Временной континуум

  Я давно понял, что время – это очень абстрактное и условное понятие, и подгонять его под один знаменатель не стоит. Вот вводят периодически то летнее, то зимнее время, а толка никакого нет.
 Говорят – для экономии электричества. Это сплошная глупость и враньё, потому, как всё наоборот получается.   Допустим, утром человек идёт на работу и вроде бы уже светло, а темнеет, тогда, когда он возвращается в сумерках с работы. Потом на час позже ложится спать, тем самым расходует больше света, а соответственно и платёжка увеличивается, но это никого не волнует, потому что это уже наши денежки.
 Цикл смены дня и ночи настолько привычен нам, что все химические процессы подчинены ему, это называется – «Циркадные ритмы». Они связаны с восходом и заходом солнца, тогда в организме вырабатывается мелатонин, он то и отвечает за наш сон. Я говорю про сбой биоритма и всевозможных расписаний, когда, выезжая из одного города, попадаешь в другой часовой пояс.
   Вот мне мой старший брат Владимир рассказывал ситуацию, в которую он попал, когда жил в Питере.
  «Поехал я осенью с ребятами на север области в район Лосева, собирать клюкву на тамошних болотах, - рассказывает Володька, - а ночевали мы у знакомого в лесной сторожке. И по прибытию, в первый же вечер решили это дело отметить, а раненько утром «кинуться в бой». Надо сказать, затарились спиртным основательно, чтобы на несколько дней «охоты за клюквой» хватило. Гульнули так хорошо, что на следующее утро, - продолжает брат, - просыпаюсь – сумерки, глянул на часы – шесть тридцать.
  Думаю: «Надо ребят будить и идти за клюквой». Ставлю чайник, садимся завтракать, а сумерки сгущаются ещё сильнее и сильнее, и через час вообще стало темно. Тут мы сообразили, что это не утро, а уже вечер.
  Видно, спьяну мы проспали целый день и только к вечеру – аклимались.
  Делать нечего, решили сразу и поужинать. Поужинали, тем более, было с чем. А ребята крепкие и молодые, для них, сколько ни наливай – всё мало. Ну и повторилась вчерашняя беда. Просыпаемся – пасмурно на часы глянули – шесть часов. И опять не понятно – то ли утро, то ли вечер. Так мы три дня и были в каком-то временном континууме, ну пока водка не закончилась…».
  А если время усреднить, то получаются вообще какие-то парадоксы. Особенно, когда большую территорию объединяют одним часовым поясом. Раньше при Советском Союзе было Московское время. По нему работали все вокзалы, аэропорты, телеграфы и почты. Всё ездило, летало, крутилось и перемещалось в пространстве ограниченным большим государством.
   Помню, когда я был на западной Украине в гостях у моего друга художника Леонида Лезвинского в городе Хусте, который находился на самой границе с Румынией, то там, кроме вышеперечисленных служб, всё работало по местному времени. Получались перекосы между временем суток и тем, что показывали часы на вокзале. Как-то собрались мы съездить в Ужгород, походить по музеям и интересным местам, типа, питейных заведений. Утром, выглянув в окно, смотрю тишина, никого нет, только дворники шаркают своими мётлами, да одинокие прохожие куда-то спешат. Глянув на часы, что висели на стене, думаю: «Рано на автовокзал идти, только пять часов», - ну и дальше лёг, проснувшись только часа через два.
- Что ж ты меня не разбудил? - спросил Леонид.
- А чего будить, вот как раз семь часов, позавтракаем и пойдём на рейс до Ужгорода.
- Наш утренний автобус, уже давно того – ушёл, - сказал он, смеясь, - они отправляются по московскому времени, а это значит, что уже девять, - ладно, сейчас быстренько «перегрызём» и – на автовокзал.
  Приходим, а ближайший – только через три часа.
  Ну, мы погуляли по городу, зашли в костёл, а потом, дёрнула нас нелёгкая, еще и на развалины замка попереться, окунуться, можно так сказать, - в прошлое. Налазились прилично, чувствую по своему биоритму, организм требует подкрепиться. Спускаемся вниз, а там какая-то харчевня. Когда мы туда зашли, то я окончательно почувствовал, что время тут или замедлило свой ход, или вообще остановилось, потому как - это был типичный трактир прошлого века, который я видел в фильмах. Столы, стулья, лавки, скатерти, а в конце зала небольшая сцена, на которой сидели три музыканта. Один играл на аккордеоне, второй на скрипке, а третий держал между ног большой барабан, на который была прикреплена одна тарелка, а вторая – у него в левой руке. В правой – он держал большую колотушку, периодически ударяя в барабан. Сначала начала играть скрипка, с первых нот я узнал вальс Штрауса «Сказки Венского леса», я его помнил ещё из фильма: «Та, та-та, ра-ра, та-там…" Потом вступил аккордеон: «Та-та, ра-ра, ра-ра, та-там…». Но заканчивал каждый такт этой композиции, барабан со звоном тарелок. Мужик с колотушкой бил два раза в его бочину, а после этого всё завершал ударом по тарелке: «Та-рам, бум-бум, дзинь».  Мне это напомнило мои детские воспоминания, когда у нас во дворе играли примерно такие же музыканты похоронный марш…
  Только мы сели за столик, как к нам подошёл молодой официант в белой рубашке, жилете с бабочкой, и с полотенцем на руке.
- У вас здесь, стиль почти, как сто лет назад, - немного удивившись, сказал я.
- Стараемся, - ответил он с явно румынским акцентом.
 И я, невольно вспомнив момент из «Двенадцати стульев», когда Киса был в ресторане с молодой пассией, решив поинтересоваться ассортиментом, спрашиваю:
- Тогда может у вас есть: сёмга, расстегайчики, устрицы или на худой конец украинский борщ?
  Он, видно, из всего этого понял только последнее, поэтому сказал:
- Борщ только варят, он будет готов к обеду, а у нас сейчас всё к завтраку.
Я глянул на часы, действительно, по-местному – было только одиннадцать.
- Ладно, - говорю, - давайте то, что есть у вас на завтрак, засмеялся я.
 Пробыв там полторы недели, я так и не смог приспособиться к ихнему временному континууму…
  А вот, значительно позже, когда я уже жил в Абхазии, то на одном из застолий, разговорившись со знакомых по имени Вартам, о местных долгожителях, он меня спросил: «Ты, знаешь почему, на Кавказе живут дольше?  Не знаешь? – и подумав немного, добавил, - а я знаю, потому что время у нас течёт по-особенному, совсем не так, как у вас. На равнине как? Солнце встало, значит, уже утро и, вы, позавтракав – бегом на работу. Потом так же бегом с работы: вечер, ужин и следом – ночь. А у нас, когда я жил с отцом в ущелье между двух гор всё не так.  Начинается утро и вроде – светло.  Но солнце встаёт-встаёт, встаёт-встаёт из-за перевала. Вот оно так поднимается, а его – не видно. Тогда мы, не спеша, просыпаемся завариваем кофе, чай, ставим сулугуни – садимся завтракать… А солнце – встаёт-встаёт, встаёт-встаёт и только к обеду появляется в небе – значит, пора приступать к другой трапезе. Женщины собирают фрукты, овощи, а мы делаем лоббио, хинкали, хачапури, сациви и садимся обедать. Проходит два-три часа, а солнце – спряталось за скалу и его опять не видно... Вот оно медленно, садится-садится, садится-садится и плавно застолье переходит в ужин. Приходят друзья, знакомые приносят барашка, и мы делаем шашлык. А солнце тем времен садится-садится, садится-садится пока не начинаются сумерки. Тогда мы ставим на стол: сыр, зелень, овощи, наливая вино, произносим тосты. И главный – всегда за родителей, желая им долгих лет жизни. Вот при таком неторопливом течении времени, без суеты и спешки, в горах можно долго прожить».
 Вот, тогда я понял, что временной континуум чисто индивидуален…
   Помню, как-то зимой, уже после Нового года одна молодая парочка стояла вечером на автобусной остановке, и девушка спросила у стоявшего рядом мужчины, типа, который час.
 Тот ответил. Тогда она поинтересовалась, какое число и, узнав, что уже второе января, сказала громко парню:
- Саша, ты, знаешь сегодня уже второе, а мы только едем в гости – Новый год встречать!
 А все на остановке, услышав такое, так и грохнули со смеха.   Скорее всего, они начали отмечать его на пару дней раньше и , как говорится, не рассчитали- своих сил.
 Недаром в народе говорят, что бутылка водки – это маленькая «машина времени».  Выпил и – уже завтра.