Третья легенда гор. Начало

1

- Так вот… - сказала старая Айгуль, когда её сорванцы улеглись вечером по кроватям и затаив дыхание, приготовились слушать прабабушку. И немного помолчав, она начала:

По юности была я ловка да резва: всё успевала сделать быстро и с охотой. Родители мной гордились – не могли нарадоваться. В нашем раздольном краю в Предгорьях Кавказа жилось мне легко да радостно. А как подросла немного, чтоб понять, что красою не особо вышла… не так станом стройна да лицом бела, бровью чернява, глазами волоока да лунолика, как другие наши барышни на выданье – начала разговоры с родными издалека и заводить…



- Какие разговоры? – Перебила нетерпеливая малютка Зайдах.



- А те самые… - поправила одеялко любимой правнучке старушка, - ты молчи да слушай, глядишь что и узнаешь про свою бабулю неожиданного. – И вновь помолчав, продолжила:



Вот значит, как поняла, что никому из местных парней своей смуглявостью да худобой не глянулась – стала я наводить «мосты» к тому, что хочу пойти в услужение в барскую усадьбу, что недалече в долине располагалась. Родные было воспротивились: не пристало, мол, девушке из зажиточного рода на службу идти… Мать-то у меня по молодости знатной красавицей слыла и за отца моего по большой любви сказывали вышла – она сразу-то скумекала, отчего я хочу уехать из нашего села. Из всех сестёр я одна ни в мать, а отца и лицом, и фактурой видать пошла… только в миниатюре. Для мужчины-то он видный был, да и позднее остался орлом. А я… а что и говорить: пародия мелкая.



Вкруг сестёр ухажёры вьются – отбоя нет. А на меня, хоть и старше я некоторых – даже мельком не взглянут. Вот мама и стала меня увещевывать. Дескать, погоди немного: не век же тебе в девках ходить. Может кто и сыщется: не посмотрит, что смугла да мала… Сильна зато, и ловка дюже. А я её вроде и слышу, а про себя всё равно своё мыслю. Что ещё во мне есть такого, что у писаных красавиц-сестёр не сыщется. Умом вот вроде шустра да и поболе многих, да… какому супругу нужна когда шибко умная жена? То – не больно ценный товар, что на базаре-от не залёживается. Что грамоте обучена сызмальства. Сёстры не особо в науках сильны, да и то – на кой им при красоте такой надобно? Помехой только будет. Довольно, что рукодельницы знатные и хозяйство вести умеют… да и будет с них. По всему и выходит, что в семье одна я никчемная, что шелудивая овца.



В общем, не раздумывая боле, переоделась я раз в пастушью одежду, заранее мной для такого случая припрятанную, обрезала косу – не так чтобы длинную – взяла да… и ушла из дома родного в глухую полночь. С одной котомкой за плечами. И пошла куда глаза глядят… А глядели они, зоркие, не куда-нибудь, а в саму столицу – славный город Кизляр. Да только дойти до него непросто. Не одну гору перейти надо, не один каньон обойти да реку пересечь.



А я, хоть и в парня переодета, а всё боязно мне. Как встречу кого в пути, кто мою маскараду высмотрит. Что тогда делать? Потому и шла всё больше дикими тропами да местами нехожими. Ночевала в лесах, больше на деревьях, от лесного зверя хоронясь. Ну и вышла как-то к самому морю… А у моря пристань. У пристани – корабель большой да с парусами тёмными, что ночь безлунная. Я-то сроду кораблей таких не видала и о пиратах слыхом не слыхивала. А как всю еду, что с собой из дому брала – давно доела и по дороге что-ничто из кореньев да ягод сбирала съестного… а всё же не то, чтобы сытно в брюхе. Вот и решила: была-не-была попрошусь на корабель хоть помощником, хоть кем… авось не разгадают мою женску натуру. Я ж за время своих скитаний ещё щуплее да смуглее стала: так что у меня большой шанс за отрока сойти, мыслила.

 

Сказано-сделано: нанялась на шхуну ту юнгой и пошла по волнам на ней бороздить моря. И по душе мне была та работа, а всё ж и боязно: ну, как кто из команды всё ж и подметит мои налившиеся на морском воздухе да более-менее питании – пусть и солонине с капустой квашеной – а всё съестнее, чем ничего… формы. И то сказать: что за малец такой и рому не глотнёт – то ещё полдела – не дорос. А что до картишек и в кости сыграть не падок – это серьёзнее… Ещё и голос мальчиковый ломается-ломается, да всё никак не перекудеет*.



Выяснилось к тому ж, что я морскою белезнею – как называется оказывается немощь от качки – не страдаю. Это я потом уже узнала, что попала к пиратам, да не просто каким, а самым лихим… а в ту пору. В ту пору я жила-печали не ведала, на жизнь не сетуя, да и не больно-то о доме оставленном томясь. Пока не пошла однажды команда моих гм… «сотоварищей» на абордаж одной каравеллы. Ох, и натерпелась я в тот день страху… А что поделаешь? Кругом море-окиян: и захочешь не сойдёшь на берег да в бега по новой не пустишься… Так о чём это я? А да – абордаж. Как забрали «мои» разбойнички добычу ценную: сундуки с серебром да девушек лицом, как и я смуглявых, в платки только закутанных, а всю команду каравеллы и сам корабль пустили рыбам на обед... я и призадумалась крепко. Как спасти захваченных в жарком бою красавиц, помочь им освободиться, себя не выдав. И вызвалась самолично носить пленницам еду.


------------------------------------

перекудеть* (устаревш.) – в просторечье переменить, перековать.



Продолжение следует...