2 Литературный детектив Впечатляющие образы автора

Часть 2/3

Вот примеры образов Автора М.
1.  «…на дороге остался один след, пахнувший керосиновой гарью, размеренный и грузный».
Интересный образ, но ожидаемого обобщения нет: Трактор могучий, размеренный, неотвратимый, абсолютно бездушно попирает, не хрупкую беззащитную живую природу, но такую же бездушную дорогу.
2.  «Над Доном, на облысевшем от солнечного жара бугре, под кустом дикого терна лежим мы: дед Захар и я.  Рядом с чешуйчатой грядкой туч бродит коричневый коршун. Листья терна, пестро окрашенные птичьим пометом, не дают нам прохлады. От зноя в ушах горячий звон; когда смотришь вниз на курчавую рябь Дона или под ноги на сморщенные арбузные корки в рот набегает тягучая слюна, и слюну эту лень сплевывать».
Пример натурализма, каким его понимает Автор М. Здесь вместо образа случайный вид сквозь стекло, заплёванное слюной и заляпанное птичьим помётом. Рассуждать не о чём, хочется быстрее отвернуть взгляд.
3.  «Вечером дегтярной лужей застыла над станицей темнота».
Нарушена логика «лужа над станицей». Лучше было бы, например, так:
Вечером отражением дегтярной лужи застыла над станицей темнота.
Образ не был доработан.

4.  «На кургане обглоданная столетиями, ноздреватая каменная баба, а через голову ее, прозеленью обросшую, солнце по утрам переваливает, вверх карабкается и сквозь мглистое покрывало пыли заботливо, словно сука — щенят, лижет степь, сады, черепичные крыши домов липкими, горячими лучами».
Опять образ немного небрежный. Попробуем доработать его, разбив на два.
На кургане обглоданная столетиями, ноздреватая каменная баба с головой, обросшей прозеленью.
Карабкаясь по ним поднимается по утрам солнце и сквозь мглистое покрывало пыли заботливо, словно сука — щенят, лижет степь, сады, черепичные крыши домов липкими, горячими лучами.
Два понятных связанных образа. Читается легче. Видимо не владел Автор М ко времени написания романа-эпопеи приёмом связанных образов – иерархией образов.

5.  Песчаник жадно пил розоватую пену и кровь».
Песчаник представлен кровожадным вампиром. А ведь не по своей воле он стал таким. Раньше ему достаточно было и воды студёной. Образ песчаника оказался искажён.
Живописные образы редкость в Донских рассказах. В них скорее пересказ трагических историй. Такие специально не придумаешь, их надо было услышать. Вражда полностью затмевает окружающий мир героев. Жутковатость событиям придаёт контраст с бытовой обыденной интонацией описания. Образам не хватает детальной проработки, законченности, правды. И, главное, в них нет и признака стремления к обобщению, постижению глубинной сути.
Не рано ли с таким скудным багажом браться за роман-эпопею?

Теперь выберем образы романа-эпопеи и попытаемся сравнить с выбранными ранее.

1.  «Не лазоревым алым цветом, а собачьей бесилой, дурнопьяном придорожным цветет поздняя бабья любовь».
Пейзажная зарисовка и глубокое обобщение чувств. Плюс в пользу Автора Ф.
2.  «Мутной прибойной волной покатилась молва».
Тут явный песенный мотив. Плюс автору Ф.
3.  «И снова колокольно-набатным гудом давит Христоня голоса. Вливаются в песню голоса и с соседних бричек. Поцокивают колеса на железных ходах, чихают от пыли кони, тягучая и сильная, полой водой, течет над дорогой песня».
Понимание песен и песенности звуков – достояние Автора Ф.
4.  «…на сером шелковье пыли остаются чудовищные разлапистые следы босых его ног».
Редкий образ изысканной шелковистости пыли. Обойдёмся без плюсов.
5.  «Ветер на клочья рвет косое полотнище дождя».
При переписывании черновика Автор М однажды уже не понял и исказил «полотно стоялой воды», об этом далее в «разбитых черепках». Все основания считать, что излом ветром плотного потока капель дождя – «полотнища дождя» образ первого автора – Автора Ф.
6.  «Курганы в мудром молчании, берегущие зарытую казачью славу».
Здесь точно созвучие образу Автора Ф: «Молчанье мудрое седых курганов» усеянных «казацкими костями».
7.  «Над Доном на дыбах ходил туман и, пластаясь по откосу меловой горы, сползал в яры серой безголовой гадюкой».
Всё из казацкой конной жизни и ругательной речи. Плюс Автору Ф
8.  «Старик уехал, а в степи осталась часовня горюнить глаза прохожих и проезжих извечно унылым видом, будить в сердцах невнятную тоску».
«Горюнить глаза, извечно унылый вид, невнятная тоска» и всё это в одном предложении. Это подбор мастера, но не новичка. Плюс Автору Ф
9.  «Одного начал развязывать, тронул его руку, а она, как подошва… черствая… Проросла сплошными мозолями… Черная ладонь, порепалась… вся в ссадинах… в буграх…
Бунчук резко оборвал рассказ и незаметно для Анны потер горло, затянутое, как волосяным арканом, жесткой спазмой».
Два сильных связанных образа: труженика и кающегося его погубителя. Использованы скупые средства требовательного к себе мастера. Всё за Автора Ф.
10.  «Над черной степью жила и властвовала одна старая, пережившая века песня. Она бесхитростными, простыми словами рассказывала о вольных казачьих предках, некогда бесстрашно громивших царские рати; ходивших по Дону и Волге на легких воровских стругах; … покорявших далекую Сибирь… И в угрюмом молчании слушали могучую песню потомки вольных казаков, позорно отступавшие, разбитые в бесславной войне против русского народа».
Глубокое обобщение в песенно-пейзажном образе. Однозначно в копилку Автора Ф.
11.  «Английский дредноут «Император Индии», покидая берега союзной России, развернулся и послал из своих двенадцатидюймовых орудий пачку снарядов. Прикрывая выходившие из бухты пароходы, он обстреливал катившиеся к окраинам города цепи красно-зеленых, переносил огонь на гребень перевала, где показались красные батареи. С тяжким клекотом и воем летели через головы сбившихся на пристани казаков английские снаряды».
Окончена миссия казаков. Они больше не нужны своей родине. Нет у них и другой. Все образы имеют значимое завершение. Не понятно только одно, при чём тут автор М?

Семь частей насыщены образами. В восьмой части они необъяснимо исчезают.
С трудом можно выбрать следующие:
12.  «…на одном из кольев старого плетня висел лошадиный череп, выбеленный дождями, черневший провалами порожних глазниц. По этому же колу, свиваясь спиралью, ползла, тянулась к свету зеленая тыквенная плеть. Она достигла верхушки кола, цепляясь мохнатыми усиками за выступы черепа, за мертвые лошадиные зубы, и свесившийся кончик ее, ища опоры, уже доставал ветку стоявшего неподалеку куста калины».
На встрече жизни и смерти жизнь представлена как «зеленая тыквенная плеть». И самым важным оказалось узнать, дотянулась ли она до «куста калины». Да, простота, небрежность образа узнаваема. Плюс (по сути минус) Автору М.
13.  «Словно пробудившись от тяжкого сна, он поднял голову и увидел над собой черное небо и ослепительно сияющий черный диск солнца».
Этот образ заставляет остановиться. Он явно призван уравновесить образ всадника с кровяным бантом, поставить знак равенства между авторами всех частей. Да, резкий яркий свет может ослепить до кратковременной темноты, но поиск глубинной сущности образа не даёт результата. Забрасываемый невод неизменно возвращается пустым. Единственно, вспоминается чёрный и красный, квадраты и круги Малевича, умершего в 1935 году – в период написания последней книги романа-эпопеи. Где же понятность образа? Пусть нужно приложить большее усилие читателю, чтоб значимей для него был результат. Но нельзя требовать чрезмерности, тем более обманывать читателя пустотой. Небрежно накинутый на плечи и великоватый по размеру образ Автора Ф спал. Под ним в туманной дымке проступил Автор М.

А вот и обещанные «разбитые черепки».
Образ - суть хрупкая оболочка, внутри которой заключены мысли и чувства. При переписывании рукописи другого автора, непонятое слово нельзя оставить, его надо ли понять или подменить. Но, тогда непонятым останется и образ. При подмене слова легко разрушить и непонятый образ, разбить на черепки его оболочку, опустошить содержание.
Читателю, не просто следящему за сюжетом, а уносимому созданным автором водоворотом чувств, будет заметен след «слона в посудной лавке».

Разбитые черепки образов из черновика Автора М.
1.  «Леса с пронзительным брунжаньем зачертила воду, за ней коротеньким полотном стояла вода».
Непонятно содержание, невиден образ. А вот текст, восстановленный  стараниями исследователя Чернова А. Ю. :
«Леса с пронзительным брунжаньем зачертила воду, за ней колотилась полотном стоялая вода».
Теперь образ понятен. Поверхность воды, как полотно белья на ветру, как поверхность, разделяющая два мира: мир водных существ и мир крылатых.

Иерархия образов.
Всё художественное произведение как целое также является образом. И в нём не должно быть случайных ненужных деталей, перегружающих сюжет, разбавляющих его пустотой. Примеры иерархии из двух, трёх образов у автора Ф уже отмечены. Автору М они пока не удавались.

Проявление смысла случайных деталей
Вот случайная деталь: во второй части романа купец Мохов перелистывал июньскую книжку «Русского богатства». Зачем добавлена эта деталь, с точным указание номера? Автор М не раскрывает.
Этой детали есть объяснение в личности Автора Ф. Он соиздатель журнала «Русского богатства». Кроме того, по явной ли хронологии, по смене времён года и указанию церковных праздников определяется 1913 год. В июньском номере 1913 года вышла последняя часть произведения Автора Ф «В глубине. Очерки из жизни глухого уголка». Своё авторство Ф предусмотрительно скрыл псевдонимом.

Логика следования персонажа образу до самого финала.
Завершённый образ героя становится понятным и предсказуемым. Он действует уже самостоятельно, не оставляя автору выбора. Но и автор никогда не позволит герою разрушить созданный им образ.
У двух авторов герои с противоположными целями, а потому, не может быть финала, одинаково выигрышного для обоих героев. При таком ярком изложении, насыщенности образами мы вправе ожидать и достойного эпопеи финала.

Финал Автора М:
«Вот и сбылось то немногое, о чем бессонными ночами мечтал Григорий. Он стоял у ворот родного дома, держал на руках сына…
Это было все, что осталось у него в жизни, что пока еще роднило его с землей и со всем этим огромным, сияющим под холодным солнцем миром».
Что же реально изображено. На фоне своего дома отец с ребёнком на руках. Где-то вдали Земной шар. Казак ли перед нами? Ни коня, ни винтовки, ни шашки мы не видим. Сюжетные линии остаются незавершёнными. Возможное завершение обозначено лишь «холодным солнцем».
Но, реальное завершение Автору М было отлично известно до завершения романа, до выхода последней книги. Известно по судьбе названного им позднее прототипа Григория Мелихова - Харлампия Ермакова.
Дело против Ермакова за участие Вешенском бунте 1919 года было закрыто в 1924 году с формулировкой "по целесообразности". Шестого апреля 1926 года Автор М пишет  Ермакову письмо с просьбой сообщить ему «некоторые сведения о Верхне-Донском восстании 1919 года». Через 9 месяцев Ермаков арестован. В деле Ермакова появились новые показания, новые свидетели, а письмо Автора М хранится в «Деле» в отдельном пакете, вместе с особо важными для следствия документами. Ещё через 5 месяцев Ермаков расстрелян.
Дело до сих пор закрыто в архивах. А, значит туман полуправды не развеян. Возможно образы героев романа стали против своей воли свидетелями, обвинителями в реальном деле.
Получается, что вместо кажущегося позитивным открытого финала, Григорий Мелехов, уже и не очень-то похожей на казака, сдаётся по воле Автора М на милость Михаилу Кошевому. По сути, Автор М сознательно ведёт Мелехова прямиком к стенке, прямиком к бесславному финалу без каких-либо вариантов.

А вариант был. И был он единственным для образа героя Автора Ф.

окончание:
http://proza.ru/2025/01/02/999