Тропой неведомой силы. Гл. 11. Музейный раритет

С самого утра от жары так парило, что даже трава не выдерживала и прямо на глазах сворачивалась в трубку. Быстро перекусив, Борис с Евгением принялись за поиски друзы. По предложению Евгения начали с участка начальника, который облазили вдоль и поперек. Поискам мешал густой кустарник и высокая трава. Борис хотел уже было, отказаться от пустой затеи, как он считал, однако Евгений сделал тонкий шуп из стального прута, и они вдвоем почти изучили всю площадь на полметра в глубину, как вдруг Бориса будто кто-то подтолкнул.

— Женя, а почему мы не обследовали развалины дома, а занимаемся этой бездарной работой?
— А ты подумай сам, кто же в доме будет прятать этот громадный камень? У начальника участка дом — это почти его штаб. По своему опыту знаю: целый день народ туда-сюда шастает с разными проблемами. Поэтому друзу он мог закопать только на своем участке.

И все же Борис настоял перенести поиски в развалины дома. Раздевшись до пояса, они срубили весь кустарник, раскидали гнилые доски и жерди, упавшие с перекрытия и крыши. К обеду солнце повернуло к дому, наступило невыносимое пекло. Грязные и потные они сели на приступок, продуваемый ветерком.
— Погода портится, парит, как в бане и ветер поменялся, — вытирая мокрое лицо, сказал Евгений. — Вон с юго-запада пошли черные тучи.

Оба посмотрели на небо, и невзначай перевели взгляд на землю. Вдруг в глаза бросилась заваленная хламом собачья будка, стоявшая почти рядом с крыльцом. С ее крыши свисали обломки дранки, упавшей с дома и куски выцветшей, почти серой толи, когда-то покрывавшей конуру.
— Ты погляди, а где же вход для собаки? — думая о чем-то своем, бросил Борис.
— Может, ее развернули, и там теперь лежит ее скелет. Б-р-р, — как от зубной боли сморщился Евгений и, резко вскочив, пошел к будке.
Он попытался ее повернуть, но конура, как будто вросла в землю и даже не сдвинулась с места.
— Ничего себе скелет! Да там, наверно, целый мамонт.
Вдвоем они с трудом развернули собачью конуру и, к своему удивлению, входа не увидели.

— Боря, так это же ящик?! Тащи топор!
Когда они открыли верхние доски, увидели клоки пакли и свалявшуюся серую вату, закрывавшую содержимое. Борис отбросил покрывало, и перед ними предстал огромный кристалл горного хрусталя, возвышавшийся над более мелкими.
— Ё-ё… — вырвалось у Евгения. — Так это та самая друза, которую мы ищем!
Они осторожно сняли боковые стенки, убрали паклю с ватой и увидели громадную друзу, снизу доверху покрытую бурой глиной и пылью. Сквозь нее кое-где просвечивались прозрачные «окна». Когда они отмыли кристаллы друзы, их взору открылся средневековый хрустальный замок со сторожевыми башенками и дозорной башней, донжоном, часовней, крепостной стеной и частоколом, идущим от барбакана. Крепостная стена и частокол были будто собраны из мелких прозрачных кристалликов.

— Это просто волшебная красота! — от восторга заохал Борис. — Такого в жизни не увидишь. Надо же, все эти годы такая сказочная друза лежала в этой собачьей конуре!
— Если мы ее отсюда вытащим и довезем домой, надо будет найти первооткрывателя и выразить ему благодарность.
— Если он еще жив, — вставил Борис. — Ну тогда хотя бы эту друзу надо назвать его именем. Например «Хрустальный замок геолога Макарова».
Дать камню имя, открывшему его человека, было делом чести геологов.
«Сколько еще людей было причастно к тому, чтобы ее сохранить? — подумал Борис. — Но все равно первым был геолог Макаров, человек влюбленный в минералогию и рисковавший своей жизнью».
— Интересно, почему на нее никто не обратил внимание? — прервал его размышления Евгений. — Почему ее никуда не увезли? Вот, дорогой товарищ, тебе очередная загадка! Но главное, что мы нашли эту друзу, а можно было бы уйти отсюда ни с чем.

Они сияли от счастья, радость не сходила с их лиц. Было приятно сознавать, что основная цель экспедиции достигнута. Столько было волнений и переживаний, и наконец они у цели. Осталось совсем немного…
— На твои вопросы, наверное, никто уже не ответит. Видно, случилось что-то непредвиденное, а может, ящик оказался слишком тяжелым?
— И что же мы с ней будем делать? — придя в себя, тяжело вздыхал Евгений. — В ней живого веса, я думаю, не меньше семидесяти килограммов, а может и больше. При всем желании нам ее не унести. Разговор, насколько я помню, шел о двадцати-тридцати, а это настоящий каменный монстр.

— О ее весе Коршак, кстати, ничего не говорил, может, не хотел пугать. Вполне вероятно, что ему и сам Макаров ничего не сказал. Это я так думаю, а как там было на самом деле, вернемся домой, спросим у Валентина Павловича. Кто бы мог подумать, что этот «подарок» потянет больше полцентнера. Был бы наш лагерь рядом — никаких проблем: как-нибудь вдвоем бы дотащили, а у нас впереди три перевала. Придется возвращаться не солоно хлебавши. Будто бы друзу нашли, вот она есть и в то же время она не у нас. Обидно, что мы даже не сможем запечатлеть ее на фотографии.

«Хотел же взять с собой фотоаппарат, а потом из-за ружья передумал: лишний вес. Столько трудов было вложено в поиски этого музейного раритета, а я даже не смогу доказать Коробкову, что эта друза теперь наша. Надо ее отсюда вывезти во что бы то ни стало. Вывезти, вывезти, вывезти…»
Идея о том, как доставить этот бесценный груз в лагерь, будто сама-собой родилась в голове Бориса и, не потерявшись, вышла наружу.
— Мы ее переправим на лодке. Сейчас разведаем протоки, идущие к Бурундукчану, и посмотрим сам ручей, впадающий в Чагу. По Чаге поднимемся на моторке, а по протоке пройдем на «резинке».

Вдруг они услышали треск, шедший со стороны леса. Впечатление было такое, что кто-то идет напролом, ломая и сбивая все, что попадается на пути.
— Медведь! — первым пришел в себя Евгений. — Прет прямо сюда. Где твое ружье?
Они тихо зашли внутрь дома и устроились у окна.
— Только медведя нам не хватало. У тебя точно жаканы в стволах?
— Точно, утром зарядил.

— Вон, хищник показался, — тихо сказал Евгений, — а какой здоровый! Если пройдет мимо нас, лучше его не трогать. Нет. Однако идет к нам. Учуял, зараза! Как будто он сторожил это сокровище. Дай мне подрезанные патроны, если пуль не хватит, я тебе их передам.
— А куда стрелять? — прикладываясь к ружью, спросил Борис.
— Целься в грудь, чтобы пуля прошла вдоль всего тела или возьми немного наискосок, как бы вполоборота. Главное, не промажь. Хорошо, что он пошел вразвалку. Только близко не подпускай. Я тебе скажу.
Только Женя дал установку, как медведь побежал прямо на них.
— Стреляй!

Раздался грохот, и медведь, подскочив, остановился. Пуля попала в шею, но только ранила. В следующее мгновенье он заревел и резко кинулся вперед. Между ними было не больше десяти метров и отделяющая их стена с оконным проемом. Борис выстрелил снова. Медведь дернулся всем телом, пробежал несколько шагов и завалился набок.
— На тебе еще один жакан и патрон. Заряди. Только не перепутай стволы.
— Да он уже готов.
— Это тебе так кажется. Лучше не спешить, а то он сейчас нам покажет кузькину мать. Подождем еще пару минут. Когда подойдем ближе, на всякий случай выстрели в голову.
Только они вышли из укрытия, медведь зашевелился. Не дожидаясь команды, Борис разрядил ружье.

— Вот теперь он точно готов. Наверняка этот паразит и разграбил охотничью заимку, а у человека из-за этого карьера пошла под откос.
Медведь был громадный, передними лапами он вытянулся к ним, и казалось, что сейчас вскочит и набросится на обидчиков.

Подул холодный ветер, небо стало затягивать серыми облаками. Наскоро разделав тушу, они завалили ее мхом и отправились в обратный путь. Когда прошли меньше полдороги, над ними пеленой нависла мелкая морось. Скоро она перешла в затяжной дождь, пробиравший до костей. Казалось, небеса прорвались и обрушили на землю сплошной поток воды. Необузданная стихия словно рассвирепела, показывая свой дикий нрав. Можно было подумать, что это божья кара за прикосновение к святому камню и охранявшему его дикому зверю. Под ногами бежали ручьи, превратив тропу в селевой поток. Геологов спасала только полиэтиленовая пленка, которой они обмотались, подпоясавшись ремнем. Уже в темноте они добрались до избушки. Женя растопил печку, вскипятил воду для чая, по стенам развесил мокрую одежду.
Только к вечеру следующего дня распогодилось, и они вернулись на базу.