Мой первый моряк и открытие красоты Петербурга

В работе над биографиями я следую принципу пристрастности, иначе трудно быть объективным. У Пушкина точно сказано: нет истины, где нет любви. А при раскрытии воспоминаний стремлюсь к документальности, т.е. на языке социологии и автоэтнографии, – валидизации образов прошлого.
Я почти уверен, что описываемое было в июне-июле 1945 года, только что закончилась война. Не раньше, так как именно 9 мая моя мама с двойняшками, сестрой и мною, вернулась в Ленинград из эвакуации; с поздней осени или с начала зимы 1941 мы жили в Новосибирске. И мало вероятно, что это было позже, летом 1946, тем более – 1947 годов. Мы ходили в детский сад и летом уезжали на дачу.  Я не удивляюсь, что в памяти хранится столь давнее событие, многие удерживают в памяти картины, наблюдавшиеся ими в 4 года, особенно, если в них запало нечто не рутинное, не каждодневное, а чем-то необычное. Так было и со мною.


Я давно мысленно пересматриваю это событие и хочу найти подтверждение запомнившегося, но до недавнего времени не находил. Все происходило на Суворовском пр. 63, в сквере у фасада военного госпиталя. Кто знает Петербург, легко представит это место, на противоположной стороне Суворовского проспекта почти смыкаются Кирочная улица (в Ленинграде она называлась улицей им. Салтыкова-Щедрина) и Кавалергардская ул. (ул. Красной Конницы). В угловом доме, построенном в 1913 году, расположена аптека, которая, возможно, в те года и была открыта там. Я помню красного дерева шкафы и стоявшие на полках высокие фаянсовые банки с названиями лекарств на латыни. Запомнился и пожилой мужчина-провизор в пенсне, допускаю, что он работал в аптеке с тех пор, ведь даже к концу 1940-х не прошло и трех десятилетий после строительства дома.
Госпиталь был учрежден, как отмечается на мемориальной доске, по воле императора Николая I в июне 1835 года, т.е без малого 200 лет назад. Пространство для его строительства было выбрано в малонаселенном тогда районе «Пески» — самом сухом и высоком месте города. В то время и позже красивое здание госпиталя хорошо просматривалось с Кирочной улицы, но, наверное, в середине 1950-х вход в госпиталь с Суворовского проспекта был перекрыт высоким забором с всегда закрытыми воротами и вся красота оказалась нарушенной.
Мое детство и ранняя молодость прошли на Красной Коннице, и давно, проходя мимо ворот, я пытался рассмотреть в какую-нибудь щель в них здание госпиталя, не получалось. С начала 90-х я живу в Америке, но когда приезжал в Петербург, то жил у сестры в квартире, в которую мы въехали в 1945 году. Если я оказывался на Суворовском и шел мимо забора и ворот, непроизвольно включалась память, я старался увидеть здание госпиталя, но тщетно.


Года два-три назад мне захотелось описать это очень давнее событие, никогда не задумывался, оказало ли оно влияние на мою жизнь, но почему-то в памяти засело. Однако решил, что необходимо найти фотографию здания госпиталя и лестницы, особенно ярко запомнившейся мною. Начались поиски в интернете, кое-что находилось, но все не то, современные фотографии со стороны Суворовского проспекта не подходили, вид здания и сквера перед ним – закрыты забором. Не обнаруживались и снимки изнутри территории госпиталя, он как был задуман в XIX веке военным, так и остается приписанным к это ведомству. Естественно, я запрашивал Google регулярно, но не очень часто, и вот недавно напал на статью начала 2023 года о посещении госпиталя группой петербургских литераторов, в которой были ветераны-контрразведчики, один из них и является автором текста [1]. Это снабженный большим числом старых и современных фотографий рассказ о сегодняшнем дне госпиталя и о его истории. И здесь я увидел то, что давно ищу: здание и лестницу. Перед зданием памятник императору Николаю I, его я не помню, скорее всего, он не пережил революцию. Теперь, наконец, о том, что уже много десятилетий хранится в моей памяти теплым и ярким пятном.


Солнечный день, я играю в кустах и лопухах у здания госпиталя. Слышу какое-то позвякивание и вижу дядю в странной одежде, который спускается по лестнице. Я такого не видел, рубашка с большим воротником и круглая шапка с ленточками. Не помню страха, но удивление. Бегу к маме, она сидит на скамейке. Подбегаю и показываю на дядю, наверное, что-то говорю, спрашиваю. Она рассказывает о моряках и их форме, удивившей меня, о позвяковавших медалях. Конечно, в Новосибирске встреча с моряками была редкостью, да и мое внимание вряд-ли выделяло их из пешеходов.
И сейчас я подумал, то был не только мой первый моряк, тогда я открыл, еще не понимая и не осознавая, красоту петербургской архитектуры.


Весной 2023 года я записал воспоминание о событиях той же удаленности «Так оно и было. Память о библиотеке Академии художеств» [2]. Академия находится в величественном здании, построенном на набережной Невы во второй половине XVIII века. Напротив здания – два египетских сфинкса из розового гранита, созданные в XIV веке до нашей эры. Это все открылось мне в середине 1940-х, когда я ходил с мамой в библиотеку, там она работала до войны и несколько лет после возвращения из эвакуации.
И в этом случае я писал, лишь проверив верность хранившегося в памяти. Выручили друзья, тогда студентка Академии Варя Зыкова и ее мама – Татьяна Праздникова, профессионально знающая петербургскую архитектуру.


6 октября 2022 года я отправил им письмо с просьбой помочь мне, хочу проверить, точно ли я запомнил с времен далекого детства путь от входа в здание Академии до библиотеки и читальный зал. «Мы входим со стороны набережной  . круглый или овальный вестибюль, прямо против входных дверей лестница, белая, дворцового типа, но все же достаточно скромная, без золота. Подымаемся на второй этаж, длинный коридор, мы идем по нему (направо?), окна – на правой стороне, наверное – вид на Неву, в конце коридора – Библиотека, на всю ширину здания (?). Входим в библиотеку, перед нами огромные, в несколько этажей окна, очень красивые. По-моему, вдоль стен – антресоли. Тогда прямо против входа была стойка, за которой работали библиотекари, для читателей – здоровенные, настоящего дерева столы, вдоль стен – книжные шкафы, возможно, в пространстве между окнами висели картины. Но, возможно, все не так».


Вскоре, 17 октября, я получил от них не только множество фотографий коридоров Академии, ведущих в библиотеку, но и план пути в библиотеку, а также фотографии столов, помнящих студентов XIX века, а вдруг? и меня. Взглянул я на все это с трепетом и неким страхом и честно написал им: «...захожусь от радости… не ожидал… все красиво (краше, чем в моей памяти) и в целом так, как помнится… особливо —круглый зал при входе, двери в библиотеку, стойка, за которой находятся библиотечные работники и !угол стола!… мама рОдная, те столы, что я писал, они — вечные… надо же! такой мне подарок! Похоже, что и я в зале, просто меня не видно… дайте успокоиться.».
К сожалению, невозможно отыскать подтверждение, валидизировать образ моего «первого моряка».

1. Сохранили традиции – 442 военный госпиталь 2. Докторов Б. Так оно и было. Память о библиотеке Академии художеств. <http://proza.ru/2023/04/24/210>.