МОЯ КАРА

«МОЯ КАРА» рассказ написан по приглашению редактора в сборник ЛитРес
«ЭРОТИКА С АФФЕКТОМ»

Автор Татьяна Абрамова

Для кары грехов найдёт повод судьба,
Карать за любовь смертью будет цена.
Обман верить в то, что судьба не настигнет.
Рабов чувств и похоти кара в ад опрокинет…


«Какое холодное сентябрьское утро!» — Молодая особа, кутаясь в своё коричневое кашемировое пальто и красный клетчатый шарф, бежала по тротуару, боясь опоздать. Холодный ветер дул прямо в лицо, глаза её заслезились даже через очки. — «Теперь ещё и тушь потечёт. Прекрасно», — разговаривала сама с собой девушка.
— Ну сколько можно тебя ждать? Почему так долго? — слегка раздражённым голосом поприветствовала молодую особу подруга. — Скорее, мы же опоздаем. — Подхватив девушку под руку, она потащила её вперёд. — Что случилось-то?
— Да, как обычно. Ты же знаешь. Может, не пойдём за кофе, а сразу на пары?
— Ты что, Карина, а как же наша традиция. На фиг пары, подумаешь, опоздаем, но без нашего кофе я не пойду. Обиженно топала, ожидающая подругу, русая красавица.
— Ладно, тогда побежали.
И под звонкий смех подружки наперегонки побежали в сторону кондитерской в двух кварталах от перекрёстка, на котором девушки обычно встречались и расставались каждое утро и каждый вечер с понедельника по пятницу, будучи студентками педагогического колледжа. А их совместный ритуальный завтрак девушки назвали Liberty (свобода) – это их возможность уединиться и отключиться от всего внешнего мира, ритуал, в котором были только они вдвоём. Добежав до перекрёстка, обе девушки остановились и, пытаясь отдышаться, громко шутили о том, что было бы, если бы Карина упала, как это происходило постоянно. Девушка была убеждена, что в спешке её преследует рок неуклюжести, ведь стоило ей только прибавить шаг, она обязательно наносила себе увечья: то падала, то подворачивала ногу или ударялась, ломала каблук или раздирала обувь так, что та становилась непригодной для использования. Мать постоянно ругала дочь за то, что та была такой неаккуратной и разболтанной. Поэтому Карина старалась избегать таких активностей, но иногда в такие дни, как этот, пробежка была неизбежной, чтобы всё-таки исполнить утренний ритуал Liberty (свободы) и обсудить то немногое, что произошло за время их разлуки. Запыхавшись и пытаясь быстро отдышаться, девушки поправляли друг на друге одежду и растрёпанные волосы, подойдя к двери кондитерской. Приподняв подбородок, Карина открыла входную дверь, и студентки вместе вошли в любимое заведение.
Став в очередь первой, Карина размышляла о том, что уже второй год они с Амели каждое утро по дороге в колледж заходили в эту маленькую кондитерскую «Рогалик» на углу Сретенки и Сахаровского переулка, брали по стаканчику кофе и шоколадному круассану, на ходу съедали его, запивая вкусным ароматным кофе, и, утолив голод, направлялись на пары. Такой простой ежедневный ритуал по будням двух подруг, учащихся в Педагогическом колледже имени Шолохова.
— Амелия, а ты знаешь, что мы уже второй год каждый день начинаем с этих вкусностей и разговоров о том, что произошло за то короткое время, пока мы не видимся.
— Ага. Кивая, подтвердила та, заглядывая за спину подруги, будто взглядом торопя очередь быстрее продвигаться вперёд к кассе.
Амелия была высокой русоволосой девушкой с длинными ресницами и пухлыми губами, острым носом и ямочками на щёчках. Она быстро говорила и громко, раскатисто смеялась. Этим и привлекала многочисленное внимание парней и мужчин постарше. Даже преподаватель истории был влюблён в неё и оказывал студентке всяческие знаки внимания, а оценки ставил просто так, предварительно прося Амелию под любым предлогом оказать какую-нибудь помощь в организации учебного процесса. К тому же, Амелия была старостой группы факультета дошкольной и коррекционной педагогике и несла повышенную ответственность за всех учащихся курса.
Карина же была полной противоположностью подруги — низкорослая и круглолицая, с длинными волнистыми крыла ворона волосами, чаще всего заплетёнными в косу, в очках, с милой белозубой улыбкой, не толстая, но пухлая, без особо выраженной фигуры девушка. На первый взгляд совершенно непривлекательная до тех пор, пока не начинала говорить. И тогда перед её речью просто невозможно было устоять. Карина была студенткой факультета журналистики, очень начитанная, умеющая формулировать речевые конструкции таким образом, что даже преподаватели с многолетним опытом заслушивались и зачитывались её работами. Девушка очень грамотно писала и говорила, а тембр её голоса и интонация заставляли трепетать всех, кто имел честь с ней общаться. Любящий её декан, пожилой Алексей Дмитриевич Саянов, почётный деятель культуры, член союза писателей России, каждый день лично выражал почтение своей любимице и возлагал на Карину большие надежды. А ещё, как лучшей студентке, ей была вверена еженедельная студенческая газета «О достойных с достоинством».
Карина в ней писала о талантливых сокурсниках колледжа и об их достижениях, тем самым мотивируя студентов к лучшим результатам и возможности проявиться, став героем её газеты.
Подруги не виделись по выходным, потому что Амелия уезжала к бабушке, которая жила за двести пятьдесят километров от Москвы и нуждалась в помощи. А так как у девушки были младшие братики-близнецы трёх лет, мама не могла ездить с ней и уделять время своей матери, поэтому забота о старушке перешла в обязанность старшей дочери-студентке. Карина же в отсутствие подруги посещала библиотеки и изучала материалы, которые не были размещены в открытом доступе, но, на её взгляд, будут ей полезны в будущем. Часто зачитываясь многочисленными книгами, Карина мечтала о карьере известной журналистки – ведущей первого канала или главного редактора известного мирового журнала. Ей, с одной стороны, казалось это невозможным, а с другой — эта мечта была для неё как вызов. Вызов себе и тому, на что она способна, идя на встречу к своей мечте.
Пока девушки стояли в очереди и обменивались шуточками, в большом панорамном окне Карина увидела на противоположной стороне дороги припаркованный чёрный «БМВ», весь затонированный, и казалось, что пустой, сквозь затемнённые стёкла ничего не было видно. Осень хоть и была холодной, но солнечной, и всё же яркие солнечные лучи не просвечивали автомобиль, ей не было видно, есть ли в машине водитель или пассажиры. Странное ощущение возникло у Карины при виде этого автомобиля. Купив завтрак, подруги поспешили на пары и до вечера занимались каждая в своей группе.
Перед сессией девочки чаще всего выходили в колледж пораньше и были практически первыми посетительницами «Рогалика», казалось, что хозяин кондитерской специально для них и открывал магазин. Карина сразу подметила, что всю неделю у кондитерской стоял один и тот же припаркованный автомобиль марки «БМВ», и поняла, что водитель, не выходя из машины, следит за кем-то, и есть вероятность, что за ними. Но зачем? Кто-то неизвестный в машине каждое утро наблюдал, как девочки спешно заходят и выходят из кондитерской со своими вкусностями на завтрак, и уезжает сразу, как только они уходят по направлению к колледжу.
— Похоже, у тебя появился очередной поклонник, Амели, — прошептала Карина подруге на ушко. — Только нерешительный какой-то. Что толку сидеть в машине уже неделю и не подойти знакомиться?
Амелия кокетливо засмеялась. Ей понравилась идея подруги быть соблазняюще привлекательной и для таинственного незнакомца, которого девочкам всё никак не удаётся рассмотреть, им остаётся только ждать, когда же мужчина проявит себя и всё-таки выйдет из своего «пещерного» авто, так подруги обозвали чёрный «БМВ» за его непроглядность.
Через время девочки даже начали насмехаться между собой над тайным поклонником, воображая, что он безобразен внешне и старый настолько, что и выйти из машины невмоготу, поэтому не решается познакомиться, а значит, его участь томительно наблюдать за Амелией в окно своего крутого автомобиля. Однако после выходных девочки с досадой обнаружили, что чёрный «БМВ» исчез, и более они в столь ранний час ничьего внимания не привлекали. Стало даже досадно, что они вдвоём не нашли способа узнать, что же было нужно хозяину «пещерного» авто, но спустя две недели, в среду утром, входя в кондитерскую, Амелия и Карина обнаружили нового посетителя, который также как и девушки, заказал себе шоколадный круассан и кофе. Мужчина был одет в чёрное клетчатое пальто и широкий серый шарф, прикрывающий лицо. Строгие брюки и лакированные туфли, он был в затемнённых очках и с тростью. Его чёрные волосы серебрились проседью. Этот человек приветливо кивнул девочкам, когда они вошли в кондитерскую, и, поспешно забрав свой заказ, вышел. За ним последовал шлейф стойкого мужского одеколона, смешанного с табаком, который Карина мысленно назвала: «запах зрелой мужественности».
— Фу! Какой-то мерзкий тип, — проговорила Амелия.
— Ага, — согласилась с ней Карина, а сама вдыхая витающий запах уходящего прочь незнакомца наблюдала в окно, куда же направился новый посетитель кондитерской. Что-то ей подсказывало, что мужчина был в это утро здесь не случайно.
— Кара, тебе как всегда? — окликнул хозяин «Рогалика» Карину.
— А… Да. Да. Вито. Как обычно. — Девушка проводила взглядом высокого мужчину с тростью, но чёрного «БМВ» больше не было видно, мужчина ушёл пешком.
Как любопытному журналисту, Каре хотелось связать воедино этот исчезнувший автомобиль и таинственного мужчину. Отмахнувшись от этих мыслей, Карина забрала заказ, и подруги отправились привычным маршрутом в колледж.
И так продолжалось больше месяца. Каждый день, входя в кондитерскую, девушек кивком приветствовал мужчина в чёрном клетчатом пальто и с тростью. Те взаимно приветствовали уходящего человека и продолжали свой утренний ритуал.
— Странный тип, — проговорила Амелия. — Ну, нравлюсь я тебе — подойди, познакомься, угости нас кофе, не так уж это и дорого. Не понимаю, как можно так долго просто ходить, смотреть, здороваться и ничего не делать. Я бы и на свидание согласилась. Может самой предложить, а, Кара?
— Нет. Самой нельзя. Он или бывший военный, или и сейчас служащий. Скорее всего, предпочитает сам принимать решения и быть ведущим. Для такого нужно создавать возможности, а не лёгкость и доступность. Он разочаруется и не будет общаться.
— С чего ты взяла? — удивлённо спросила Амелия.
— Он здоровается определённым образом. Так мой папа приветствовал людей. Я помню, — Карина замолчала и задумчиво ждала свой заказ.
Неожиданно мысли об отце унесли её в далёкое прошлое, в котором было так хорошо и спокойно, пока отец был жив. Это была совсем другая жизнь на руках самого надёжного человека на всём белом свете. Невольная грусть и тоска по отцу захватили сердце девушки, и весь день Карина провела в угрюмом настроении.
Она вернулась домой после колледжа, но этим вечером ей не хотелось ничего изучать и писать. Она закрылась в комнате и стала пересматривать старые фото, где они с папой проводили время в их уютном доме. Карина даже прослезилась, тоскуя по отцу, думая: «Папа. Как же мне нахватает тебя, знал бы ты, как мне без тебя и твоей любви плохо».
На дне коробки с фото она нашла и платок отца с инициалами «подполковник Э.Т.В.». Поднеся этот платок к лицу, Карина окунулась в его запах, как же приятно пахло от папы, как вкусно и мужественно, как… Неожиданно девушка ощутила этот запах здесь, в настоящем. Этот человек в чёрном клетчатом пальто, он напомнил папу, запах, да… точно…
«Как же я сразу этого не поняла. Конечно, папин запах. Господи, сегодня только пятница, до понедельника ещё целых два дня. Кошмар, сколько придётся ждать!» — И Карина стала придумывать сценарии, как же познакомиться с этим таинственным поклонником Амелии, как узнать, кто он, откуда, где служит и что это за запах, который для неё совсем родной.
Неожиданно Карина услышала шаги, и дверь её комнаты распахнулась без стука.
— Стучаться не учили? — грубо проговорила она.
— Не учили. Это мой дом. Поэтому как хочу, так и вхожу. — На пороге стоял взрослый мускулистый мужчина с голым торсом, в растянутых трико и с сигаретой в зубах. — Тебя мать зовёт! Ты что глухая, не слышишь?
— Не слышу. Ещё раз повторяю — в мою комнату нужно стучаться… Ясно?
— Иди давай, а то сейчас настучу по башке за то, что матери не помогаешь.
Мужчина вышел из комнаты и направился в кухню.
Карина тяжело вздохнула:
— Скорее бы свалить отсюда, — она проговорила чуть слышно и направилась за ним.
— Мам, ты звала меня? — Войдя в кухню, девушка встала у двери.
— Да. Карина, я хотела с тобой поговорить, — оглядываясь на своего мужа, проговорила осунувшаяся, ещё не пожилая, но уже похожая на старушку женщина.
— Хорошо, только пусть он уйдёт, — Карина кивком головы указала на мужчину.
— Я тут живу, и это мой дом. Здесь я решаю, уходить мне или нет.
— Но, при нём я говорить не буду, мама, пойдём ко мне тогда, — скрестив руки на груди, проговорила Кара.
Мать стояла растерянная и не могла пошевелиться, не находя подходящих слов, она умоляюще смотрела на обоих.
— Мама, пойдём поговорим в мою комнату. Он ничего тебе не сделает. Идём! — приказала Карина, протянув руку к матери и наблюдая за тем, что будет дальше, понимая, что пытается победить.
— Хорошо, идём, милая. Костя, посмотри за бульоном, чтобы не убежал. Я сейчас приду.
— Э-э… А что это я должен вам жрать варить? Пока вы там трепаться будете? — возмущённо завопил хозяин дома.
Женщина, не обращая внимания на его реплику, повернулась к Карине, и они обе отправились в комнату дочери. Не успев переступить порог комнаты девочки, мать закрыла за собой дверь, а Карина обратилась к матери:
— Мама, давай уйдём от него. Он же тебя обижает, я не могу уже тут жить, это не тот человек, который тебе нужен. Послушай, давай я тоже пойду подрабатывать, мы снимем квартиру и будем вместе жить, отдельно от него. Ну, посмотри, до чего ты дошла! Ты постарела, осунулась, постоянно болеешь. Мама, я же хочу, чтобы ты улыбалась и была счастлива, чтобы ты была… — Она не успела закончить свою молебную тираду, как мать перебила дочь. С её глаз полились слёзы:
— Карина, у меня рак груди четвёртой степени. Мы не можем никуда уйти. В понедельник я ложусь в госпиталь.
Девочка обернулась к матери.
— Что? Мама, нет. Нет, мам, этого не может быть. Мама, скажи, что это не так. — Она подбежала к женщине и крепко заключила её в объятия. Из глаз девушки хлынули слёзы. — Мама, прошу… нет… нет… нет… не покидай меня!
Уже через несколько секунд ноги Карины будто налились свинцом, она упала перед матерью на колени, обняла её за ноги и зарыдала:
— Мамочка, как же так, ну почему? Мама, как я буду жить без тебя и папы, — она причитала сквозь безудержный поток слёз.
Мама опустилась к дочери на пол, они обнялись и обе плакали. Мать гладила дочь по голове и шептала слова поддержки:
— Всё буде хорошо, милая, мы справимся с этим. Поверь мне.
— Мам, ты же лжёшь… нагло лжёшь мне… зачем? Зачем?.. Ты также говорила, когда и папы не стало, а становилось всё только хуже и хуже. Теперь эта твоя болезнь — это же не простуда какая-то, это онкология, я знаю, что это, мам. Я в прошлом году писала об этом статью. Знала бы ты, сколько женщин умирает от неё, и что значит эта болезнь. Я пойду с тобой в больницу, буду помогать тебе и персоналу. Я не оставлю тебя одну. Я не готова потерять ещё и тебя. Зачем мы только сюда переехали, мам, жили бы дома, и может быть потихоньку все наладилось.
— Карина! — мать резко оборвала дочь, вытирая ладонью слёзы с лица. — Ты знаешь, что не наладилось бы. Дом и всё, что принадлежало нам, отобрала мать твоего отца, вышвырнув нас на улицу. В Зарянке работы не было, и школа толком не работала. Мы не могли там оставаться. Я всё сделала, чтобы ты получила образование и могла поступить в колледж в Москве. Чтобы у тебя была семья и будущее. Доченька, милая, ты сама знаешь, как я люблю тебя и всегда хотела видеть тебя счастливой. — Взгляд матери смягчился, она нежно взяла лицо Карины в свои ладони и стала целовала её, а по щекам женщины снова потекли слёзы.
— Прости меня, родная, я хотела как лучше. Прости, и ты со мной в госпиталь не поедешь, ты должна учиться, и да, скорее всего, тебе придётся найти работу и жильё. Тебе нужно будет съехать отсюда, так будет безопаснее для тебя. Я уже договорилась на работе с тётей Фаей, помнишь её? — Карина отрицательно покачала головой. — Адрес я тебе запишу. Она даст тебе комнату на первое время. Я уже заплатила за несколько месяцев вперёд. Если я не вернусь, прошу тебя, только живи и стань великой журналисткой, как ты мечтаешь, и как мечтал твой отец.
Девочка отрицательно качала головой и плакала:
— Мама, мамочка, родная моя, единственная, пожалуйста, не прощайся со мной, умоляю, не прощайся.
Мать нежно поцеловала дочь в макушку, прижала к себе и, ещё немного посидев так в тишине, всхлипывая встала и ушла. Карина продолжала сидеть на полу и плакать, она даже не поняла и не заметила, как полусидя, уснула.
Выходные стали адом. Карина с мамой плакали, обсуждая предстоящую операцию и всё, что связано с ней. Мама даже принесла своё кольцо, подаренное ей мужем на их помолвку.
— Карина, это всё, что у меня осталось в память, о твоем отце. Мне удалось забрать только это, я хочу сейчас отдать его тебе. Когда он решил на мне жениться, то не спрашивал, пойду ли я за него. А просто сказал: «Обещай, что это кольцо перейдёт в дар нашей дочери». И я пообещала. Возьми, милая, он это кольцо заказывал у старого еврея. Это настоящий рубин, кольцо очень дорогое. «Папа никогда не скупился на нас». — Мать протянула кольцо дочери. — Надень и помни, мы всегда будем любить тебя и будем вместе с тобой.
После этих слов Карина почувствовала пустоту и холодящий душу страх потерять единственно любимого человека. Чувство полного одиночества захватило её. Она не выходила из комнаты, ничего не ела, а только плакала, всё время сжимая в ладонях подарок родителей. Так пролетели двое суток, а в понедельник утром с опухшими глазами и больной от переживаний головой неожиданно подскочила с постели от ужаса тишины в квартире.
— Мама! — закричала Карина.
Девушка выскочила из комнаты и побежала в спальню матери и отчима. В комнате никого не было, на кухне лежала записка.
«Моей маленькой и любимой Каришке».
На этих словах Карина затопала ногами от безысходности и стала плакать навзрыд. Так её называл в детстве только папа. Она запечатала это слово в себе после смерти отца, а тут вот мама… Проплакав ещё какое-то время, Карина резко обернулась на настенные часы. Боже, я опоздала! Она быстро накинула пальто и шарф на шею, сунула кольцо и письмо матери в карман, надела ботинки и, схватив пустую, не собранную ранее сумку без тетрадей и ручки, помчалась к кондитерской. Сердце стучало в ушах, она не понимала, от чего её так трясёт — от произошедшего с матерью или от её решимости познакомиться с таинственным поклонником Амелии, от которого исходил такой родной запах отца. Она боялась, очень сильно боялась, что его там не окажется. Забежав в «Рогалик», она стала рыскать глазами и всматриваться во всех прохожих — его там не было. Паника и отчаяние охватили девушку. Карина выскочила из кондитерской, растрёпанная и озадаченная. Она стояла на ступеньках, ей хотелось выть от обиды и боли. Боковым зрением она увидела, как по дороге справа от неё медленно подъезжает тот самый чёрный «БМВ», она замерла. Автомобиль, подъехав к противоположной стороне дороги, остановился, и из него вышел человек в чёрном клетчатом пальто, но без трости. Он, хромая, преодолевал путь через дорогу, и Карина быстрыми шагами направилась к нему навстречу. Он ускорил шаги, она кинулась в его объятья, и снова поток слёз захватил её. Он обнимал девушку, целуя её растрёпанные волосы.
— Прошу, не плачь, ты мне душу рвёшь, не надо, милая. Идём, пожалуйста, идём в машину. От этих слов становилось только хуже. Жалость к себе просто обуяла Карину. Мужчина повёл спутницу к пассажирской двери, открыл её и помог девушке сесть. Карина, закрыв лицо руками, пыталась успокоиться, но тщетно. Он молча вёл машину по улице, ожидая, пока девушка успокоится. Когда Карина замолчала и перестала вздрагивать, мужчина с проседью заговорил:
— Я так долго ждал, когда же смогу увидеть тебя одну и познакомиться. Миллион раз прокручивал в голове наше знакомство, но я не ожидал, что это будет вот так. Меня зовут Радмир. А тебя — Карина? Для близких – Кара! Верно? — Девушка кивнула.
— Я думала, ты влюблён в Амелию, — хриплым голосом поинтересовалась Карина.
— Вынужден разочаровать, твоя подруга мне несимпатична, с первого взгляда меня привлекла ты.
— Странно, я ещё никогда никому не нравилась с первого взгляда.
— А я люблю быть первым. Расскажешь, что случилось? — поинтересовался мужчина.
— Это длинная история, — возразила Карина.
— А я не тороплюсь, и у нас длинная дорога, поэтому ты можешь рассказать мне всё — от начала и до конца. Мы только в одно место ещё заедем, я должен кое-что сделать, прежде чем мы поедем в волшебное место, которое я хочу тебе показать. И скажи, пожалуйста, сколько тебе лет, как твоя фамилия. Карина не стала кокетничать и что-либо скрывать. Мне в мае восемнадцать исполнилось, а фамилия моя Эстемирова Карина Тагировна.
— Спасибо за честность.
Мужчина быстро маневрировал по улицам и через пятнадцать минут пути остановился у одного из многоэтажных зданий, поставив автомобиль на аварийку, вышел из машины. К нему на встречу из другого автомобиля вышли двое парней в чёрных костюмах. Они обменялись рукопожатиями, поговорив не более минуты, так же распрощались. Радмир вернулся в машину, и чёрный «БМВ» продолжил путь.
— Ничего, что я уже на «ты»? — поинтересовался водитель.
— Да, ничего. Я же тоже сразу стала тыкать.
— Вот и хорошо Кара. Я хочу попросить тебя, если это возможно, довериться мне, я тебя не обижу и не сделаю ничего плохого, просто я хочу побыть с тобой наедине и лучше тебя узнать. Ты мне веришь?
— Верю, — спокойным голосом проговорила Карина.
После того, что произошло в их семье, и с учётом того, что мамы дома нет, а есть вечно пьяный отчим, ей гораздо безопаснее с этим человеком, нежели в их Московской квартире.
Карина запрокинула голову на сидение и закрыла глаза. Через несколько минут она уже погрузилась в сон, а машина мчалась куда-то прочь от столичной суеты. Нежданно от резкого толчка девушка проснулась.
— Извини, я тебя разбудил… красный… — виновато проговорил мужчина с проседью.
— Всё в порядке. Это мне нужно извиняться, я уснула с тобой. Ой… в твоей машине. Она поправила себя, покраснев от смущения, понимая, как нелепо оговорилась.
На что Радмир, приблизившись к её лицу, ответил:
— Если бы ты знала, как я мечтаю, чтобы ты заснула со мной, — и, не дав ей договорить, поцеловал в губы своими мягкими, чуть влажными губами.
От этого щёки Карины вспыхнули огнём. Она отвернула лицо. А он услышал шквал сигналов сзади стоявших авто и ожидающих, когда же он поедет, так как зелёный свет светофора уже загорелся. Быстро нажав на газ и вырулив в сторону Щёлковского шоссе, «БМВ» помчался за город.
— Кара, можно вопрос? Ты позволишь и мне так тебя называть?
— Да, можно и называть, и вопрос задать.
— Прости, он может прозвучать бестактно. У тебя есть парень? И были ли у тебя мужчины? Ты кого-нибудь любила? Любишь?
— Это уже четыре вопроса. И на какой же мне отвечать?
Мужчина сжал губы от нарастающего раздражения и ревности. Ведь ему хотелось услышать ответы на все эти вопросы и обязательно все отрицательные.
— Я не имела чести любить и встречаться ни с одним мужчиной, кроме одного любимого.
Сильный прилив ревности заставил мужчину сжать руль сильнее.
— Я всегда буду любить этого мужчину, потому что он мой папа, несмотря на то, что его больше нет со мной, он моя любовь на всю мою жизнь.
Глубокий вздох облегчения. И Радмир, тряхнув головой, улыбнулся Каре, взял её ладонь, поднёс к губам и стал целовать. Карина не понимала, что происходило с её чувствами, она вся тряслась от его прикосновений и поцелуев. Ей стало жарко, а смотреть на него было невозможно. Она пылала от стыда, поэтому отводила глаза в боковое окно автомобиля, хотя такое положение ей было совершенно неудобным. Они оба молчали.
Через некоторое время она услышала, что включился поворотник и автомобиль съехал с шоссе. Карина увидела табличку «Абрамцево».
— Куда мы едем?
— Здесь есть сказочный дом моего друга, там сейчас никто не живёт. Мой друг уехал в Иран на какой-то конгресс биофизиков. Он крутой специалист в своём деле. Просил за домом присмотреть, вот мы с тобой посмотрим, как дела у дома, и чаю попьём со вкусностями. Знала бы ты, какое волшебное варенье делает его мама из айвы. Пробовала такой фрукт?
— Нет, не пробовала.
—Ммм… а я обожаю айву, она, правда, немного жестковатая и вяжет, но варенье из неё просто божественное. Сама узнаешь, нам уже недолго осталось.
Подъехав к высоким серым воротам, Радмир нажал на пульт управления, лежащий на панели перед коробкой передач, и ворота стали отъезжать влево. Двор был небольшим, и заезд был узким, только для одного авто. По обеим сторонам площадки для автомобиля располагались газоны, укрытые золотистыми опавшими листочками увядших цветов. Въехав во двор, Радмир вышел из машины и снова нажал на пульт, чтобы ворота закрылись. Он обошёл автомобиль, открыл пассажирскую дверь и, протянув руку Карине, сказал:
— Идём в дом.
Она подала свою ладонь и стала выходить. Но не успела даже одну ногу спустить на землю, как мужчина, подхватив её, крепко обнял за талию, притянул к себе и страстно поцеловал в губы. Она даже не успела опомниться. Он настойчиво своими губами захватывал то верхнюю, то нижнюю губу девушки, облизывал их языком, стараясь призвать её в этот безумный танец страсти, и когда она поддалась, его язык проник в её рот, но так глубоко, что ей пришлось его оттолкнуть, и она закашлялась.
— Ты решил меня задушить? — немного с опаской проговорила Карина.
— Прости, пожалуйста… прости… я не хотел. Ты… Ты сводишь меня с ума. Я не могу с собой совладать. Пожалуйста, извини меня, мне нужно контролировать себя и свои желания, но я не могу устоять от твоего вкуса и запаха, моя Кара. — Он отстранился, опустил её на землю и пошёл в дом первым. — Идём, сладкая моя, — проговорил Радмир, обращаясь к Карине, стоя уже на ступеньках террасы.
Карина захлопнула дверь машины и направилась за мужчиной. В её голове мысли разлетались, как взрывы фейерверка. Одни — тревожные и оберегающие её, предупреждающие, что ей нужно быть осторожнее, другие — восторженные и радостные, от первого поцелуя и внимания такого мужчины. А третьи — непонятные и сомнительные, не дающие успокоения от такого неожиданного, страстного первого поцелуя. Поднявшись по ступенькам, она вошла в дом. Радмир направился на кухню поставить чайник и походу что-то ей рассказывал, хотя она не слышала ни слова. Разувшись и сняв пальто, Карина поняла, что она в лёгком домашнем платьице, не расчёсанная даже и без колготок.
Подумала: «Боже, как ужасно я выгляжу».
Оглядевшись по сторонам, она обнаружила, что это со всех сторон озаренный светом, просторный дом с большими окнами и светлыми коврами во всех комнатах, которые она видит перед собой. В холле было много зелёных растений. Пройдя на кухню босиком, она увидела огромный белый круглый стол и двенадцать массивных стульев, обитых белой парчой вокруг него. Красивую белоснежную кухню и белый диван, обшитый бархатной обивкой.
— Ого! Твой друг эстет и любит роскошь? Белая кухня, я никогда раньше не видела такой чистоты и белизны сразу. А кто ухаживает за таким количеством цветов?
— Мой друг очень капризный и очень чопорный человек, любящий, чтобы у него было всё не так, как у других. А за цветами ухаживает тётя Гера, она живёт в трёх кварталах отсюда и является близким другом моего друга и флористом по профессии. Но ты можешь не беспокоиться, здесь можно пользоваться всем и не боятся ничего разбить или разлить, запачкать или испортить, тут всё очень просто: испортили — купили новое, поэтому не беспокойся. Давай садись, где тебе нравится, а я сделаю нам чаю… или кофе?
— Ну, я, пожалуй, чёрного чаю в большой кружке выпью, если можно, и сяду на пол.
Они оба засмеялись.
— А что — хорошая идея. Я не против. Тогда пойдём в зал, там как раз огромный и мягкий ковёр на всю комнату, достойных размеров телевизор, если хочешь, можем что-нибудь посмотреть, ну, а еще мы с тобой легко включим электрокамин и сможем полюбоваться красотой его искусственного огня и погреться.
Уже через несколько минут Карина и Радмир расположились на полу у камина с подносом, на котором стояли две большие чашки чая и айвовое варенье. Они мило делились друг с другом тем, чем каждый из них занимается. Радмир — сотрудник силовых структур, как и угадала ранее Карина, обсуждая незнакомца с Амелией. Карина же — будущая журналистка, любимая дочь отца, которого убили при исполнении, когда ей было девять лет. Она поделилась и тем, что после смерти отца им срочно пришлось уехать из дома к человеку, за которого мама вышла замуж, переехав в Москву. И как вся её жизнь резко переменилась, потому что каждый день был наполнен скандалами в сопровождении бьющейся посуды и бесконечными бутылками из-под спиртного. Карина же всё время проводила в своей комнате и много читала, сочиняла свои произведения, убегая в мир, где присутствовал с ней любящий отец. Радмир пил чай и молча слушал девушку, так честно и открыто рассказывающую о своей непростой судьбе.
— Вот так, всё самое лучшее в моей жизни из реальности я перенесла в воображаемые истории, написанные мной.
— А что случилось сегодня, Кара? — серьёзно заглядывая в лицо девушки, спросил мужчина с проседью.
— У моей мамы рак груди четвёртой степени. Ей недолго осталось. Я знаю, потому что уже проходила это. Бабушка по маме тоже рано и быстро умерла от этой болезни. А раз уже четвёртая степень, значит, надежды мало. Я не строю иллюзий, только мне нужно срочно думать, как зарабатывать и куда уйти от отчима. Тот вариант, что мне предложила мама, не подходит. А ещё… Я думаю, и мне недолго осталось.
— Не говори так! — возмутился Радмир.
— Я много изучала тему смерти, она приходит не спонтанно и не просто так. В её действиях есть закономерности. По линии мамы — мамина бабушка умерла в сорок шесть, мамина мама – в сорок один. Моей маме сорок четыре с половиной. В их роду не переживают возраст пятидесяти лет. А мой папа погиб, не дожив до сорока лет. В его роду мужчины погибали от несправедливости. Они два разных носителя родовых систем и течения жизненных сценариев. Папина мама поступила несправедливо по отношению к моей маме. А это значит, что борцы за справедливость сотворили сами то, за что боролись. Значит, и я не умру старушкой. Мне платить за это!
—  Я думаю, Господь знал, что эти два рода не должны были соединиться, поэтому и не давал выжить предыдущим детям моих родителей. Я у них шестая, до этого все их пятеро детей умирали, даже не родившись. Видимо, действительно я — Кара какая-то им. Она нелепо улыбалась, проговаривая это с напускным спокойствием.
— Может, поэтому я и пошла в журналисты, чтобы хоть что-то оставить о себе и о своих предках. Меня тоже скоро не станет — я чувствую это.
— Пожалуйста, не надо, это всего лишь твой страх оттого, что ты остаёшься одна, но ты не будешь больше одна, я не оставлю тебя, я только что тебя нашёл, только стал узнавать, только почувствовал, что не готов тебя терять. Я что-нибудь придумаю, когда мы вернёмся в Москву. А сейчас… — Радмир отодвинул чашки и приблизился к Карине. — Прости за то, что сейчас скажу. Но я очень хочу тебя. Невозможно удержаться от соблазна и страсти, которую я к тебе испытываю, но если ты меня остановишь и скажешь нет, я не приближусь к тебе, буду только говорить с тобой и обещаю себя контролировать.
— А я хочу, Радмир. Хочу знать, как это любить мужчину и быть желанной.
На этих словах Радмир обхватил шею Карины и, улыбаясь, произнёс:
— Как же долго я мечтал о тебе!
Он стал покрывать её лицо нежными поцелуями, касаясь губ, щёк, глаз, шеи и снова возвращаясь к губам, проникая языком в её рот. Спускался горячими поцелуями к её груди. Его руки скользили по тонкой материи платьица. Казалось, она пылала, и это тонкое платье вот-вот на ней оплавится. От этих страстных поцелуев и прикосновений Карине стало тяжело дышать. Молодое тело, нежное и невинное, привлекало мужчину с проседью. Он осторожно опрокинул её на ковёр, стянув с дивана несколько подушек и плед, подложил ей под голову одну из самых мягких. Радмир стал снимать с себя одежду, Карина скромно отвела глаза в сторону.
— Ты не хочешь меня видеть, милая? — спросил Радмир. — Я разве не привлекателен, не нравлюсь тебе? — Ухмыляясь, нарочно дразнил он Карину, обнажая своё мужественное тело.
— Зачем ты задаёшь вопросы, на которые знаешь ответы? — мягко произнесла Карина, стыдясь этой первой близости с желанным мужчиной.
— А может, я хочу услышать, что нравлюсь тебе, что ты желаешь меня, что я привлекателен и единственный для тебя. Скажи это, я хочу быть любимым тобой.
Она молчала в смущении, опустив глаза.
Он резким движением стянул с неё трусики, и через мгновение его язык проник в неё. Карина даже не сразу сообразила, что произошло, она попятилась назад, схватила его за волосы, пыталась оторвать от себя, но он только нежнее и медленнее ласкал её клитор и проникал внутрь острым языком, чередуя проникновение с полизыванием её влагалища. Охватив её бёдра руками, он, будто насаждал её на свой влажный и тёплый язык. Через несколько секунд Карина тяжело задышала и ослабила хватку и, хватаясь за длинный ворс ковра, полностью стала подвластна ему. В голове зашумело, она застонала, по телу пробежали мурашки.
Радмир, надменно улыбаясь, приподнялся на локтях и снова проговорил:
— Скажи, что ты желаешь меня… скажи, что я любимый… что притягателен и возбуждаю тебя так, что ты пылаешь от страсти ко мне.
Карина не смотрела на него, её глаза были закрытыми, во рту всё пересохло, она стыдилась смотреть на его тело и видеть то, в каком она сейчас положении.
— Ну, тогда я продолжу свою пытку, любимая. Радмир нежно и медленно начал ласкать её внутренние бёдра и лобок, влажными и горячими поцелуями он покрывал её упругий животик и пупок, а потом медленно спускался к влагалищу, но не проникал в него. Одной рукой он поочередно ласкал её груди, сжимая пальцами набухший от возбуждения то один, то другой сосок. Она стала извиваться навстречу, ей хотелось, чтобы его язык касался её клитора и, как прежде, проникал в неё.
— Пожалуйста… — простонала она.
— Я не слышу, любимая, что ты хочешь, — охрипшим от страсти голосом возбуждённо переспросил Радмир. — Скажи громче. — Он снова продолжил свои сладострастные ласки, заставляя девушку стонать.
— Пожалуйста, я хочу тебя, я хочу ещё… — простонала Карина, прикрывая лицо руками.
— Ну, милая, как же ты хочешь… — он снова нагнулся между её ног и вошёл в неё языком. — Так?...
Она отозвалась надрывистым стоном. Радмир на мгновение оторвался от своего увлечения, чтобы перевести дыхание и, наблюдая за ней, снова прильнул к её влажным набухшим от возбуждения губам. Она вскрикнула и захватила его голову бёдрами, не давая выйти. Он стал ласкать её клитор медленными и нежными круговыми движениями языка, а своим указательным пальцем проникал внутрь, она была влажной и уже пылала от страсти.
Карина подалась навстречу его толчкам и уже через минуту в громких стонах почувствовала перелив тепла и искорок удовольствия по всему телу. Она содрогалась от наслаждения.
— О боже… — тихо прошептала она. Вихрь удовольствия полностью завладел ею и, Кара ослабленная, распласталась на полу.
Радмир приподнялся и навис над её телом. Приблизив своё лицо к её лицу, он прошептал приказным тоном:
— Скажи, что я твой Бог, что я именно тот мужчина — единственный и желанный для тебя на этом чертовом свете. — Скажи мне это любимая.
Карина медленно открыла глаза:
— Так и есть. Ты мой Бог и мой единственный желанный мужчина. Любимый мужчина.
На этих словах он захватил её губы и стал целовать, проникая в её рот своим языком страстно и даже болезненно. Карина пыталась сдерживать его. Но тщетно. В этой страсти мужчина казался зверем. Он оторвался от неё, только чтобы стащить это чёртово платье и видеть, трогать, ощущать её нагое тело. Когда он это сделал, то просто накинулся на её груди. Его страстные поцелуи и покусывания сосков приводили её в замешательство, ей было и приятно, и больно, и сладко, и горячо одновременно. В какой-то миг он резким движением развёл бёдра Карины в стороны, она была по-прежнему влажной. Медленно выдыхая, он слегка вошёл в неё своим упругим членом, нависая над ней на вытянутых руках. Она застонала, с трудом контролируя себя. Радмир, ухмыляясь, вышел из неё, а головка его члена скользнула по чувственному клитору. При этом движении она испытала сильное возбуждение и желание продолжать. Невольно её руки обхватили его плечи, бёдрами она обхватила его торс, а ноги сомкнула на ягодицах. Он снова медленно вошёл в неё чуть глубже. Кара зажмурилась и резко вздрогнула. Радмир уже был готов войти в неё полностью и слиться воедино в страстной близости без ограничений, чтобы утолить, наконец, свою страсть тоже, но неожиданно остановился, спросив:
— Кара, любимая, я первый? Только честно.
Она закивала.
— Да. Первый!
— О-о-о… любимая. Тебе будет больно, — он будто отрезвел от осознания этого и замер.
— О! Нет, пожалуйста! — Она крепко ухватила его за обе руки. — Прошу, любимый, продолжай… я хочу… очень хочу, чтобы и ты почувствовал мою любовь… чтобы и тебе было хорошо, также как мне.
Он, совершенно не двигаясь, отвернувшись, лежал на ней и молчал.
— Ну, пожалуйста, не убивай сейчас во мне желанную женщину. Я хочу познать и твоё наслаждение мною.
Эти слова подействовали волшебным разрешением. Радмир приподнялся, поцеловал любимую в губы и перевернул её на живот, подложив под неё самую большую подушку.
— Сомкни ноги, Кара, и не раздвигай их. Я войду в тебя так, сзади, надеюсь, это снизит болевые ощущения от моего проникновения в тебя. Она подчинилась, но Радмир стал целовать её спину и ягодицы, а пальцами ласкать её влагалище сзади через сомкнутые бёдра. Их возбуждение нарастало. Карина стала двигаться вместе с ним в такт ласкающих проникновений его пальцев. Прильнув губами к любимой, Радмир упорным движением бёдер вошёл в неё сзади. Его резкие короткие толчки стали глубокими и сильными. Девушка почувствовала мгновенную боль, которая раскатилась по всему телу, но уже через несколько секунд стихла. Она услышала глубокий стон:
— А-а… любимая, что же ты со мной сделала.
Карина не понимала, что случилось, но перевернуться было невозможно, Радмир всем весом рухнул на тело любимой и прошептал ей на ушко:
— Я — не Бог твой, любимая, я — раб твой. Он содрогался от сладостного экстаза, лёжа на ней. На этих словах они оба погрузились в умиротворение.
Открыв глаза, Карина обнаружила, что лежит одна и под ней красное липкое пятно крови. От ужаса и волнения она подскочила, быстро натянула трусики и платье, стала думать, как стереть это пятно с кипенно-белого ковра. Она побежала в ванную. Между ног ощутила резь и колики. Ей было больно: «Интересно это у всех так и долго это будет продолжаться? Это только после первого раза так, или все следующие тоже такие неприятные по ощущениям?» Размышляла Кара разговаривая сама с собой. Найдя в ванной какую-то тряпочку и чашку, она набрала воды, взяла мыло и пошла стирать пятно своего стыда. Она тёрла тряпкой ковёр с мылом, убрав лишь красный цвет, однако след от него всё равно проявлялся. Карина тёрла и тёрла, надеясь, что пятно всё-таки исчезнет. Не слышав даже, что Радмир подошёл и наблюдает за её тщетными попытками отстирать следы их первой любви.
— Любимая, ты сотрёшь себе руки, а я хочу, чтобы они служили не ковру, а мне, ведь они могут ещё столько приятностей мне доставить. Карина подняла глаза на стоявшего рядом обнажённого и нагло ухмыляющегося любимого. Он был похож на скалу, на древнегреческую статую из гипса. Твёрдый, надменный и холодный.
— Оно не смывается, твой друг сразу увидит и поймёт, что тут было. Он запретит тебе приходить сюда и не будет больше тебе доверять.
— О, любимая, поверь, этот человек обязан мне по гроб жизни, поэтому если ей не понравится чистота её ковра, она может позволить себе купить новый. Карина замерла от неожиданности.
— Твой друг — женщина? — с прищуром спросила она.
Радмир сел рядом с ней на ковёр. Взял её за подбородок и, заглядывая в её тёмно-карие глаза, проговорил:
— Да. Это дом любовницы моего отца. Поэтому, прошу, не беспокойся, фактически — это мой дом. Я его содержу и оплачиваю для неё и папы. Так что мой друг в кавычках ничего не скажет и даже не посмеет подумать, — он, присев, перевернулся и лёг на подушку. — Иди ко мне, моя сладкая. Нам ведь скоро ехать обратно, а я хочу ещё хоть немного насладиться тобой.
Они снова занимались любовью, планируя следующую встречу и страстную близость, а когда стемнело, оделись и, даже не убирая за собой, отправились обратно домой. Чем ближе они подъезжали к дому, тем больше возрастала тревога Карины.
— Что с тобой, любимая? Ты побледнела и у тебя дрожат руки, — Радмир держа левую ладонь Карины в своей почувствовал вибрацию и холод её бархатной кожи.
— Какой-то панический страх, будто мы больше никогда не увидимся. Мне хочется успеть попрощаться с тобой. Я хочу сказать тебе, что эта единственная близость — самое дорогое, что есть в моём сердце. Я буду помнить о ней, даже если меня не станет или ты уйдёшь. Исчезнешь навсегда. У меня есть необъяснимое убеждение, что мы не увидимся больше никогда.
— Нет, стоп! Стоп… стоп… стоп… Мы так не договариваемся, и прощаться мы не будем. Ладно? Ты моя Кара, и я тебя не отдам никому, даже смерти.
— Не шути так. Смерть любит проверять людей на зароки. Ты можешь накликать на себя беду. — Всерьез, одернула его Карина.
— Я не боюсь. Хочешь, я поднимусь с тобой и, если отчим посмеет тебя тронуть, я поставлю его на место?
Она отрицательно покачала головой.
— Тебя никто не должен видеть, что будет со мной, если о тебе узнают. Как я буду дальше жить.
— Ты стыдишься меня? Обиженно спросил Радмир.
— Пожалуйста, не надо. Ты знаешь, что сейчас всё это ни к чему.
Подъехав к дому Карины, Радмир приказал не прощаться с ним, а идти к себе. Он же будет стоять под её окнами и ждать, когда она окажется в своей комнате и как только включит свет, он поймёт, что дома всё хорошо, и уедет. Но если она трижды помигает светом, значит, он поднимется, чтобы помочь защитить её. Карина нежно поцеловала любимого в губы.
— Я твоя Кара, Радмир, до последнего вздоха.
На этих словах девушка вышла из машины и направилась к дому, а уже через минуту скрылась за дверью подъезда шестнадцатиэтажного дома работников РЖД.
Радмир нервно ожидал, когда загорится свет в её окне. Уговора не было, чтобы она его не включала. Он стал беспокоиться, и его переживание нарастало, но он не поднимался, просто сидел и ждал.
Через десять минут уже тревожного ожидания он услышал вой сирены. К подъезду, за котором скрылась Карина, подъехала и скорая, и полицейский патруль. Ужас охватил его. Выскочив из машины, Радмир побежал к подъезду девушки. Забежав в открытую дверь, он, перепрыгивая через ступеньки, преодолевал один пролёт за другим, слышав где-то наверху разговоры врачей и полицейских. Бездыханное тело молодой девушки лежало на пролёте четвёртого этажа.
— Она сама споткнулась, я ни в чём не виноват. Она сама… — кричал пьяный мужчина без майки в растянутых трико. — Это не я её убил… не я… она сама… дрянь.
Полиция уже скрутила мужчину и надела на него наручники. А тело молодой девушки врачи накрыли белой простынёй, не подпуская к трупу никого из посторонних.
Радмир пошатнулся, опираясь о стену спиной, ноги его стали ватными, в глазах потемнело, весь его счастливый мир рухнул в одно мгновение. Жесткая боль колючей проволокой сковала всё его тело, в груди сжался воздух — стал спёртым и будто тухлым. Он не мог дышать. С трудом осознавая случившееся Радмир опустил голову, и его взгляд зацепил блеск между ступенями. Это был перстень с рубином, выпавший из кармана Карины, подаренный ей матерью в память об отце. Он поднял перстень и сжал в кулаке. Ярость и ненависть заполнили его сердце, лишь единственная мысль теперь занимала голову: «Ты не оставила мне любви, моя Кара… я отомщу».


Татьяна Абрамова
Об авторе
Практикующий провокативный психолог, действующий член Общероссийской профессиональной психотерапевтической лиги (ОППЛ), писатель и поэтесса, супруга в единственном браке и мама двоих детей.
Работает методами провокативной и парадоксальной психологии в системном семейном и интегративном подходах.
Эксперт в теме отношений: хитросплетения любовного треугольника; проблемные отношения в браке и после, его расторжения; конфликты супругов между собой и с близкими; сожительство, как психологически травмирующая форма брачно-семейных отношений.
Основательница и ведущая женского закрытого онлайн-клуба «Орхидея».
Автор и ведущая ежегодного женского марафона «Активация женской силы».
Организатор и ведущая офлайн тренинга для женщин «Перезагрузка или провокативный девичник 40+» и др. онлайн программ для женщин.
Магистр Психологии, дипломированный, практический психолог, НЛП-практик, Тренер личностного роста.
Прошла множество курсов практической, провокативной, клинической, системно семейной, интегративной психологии и сексологии.
Писатель и поэт. (в 2022г. Номинирована на премию «Поэт года 2022» и «ДЕБЮТ» 2022г. За стихи, опубликованные в 2022г. награждена медалью Марины Цветаевой за вклад в Российскую поэзию.
В 2023г. издан и вышел первый печатный психологический роман «Острые углы страсти» и сборник стихов «Я не боюсь о чувствах говорить» 1е- издание.
В произведениях автора раскрыта вся острота проблемных отношений в браке и причинно-следственные связи, мешающие взаимоотношениям мужчин и женщин выстраивать новые продуктивные коммуникации для здорового построения семейного союза. Разбирает проблематику современных тенденций брачно-семейных отношений, разрушающих традиционный институт супружества.

https://t.me/provocativepsychology
@provokat_tat