Рукодельницы

Из цикла рассказов "Мое уральское детство"

Их было пять сестер – Мария, Евдокия, Анна, Ольга и моя бабушка Маргарита. Правда, Дуню, как ее все упоминали, я никогда не видела, она потерялась во время войны, и никто ничего не знал о ее судьбе, но даже спустя тридцать лет, ее продолжали разыскивать, и я часто слышала ее имя в разговорах.
Помню, были такие киоски с вывеской «Справочная», бабушка время от времени на прогулках подходила к окошку, что-то выясняла, заполняла бланки и делала очередной запрос. Была информация, что Евдокия работала на Каслинском чугунолитейном заводе, вышла замуж за военного, и далее ее след был потерян.
Забегая вперед, скажу – ее так и не нашли. Как жаль, что тогда не было таких информационных возможностей, как сегодня, сохранилась лишь пожелтевшая фотография на картоне, где суровый мужик с окладистой бородой в сюртуке и картузе, держит одну руку на посохе, вторую на колене, рядом женщина в строгом платье и белом платочке, а вокруг стоят длиннокосые девочки разного возраста и удивительно непохожие друг на друга. Примерно 1927-28 год….
Ольга, самая младшая из сестер, была моей крестной. Лелька, как я ее называла, жила с бабушкой по соседству, а Мария с тетей Нюрой часто приезжали в гости с другого конца города и гостили по несколько дней. Дедушка снисходительно относился к женской компании и старался не мешать, когда квартира становилась на время мастеровой артелью. Что они там только не затевали – стегали из лоскутков одеяла, шили-вязали- вышивали, плели крючком пестрые круглые коврики, теребили шерсть и на шаль пряли пряжу.
Я с огромным любопытством вникала во все производственные процессы и по возможности принимала участие. Особенно меня завораживал такой дивный предмет, как веретено, нигде больше, кроме книжных иллюстраций, невиданный. А тетя Нюра так умело с ним справлялась – ловко раскручивала, тянула нить и приговаривала сказку: «Три девицы под окном пряли поздно вечерком…».  Моя душа тут же покидала уютную комнату в теплом свете оранжевого абажура и неслась куда-то вдаль за тридевять земель мимо острова Буяна в царство славное Салтана.
Рассказчицы мои бабушки были непревзойденные! Они имели удивительный талант перетасовывать все известные сюжеты, добавлять нюансы, импровизировать так, что каждый раз получалась новая история. Это был мой волшебный мир – мир сказок, всевозможных пирогов, чаепитий из самовара, кружевных салфеток и неспешных бесед за рукоделием.
Еще одной семейной реликвией была необыкновенной красоты Поповская швейная машина - черная с орнаментом под хохлому и медными вензелями. В мои прямые обязанности входило вставлять нитку в иголку, а в качестве вознаграждения позволялось крутить колесо за ручку. Годам к шести я сносно могла сделать строчку, а главное - не прошить палец при этом. Технику безопасности мне особо усердно вдолбили в голову, в красках описав возможные последствия.
Поверив в себя и насмотревшись, как бабушка, перебрав старый чемодан, за один вечер могла перекроить и перешить летнее платье, я загорелась навязчивой идеей.
В первый же вечер, вернувшись домой, я тихо уединилось в комнате с шифоньером, пока папа мирно дремал под телевизор после работы, и занялась творческим процессом.
Мне безумно хотелось быть похожей на героиню нашумевшего фильма «Бобби».  Недолго думая, я выбрала самую подходящую для этой цели мамину юбку морковного цвета, по ее словам, «прекрасно оттеняющую загар», недавно привезенную из отпуска с юга.
Разложила на полу, сверху приложила свои физкультурные сатиновые трусики, обвела мелом, придав нужную форму, не забыв про швы с запасом и вырезала! Остатки с трапециевидной дырой по центру я аккуратно свернула и зачем-то положила обратно в шкаф. Мыслями я уже видела себя звездой индийском кино в мини-юбке.
Ни свет ни заря я на велике примчалась обратно к бабушке с горящими от нетерпения глазами и вывалила «драгоценное» содержание пакета на стол. Бабушка молча переглянулась с тетей Нюрой и обе поняли, что перспектива очередного скандала неизбежна.
-  Я сама! – наотрез отказавшись от любой помощи, извлекла машинку из деревянного футляра и принялась за работу.
- Стремление сделать что-то своими руками конечно хорошо, но я чувствую себя пособником вандализма ..., - бабушки в растерянности потоптались у стола и удалились на кухню для дискуссии, в поиске правильной, с точки зрения педагогики, позиции.
Провозилась я достаточно долго, одно дело крутить ручку, когда бабушка ловко протягивает ткань под лапкой, другое – делать это одновременно. В конце концов, мне удалось стачать края, с горем пополам подогнуть верх и вставить резинку, но самое сложное было подшить подол. Строчка ни в какую не получалось ровной, а бежала размашистой волной. Меня это ужасно злило!
Бабушка с тетей Нюрой заглянули в комнату как раз в тот момент, когда я, разглядывая себя в большом напольном зеркале, поняла, что моя юбка возмутительно похожа на абажур, стоящем рядом на комоде. Как-то не так я себе это представляла! Сразу вспомнилась прибаутка Ули из любимой книжки – Филя-Филя, ты дурак! Ты бы делал, но не так….
В приступе бессилия я затопала от обиды ногами, стянула произведение собственного производства, закинула за диван и разревелась.
-  Дурацкая машинка! Дурацкая юбка! Ненавижу! – сотрясая воздух, взывала к состраданию.
-  И правильно, - невозмутимо согласилась бабушка, доставая из серванта чашки, – давай, сворачивай свое ателье, чай будем пить.
Никто не собирался меня утешать и переубеждать. Я просто опешила от такого равнодушия! И молча, обхватив колени руками, исподлобья наблюдала с дивана за приготовлением. Бабушка внесла блюдо с дымящимся пирогом и по комнате поплыл аппетитный аромат, напомнивший каждой клеточке организма, что я забыла позавтракать.
Выдержав театральную паузу, я все же поинтересовалась, с чем пирог.
-  Да любимый твой - с сырком, садись уже, то остынет.
Нет, это не плавленый сырок из гастронома, это невероятно вкусная промысловая северная рыба, которую я больше потом, уехав из родного города, нигде не встречала.
Чаепитие с рыбным пирогом - это целый ритуал на Урале. Аккуратно снимаешь верхнюю румяную корочку, а там – на пышной, пропитанной соком, сдобной подушке выложены тонкие кружочки картофеля вперемежку с колечками лука и крупный кусок рыбы, рассчитанный на одну порцию. Сначала ты разбираешься с нижней частью, как с полноценным блюдом, а затем смакуешь верхнюю корочку, запивая сладким чаем. И за этим приятным занятием ровно через пять минут я и думать забыла о своем дизайнерском провале….
Гроза разразилась на третий день. В субботний полдень время тянулось размеренно и лениво. Дворовый кот вальяжно растянулся на капоте зеленого «Запорожца», мужики в газетных пилотках вяло без азарта играли в домино, дворничиха Антонина поливала свой незаконный огород под окнами, а мы с девчонками в тени старой липы мирно сидели в рядок на вросшем в землю гимнастическом бревне, играя в колечко. На словах «Колечко-колечко, выйди на крылечко» с небес раздался громогласный возглас. При детальном рассмотрении оказалось, что это мама с балкона седьмого этажа в срочном порядке «приглашала» меня домой, и по голосовой интонации было понятно – не для праздной беседы.
-  Зачем? – изображая непонимание и жмурясь от солнца, задрала я голову.
-  Сейчас поймешь, дрянь такая! – моей репутации был нанесен непоправимы удар. Я тут же переменилась в лице, покраснела и сиганула в кусты.
-  Попробуй только не прийти через минуту! – летело мне вдогонку.
Сделав круг почета вокруг нашего шестиподъездного дома, я вынуждена была признать - отступать некуда, нужно идти сдаваться.
Протиснувшись в двери, я виновато сжалась у порога, всем своим видом изображая муки совести. Непредвиденная явка с повинной застала мамочку врасплох, и заготовка раздолбательной тирады, включающей порцию для папы за попустительство и недосмотр, потеряла намеченный градус запала. «Руки в боки» сменили локацию и приложили нечто кримпленовое к надлежащему месту юбки. Сквозь зияющую дыру по центру насмехательски выглядывал голубой горошек домашнего халата.
-  Это что?! Что за вандализм, я тебя спрашиваю?! Кто позволил тебе трогать мои вещи?! – и для лучшего понимания вопроса швырнула мне юбку в лицо. - Заруби себе на носу - никогда не смей прикасаться к чужим вещам! Поняла?!
Да, я поняла, мама умела объяснить доходчиво, что впредь не возникало желания проверять угрозы на достоверность. А если честно, я вовсе не боялась взбучки - меня никогда не били, но больше всего на свете я боялась разочаровать ее….
-  Татуся, не ходи босиком, надень тапочки…, - папа предпринял отвлекающий маневр.
Мама улыбнулась про себя, оценив мой достоверный образ кающейся Магдалины, но старалась выглядеть непреклонной:
-  Иди умойся и переоденься во что-то приличное! Или ты забыла, что у твоей Лельки сегодня день рождения?! Ох уж я разберусь с вашим кружком народного творчества!
Через полчаса мы втроем шагали по разогретому асфальту с «Подарочным» тортом в картонной коробке и букетом белых лилий, завернутых в прозрачный шуршащий целлофан. Больше всего не свете я переживала, что по моей милости перепадет моим любимым бабушкам. Всю дорогу я изнывала от жары и несправедливости жизни….
Когда мы пришли, семейное мероприятие было в самом разгаре.  Два сдвинутых стола окружали довольные порозовевшие гости – ближайшая родня, давние подруги, с которыми было прожито полжизни, нерешительный вдовец, претендующий на роль жениха моей Лельки и, собственно, сама виновница торжества во главе с гитарой.
Рассказывали, что в молодости Лелька сражала всех умением дробить чечётку, аккомпанируя, перекинув гитару через плечо, как испанские танцовщицы с живописного гобелена, висевшего над кроватью. Конечно же, сейчас она уже не исполняла такие перфомансы, но задать озорной настрой была способна любой весьма возрастной компании.
Дружный хор спел «Приветственную» и родителям поднесли по рюмочке водки на маленьком серебряном подносе. Я была в восторге от такой давней традиции! И когда, спустя десяток лет, в фильме «Жестокий романс» цыгане таким образом встречали Паратова, я чуть не взвизгнула на весь кинотеатр от переизбытка ностальгический эмоций.
Естественно, мама и не собиралась портить праздник, предъявляя кому-либо претензии, но выбрав подходящий момент, очень красочно и колоритно описала инцидент, отчего все только посмеялись. А я не знала, то ли обижаться, то ли смеяться вместе со всеми.
Как жаль, что все эти душевные застолья с пением на два голоса под гитару, простым домашним угощением и дефицитом, припасённым для специального случая, ушли в небытие ….
Кстати, мой портняжий опыт не прошел даром и очень даже пригодился в дальнейшим – с помощью журнала «Бурда» я за один день с легкостью могла соорудить себе любой модный наряд на очередную вечеринку и не страдать от однообразия нашей отечественной легкой промышленности.
А мой первый неудачный авторский экземпляр бабушка умело подправили, из остатков пошила жилетку, Лелька смастерили из гофрированной бумаги сочный зеленый хвостик - и я была самой что ни на есть настоящей морковкой на Празднике осени. На то они и рукодельницы.