Несколько часов с воробьем

     Случилось это в минувшую пятницу, и, как всегда, неожиданно и непредвиденно. Я шла утром к метро вблизи своего дома, и , уже вблизи метро, вижу валяющуюся на тротуаре птичку. Брюшком вверх лежит она, брюшко светло-голубое. Холодно, но еще не самый мороз.. Вблизи коммунальщики в оранжевых комбинезонах. Что-то делают у края мостовой. Поначалу я подумала, что птичка уже мертвая. Лежит  на спинке, медленно замерзая. Но все оказалось иначе, чему и хочу посвятить этот рассказ.
     Я подняла птичку, перевернула ее и положила на ладонь. Это был воробей. Сверху узнаю его. Он жив !!!  Сердце его бьется часто, часто. Почти как у меня при  тахикардии или от холода. Что делать? Не бросать же его?!  Я согреваю в ладони поднятого найденыша и иду дальше к метро. Подхожу к газетной палатке, прошу  дать мне коробочку, за которую готова заплатить. Но нет такой  подходящей коробочки для воробья. Я продолжаю  согревать  мое сокровище в своей  зажатой ладони, и в таком виде мы идем в метро. И так грею, грею его.  И он уже моргает глазками. Не рвется, сидит в моей ладони  как своем  гнезде. А сердце его все бьется, бьется, бьется.  И я ощущаю это биение сквозь нежные перышки. Подходя к стеклянной будке с дежурным, объясняю, что нашла замерзающего воробья, и он теперь едет со мной… Высокий, сильный  дяденька с огромным удивлением раскрыл глаза, ничего не сказал, замечаний нам не сделал и пропустил. Дальше еду уже в поезде. Все так же с воробьем  в зажатой ладони. Сижу и держу его. Доезжаю до Сухаревской, где на Сретенке стоит мой  университет, а рядом с ним Храм Троицы Живоначальной в Листах, куда я , как правило, захожу перед лекциями. К счастью, в  этот день лекций  со студентами у меня не было. На переходе музыкант играет вальс цветов из «Щелкунчика».  Время предновогоднее. Опять ищу палатку, где бы мне купить коробочку для воробья, пока мы с ним в дороге. И здесь нам  несказанно повезло. Доброжелательная продавщица цветочного киоска сочувственно улыбнулась, достала картонную сумочку с белыми мягкими ручками в виде шелковых  шнурков , с рисунком  сиреневой лаванды, положила на дно ее мягкую бежевую сетку, а я,  в свою очередь,    положила моего воробья на нее. И получилось замечательно для него, комфортно.  Он устроился как в теплом гнезде.  Стенки  этой маленькой изящной сумочки не пропускали холод , да и я периодически опускала свою ладонь на воробьиную спинку. Воробей тихо сидел и не двигался, но глазки открывал, иногда вертел головой.  « А если он улетит?» - спросила продавщица..  Я показала ей,  что он не взлетает.. «Он не может сейчас летать, он едет со мной» - ответила ей  я.  Денег за сумочку она с меня не взяла. Бывают же добрые люди !!! Я поблагодарила ее за помощь и сочувствие, и пошла дальше к храму.  Перекрестившись, я вошла в храм, купила свечи, а сумочку с воробьем поставила  на деревянный столик вблизи храмовой лавки, чтобы не тревожить его пока я подхожу к иконам и ставлю свечи. Служба в храме уже закончилась. Я то и дело оглядывалась на деревянный столик. Сумочка тихо стояла, воробей никак себя не проявлял.  Мне еще надо было купить в лавке журнал «Русский дом», но оказалось, что он еще в продажу не поступал.   Попутно выяснила, что умерла моя любимая кошка Хомка, которая жила в служебном помещении при храме. Ей  было 18 лет.  Она  была пушистая, трехцветная, ласковая, но уже слепая после пандемии. Ее все  любили, полноценно кормили, гладили.  За ней ухаживали и даже назначенные доктором уколы делали, когда она заболела во время пандемии. 
    Я решила уже ехать домой,  не заходя в университет. Но тут неожиданно , на Сретенке, остановился автобус. Вместе с воробьем я быстро  вскочила в него и доехала до Сретенских ворот. Сошла и дошла до магазина «Русский дом» в Малом Кисельном переулке, чтобы купить журнал.   Но опять же,   напрасно. Оказывается, журнал этот еще не вышел. Это номер «Зима» за 2025, а остался только «Осень» за 2024.  «Лучше бы Вы сначала позвонили, чем так к нам ехать. Но все во благо! Зато воробья спасли. Я вижу, он живой, моргает, головкой крутит. Возможно, он ударился о машину. Такое случается» – такой разговор у меня состоялся с продавцом из «Русского Дома», сочувствующим мне, доброжелательным человеком.  Я вышла из магазина и под метель пошла к метро «Тургеневская».  Доехали мы с воробьем благополучно до моей станции «Пролетарская».  Он явно отогрелся и начал  чаще шевелиться. Я выхожу на платформу, и вдруг…                О, непредвиденность !!!   Почувствовав снаружи теплый воздух метро, после  нескольких часов  согревания, мой воробей вылетел из сумочки-гнезда,  взлетел  высоко к мраморной белой колонне, а затем полетел   вдоль платформы… Я рванулась за ним, но вскоре потеряла его из вида. А ведь уже думала, как буду его выхаживать дома, как буду лечить, кормить,  поить. Почувствовав в себе  силы и возможность обрести свободу, воробей полетел ей навстречу. Бедняга, не для его понимания  было ощутить, что на внутренней  платформе метро нет ни еды, ни  воды.  Есть только стеклянные двери , переходы внутри , повороты,  длинные лестницы,  тоннели, по которым ходят поезда. Я еще пыталась его вновь увидеть, но тщетно. В растерянности подхожу к тому же дежурному, который видел меня еще входящей в метро и держащей в ладони замерзающего воробья. Он удивился снова, но уже, на другом этапе ситуации:  « Как он вылетит? А если в тоннель…?!» Вопросы, вопросы, ответов на которые у нас не было. Я продлила жизнь погибающему  воробью на несколько часов, а дальнейших его действий так и  не знаю.  Какова же его судьба теперь, после взлета в метро?  Во всяком случае, оптимизма у меня она не вызывает. В память об этой оборвавшейся воробьиной истории храню у себя дома эту  белую картонную сумочку с рисунком лаванды, сумочку, которая несколько часов  была  гнездом согревания для моего воробья.
 
       13 декабря 2024, Апостола  Андрея Первозванного.