Плач палача, часть первая. Взмах плетью

Создание этого рассказа началось в 2004 году. Закончила я его совсем недавно.
Действие происходит в конце 80-х годов прошлого века. Некоторые персонажи списаны с реальных людей, другие являются вымышленными.

Данное произведение никоим образом не предполагает пропаганду насилия и других негативных моментов. Описана трагическая судьба молодой женщины, её психологическая травма, приведшая в создавшихся условиях к ожидаемому финалу.

Рекомендуемый возраст для прочтения 18 +

***

Небольшую комнату в подвальном помещении загородного дома освещали лишь свечи, много свечей…
Посредине расположился длинный деревянный стол, на котором лежал голый по пояс молодой человек, руки и ноги которого были крепко привязаны к ножкам стола грубой веревкой. Он лежал тихо, не издавая ни звука.
Чуть наискосок от стола к шведской стенке был прикован наручниками еще один, также раздетый до пояса.
А по периметру комнаты расположились на расстоянии друг друга несколько лиц мужского пола, одетые во все черное: черные джинсы, черные рубашки, высокие кожаные ботинки на грубой подошве. Их лица закрывали черные повязки. Видно было, что они ждали чего-то или кого-то.
В комнате царила гнетущая тишина, лишь слабо потрескивали свечи.
Вдруг один из них, щуплый паренек лет двадцати нервно воскликнул:
- Ну сколько можно ждать?! Давайте начнем, что ли.
Другой, невысокий, крепкого телосложения лениво процедил:
 - Да куда гонишь? Успеется.
И лишь один из них, высокий, темноволосый, коротко стриженый, спортивного телосложения, сохранял полнейшее спокойствие и невозмутимость. И по взглядам, которые бросали на него остальные, чувствовалось, что главный здесь он.

Внезапно входная дверь распахнулась от сильного удара чьей-то ноги, и в комнату стремительно вошла молодая женщина. Она тоже была вся в черном. Высокие сапоги из дорогой лайковой кожи на каблуке, короткие кожаные шорты и короткий до пояса кожаный жакет сидели как влитые. Половину ее лица закрывала маска, ярко-рыжие волосы спускались до пояса, руки были затянуты в лайковые перчатки, в одной из них она держала длинную узкую плеть.

При ее появлении напряжение, царившее в комнате, возросло до предела. Так, бойцовские собаки, почувствовав кровь, замирают в ожидании броска на жертву.
Тем временем, женщина также быстро, обогнув стол, приблизилась к шведской стенке и встала перед пленником, чуть расставив ноги.
Встала так, чтобы лежащий на столе, отлично видел все, что будет происходить с его дружком.
Молодой, щуплый опять не выдержал и пропищал срывающимся от нетерпения и жажды мести голосом:
- Давай, Лиса, не тяни. Врежь ему как следует (далее последовала ненормативная лексика).
-Заткнись, - приказал низкий, чуть хрипловатый голос главного.
Женщина вдруг резко и сильно ударила жертву носком сапога в щиколотку. Тот взвыл от боли.
-Что, подонок, не нравится?  А насиловать малолетку нравилось, тварь? Ничего не щемило? – женский голос зазвенел от гнева.

И тут же раздался первый хлесткий удар плетью. На белой спине парня остался красный рубец, затем еще один и еще. Удары наносились умело, наотмашь с оттяжкой. Парень выл от боли. А удары сыпались все чаще и с каждым разом становились сильнее и яростнее. Спина жертвы была одним сплошным рубцом и одной болью… Но, женщина, казалось, не знала пощади и остановилась лишь, когда прозвучал окрик главного:
- Хватит, Лиса, а то до смерти забьешь.

Отвернувшись от воющей жертвы, женщина приблизилась ко второму пленнику, который дрожал всем телом и безуспешно пытался высвободить свои привязанные конечности.
Она присела перед ним на корточки, так, что ее глаза в маске оказались прямо перед его бешено вращающимися от ужаса трусливыми глазками, и, взяв его за подборок, поинтересовалась:
 -Что, говнюк, трясешься?  Не хочешь, чтобы было больно? А держать девочку, когда ее насиловал твой дружок, приятно было.? Отвечай, тварь! – рука, затянутая в лайковую перчатку, отвесила пощечину.
-Аааа.. не бейте..  я не хотел… он заставил… ааааа.. – взвыл пленник.

Женщина легко вскочила с приставленной лесенки на край стола и встала, широко расставив стройные ноги.

- Молись, урод, если знаешь молитвы, - ее голос не предвещал ничего хорошего, и жертва опять заголосила.
- Аааа.. не бейте…не надо…я больше не буду…
-За свои поступки надо отвечать, тебя разве в школе не учили этому? – женщина осторожно опустила плеть ему на спину, легко провела по ней змейкой и нежным голоском поинтересовалась: - Ну как, не больно?
Видя, что пленник не отвечает, она несильно, но ощутимо пнула его: -Отвечай, гаденыш, не больно?
-Нет, - в ответ прозвучал сдавленный писк.
И тут же в воздухе раздался свист плетки и последовал хлесткий сильный удар.
Жертва заорала.
А в ответ последовало еще несколько ударов. Тонкая, длинная плеть, взвивалась черной змеей в воздухе и падая на жертву, жалила дикой раздирающей болью.
Все присутствующие смотрели на это зрелище как завороженные и казалось не слышали душераздирающих воплей избиваемого, не слышали скулежа первой жертвы и вообще ничего, кроме пронзительного свиста и хлестких ударов.
-Лиса, достаточно, - голос хоть и приказывал, но прозвучал мягко и осторожно.
Еще раз пнув напоследок пленника, женщина соскочила со стола и также стремительно вышла из комнаты, которая уже пропиталась запахами пота, крови и сладковато-горьких духов.

Алиса бежала по лестнице вверх, быстрее от этого ужасного подвала, от этих запахов, особенно от запаха страха, ее всю трясло от возбуждения, ярости, исполненной мести и еще от чего-то незнакомого.

И ей уже было все равно, что там будет дальше, с этими девятнадцатилетними ублюдками, надругавшимися над пятнадцатилетней девочкой, которую она нашла поздно вечером на безлюдной автобусной остановке, сжавшейся в комок, с глазами полными ужаса и слез. Тогда она притащила ее к Светке в общагу (Алекс не разрешал никого привозить в свой дом), отмыла в душе и услышала сквозь рыдания весь этот кошмар. Девочка росла без отца, была очень тихим домашним ребенком. Влюбилась в одного парня, он так красиво ухаживал за ней. И вот, что получилось.

Алиса вбежала в одну из комнат на втором этаже, это была ее комната и без сил упала на кровать. Воспоминания нахлынули с новой силой, боль уже подкралась подлой змеей и приготовилась, обвив шею, задушить.
(-О, нет, только не это, нет!)

Уже чувствуя приближение удушья, она рывком сорвала с себя маску, стащила перчатки и сжав виски, села на постели.

Как давно все это было… уже кажется, что и не было, а если и так, то не с ней, не с ней.  Но нет… эта боль все еще живет в ней, не умерла и не исчезла со временем. Поэтому ей так плохо. И нет от нее спасения. И уже не помогают эти упражнения с плетью. Не успокаивают, как раньше. Не дают разрядки. Разве что Алекс. Да вот как раз и он легок на помине.

В коридоре послышались шаги и в комнату медленно вошел тот высокий молодой человек, который отдавал приказания внизу.

Он приблизился к женщине, присел перед ней на корточки и, взяв ее за руку с тонкими длинными пальцами, покрытыми ярко-красным лаком, ласково спросил: Ты в порядке, милая? Да тебя всю трясет. Может, выпьешь чего-нибудь?
-Да, налей.
- Твой любимый?
-Да
Алекс знал, что она любила ром, крепкий, темный, густой. Поэтому спустился вниз, к бару, достал высокую бутылку темного стекла и, налив напиток в низкий широкий бокал, опять поднялся к ней.
— Вот, госпожа, плиз.
-Благодарю, Алекс, ты очень заботлив.
Она пригубила из бокала и отставила его в сторону. Ее большие зеленые глаза были печальны. И дрожь в руках не проходила.
Алекс подошел к ней и попытался обнять, но она резко отстранилась и вскрикнула: - Нет, не сейчас.
-Ты злишься, что я остановил тебя там… тебе недостаточно?  Хорошо, тогда можешь закончить на мне.
С этими словами, Алекс стянул с себя рубашку и повернулся к ней спиной. Смуглое натренированное тело без капли жира было сильным и красивым.
-Ну, Лиса, давай же, смелее.
И буквально через несколько секунд он услышал глухой звук, что-то сильно ударило его по ноге и упало рядом. Это была ее плетка.
Когда Алекс повернулся, Алиса стояла у зеркала спиной к нему с отрешенным взглядом.
-Лиса, что ты хочешь, дорогая? Ты же знаешь, я все для тебя сделаю, все, что пожелаешь.
-Я хочу сегодня в кабак на всю ночь, и чтобы было весело.
-Ок, без проблем.

Они просидели в ресторане, выбранном наугад, полночи. Всей кодлой. С девицами. Алиса была в длинном вечернем платье с открытой спиной цвета малахита, который удивительно шел к ее светлой коже и рыжим волосам,  Она много смеялась, танцевала со всеми подряд, курила длинные дамские сигареты и делала вид, что много  пьет. Алекс тоже развлекался, хотя и не упускал ее из виду. И, если кто поймал его взгляд, обращенный в сторону этой прекрасной соблазнительной дамы, то прочитал бы в нем мучительное желание и боль. Да, он любил ее страстно, сильно, волнующе нежно, он хотел ее всегда. Желание обладать этой женщиной туманило мозг, сводило с ума, заставляло совершать странные поступки, выполнять любые ее прихоти, терпеть капризы, частую смену настроения. Он был готов ради нее на все… на все. Только бы она была с ним всегда. И принадлежала ему.

И сидя сейчас в этом прокуренном и пропитом кабаке, в окружении своих приятелей, смакуя дорогой коньяк, он с нетерпением ждал конца этого дикого веселья,  чтобы остаться с ней наедине,  снять с нее это роскошное платье, положить на широкую кровать и любить, любить до одури, до полного изнеможения… и сладкой истомы после.

А она не любила никого.  Никого. Кроме себя самой. Или ей так казалось.
Лежа на шелковых простынях, Алиса никак не могла заснуть.  Алекс… Ей было удобно с ним. Он давал ей хорошую одежду, еду, развлечения и качественный секс, к которому она испытывала непроходящее отвращение. И всякий раз, ложась с Алексом в постель, ей приходилось жестко ломать себя и притворяться, чтобы он ничего не заподозрил.  В остальном, с ним она чувствовала себя комфортно и уютно. К тому же он был прекрасно сложен, следил за собой, обладал хорошими манерами и отличным вкусом. Во всем. В этом они были похожи. Но разделяла их пропасть. Ее прошлое. Ее боль. И ее тайна.