День семнадцатый...

...наполненный невезением

   — Почему бы не сказать внуку правду? Подумаешь, чашку разбила, с кем не бывает! Помнишь, я твои любимые бокалы перебил и ничего, пережили! — Федька неодобрительно слушал мой разговор с администратором модного ресторана «Звёздная ночь».
   Я-то думала, что купить такую же чашку будет даже не просто, а очень просто. Позвоню в ресторан, старческим, плаксивым голоском пожалуюсь на ситуацию и выпрошу, вернее, куплю такую же чашку. Если они их продавали, значит, на ресторанной кухне (или где там у них посуда хранится?) этой "Звездной ночи" ещё полным-полно!
   — К сожалению, ничем не можем вам помочь, — голос в трубке был мил, но твёрд.
   — Девушка, миленькая, я вас очень прошу! Даже умоляю! Это была чашка, которую очень любит мой внук, а я её разбила! Мне очень нужна такая же! Жизненно необходима!
   — Ещё раз приношу наши извинения, но, как я уже объяснила, эти чашки, в количестве ста штук, мы заказывали специально для проведения рекламной акции, и все они были распроданы за один день.
   — Наверняка вы и лишние чашки заказывали, на всякий случай, подобный моему! Я бы купила эту чашку за любые деньги!
   — Дело в том, что каждая чашка уникальна и была пронумерована. Если вы присмотритесь к завитку сини под ручкой, вы сможете увидеть число от 1 до 100.
   Вот загнула! Эта грубая дешёвка уникальна? И где там эта цифирь? Снова рекламный трюк?
   — А где вы эти чашки заказывали? Можете мне телефон той компании дать? Я уж смогу упросить сделать мне такую же!
   — К сожалению, я не могу ответить на этот вопрос. Это не в моей компетенции. Чем ещё я могу вам помочь? Может быть вы хотите забронировать столик?
   — Нет! — рявкнула я и бросила трубку, не попрощавшись. Тут же устыдилась своего хамства, перезвонила и на вежливое приветствие ответила: «Спасибо. До свидания».
   Федька чуть со стула не упал, так смеялся, подлец!
   — Она подумает, что ты чокнутая!
   — И пусть! Чёртовы маркетологи! Как придумают дурость, а простому человеку потом волосы рви от расстройства!
   — Может быть простому человеку не надо было истерить без повода и ронять чашки?
   Хороший у меня муж, но иногда я с трудом удерживаюсь от рукоприкладства.
   — Постой, может быть она соврала насчет уникальности и номера? Ты осколки не выбросила?
   — Смешной вопрос! Как я их могла швырнуть в мусорное ведро!
   — Тащи сюда, посмотрим, есть ли там цифры.
   Они были. Под самой ручкой затейливо сплелись единица и четверка.
   — Значит, не соврала тебе девчонка, и эти чашки действительно уникальны, хоть и неказисты, и даже страшноваты. Выхода два, вернее, один: сказать Лёньке правду, а потом либо выбросить осколки, либо попытаться их склеить, но ты ж сама понимаешь, как грубо получится. Да не расстраивайся ты так! Лёнька не малец, не истеричный ребёнок, всё поймёт! Не раритет же ты разбила!
   — Получается, именно его. Слышал же ты, что сказали: лимитированная коллекция, да ещё и пронумерованная! А ну как окажется, что для Лёньки число «четырнадцать» — счастливое?
   — Тогда только склеить, а потом лишь смотреть на эту уродливую редкость, вряд ли из неё можно будет что-то пить.
   Склеить, склеить, склеить... Невнятная мыслишка зашевелилась в моих расстроенных мозгах. Точно! Склеить! Миша! Кинцуги!
   — Чего ты тут зад просиживаешь? На работу опоздаешь! — накинулась я на своего деда. Тот недоуменно выпучил глаза.
   — Я думал и сегодня дома побыть, тебе помочь.
   — Не надо! Иди скорее!
   — Что это ты меня из дома гонишь? Подозрительно!
   — Тебя то в дом не загонишь, то не выгонишь! Иди уже! Мне прибраться надо, мешаешь!
   — Уж не любовник ли к тебе должен прийти? — пошутил Федька и пошёл одеваться, а я слегка покраснела. Нет, ничего такого, любовника у меня нет, конечно, просто дед мой терпеть не может, даже когда я с Михаилом по телефону разговариваю, ревнует и награждает моего друга разными обидными и смешными (так думает Федька) прозвищами: горшочных дел мастер, чашечный маньяк, отставной козы посудодельщик... А однажды называл Мишу помоечным лизоблюдом, почему-то.
   — Почему ты его так не любишь? Михаил — прекрасный человек, очень знающий и опытный мастер, который...
   — Который так на тебя смотрит, что у меня кулаки чешутся! Не рассказывай о нём! Не порть мне нервы!
   Да, мой Фёдор меня ещё и ревновал! Забавный такой! Повода никакого нет, а он ревнует! Мы с Михаилом общались исключительно по делу и даже на «ты» не переходили!
   Познакомились мы с ним лет пятнадцать назад. Абсолютно случайно. Я тогда часто наведывалась в один антикварный магазинчик, владелица которого, Валентина Степановна, как-то обмолвилась, что есть у неё знакомый мастер, который может изготовить фарфоровую посуду практически любой сложности и красоты. Мол, этот мастер — профессионал и отличный художник, и в мастерской у него стоит отличная печь, а глину он чуть ли не сам копает у себя в огороде (вот это была явная брехня! где он у нас каолин нашёл бы?). Я решила, что эта сомнительная информация о добыче белой глины — Валентинина придумка, уж настоящий мастер своего дела не стал бы так нагло врать. И предложение сделать для меня почти всё угодно, за большие, но не бешеные деньги, было очень привлекательно. В общем, я себя позволила уговорить и для начала заказала незнакомому мастеру мансерину — родственницу моего любимого тремблёза. С виду это такая небольшая тарелка, в центре которой есть подставка для чашечки или стакана. От тремблёза она отличается величиной. На мансерину можно положить маленький бутерброд или несколько печений. Вот это меня и привлекало. Представляла я, как утром выйду во двор, сяду в кресло и, вдыхая свежий воздух, смешанный с ароматом крепкого кофе, начну свой день с вкусного бутерброда и конфеты. Так эта картинка меня манила, что я решила рискнуть и попросила именно мансерину. Я бы, конечно, хотела обсудить с матером детали, но хитрая и ушлая Валентина, справедливо опасаясь потери комиссионных, отказалась меня знакомить с создателем фарфоровых редкостей. Я подумала, что опыт — штука наживная, рискнула деньгами и не прогадала. Не знаю, что бы сказал о моей мансерине настоящий знаток и ценитель, но мне она очень понравилась. Сразу видно, мастер творил с любовью, тщательностью и вниманием.
   — Спросите его, сколько будет сделать энфонсе. Хочу его себе на день рождения подарить, — сказала я однажды Валентине и объяснила, что это тоже «родственник» моего любимого тремблёза, только с углублением в блюдце. Принцип «крепления» чашки один и тот же, но предметы разные.
   Валентина (слово «тремблёз» она уже хорошо знала, я просила её, если вдруг кто-то принесёт такую вещицу в магазин, сразу же звонить мне, но откуда нежные тремблёзы возьмутся в наших краях?) записала название в блокнот и, к моей радости, позвонила мне через несколько дней. Цена была уже страшнее, но... Федька спросил, не спятила ли я и не заболела ли вещизмом, но потом согласился подарить мне энфонсе  на день рождения. Помню, как я бежала в магазин, как предвкушала встречу с прелестной вещицей, моей вещицей, ведь я заплатила за неё заранее. Я видела себя с энфонсе в руках и уже заранее знала, что чай, налитый в чашку, ошеломит меня вкусом и ароматом. Как в таких случаях и бывает, жизнь тут же скорчила козью морду и вместо энфонсе Валентина торжественно вручила мне тремблёз. Был он сделан неплохо, признаю, но мне-то нужен был другой предмет!
   — Что это?
   — То, что вы заказывали, конечно! Вот, у меня записано, — она полистала блокнот и сделала вид, что нашла свои пометки, а я почему-то сразу поняла, что Валентина просто потеряла нужное слово и, вместо того, чтобы позвонить мне и переспросить, сказала мастеру с трудом выученное слово — «тремблёз».
   — Я не это заказывала! Я просила сделать энфонсе!
   — Он это и сделал!
   — Это тремблёз! Энфонсе другое, — я попыталась объяснить, что мне было нужно и даже коряво, но понятно нарисовала энфонсе.
   — Ну, это же одно и то же! Забирай свою фиговину!
   — Нет! Это абсолютно разные вещи!
   — Одинаковые!
   — Разные! Верните мне деньги!
   — Фиг тебе! — Валентина как-то бодро и скоро перешла на «ты» и оскорбления, а я растерялась. Меня расстроила не столько потеря денег, как вот эти хамство и нежелание признавать свою ошибку.
   — Кхе, кхе, — кто-то тихонько откашлялся у меня за спиной, я даже вздрогнула от неожиданности, не видела, что пока мы спорили, в магазин вошёл посетитель. — Вынужден вам указать на то, что сударыня абсолютно права!
   — Которая из двух? — рявкнула Валентина.
   — Тремблёз и энфонсе — разные вещи и ставить между ними знак равенства я бы не стал.
   — А вас никто и не просит! — Валентину несло в дебри хамства с бешеной скоростью.
   Мы с незнакомцем переглянулись, и вдруг мне стало так радостно, что я широко улыбнулась, чем разъярила Валентину ещё больше. Она брезгливо засунула тремблёз в пакет и указала нам на дверь, сказав, что закрывается на обед.
   Вот так мы с Михаилом и познакомились, а потом и подружились. Был он большим умницей, коллекционером с удивительным чувством вкуса и...
   Я настолько глубоко погрузилась в воспоминания, что вздрогнула, когда Федька окликнул меня.
   — Что ты сказал? Ты почему ещё в домашнем?
   — Решил сегодня прогул взять! Ты же говорила, что занавески снять надо, а потом и развесить? Да и во дворе дела есть. Так что, командуй мной, Ксюша!
   Ну, что за невезение! Никак не позвонить порцелиновому другу! А Федька мой так внимательно за мной наблюдал, словно заподозрил, что я что-то скрываю. Что мне оставалось делать? Нацепила радостную улыбку на физиономию, и занялись мы домашними делами. Хорошо, Лёнька позвонил и сказал, что он занят вечером, поэтому не придёт. Получается, день я выиграла. Вот только поможет ли мне это?
©Оксана Нарейко