Эпизод 14. 3. На память о Петрограде. 11. 04. 1917

 Реальность 2.

Часть 1. 1919г, октябрь.
           Их вывели за околицу, направляясь к близкому лесу. Вот и опушка. «Эй, вы, контрики, становитесь рядком, пришел ваш последний час!» Красноармейцы залязгали затворами винтовок. Он и прапорщик, совсем еще молодой парень, оказались с краю, совсем близко к первым деревьям. Прапорщик слегка толкнул его плечом: «Господин поручик, все равно нам тут смерть, а лес рядом. Рванем вместе, там ельник видите, густой очень, а дальше река – в воду и нырять…шанс есть!»  Они рванулись в лес, как зайцы от волков, петляя и пригибаясь. Выстрелы, крики, стоны умиравших товарищей – все осталось там, позади. В той реальности, которая должна была закончиться на опушке этого леса. Он несся огромными скачками к густому ельнику, парень – прапорщик бежал чуть правее, хрипел на ходу: «Быстрее, поручик, быстрее!» Пули вонзались в стволы деревьев, ветви елок больно били по лицу, но он бежал, бежал, видя ее лицо и слыша ее слова. Погони не было, конвоиры добили оставшихся, сняли с них приглянувшуюся обувь и шинели и пошли в станицу, оглядываясь и матерясь. Офицеры добежали до реки, бросились в холодную воду и поплыли по течению, удаляясь от того места, где все должно было завершиться. Но не завершилось, это была лишь пауза в сценарии их жизней.

Часть 2. 1922г, весна.
           «Ну, что ж – этого следовало ожидать.» - он вышел из парадного, постоял, всматриваясь в знакомые улицы Петрограда: «Почти, как тогда, в 15- ом году. Те же дома, та же мостовая, даже снующие туда – сюда извозчики, такие же. Только люди – не те. И одеты не так. В новой стране уже не было мундиров с погонами и фуражек с кокардами на головах проходящих мимо него, военных. Красные звезды, красные косынки, всюду полыхало и развевалось красное. Ленты, знамена, транспаранты. Страна входила в новую действительность, трудно, тяжко, отхаркиваясь кровью, голодая и залечивая раны недавней бойни. И он – чуждый «элемент», липовый «инженер» с поддельными документами, пытающийся найти ту единственную, с которой его связывала тонкая, незримая нить. Найти, чтобы…что? Уехать, убежать за кордон? В Польшу, Финляндию? И, что там? Впрочем, это уже не имело никакого смысла – ее он не нашел. В квартире жили другие люди, несколько семей рабочих. «А, прежние хозяева были «исплататоры» – сбежали, поди, к своим мильёнам в Европы!» - сообщила ему усталая женщина, стиравшая белье в большом тазу на кухне. «Так, что – мы тут живем, согласно справке из жилкомхоза, семьи павших красных командиров. Наша рабочая власть нас не бросила – жилье дала и нам, и детям нашим.» Он вскочил на подножку проходившего трамвая. «Итак, господин поручик Томашин, точнее – товарищ инженер Ромашин из артели «Новый путь», куда направимся? В Царское село, вот, куда. Найти семью прапорщика Дилёва. Может, хоть там повезет и человек, спасший тебя от смерти, жив и здоров. Вдвоем и решим, как и что делать дальше?»
           Адрес, данный ему прапорщиком тогда, в 19-ом, на берегу реки, был точным, дом на месте. И была жива и здорова его мама, женщина, лет 50-ти, бросившаяся ему навстречу со словами: «Вы от Володи, как он, где он? Живой?!»  Как выяснилось, Володя Дилёв, прапорщик русской царской армии, был здесь последний раз летом 1918г. И с несколькими друзьями – офицерами уехал «на Дон, к Корнилову», как он сказал при прощании. Так, что – его рассказ о чудесном спасении от смерти в 1919г, был последней весточкой от сына. «Куда же он пошел, когда вы расстались там, у реки? – Не могу знать, мадам. Мы решили пробираться  к своим, но где они были, эти «свои», тогда уже было не понять. Белая армия откатилась далеко к югу, к Ростову, в округе хозяйничали разные «батьки – атаманы» и красноармейские части. Мы решили пробираться каждый самостоятельно. Разжились одеждой в одной деревушке и разошлись, прапорщик дал мне Ваш адрес, на случай, если окажусь в этих краях. И, вот, я здесь, больше ничего о судьбе Володи Дилёва сказать не могу. Уж, простите, меня.» Женщина открыла шкатулку, достала несколько фотографий. Положила их на комод, вытерла платком глаза. Вздохнула, рассматривая фото – одно из них протянула ему: «Вот, возьмите. Это Володенька в апреле 17-го, как раз чин получил, в ателье специально ходили – памятное фото сделали, три дня всего и побыл, как раз вся эта смута только начиналась, никто не знал, как и что будет дальше. Потом, когда фронт развалился, это уже в 18-ом, он с друзьями еще заходил, перед самым отъездом…» Женщина снова приложила платок к лицу: «Вы берите фото, пусть у Вас память о нем будет. У меня есть еще Володины карточки. Куда Вы теперь, у Вас семья, или, как?» - «Или, как» - он попрощался и вышел. «Ну, вот и все. И здесь – ничего. Где Вы – прапорщик Дилёв, живы ли, мне уже не узнать никогда. Еще раз благодарю за то, что не оставили меня на той опушке лесной, лежал бы сейчас поручик Томашин в общей могиле, а так – хожу, дышу, езжу, вот, разыскиваю близких людей.» Ускорил шаг, двигаясь к станции: «Близких? Да, самых близких и любимых. Ах, как сладок был тот поцелуй у стола в гостиной, самый первый, самый долгий…И стук бьющегося сердца под тонкой кофточкой, когда я обнял тебя и прижал к груди. И бездонная глубина твоих глаз в полумраке спальни, тихий шепот: «Томашик, любимый мой…»  Он ожесточенно затряс головой, отгоняя призрачные картины минувшего: «Все потерял –  родных, друзей, любимую не нашел – только карточка в кармане пиджака осталась. Черт, черт, да, что же теперь делать, куда ты пойдешь, кому ты нужен, поручик разбитой армии, офицер погибшей страны? Рвануть в Польшу, в маленький городок возле Бреслау, может, там найду…дурашка, наивный болван, кто тебя выпустит из страны! В ЧК ты уедешь, вместо Польши, инженер самозванный. И рядом уже не будет прапорщика и близкого леса с речкой. Прислонят в полутемном подвале к мокрой, шершавой от пуль, стенке и зачитают приговор – «Именем революции!» Пора на работу, товарищ Ромашин – стране нужен твой честный созидательный труд в артели «Новый путь».

Часть 3. 2024г, осень.
            Он достал из серванта большой конверт из плотной бумаги, открыл его и разложил на столе фотографии. «Вот, она – история Отечества в лицах. Империя, сгоревшая в огне Гражданской войны. Лица тех, кто жил и любил тогда, когда вокруг был океан ненависти. Когда «брат на брата и сын на отца». Он вгляделся в  карточки, перебирая их, читая скупые строчки на обороте. «А, вот и Вы – Эдита Ставронская, преподаватель словесности. Встречайте спасителя Вашего любимого – прапорщик Дилёв, апрель 1917г., от фотографа Двора Его Величества.» Как попали к нему эти фотографии, почему, именно они и именно к нему? Какая связь между этими историями жизни давно исчезнувших людей и его жизнью? Жизнью здесь, далеко от мест тех событий, в горно – таежной глухомани на востоке страны. «Помедитируй на это» - говорил его Учитель, когда он обращался к нему с очередным вопросом. «Почему –нет? Надо, значит, надо! Хочешь получить ответы – сделай шаг в ту Вселенную, которую не видно в телескопы, которая гораздо ближе и не менее огромна, чем та – снаружи. Главное – не бояться и не лениться. И все получится.»