы. Его бриджи были заправлены в высокие
красные сапоги, и он был одет в свободную войлочную куртку с таким же рисунком
сложной вышивки, которую Трэвис видел у Кайдессы. На голове у него была
шляпа с широкой меховой оторочкой — несмотря на жару, — и она тоже была
украшена алыми и золотыми узорами.

Все еще держа лассо, монголо достиг Kaydessa и простоял
мгновение, разглядывая ее с ног до головы, прежде чем он задал вопрос. Она дала
нетерпеливо дергают за веревку. Койоты зарычал, но Апач
думали, что животные больше не считаются грозит.

"Это мой брат Hulagur". Kaydessa познакомил ее
плечо. - У него нет вашей речи.

Хулагур не только не понимал, но и был нетерпелив. Он дернул за
верёвку с такой силой, что Трэвиса чуть не сбросило. Затем
Кайдесса так же яростно потянула за лассо в другую сторону и
Трэвис разразился пламенной речью, которая привлекла внимание остальных мужчин.

 Трэвис согнул руки в локтях, и из-за движения Кайдессы
петля снова ослабла.  Он изучал татарских разбойников.  Рядом с Хулагуром
стояли пятеро худощавых мужчин с суровыми лицами и узкими глазами.
Одежда троих из них была сшита из лоскутов кожи. Помимо
мечей с изогнутыми лезвиями, они были вооружены луками, по два на каждого
человека, один длинный, другой покороче. Один из всадников держал
копье, из-под его головы свисали длинные пряди шерсти. Трэвис увидел в них
грозная армия варваров-воинов, но он считал, что апачи не только могли бы с уверенностью сразиться с монголами, но и победить их.

 Апачи никогда не были безрассудными воинами, жаждущими славы, как
шайенны, сиу и команчи с равнин.  Он оценивал шансы, использовал засады, уловки и все особенности местности в качестве оружия и защиты. Пятнадцать воинов-апачей под предводительством
вождя Джеронимо в течение года сдерживали натиск пяти тысяч американских и мексиканских солдат и на
тот момент одержали победу.

Трэвис знал истории о Чингисхане и его грозных полководцах, которые
пронеслись по Азии в Европу, непобедимые и, казалось бы, непокоряемые. Но
они были дикой волной, подпитываемой людскими ресурсами из степей их родины,
использовавшими стены из пленных для защиты своих людей при штурмах и атаках на города. Он сомневался, что даже это бесконечное людское море смогло бы победить в пустыне Аризоны, которую защищали апачи под предводительством Кочиса, Викторио или Магнуса Колорадо. Белый человек сделал это — с помощью более
мощного оружия и истощения; но лук против лука, нож против
Меч, хитрость и коварство против хитрости и коварства — он так не думал...

 Хулагур бросил конец лассо, и Кайдесса развернулась, ослабив петлю так, что верёвка упала к ногам Трэвиса.  Апач высвободился из неё, повернулся и прошёл между двумя всадниками, чтобы поднять брошенный лук. Койоты ушли вместе с ним, и когда он снова повернулся лицом к отряду татар, оба зверя протиснулись мимо него ко входу в долину, явно призывая его уйти туда.

 Всадники тоже повернулись, и воин с копьём
взвесил древко оружия в руке, как будто обдумывая
возможность попытки проткнуть Трэвиса копьем. Но как раз в этот момент подошла Кайдесса,
таща Хулагура за собой, крепко держась за его пояс.

- Я рассказала этому человеку, - сообщила она Трэвису, - что между нами происходит.
и что ты также враг тем, кто охотится на нас. Это хорошо, что вы
сидите вместе у огня и говорите об этих вещах ".

И снова этот «бум-бум» прервал её речь, доносясь откуда-то издалека.


"Ты сделаешь это?" Она произнесла это наполовину как вопрос, наполовину как утверждение.

Трэвис огляделся. Он мог бы вернуться в туманную долину с башнями,
прежде чем татары настигли бы его. Однако, если бы он смог заключить своего рода перемирие между своим народом и преступниками,
апачам пришлось бы следить только за красными из поселения. Слишком часто в прошлом Земли война на два фронта приводила к катастрофе.

«Я иду — с этим — а не на ваших верёвках». Он поднял свой
лук в преувеличенно жесте, чтобы Хулагур понял.

 Монголец, сворачивая лассо, перевёл взгляд с лука апачей на Трэвиса.
Медленно и с явной неохотой он кивнул в знак согласия.

По сигналу Хулагура всадник подъехал к ожидавшему его апачу, вытянул ногу в тяжёлом стремени и протянул руку, чтобы
Трэвис сел позади него.  Кайдесса точно так же забралась в седло позади брата.

Трэвис посмотрел на койотов. Все вместе животные стояли в двери
долина башни, и ни пойдет, чтобы следить, как лошади
затрусил дальше. Он поманил рукой и окликнул их.

Подняв головы, они продолжали наблюдать, как он уходит в компании монголов.
Затем, не обращая внимания на его уговоры, они растворились в тумане.
На мгновение Трэвису захотелось спуститься и рискнуть получить удар копьём между лопаток, когда он последовал за Нагинлтой и
Налик'идейю, чтобы отступить.  Он был поражён, потрясён осознанием того, насколько сильно он стал зависеть от этих животных. Обычно Трэвис Фокс
не подчинялся желаниям _мба;а_, каким бы разумным и непохожим на животное оно ни было. Это было дело мужчин, и койоты не имели к нему никакого отношения!

 Через полчаса Трэвис сидел в лагере разбойников. Там было пятнадцать человек
В поле зрения появились монголы, полдюжины женщин и двое детей. На холме рядом с их юртами, круглыми шалашами из веток и шкур, не слишком отличающимися от вигвамов, в которых жил народ Трэвиса, стоял грубый барабан, обтянутый шкурой, натянутой на выдолбленное бревно. А рядом с ним стоял мужчина в высокой остроконечной шапке, красном одеянии и с поясом, на котором висели маленькие косточки, черепа животных, отполированные кусочки камня и резное дерево.

Именно благодаря усилиям этого человека время от времени раздавался гул.
над ландшафтом. Был ли это сигнал - часть ритуала? Трэвис не был уверен.
хотя он предположил, что барабанщик был либо знахарем, либо
шаманом, и поэтому обладал некоторой властью в этой компании. Таким людям приписывали
способность пророчествовать, а также посредничество между
человеком и духом в старые времена великих Орд.

Апачи оценили остальных членов отряда. Как и в случае с его собственной
группой, эти люди были примерно одного возраста — молодые и энергичные. И было
очевидно, что Хулагур занимал среди них какое-то важное положение — если
не был их предводителем.

После последнего оглушительного удара в барабан шаман заткнул палочки за пояс и подошёл к костру в центре лагеря. Он был выше своих соплеменников, худой, как жердь, в своих одеждах, с узким, чисто выбритым лицом и дугообразными бровями, придававшими ему неизменное выражение скептицизма. Он зашагал вперёд, позвякивая своей коллекцией амулетов, которые
создавали не самый плохой аккомпанемент, и остановился прямо перед Трэвисом, внимательно глядя на него.

Трэвис скопировал его молчание, которое было почти поединок воли. Есть
было у шамана прищурила зеленые глаза, которые предположили, что если
Hulagur действительно привести этих воинов, он должен был советником
определение и за его интеллект.

- Это Менлик. - Кайдесса не стала протискиваться мимо мужчин к камину,
но ее голос был слышен.

Хулагур зарычал на сестру, но его предостережение не произвело на нее никакого впечатления.
она ответила таким же резким тоном. Шаман поднял руку,
заставляя их обоих замолчать.

- Вы ... кто? Как и Кайдесса, Менлик говорил по-английски с сильным акцентом.

- Я Трэвис Фокс, из племени апачей.

— Апачи, — повторил шаман. — Значит, ты с Запада, с американского
Запада.

 — Ты много знаешь, человек, говорящий с духами.

 — Кто-то помнит. Иногда кто-то помнит, — почти рассеянно ответил Менлик. — Как апач находит дорогу среди звёзд?

 — Так же, как Менлик и его народ, — ответил Трэвис. «Вас послали заселить эту планету, как и нас».

«Вас ведь гораздо больше?» — быстро возразил Менлик.

«А разве Орду не много? Разве одного человека, или трёх, или четырёх,
послали бы удерживать мир?» — парировал Трэвис. «Вы удерживаете север, мы — юг
этой земли».

"Но ими не управляет машина!" Вмешалась Кайдесса. "Они
свободны!"

Менлик нахмурился, глядя на девушку. "Женщина, это дело воинов. Сохранить
твой язык молчит между вашей челюсти!"

Она топнул одной ногой, стоял с кулаками в бедра.

"Я дочь голубого волка. И все мы воины - мужчины и
женщины в равной степени - и будем воинами до тех пор, пока Орда не будет свободна скакать
куда мы пожелаем! Эти люди завоевали свою свободу; хорошо, что мы
узнали как.

Выражение лица Менлика не изменилось, но веки опустились
Из группы донеслось бормотание, которое могло быть согласием.
Должно быть, кто-то из них понимал достаточно по-английски, чтобы переводить для остальных. Трэвис задумался об этом. Были ли эти мужчины и женщины, внешне вернувшиеся к жизни своих предков-кочевников, когда-то хорошо образованными в современном понимании этого слова, достаточно образованными, чтобы выучить основной язык нации, которую их правители объявили своим главным врагом?

— Значит, ты живёшь к югу от гор? — продолжил шаман.

 — Это так.

 — Тогда зачем ты пришёл сюда?

Трэвис пожал плечами. «Зачем кому-то ехать или путешествовать по новым землям? Есть
желание увидеть, что может быть за пределами...»

 «Или разведать путь перед походом воинов!» — огрызнулся Менлик. «Между вашими правителями и моими нет мира. Вы едете, чтобы забрать стада и пастбища Орды — или попытаться это сделать?»

Трэвис нарочито повернул голову из стороны в сторону, позволяя всем
им увидеть его медленную и откровенно презрительную оценку их лагеря.

"Это_ твоя Орда, Шаман? Пятнадцать воинов? Многое изменилось со
времен Чингисхана, не так ли?"

«Что ты знаешь о Тэмуджине — ты, человек без предков, пришедший с Запада?»

«Что я знаю о Тэмуджине? Что он был предводителем воинов и стал
Чингисханом, великим правителем Востока. Но у апачей тоже были свои военачальники,
охотники за бесплодными землями». И я из тех, кто совершил набег на два племени, когда Викторио и Кочиз рассеяли своих врагов, как человек рассеивает горсть пыли на ветру.

 — Ты говоришь дерзко, апач... — В его голосе прозвучала угроза.

 — Я говорю как любой воин, шаман. Или ты так привык разговаривать с духами, а не с людьми, что не понимаешь этого?

Возможно, своим резким ответом он настроил шамана против себя, но
Трэвис считал, что правильно оценил характер этих людей. Только так он мог произвести на них впечатление. Они не стали бы разговаривать с тем, кто ниже их по положению,
а он и так был в невыгодном положении, придя пешком, без поддержки, на территорию, которую удерживали всадники, подозрительные и ревниво оберегающие свою недавно обретенную свободу. Его единственным шансом было
заявить о себе как о равном, а затем попытаться убедить их, что у апачей
и татаро-монголов есть общий враг — красные, которые контролируют
поселение на северных равнинах.

Правая рука Менлика потянулась к поясу и вытащила резную палку.
он размахивал ею между ними, бормоча фразы, которые Трэвис не мог понять.
понять. Неужели шаман так далеко ушел по пути в свое прошлое
что теперь поверил в свои собственные сверхъестественные силы? Или это было сделано для того, чтобы
произвести впечатление на своих наблюдающих последователей?

- Ты взываешь к своим духам о помощи, Менлик? Но у апачей есть
товарищ по имени _га-н_. Спроси у Кайдессы: кто охотится с Лисой в
дикой местности? Резкий вопрос Трэвиса остановил палочку в воздухе.
 Менлик повернул голову к девушке.

«Он охотится с волками, которые думают как люди». Она предоставила шаману информацию, о которой он не стал бы спрашивать напрямую. «Я видела, как они действуют как его разведчики. Это не духи, а живые существа из этого мира!»

 «Любой человек может приучить собаку выполнять его приказы!» — сплюнул Менлик.

"Повинуется ли собака приказам, которые не произносятся вслух? Эти бурые волки
подходят и садятся перед ним, смотрят ему в глаза. И тогда он знает, что у них на уме, а они знают, чего он от них хочет. Это не по-хозяйски — так обращаться со своей стаей!

По лагерю снова прокатился шёпот, когда один или двое перевели. Менлик
Он нахмурился. Затем он засунул волшебную палочку обратно за пояс.

"Если ты обладаешь такой силой, — медленно сказал он, — то можешь
идти один туда, куда отправляются те, кто разговаривает с духами, — в горы." Затем он
что-то сказал через плечо на своём родном языке, и одна из женщин
потянулась за спину в хижину, достала кожаный мешок и рог.
Кайдесса взяла у неё чашку и держала её, пока другая женщина наливала в неё белую жидкость из мешочка.

Кайдесса передала чашку Менлику.  Он повертел её в руке,
ловко стряхивая несколько капель с края.
компас, напевая на ходу. Затем он набрал полный рот.
содержимое перед тем, как вручить сосуд Трэвису.

Апач почувствовал тот же кислый запах, который исходил от опустошенного мешка
в предгорьях. И другая часть памяти подсказала ему
природу напитка. Это был кумыс, перебродившее кобылье молоко, которое было
вином и водой степей.

Он заставил себя сделать глоток, хотя напиток был ему не по вкусу,
и вернул чашу Менлику. Шаман опустошил рог и
на этом завершил церемонию. Подняв руку, он поманил Тревиса
снова к огню, указывая на котелок, поставленный на угли.

- Отдохни ... поешь! - отрывисто приказал он.

Сгущалась ночь. Трэвис попытался подсчитать, как далеко Цоай, должно быть,
вернулся к ранчо. Он подумал, что мог бы уже
пройти перевал и быть в полутора днях пути от лагеря апачей, если бы он
двинулся дальше, что он и сделал бы. Как и где койоты были, у Трэвиса нет
идея. Но было ясно, что он сам должен остаться в этом лагере на ночь,
иначе он рискует снова вызвать подозрения у монголов.

Он ел похлёбку, доставая куски из котла остриём меча.
нож. И только когда он откинулся назад, утолив голод, шаман опустился рядом с ним.

"Хатун Кайдесса говорит, что, когда она была рабыней заклинателя, ты не чувствовал её цепей, — начал он.

"Те, кто правит вами, не мои повелители. «Путы, которые они наложили на ваш разум, не касаются меня». Трэвис надеялся, что это правда и его побег этим утром был не просто случайностью.

"Это возможно, ведь мы с тобой не одной крови, — согласился Менлик.
"Скажи мне, как ты освободился от пут?"

"Машина, которая удерживала нас, сломалась, — ответил Трэвис, и часть
от осознания правды у Менлика перехватило дыхание.

"Машины, всегда машины!" - хрипло воскликнул он. - Вещь, которая
может сидеть в голове человека и заставлять его делать то, что она хочет, против его воли.;
это послано демоном! Есть и другие машины, которые нужно сломать, Апач.

- Словами их не сломить, - заметил Трэвис.

«Только глупец скачет навстречу смерти, не надеясь нанести ни одного удара, прежде чем захлебнётся кровью», — возразил Менлик. «Мы не можем использовать лук или тулвар против оружия, которое пламенеет и убивает быстрее, чем любая грозовая молния! И всегда машины разума могут заставить человека
брось свой нож и беспомощно стой, ожидая, когда на твою шею наденут рабский ошейник!

Трэвис задал свой вопрос. «Я знаю, что они могут привести заклинателя
на полпути к этой горе, потому что сегодня я видел, как это подействовало на
девушку. Но на холмах есть много мест, хорошо подходящих для засад,
и те, на кого не подействовала машина, могут ждать там. Будет ли там много машин, чтобы они могли посылать их снова и снова?»

Костлявая рука Менлика поигрывала волшебной палочкой. Затем на его губах появилась медленная улыбка,
похожая на бесшумное рычание охотящейся кошки.

«В этом котле есть мясо, апачи, жирное мясо, которое хорошо насыщает тощий живот! Так что люди, чьи умы не может смутить машина, — такие люди будут ждать в засаде, чтобы схватить тех, кто использует такую машину, — да. Но здесь должна быть приманка, очень хорошая приманка для такой ловушки, Повелитель Хитростей. Те, другие, никогда не заходят далеко в горы.
Их летательный аппарат здесь плохо поднимается в воздух, и они не доверяют путешествиям верхом на
лошадях. Они были очень разгневаны тем, что им пришлось так далеко лететь, чтобы добраться до
Кайдессы, хотя они не могли подлететь слишком близко, иначе вы бы вообще не
сбежали. Да, сильная приманка.

— Такая приманка, как, возможно, известие о том, что за горами есть чужаки?

Менлик повертел в руках свою палочку. Он больше не улыбался, и его взгляд, брошенный на Трэвиса, был острым и быстрым.

"Ты сидишь как хан в своём племени, господин?"

— Я сижу как тот, к кому они прислушаются. Трэвис надеялся, что так и есть.
Бак и умеренные сохранят лидерство в клане после его возвращения, но он не мог быть в этом уверен.

"Это то, о чём мы должны посоветоваться, — продолжил Менлик.
"Но это идея о власти. Да, есть над чем подумать, господин. И я буду
думать..."

Он встал и отошёл. Трэвис моргнул, глядя на огонь. Он очень устал,
и ему не нравилось спать в этом лагере. Но он не должен был
лишать себя отдыха, необходимого его телу, чтобы утром он мог ясно мыслить. И
не показывать беспокойства могло быть одним из способов завоевать доверие Менлика.




9


Трэвис прислонился спиной к скале и поднял правую руку к солнцу, держа в ладони блестящий металлический диск. Вспышка ... вспышка ... он вырисовывал сигнальный узор так же, как его предки сто лет назад и далеко в космосе использовали для торговли
зеркала для оповещения о войне среди хребтов Чирикауа и Уайт-Маунтин
. Если Цоай вернулся целым и невредимым, и если Бак остался на условленном месте,
наблюдая за вершиной в миле или около того впереди, тогда клан будет знать, что
он приближается и с каким эскортом.

Теперь он ждал, потирая маленькие металлические зеркала рассеянно на свободе
рукав его рубашки и, не дожидаясь ответа. Зеркала были лучшими, не курю
пожаров который будет транслироваться слишком далеко присутствия мужчины в горах.
Цоай, должно быть, вернулся...

"Что ты делаешь?"

Менлик, его шаманская мантия задралась, обнажив штаны и сапоги
темный на фоне золотистой скалы, он вскарабкался рядом с апачом. Менлик,
Хулагур и Кайдесса ехали с Тревисом, предложив ему одного из
своих маленьких пони, чтобы ускорить путешествие. Татары все еще настороженно смотрели на него.
но он не винил их за осторожность.

- А... - Вспышка света впереди. Один ... два ... три
вспышки, пауза, затем еще два. Он был предупреждён. Бак
отправил на встречу с ними разведчиков, и, зная, насколько его люди искусны в этом деле, Трэвис был уверен, что татары никогда не заподозрят их
фланговый, если только апачи не раскроют себя намеренно. Кроме того,
татары должны были не идти к ранчо, а встретиться в середине пути
с делегацией апачей. У татар не было времени узнать,
сколь малочисленен был клан.

 Менлик наблюдал, как Трэвис подал знак часовому впереди. "Так
ты разговариваешь со своими людьми?"

"Так я разговариваю."

«Это хорошо и достойно того, чтобы о нём помнили. У нас есть барабан, но он для ушей всех, кто слышит. Это для глаз только тех, кто следит за ним. Да, это хорошо. А ваш народ — они встретятся с нами?»

«Они ждут впереди», — подтвердил Трэвис.

 Было около полудня, и жара, скопившаяся на каменистых тропах,
давила на них, как тяжесть самого воздуха.  Татары сняли свои тяжёлые
куртки и откинули меховые поля шапок далеко назад, от потных лиц.  И на каждой остановке они передавали друг другу мех с кумысом.

Теперь даже пони шли, опустив головы, выбирая путь в
ущелье, которое углублялось в каньон. Трэвис высматривал разведчиков.
 И не в первый раз он подумал об исчезновении
койоты. Каким-то образом, ещё в лагере татар, он был уверен, что животные присоединятся к нему, как только он начнёт возвращаться через горы.

 Но он не видел ни одного из них и не чувствовал того необъяснимого ментального контакта с ними, который был с ним с момента его первого пробуждения на Топазе. Он не знал, почему они так бесцеремонно бросили его после того, как
защитили от нападения монголов, и почему теперь они держатся в стороне. Но он чувствовал тревогу из-за их долгого отсутствия и надеялся, что они вернулись на ранчо.

Пони уныло тащились по песчаной отмели на дне
каньона. Здесь жара стала свинцовой, и люди тяжело дышали
как четвероногие звери, бегущие перед охотниками. Наконец Трэвис заметил
то, что искал, - проблеск движения на стене намного выше.
Он вскинул руку, останавливая своего скакуна. Апачи стояли на виду.
Луки наготове, стрелы на тетивах. Но они не издавали ни звука.

Кайдесса вскрикнула и пришпорила своего скакуна, чтобы поравняться с Трэвисом.

"Ловушка!" Ее лицо, раскрасневшееся от жара, было искажено гневом.

Тревис медленно улыбнулся. "Есть веревочки о тебе, дочь волка?" - сказал он
тихо спросила. "Теперь ты притащил на этот песок?"

Ее рот открылся и снова закрылся. В арапник она была наполовину поднята до
рубануть по ним, провалился по шею своего пони.

Апач взглянул на двух мужчин. Рука Хулагура лежала на рукояти меча,
а взгляд перебегал от одного из молчаливых наблюдателей к другому.
Но полная безнадёжность положения татар была слишком очевидна.  Только
Менлик не потянулся ни к какому оружию, даже к своей волшебной палочке.  Вместо этого он
Трэвис спокойно сидел в седле, не проявляя никаких эмоций по отношению к апачам, кроме своей обычной самоуверенной отстранённости.

 «Мы едем дальше», — Трэвис указал вперёд.

 Так же внезапно, как они появились из недр золотых скал, разведчики исчезли.  Большинство из них уже направлялись к месту, которое Бак выбрал для встречи. Там было всего шестеро, но татары не могли знать, насколько велика была эта часть клана.

 Пони Трэвиса поднял голову, заржал и пустился вскачь.
Где-то впереди была вода, один из тех оазисов роста и жизни, которыми изобиловал весь горный хребет, — для сохранения жизни всех животных и людей.

Менлик и Хулагур ехали, пока их лошади не поравнялись с теми, на которых ехали девушка и Трэвис.

Трэвис гадал, не ждут ли они, что какая-нибудь стрела попадёт в цель, хотя он видел, что оба мужчины ехали, не обращая внимания на патрулирующих разведчиков.Куст с листьями, похожими на траву, манил их, и пони снова ускорили шаг.
Они выехали в каньон, в котором был небольшой пруд и хорошая
стоят травы и кисть. С одной стороны бак с водой стоял, руки
сложенные на груди, вооруженные только с его пояса нож. Позади него сгруппировались
Деклей, Цоэй, Нолан, Манулито - Трэвис торопливо подсчитал.
Manulito и Deklay должны классифицироваться вместе ... или были, когда он был
последний в хостел rancheria. На лестнице Бака из прошлого оба они
остановились более чем на полпути вниз. Нолан был тихим человеком, который редко говорил,
и Трэвис не мог предугадать его мнение. Цоай поддержал бы Бака.

 Вероятно, такая расколотая партия была лучшим, на что Трэвис мог надеяться
Соберитесь. Делегация, полностью состоящая из тех, кто был готов оставить
в прошлом Редакс, — из Баксов и Джил-Лисов, — была за пределами
возможного. Но Трэвис был не слишком рад участию Деклей
в этом.

Трэвис спешился, позволив пони самому подойти к пруду и опустить
нос в воду.

"Это, — Трэвис вежливо указал подбородком, — Менлик, тот, кто говорит
с духами... Hulagur, который является сыном начальника ... и Kaydessa, кто
дочь для главного. Их лошади народов Севера". Он сделал
введение внимательно на английском языке.

Затем он повернулся к татарам. «Бак, Деклей, Нолан, Манулито, Цоай, — он назвал их всех по именам, — эти люди готовы слушать и говорить от имени апачей».

Но позже, когда обе стороны сидели друг напротив друга, он задумался, смогут ли члены клана с его стороны этого неровного круга прийти к общему решению. Выражение лица Деклея было замкнутым; он
даже немного отступил назад, как будто у него не было желания приближаться к
незнакомцам. И Трэвис прочел в каждой черточке тела Деклея его недоверие
и антагонизм.

Он сам начал говорить, пересказывая свои приключения с тех пор, как они
Трэвис пошёл по следу Кайдессы, описывая ситуацию в татаро-монгольском поселении так, как он узнал её от неё и от Менлика.
 Он старался говорить по-английски, чтобы татары могли слышать всё, что он
рассказывал своим.  А апачи слушали с непроницаемыми лицами,
хотя Цоай, должно быть, уже рассказал им многое из этого.  Когда Трэвис закончил, Деклей задал вопрос:

— Что нам делать с этими людьми?

 — Вот это… — Трэвис тщательно подбирал слова, думая о том, что может побудить воина, привыкшего к набегам,
Сотней лет ранее «Пинда-лик-о-йи (которых мы называем «красными»)
никогда не желали жить бок о бок с теми, кто не разделяет их взглядов.
 И у них есть такое оружие, что наши тетивы становятся гнилыми верёвками,
а наши ножи — ржавыми осколками.  Они не убивают, они порабощают.  И когда
они узнают, что мы живы, то придут за нами».

Губы Деклея изогнулись в волчьей усмешке. "Это большая земля, и мы знаем
как ею пользоваться. Пинда-лик-о-йи нас не найдут..."

"С их глазами, может быть, и нет", - ответил Трэвис. "С их машинами - это
другое дело".

"Машины!" Деклей сплюнул. "Вечно эти машины.... Это все, о чем ты можешь
говорить? Может показаться, что вы очарованы этими машинами,
которых мы не видели - никто из нас!

- Это была машина, которая доставила вас сюда, - заметил Бак. - Возвращайся назад,
посмотри на космический корабль и запомни, Деклей. Знания
Пинда-лик-о-йи превосходят наши, когда речь идёт о металле, проволоке
и вещах, которые можно сделать из того и другого. Машины привели нас
на звёздную дорогу, и в клане нет следопыта, который мог бы надеяться
сделай то же самое. Но теперь я должен спросить: есть ли у нашего брата план?

- Тех, кто является красными, - медленно ответил Трэвис, - не так уж много.
Но позже из нашего собственного мира могут прийти другие. Ты слышал о таких
прибывших? он спросил Менлика.

"Не так, но нам мало что рассказывают. Мы живем отдельно и никто из нас не идет
на корабль, если он не вызван. Ибо у них есть оружие, чтобы защищать их,
иначе они давно были бы мертвы. Не подобает человеку
есть из одного котла, скакать на ветру, спокойно спать под одним небом с
тем, кто убил своего брата.

— Значит, они убивали среди вашего народа?

— Они убивали, — коротко ответил Менлик.

Кайдесса пошевелилась и пробормотала что-то своему брату.  Хулагур
поднял голову и разразился гневной речью.

— Что он говорит? — спросил Деклей.

Девушка ответила: «Он говорит о нашем отце, который помог сбежать троим и был убит предводителем в назидание нам, поскольку он был нашим «белым бородой», ханом».

 «Мы поклялись кровью — под знаменем Волчьей Головы, — что они тоже умрут», — добавил Менлик.  «Но сначала мы должны вытряхнуть их из их корабля-скорлупы».

"В этом-то и проблема", - уточнил Трэвис для своих
соплеменников. "Мы должны увести этих красных подальше от их защищенного лагеря - наружу
на открытое место. Когда они теперь уходят, их прикрывает этот "вызывающий", который
держит татар под своим контролем, но на нас это никак не влияет ".

"Итак, я снова спрашиваю: какое нам до всего этого дело?" Деклей поднялся на ноги. «Эта
машина не охотится за нами, и мы можем разбить лагерь на этой земле, где
никакой Пинда-лик-о-йи не сможет их найти...»

«Мы не _доб-гусндхе-хе_ — неуязвимы. И мы не знаем всего
спектра машин, которые они могут использовать. Никому не будет пользы,
если я скажу...»
«_Докса-да_» — это не так, — когда он не знает всего, что лежит в
погребе врага».

К облегчению Трэвиса, он увидел, что Бак, Цоай и Нолан согласны с ним. С самого начала он не надеялся переубедить Деклая; он мог только надеяться, что вердикт большинства будет принят. Это восходит к древнему, очень древнему институту престижа у апачей.
У вождя _нантан_ была _го'нди_, высшая власть, как дар от рождения.
 Простые люди могли обладать властью над лошадьми или скотом; они могли обладать
даром накопления богатства, чтобы делать щедрые подарки — быть
_Икаднтл'изи_, богатые, которые говорили от имени своих семейных групп в рамках
неформальной сети племени. Но не было ни наследственного
вождя, ни даже единоличного правления в пределах ранчерии.
_Нагунка-днат'ан_, или военный вождь, часто возглавлял только на тропе войны и не имел права голоса в клановых делах, за исключением тех, что касались набегов.

 А раскол сейчас смертельно ослабил бы их маленький клан. Деклей
и единомышленники могут принять решение уйти, и никто из остальных
не сможет отказать ему в этом праве.

"Мы подумаем над этим", - сказал Бак. "Здесь есть еда, вода, пастбища для
— Лошади, лагерь для наших гостей. Они будут ждать здесь. — Он посмотрел на
Трэвиса. — Ты будешь ждать с ними, Фокс, раз ты знаешь их обычаи.

Трэвис сначала возразил, но потом понял, что Бак прав. Чтобы предложить апачам союз, нужен был беспристрастный посредник. И если бы он сам это сделал, Деклей мог бы автоматически возразить. Позволь Баку говорить, и это было бы констатацией факта
.

- Это хорошо, - согласился Трэвис.

Бак огляделся, словно оценивая время по расположению солнца и тени на
земле. - Мы вернемся утром, когда тень ляжет здесь.
Носком высокие мокасины он произвел впечатление в мягком
земля. Затем, без каких-либо формальное прощание, он зашагал к двери, остальные быстро
на каблуках.

"Он ваш вождь, этот?" Спросила Кайдесса, указывая вслед Баку.

"У него большой голос в совете", - ответил Тревис. Он
о создании огонь, в результате чего из тела
сплит-рога Тельца, которое осталось у них. Менлик сидел на корточках у
пруда, зачерпывая рукой питьевую воду. Теперь он щурился
от солнечных лучей.

"Потребуется много разговоров, чтобы одержать победу над коротышкой", - заметил он.
"Этому не нравятся ни мы, ни ваш план. Точно так же, как среди Орды найдутся те,
кому это тоже не понравится. Он стряхнул капли воды
со своих пальцев. "Но я знаю, человека, который называет себя Лиса, если мы
не надо делать общее дело, тогда у нас нет надежды уйти от
Красные. Для них это будет всё равно что раздавить блоху. — Он хлопнул себя по колену.
— Так что... и так... и так!

— Я тоже так думаю, — признался Трэвис.

"Так давайте же надеяться, что все люди будут такими же мудрыми, как мы", - сказал Менлик,
улыбаясь. "И поскольку мы можем принять участие в этом решении, остается
время для отдыха".

Шаман, возможно, и был бы доволен проспать весь день напролет, но после того, как он
поел, Хулагур побродил взад и вперед по долине, занимаясь долгим
делом - натиранием их лошадей прошлогодними травами.
трава. Время от времени он останавливался рядом с Кайдессой и говорил, и Трэвис видел, что он чем-то обеспокоен, хотя и не понимал слов.

 Трэвис устроился в тени, полудремая, но внимательно прислушиваясь к каждому
движение трёх татар. Он старался не думать о том, что могло происходить в ранчо,
переключая мысли на туманную долину с башнями. Было ли в каком-то из этих трёх инопланетных сооружений
что-то вроде мешка с прошлым, который он, Эш и Мёрдок нашли в другом мире,
где крылатые люди собрали для них артефакты более древней цивилизации? В то время он создал для их хозяев новое
оружие защиты, превратив металлические трубки в духовые ружья. Там же он наткнулся на библиотеку кассет, одна из которых
в конце концов, это привело Трэвиса и его людей сюда, на Топаз.

Даже если бы он нашел стеллажи с такими кассетами в одной из этих башен, там
не было бы возможности использовать их - корабль потерпел крушение на склоне горы
. Только... Пальцы Трэвиса зачесались там, где они спокойно лежали на его коленях.
возможно, его ждут другие дела. Если бы он только был свободен, чтобы
исследовать!

Он протянул руку и коснулся плеча Менлика. Шаман вполоборота,
открыв глаза с томным усилие сонная кошка. Но искры
интеллекта будило в них быстро.

"Что это?"

На мгновение Трэвис заколебался, уже сожалея о своём порыве. Он
не знал, что Менлик помнит о настоящем. Помнить о
настоящем — одна часть разума апача иронично усмехнулась при
таком грубом описании их ситуации. Людям, которых погрузили в их
расовое и родовое прошлое до такой степени, что настоящее было
менее реальным, чем мечты, которые их обусловили, было трудно
оценивать любую ситуацию.
Но поскольку Менлик сохранил свои знания английского, он, должно быть, спустился по этой лестнице не так
далеко.

"Когда мы встретились с тобой, Кайдесса и я, мы были за пределами этой долины." Трэвис
я все еще сомневался в этом допросе, но татарский лагерь был
недалеко от башен, и была большая вероятность, что монголы
исследовали их. "А внутри были здания ... очень старый....

Теперь Менлик был в полной боевой готовности. Он взял свою палочку, поигрывая ею, пока говорил
:

"Это место, или было местом большой силы, Фокс. О, я знаю, что ты
сомневаешься в моём родстве с духами и в силах, которые они дают. Но
нужно научиться не оспаривать то, что ты чувствуешь здесь — и здесь. — Его длинные,
слегка испачканные пальцы коснулись лба, а затем обнажённой коричневой
грудь, на которой распахнулась рубашка. «Я шёл по каменистой тропе в той долине, и там были шёпоты…»

«Шёпоты?»

Менлик покрутил в руках волшебную палочку. «Шёпоты, которые слишком тихие, чтобы их можно было расслышать. Их можно услышать, как жужжание насекомого, но не слова — нет, не слова!» Но это место обладает огромной силой!

«Место, которое стоит исследовать!»

Но Менлик смотрел только на свою палочку. «Вот что я думаю, Фокс, вот что я
думаю. Это не наш мир. И здесь может быть то, что не приветствует нас».

Шаманские уловки? Или это было настоящее осознание чего-то?
неподвластный человеческому описанию? Трэвис не был уверен, но знал, что он
должен вернуться в долину и увидеть все своими глазами.

- Послушай, - сказал Менлик, наклоняясь ближе, - я слышал твой рассказ о том, что
ты был на том первом корабле, том самом, который доставил тебя против твоей воли по
старым звездным путям. Ты когда-нибудь видел нечто подобное?

Он разровнял участок мягкой земли и узким кончиком палочки
начал рисовать. Какую бы роль Менлик ни играл в настоящем до того, как его
превратили в шамана Орды, у него была
способности художника, поскольку с минимумом линий он создал фигуру на
этом эскизе.

Это был человек или, по крайней мере, фигура с общими человеческими очертаниями. Но
круглые, слегка увеличенный череп был голый, обтягивающие платья, одежда для
показать неестественно тонкие конечности. У него были большие глаза, маленький нос и
рот, довольно тесный в нижней трети головы, что создавало
впечатление чрезмерно расширенной мозговой оболочки сверху. И это было знакомо.

Не летающие люди из другого мира и уж точно не ночные
обезьяноподобные существа. И всё же, несмотря на всю чужеродность, Трэвис был уверен, что видел
все как раньше. Он закрыл глаза и попытался представить это отдельно от
линий на почве.

Такая голова, белая, почти как обнаженная кость черепа, такая
голова, лежащая лицом вниз на тонкой, как кость, руке, обтянутой сине-фиолетовым облегающим
рукавом. Где он это видел?

Апач издал резкое восклицание, когда полностью все вспомнил. Заброшенный космический корабль, каким он его впервые увидел, — мёртвый инопланетный офицер всё ещё сидел за его штурвалом! Инопланетянин, который запустил запись, которая привела их в эту забытую империю, — он был героем рисунка Менлика!

«Где? Когда ты видел такого?» — апач наклонился над
татарином.

 Менлик выглядел обеспокоенным. «Он пришёл мне на ум, когда я шёл по долине.
 Мне показалось, что я почти вижу такое лицо в одном из окон башни,
но я не уверен. Кто это?»

 «Кто-то из древних времён — те, кто когда-то управлял звёздами», — ответил Трэвис. Но были ли они всё ещё здесь, остатки цивилизации,
которая процветала десять тысяч лет назад? Были ли лысые, которые
столетия назад так безжалостно выслеживали русских, осмелившихся
разграбить их потерпевшие крушение корабли, всё ещё на Топазе?

Он вспомнил историю о том, как Росс Мёрдок сбежал от этих пришельцев в далёкой Европе, и вздрогнул. Мёрдок был крепким, как сталь,
но его собственное описание той эпической погони и финальной встречи
передавало его ужас. Что могла сделать горстка примитивно вооружённых
и почти примитивно мыслящих землян, если бы им пришлось спорить
с Топазом и Лысыми?




10


— Дальше этого, — Менлик подошёл к самому краю обрыва и осторожно поднял палец, — дальше этого мы не идём.

 — Но вы говорите, что лагерь вашего народа находится далеко на равнинах.
Джил-Ли привстал на одно колено и посмотрел в бинокль, который они взяли со склада на затонувшем корабле. Он передал его Трэвису.
 Вокруг не было ничего, кроме колышущихся янтарных волн высокой травы, за исключением редких рощиц у подножия холмов.

 Они добрались до этого места ранним утром, пройдя через перевал и пересекая участок, известный разбойникам. Отсюда они могли наблюдать за спорной территорией, где, по мнению их временных союзников, красные полностью контролировали ситуацию.

Результатом конференции на юге стал этот непрочный союз.
 С самого начала Трэвис понимал, что не может надеяться на то, что клан
примет какой-либо чёткий план, что даже то, что этот разведывательный отряд
выступил против упорного сопротивления Деклая и его реакционеров, было
большим достижением.  Теперь на севере появился передовой отряд из шести
апачей.

— «Помимо этого, — повторил Менлик, — они следят за нами и могут управлять нами с помощью
вызова».

«Что думаешь?» — Трэвис передал очки Нолану.

Если бы у них когда-нибудь появился военачальник, то этот худощавый мужчина, высокий для
Апач, который медленно говорит, мог бы подойти на эту роль. Он настроил линзы
и начал внимательно изучать открытую местность. Затем он
напрягся; его рот под маской очков сжался в тонкую линию.

"Что это?" — спросил Джил-Ли.

"Всадники — двое... четверо... пятеро... И что-то ещё — в воздухе."

Менлик отпрянул и схватил Нолана за руку, потащив его вниз под тяжестью своего тела.

"Летающий! Вернись — вернись!" Он все еще тянул Нолана, пиная
Трэвиса одной ногой, и апачи изумленно смотрели на него.

Шаман что-то пробормотал на своём языке, а затем, явно взяв себя в руки, снова заговорил по-английски.

"Это охотники, и с ними заклинатель. Либо кто-то ещё сбежал, либо они полны решимости найти наш горный лагерь."

Джил-Ли посмотрела на Трэвиса.  "Ты ничего не почувствовал, когда женщина была под заклинанием?"

Трэвис покачал головой. Джил-Ли кивнула, а затем сказала шаману: «Мы
оставим вас здесь и будем наблюдать. Но раз вам плохо, идите. И
мы встретимся с вами возле этих башен. Договорились?»

На мгновение на лице Менлика появилось мрачное выражение, которое Трэвис попытался
прочитать. Было ли это негодование — негодование из-за того, что он был вынужден отступить,
когда остальные могли стоять на своём? Считал ли татарин, что таким образом он потерял лицо? Но шаман издал звук, который они восприняли как согласие, и
спрыгнул с края смотровой площадки. Мгновение спустя они услышали, как он
говорит на монгольском языке, предупреждая Хулагура и Лоту, своих спутников в разведке. Затем послышался топот копыт пони, когда они
ускакали прочь.

Апачи вернулись в чашу, откуда открывался широкий вид на
равнины. Вскоре ему не понадобились очки, чтобы разглядеть приближающихся охотников — пятерых всадников, четверо из которых были одеты по-татарски. Пятый был настолько странным на вид, что Трэвис вспомнил набросок Менлика, изображавший инопланетянина. В очках он увидел, что у всадника был заплечный мешок и выпуклый шлем, закрывавший большую часть головы. Трэвис догадался, что это было специальное оборудование для связи.

— Это вертолёт, — сказал Нолан. — Он отличается от нашего.

Они были знакомы с вертолетами еще на Терре. Владельцы ранчо использовали
их для проверки полигона, и все добровольцы "Апачи" летали на них.
на них. Но Нолан был прав; этот вертолет обладал несколькими незнакомыми
особенностями.

"Татары говорят, что они не уводят их слишком далеко в горы", - задумчиво произнес Джил-Ли.
"Это могло бы объяснить их всадника; он проникает туда, куда они не летают". "Они не летают". - подумал он.
"Это может объяснить их человека на лошади".

Нолан погладил свой лук. «Если эти красные полагаются на свою машину, чтобы
контролировать то, что они ищут, то их можно застать врасплох…»

 «Но не сейчас!» — резко сказал Трэвис. Нолан нахмурился.

Джил-Ли усмехнулся. «Путь для нас не так уж и темен, младший брат, чтобы нам понадобился твой факел, чтобы освещать нам дорогу!»

Трэвис проглотил все возражения, признавая справедливость этого упрёка.
 . Он не имел права считать, что только он знает, как лучше всего справиться с врагом. С трудом смирившись с этим осознанием, он спокойно лежал вместе с остальными, наблюдая, как всадники въезжают в предгорья примерно в четверти мили к западу.

Вертолет теперь кружил над людьми, въезжавшими в ущелье между
двумя возвышенностями. Когда они скрылись из виду, пилот сделал круг пошире и
Трэвис подумал, что экипаж летчика были, вероятно, в связи с
касок никто квинтета на земле.

Он пошевелился. "Они направляются к татарскому лагерю, как будто точно знают,
где он находится..."

"Это тоже может быть правдой", - ответил Нолан. "Что мы знаем об этих
Татарах? Они открыто заявили, что красные могут держать их в узде
когда захотят. Возможно, они уже связаны. Я говорю - давайте вернемся в
нашу собственную страну ". Он добавил решительности этим словам, передав
Джил-Ли очки и соскользнув со своего насеста.

Трэвис посмотрел на собеседника. В каком-то смысле он мог понять мудрость предложения
Нолана. Но он был уверен, что отказ сейчас только
отсрочит неприятности. Рано или поздно апачам пришлось бы выступить
против красных, и если бы они могли сделать это сейчас, пока враг был
занят неприятностями от татар, тем лучше.

Джил-Ли следовала за Ноланом. Но что-то в Трэвисе взбунтовалось. Он
посмотрел на кружащий в небе вертолёт. Если он завис над местом
действия всадников, то они либо натянули поводья, либо обыскивали
относительно небольшую часть предгорий.

Трэвис неохотно спустился в ложбину, где стояли Джил-Ли и
Нолан. Цоай, Лупе и Роуп держались немного в стороне, как будто ждали
приказов от старших.

"Было бы хорошо," — медленно сказал Джил-Ли, — "если бы мы увидели, какое у них
оружие. Я хочу поближе рассмотреть снаряжение того, что в шлеме.
Кроме того, — он улыбнулся, глядя прямо на Нолана, — я не думаю, что они смогут обнаружить присутствие воинов Народа, если мы этого не захотим.

Нолан провёл пальцем по изгибу своего лука, бросил оценивающий взгляд направо и налево, осматривая общие очертания местности.

«В твоих словах есть мудрость, старший брат. Только по этой тропе мы
пойдём одни, не позволяя людям в меховых шапках знать, куда мы идём».

 Он
многозначительно посмотрел в сторону Трэвиса. «Это мудрость, _Ба'ис'а_», — быстро ответил Трэвис,
обращаясь к Нолану по старому титулу, присвоенному вождю военного отряда. Трэвис был
благодарен за эту уступку.

Они бросились в погоню, направляясь на юго-восток под углом, который должен был привести их к тропе, по которой
следовал отряд охотников. Наконец-то тропа была у них в руках, всего через несколько мгновений после того, как по ней прошла их добыча. Никто из пятерых
райдеры принимали любые меры предосторожности, чтобы замести его след. Каждый двигался с
уверенностью человека, не опасающегося нападения.

Из укрытия апачи смотрели вверх. Они могли слышать слабый гул
вертолета. Он все еще кружил, сообщил Цой с более высокого контрольного пункта
, но эти круги оставались близкими над равнинной зоной -
всадники уже вышли за пределы этого воздушного дозора.

Апачи, по трое с каждой стороны, продвигались по тропе.
Они были тщательно замаскированы, когда догнали охотников. Четверо
Татары сбились в кучу; пятый мужчина, тяжело нагруженный своим
мешком, слез с седла и сидел на земле, его
руки были заняты плоской пластиной, которая закрывала его от верхней части груди до пояса.

Теперь, когда у него был шанс увидеть их близко, Трэвис отметила отсутствие
выражение на широком татарский лица. Четверо мужчин были пустые глаза,
верхом на своих ездовых животных без видимого понимания их настоящего
окрестности. Затем все как один повернули головы к предводителю в шлеме, спешились и долго стояли неподвижно.
способ, который напомнил Тревису поведение койотов, когда они
пытались передать ему какое-то сообщение. Но этим людям не хватало даже тех
признаков мыслительного интеллекта, которые были у животных.

Рука человека в шлеме скользнула по нагруднику, и мгновенно его
последователи ожили. Один из них приложил руку ко лбу
странным, наполовину ошеломленным жестом. Еще пол присел, его губы
мну обратно в клубок. И лидер, наблюдая за ним, рассмеялся. Затем
он отдал приказ, держа руку над панелью управления.

 Один из четверых взял поводья и погнал лошадей к ближайшему
кусты. Затем все как один они двинулись вперед, Красный замыкал шествие.
тыл в нескольких шагах позади ближайшего татарина. Они поднимались по склону к
гребню небольшого хребта.

Татарин, первым добравшийся до гребня, приложил руки ко рту,
издал звонкий крик на юг, и слабое "ху-ху-ху" эхом разносилось все дальше и дальше
по холмам.

Либо Менлик вовремя добрался до лагеря, либо его людей было не так-то просто
обмануть. Хотя охотники долго ждали, ответа на их призыв не последовало. Наконец человек в шлеме позвал своих
пленников угрюмо спускали вниз, чтобы они сели на лошадей и снова поехали верхом - прием,
который устраивал апачей.

Они не могли сказать, насколько тесной была связь между всадником
и вертолетом. И они все еще были слишком близко к равнинам, чтобы атаковать
если только это не было необходимо для их собственной защиты. Трэвис отступил, чтобы
присоединиться к Нолану.

"Он управляет ими с помощью этой пластины у него на груди", - сказал он. «Если мы хотим их взять, мы должны сделать это...»

«Эти татары используют лассо в бою. Разве они не связали тебя, как телёнка, которого вяжут для клеймения? Тогда почему они не связали этим лассо этого Рыжего?»
его руки по швам? Подозрение в голосе Нолана было очевидным.

"Возможно, в них есть какой-то обусловленный контроль, делающий так, что они
не могут напасть на своих правителей ..."

"Мне не нравится эта история с машинами, которые могут играть так или иначе
с разумом и телом!" - вспыхнул Нолан. "Человек должен только _использовать_ оружие,
не быть им!"

Трэвис мог бы согласиться с этим. Неужели из-за крушения их собственного корабля и
смерти Рутвена они избежали такого же существования, как у этих татар? Если так, то почему? Он и все апачи были добровольцами, рьяными и
готовые основать новые колонии в других мирах. Что же произошло на Терре, что
их так безжалостно отправили в путь без предупреждения и под руководством Редакса?
 Ещё один маленький кусочек этой головоломки, а может, и сердце всей
картины встал на своё место. Узнал ли проект каким-то образом о
татарском поселении на Топазе и поэтому был вынужден ускорить
переход от американцев конца двадцатого века к примитивным существам? Это многое объяснило бы!

Трэвис резко вернулся к насущным проблемам, увидев впереди вершину.
Отряд, за которым они следили, направлялся прямо к преступнику
укрытие. Трэвис надеялся, что Менлик вовремя предупредил их. Вон та стена
утеса слева от него, должно быть, прикрывала долину башен, хотя до нее
было еще много миль впереди. Трэвис не верил, что охотники смогут
достичь своей цели, если не будут путешествовать ночью. Они могли не знать
об обезьяноподобных существах, которые могут угрожать в темноте.

Но врага, будь он знал о такой опасности, или нет, не намерен.
нажмите на. Когда солнце скрылось за горизонтом, оставив расщелины и углубления в тени,
охотники остановились, чтобы разбить лагерь. Апачи, по своему обычаю,
собиравшиеся на тропе войны, собрались на возвышенности.

«Этот Рыжий, кажется, думает, что найдёт тех, кого ищет, сидящими и ожидающими его, как будто их ноги крепко зажаты в ловушке», — заметил Цоай.

 «У Пинда-лик-о-йи, — добавила Лупе, — привычка считать себя лучше всех остальных. И всё же этот глупец идёт прямо в лапы медведицы с медвежонком». Он усмехнулся.

— Человек с винтовкой не боится человека, вооружённого только палкой, — быстро вставил Трэвис. — Этот вооружён оружием, которое, как он считает, делает его неуязвимым для нападения. Если он отдохнёт сегодня вечером, то, вероятно, оставит свою машину на страже.

"По крайней мере, мы уверены в одном", - сказал Нолан, наполовину соглашаясь. "Это"
никто не подозревает, что в этих холмах есть кто-то, кроме тех, с кем он может
справиться. И его машина не работает против нас. Таким образом, на рассвете... - Он
сделал быстрый жест, и они дружно улыбнулись.

На рассвете - старое время атаки. Апачи не нападают ночью.
Трэвис не был уверен, что кто-то из них сможет нарушить это старое табу и
пробраться в лагерь до наступления нового дня.

Но завтра утром они возьмут верх над этим самоуверенным Красным, лишат его
его порабощающей машины.

Голова Трэвиса дернулась. Это произошло так же внезапно, как удар между его глаз.
наполовину оглушивший его. Что ... что это было? Не какое-либо физическое воздействие
нет, что-то ошеломляющее, но все же несущественное. Он напрягся
все свое тело, ожидая возвращения, отчаянно пытаясь понять
что произошло в тот момент головокружения и кажущегося бестелесия.
Никогда он не испытывал ничего подобного - или испытывал? Два года назад или даже больше, когда он переместился во времени, чтобы попасть в Аризону Фолсомских людей, примерно на десять тысяч лет раньше, — в тот момент перемещения
Это было что-то вроде ощущения, что он заблудился в пространстве и времени, не находя твёрдой опоры.

И всё же он лежал здесь, на вполне осязаемых камнях и земле, и ничто в окружающем его сумрачном пейзаже Топаза не изменилось.
Но этот удар оставил после себя дрожащее отголосок паники, глубоко укоренившийся в нём, как открытая рана.

Трэвис сделал глубокий вдох, который был почти всхлипом, приподнялся на
локтях и пристально посмотрел на вражеский лагерь. Это была какая-то
атака с применением неизвестного оружия? Внезапно он засомневался.
что могло произойти, когда апачи бросятся в атаку на рассвете.

 Джил-Ли был справа от него. Трэвис должен был обменяться с ним
мнениями, чтобы убедиться, что это действительно не ловушка. Лучше отступить сейчас,
чем попасться, как рыба в сеть. Он выбрался из укрытия, издал
стрекочущий сигнал, и услышал ответ Джил-Ли в виде умело
подражательной трели ночного насекомого.

— Ты что-то почувствовал только что — в своей голове? — Трэвису было трудно выразить это ощущение словами.

"Нет. А ты?"

Он почувствовал — конечно, почувствовал! Остатки этого чувства всё ещё были в нём.
точка паники. "Да".

"Машина?"

"Я не знаю". Замешательство Трэвиса росло. Возможно, он единственный из группы
был поражен. Если так, он может представлять опасность для себе подобных.

"Это нехорошо. Я думаю, нам лучше держать совет подальше отсюда".
Шепот Джил-ли был малейший призрак звука. Он снова щебетала быть
ответ от Tsoay вверх по склону, который передается сигнал.

Первая луна стояла высоко в небе, когда апачи собрались вместе.
Тревис снова задал свой вопрос: почувствовал ли кто-нибудь из остальных этот странный
удар? Его встретили отрицательными ответами.

Но последнее слово было за Ноланом: "Это нехорошо", - повторил он комментарий Джил-Ли
. "Если это сработала Красная машина, тогда мы все можем попасть в его сети
вместе с теми, кого он ищет. Возможно, чем дольше человек остается
рядом с этой штукой, тем большее влияние она приобретает на него. Мы останемся здесь
до рассвета. Если враг хочет добраться до места, которое они ищут, тогда он
должен пройти под нами, потому что это самая легкая дорога. Обременённый своей
машиной, этот Рыжий всегда выбирал самый лёгкий путь. Что ж, посмотрим, есть ли у него защита от них, когда они появляются без предупреждения.
Трэвис коснулся стрел в своём колчане.

 Убить из засады означало, что они могли никогда не узнать секрет
машины, но после своего опыта Трэвис был готов признать, что
осторожность Нолана была мудрым решением. Трэвис не хотел участвовать во второй
атаке, которая так потрясла его. И Нолан не отдал приказ об общем отступлении. Должно быть, военачальник думал о том же, что и он.
Трэвис: если машина может влиять на апачей, она
должна перестать работать.

Они устроили засаду с помощью древнего навыка, который Редакс вложил в них
их воспоминания. Тогда ничего не оставалось, кроме как ждать.

 Через час после рассвета Цоай подал сигнал, что враг приближается,
и вскоре они услышали топот копыт пони. Первый татарин
показался на виду, и по его позе в седле Трэвис понял, что Рыжий полностью его контролирует. Два, а затем и три татарина
проехали между зубьями апачской ловушки. Четвёртый позволил себе увеличить расстояние между собой и своими товарищами.

Затем появился красный командир. Его лицо под шлемом было не видно.
счастливый. Трэвис полагал, что этот человек не был всадником по склонности. В
Апач вложил стрелу в тетиву лука и, услышав стрекот Нолана, выстрелил
согласованно со своими соплеменниками.

Только одна из этих стрел нашла цель. Рыжий пони пронзительно заржал
взвыл от боли и ужаса, встал на дыбы, молотя копытами воздух, опрокинулся назад,
придавив кричащего всадника под собой.

У Рыжего была защита, которая каким-то образом отражала стрелы. Но у него не было защиты ни от неудобного положения в седле, ни от стрелы, которая серьёзно ранила теперь уже бьющегося в конвульсиях пони.

Впереди татары корчились и извивались, издавая мучительные крики, а затем
выпали из сёдел и безвольно повалились на землю, как будто стрелы,
предназначенные для хозяина, вместо этого поразили каждого в сердце.