Занимательное садоводство

Вот с чем у обычного человека ассоциируется свадьба? Ну конечно: жених и невеста,  молодые, симпатичные, веселые, беззаботные! И всем понятно, почему эти двое счастливы.

А вот если через 10 лет брака они так же будут счастливы, это уже породит множество вопросов! А пока никаких сомнений нет и в помине, народ любуется молодыми, кто просто радуется за них, кто немного завидует…  И счет у новобрачных пока 0:0, в связи с чем они совсем недавно обменялись кольцами!

Но жизнь не в пример богаче стереотипов!

ЯГОДКА.

Белый свадебный голубь крепился из последних сил, сидя на руке у невесты. Фотограф все никак не мог выбрать выигрышный ракурс. Наконец птица вспорхнула на  кружевное плечо и…  Расположившиеся полукругом родственники дружно ахнули. Мать невесты бросилась к дочери, размахивая платком,  мать жениха всплакнула, примета говорят плохая. Кто-то из прохожих засмеялся. Голубь теперь сидел на плече у жениха и собирался продолжить начатое.

— Да заберите уже, наконец, этого  вашего голубя мира! — зашипел отец невесты, подскочив к владельцу свадебных голубей, — вы же уверяли, что птицы надежно дрессированы!

Невеста —  легкая, стройная девушка лет двадцати, растеряно улыбалась. Летний ветерок играл прозрачной, расшитой серебром фатой, развивая вьющиеся волосы, непринужденно струившиеся по плечам.

— Ерунда, Машунь, это же на счастье! — не растерялся жених,  высокий статный  парень, обнимая невесту.

Он ловко закрепил на месте пятна  свой свадебный цветок, до этого кокетливо выглядывавший  из кармана его  с иголочки  пиджака.

— Посмотри, как здорово!

Жених еще что-то ласково шептал на ушко невесте, слушая ее  веселый  смех. Родственники успокоились,  и фотосессия продолжилась.

Невеста даже на высоких каблуках едва доходила жениху до плеча, ее тонкие пальчики перебирали лепестки яркого розового букета.

— Машуня, давай сбежим! Я заверну тебя в фату и умыкну, до машины всего пара метров! Ты только представь, как хорошо сейчас на нашем озере, будем целоваться и купаться! Оставим гостям ящик с шампанским и скажем, что встретимся вечером  в ресторане!

— Ой, Петюня, родители нам не простят! Все эти гости — нужные люди!

— Машуня, — смеясь, продолжал жених, —  свадьба наша или не наша? Я в этом костюме вообще скоро расплавлюсь! Даже голубь бедный не выдержал!

Петя без труда поднял невесту на руки.

— Дорогие родители и гости, — торжественно начал он, но не выдержал и засмеялся, — спасибо вам за прекрасный праздник! Встречаемся вечером в ресторане. Оставляем вам целый ящик шампанского, не скучайте!

Запрыгнув в машину, молодежь умчалась в неизвестном направлении. Гости растеряно переглядывались, не зная смеяться им или возмущаться.  Розовый букет достался свидетельнице.

— Сумасшедшие, — вздохнули родители…

— Да нет, смеялись гости, просто молодые и влюбленные!

— Ну что, ребята, — спохватились родители молодых, — нам, конечно, такие глупости уже не к лицу, но зато у нас остался целый ящик шампанского! Предлагаем выпить за детей!

ЯГОДКА ОПЯТЬ.

— Ну что, начали?

Фотограф взмахнул рукой, и «молодые» двинулись ему навстречу. Сильно декольтированное белое платье облегало подтянутую фигуру невесты. Волосы, уложенные в замысловатую прическу явно с вечера, были плотно залиты лаком. Ну и фата тоже была… куда же без нее.

Два подростка-близнеца несли подол платья, фата, поднимаемая ветром, периодически опускалась им на головы. Мальчишки были явно смущены происходящим и едва  узнавали маму, скрывающуюся под плотным слоем косметики.

Свадебный лимузин огромной серебристой сигарой переливался на солнце неподалеку от пестрой группы празднично одетых родственников и гостей.

— Ну, все, — тихонько переговаривались близнецы, — теперь он у нас всегда будет жить!

— Нет, на выходных они будут у него дома жить, за его мамой присматривать.

Жених к неудовольствию фотографа что-то оживленно строчил в мессенджере. Невеста смотрела в сторону.

— Володя, ну хватит уже, что за срочность?! — повернулась она к жениху.

— Люся, не зуди…,  сейчас…

Жених,  представительный мужчина лет  шестидесяти, в добротном сером костюме, положил телефон  в карман.

Привыкший ко всему свадебный фотограф предложил сделать перерыв. Настойчиво зазвонил только что убранный телефон.

— Невеста, сюда, пожалуйста, — поманил мастер фотосъемки, откинув патлы со лба, — я хочу запечатлеть  самую счастливую пару на  этом празднике жизни: вас вместе с вашей мамой!

Белые замшевые туфельки натирали нестерпимо, ноги горели,  и пальцы невеста  уже не чувствовала.

— А я  ведь  тебя предупреждала, — участливо причитала мама, — что не сможешь их носить, нечего было и соблазняться, ведь не двадцать  же лет уже!

— Мама!

— Ну что, мама, — так ведь и вышло!

— Так напиши гарантийное письмо, учить тебя что ли? — донесся до них директорский голос жениха.

Близнецы, различить которых можно было только по цвету нарядных бабочек, присели на скамейку.

— Слушай, а вдруг они еще одного ребенка захотят? — спросила красная бабочка.

— Да ну ты что, они же уже старые! — авторитетно заявила синяя.

— Зачем же они тогда женятся? Жили же спокойно два года, встречались, когда хотели…, а теперь еще неизвестно, как все будет, — тревожилась красная бабочка.

— Ну…  мама всегда хотела свадьбу, чтобы как у тети Лены, помнишь в прошлом году? Мама и губы такие же сделала, как у тети Лены, — ответила синяя бабочка.

— Не знаю, мне не очень нравится, да и бабушка говорит, что такие губы — уродство, — философски заметила красная бабочка.

Фотограф опять позвал «молодоженов».

— Вера, — отец невесты, взял супругу под руку, — ну скажи на милость, зачем вы это все устроили?

Они тихонько шли вслед за «молодыми».

— Коля, перестань, по молодости не получилось, так пусть девочка хоть сейчас порадуется!

— Да какая девочка, Вера, бог с тобой! Ну ведь глупость несусветная все это: фата,  голуби, платье белое в пол… Смешно ведь: Люська строит из себя девственницу, Владимир изображает, что нашел ту одну, единственную. Расписались бы просто, как все нормальные люди в ЗАГСе, зачем весь этот цирк?

— Коля, замолчи!

— Да молчу я, молчу.

А «молодые» тем временем фотографировались со свадебными голубями. Взметнувшись в небо, белый голубь не преминул сделать свое черное дело. Невеста брезгливо посмотрела на мерзкое пятно на фате и заплакала.

«Опять Ленка будет смеяться!» — подумала она.

— Люся, не плачь, давай снимем эту дурацкую фату и дело с концом! Мы, в конце концов, с тобой уже не дети, — предложил жених, доставая платок.

Не слушая возражения, он быстро оторвал фату от прически и бросил в ближайшую урну.

— Вот  дает! Круто! — восхищенно  подумали близнецы.

Им порядком надоела эта фата.

Тушь предательски растекалась по щекам невесты. С большим трудом сдерживая смех, подскочила заклятая подруга Ленка с косметичкой.

— Люська, успокойся, сейчас все исправим!  Дались вам всем эти чертовы голуби, одна зараза от них!

В конце концов «молодые» сфотографировались. Урна с фатой почему-то тоже попала в кадр, а ведь этого фотографа хорошие друзья порекомендовали, уверяли что профессионал, да и деньги были ему уплачены немалые!

ИЗЮМ.

Во дворе районного ЗАГСа было полно народу. Несколько молодых пар вместе с родственниками и гостями разбились на кучки, оживленно обсуждая происходящее. Самые нетерпеливые открывали шампанское.

Этот ЗАГС пользовался популярностью у жителей района, потому что имел парадный зал с живыми цветами и стены, декорированные розовым шелком. Арочные окна украшали нежно-фиолетовые  маркизы.

Одуревшие от всей этой праздничной суеты дети носились друг за другом по двору, периодически замирая от воплей своих мамаш. Некоторые гости, уже прилично выпив, разомлели на неожиданно пригревшем солнышке. Погода была великолепная, бабье лето.

Невесты украдкой поглядывали друг на друга, оценивая свадебные платья. Гости в большинстве своем выглядели комично; мужчины, затянутые в костюмы,  в галстуках, как на поводках,  откровенно мучились, пытаясь освежиться шампанским, толстые тетки, непонятно каким чудом втиснувшиеся в свои платья, тоже откровенно страдали на каблуках. Все очень громко разговаривали, то ли по привычке, то ли шампанское давало о себе знать.

— Господи, и где они только покупают такие платья? Посмотри вон на ту, в красном, ну ведь мал же ей этот балахон, ну просто вызывающе мал! А каблуки? Она же нам паркет ими проткнет, пока церемония идти будет!

— Ой, знаешь, если бы на свете не было мужчин, оставшиеся толстые женщины жили бы спокойно и счастливо, а обувь на шпильках вообще бы не выпускали.

— Да ну тебя…

Сотрудницы ЗАГСа перекурив, отправились на рабочие места.

И вдруг по этому праздному разноголосью пронесся легкий ветерок, как будто все разом выдохнули. Мужчины, невольно подобравшись, застегнули пиджаки, женщины восторженно замерли, дети перестали носиться, давая дорогу необычной  паре, направляющейся к дверям ЗАГСа.

— Интересно, чьи это родители? — шептались в толпе.

— Да не родители это, они расписываться пришли, вон и паспорта в руках…

«Молодожены» резко контрастировали с публикой, собравшейся во дворе: она в элегантном темно-синем платье, легкой горжетке, отливающей на солнце серебром и изящных темно-серых лодочках, уверенно отбивающих на асфальте свою вечную чечетку.

Крупные сапфиры, притаившиеся в ушах, казалось,  тихонько перешептываются между собой. И в пандан сережкам кабошон с таким же камнем в тонкой резной оправе на безымянном пальце.

Он в безупречно сидящем синем костюме и темно-бордовых туфлях со шнуровкой. Сапфировые запонки поблескивают на манжетах голубой сорочки, темные волосы с проседью коротко подстрижены, а недлинная бородка придает лицу профессорский вид.

Элегантный господин  бережно поддерживает свою даму под руку, она привычным движением заправляет за уши непослушные завитки. Эти двое улыбаются друг другу и что-то тихонько обсуждают. Ей на вид лет  шестьдесят пять, он постарше лет на пять-десять.

— Прямо птицы какие-то райские! — слышится в толпе.

СУХОФРУКТ.

— Клавдия, хватит там возиться, нужно поговорить.

Она пугается, потому что в обычной жизни муж  всегда называет ее Клавчиком, а сейчас, значит,  случилось что-то серьезное!

— Что такое, Боря?

— Я тут подумал, Клавдия…

Она опять невольно вздрогнула.

— Нам нужно расписаться!

Клава  удивленно посмотрела на мужа.

— Да бог с тобой, Боря, зачем это на старости лет, мы же и так вместе?

— Вот и именно что на старости лет!

Он закурил.

— Боря, ну ты же мне обещал!

— Ладно, ладно, не зуди,  просто я нервничаю.

Он потушил сигарету.

— Вот ты сама рассуди, Клавдия, вот кто ты сейчас?

— Да что с тобой сегодня, Боря, мне казалось, что я — твоя жена.

— Об этом и речь, что никакая ты не жена, а так, — сожительница!

Как-то само собой  навернулись слезы.

— Клавчик, не вздумай реветь, просто подумай, тебе семьдесят три, мне семьдесят восемь. Умру, так набегут дети, выгонят тебя из квартиры, как наследники первой очереди, и отправишься ты в свою коммуналку к соседу - алкашу!

Клава  заплакала.

— Но как же так, Боря?

— А вот так! Расписываемся, и не спорь. Я еще и завещание для верности напишу.

— Но, Боря, может быть детям нужнее?

— Ну уж нет, Клавчик, еще не хватало тебе на старости лет в коммуналке обретаться! А детям на то и дана молодость, чтобы старость себе обеспечить!

Он обнял сожительницу-жену и поцеловал ее в макушку.

— Одевайся, прямо сейчас в ЗАГС пойдем, напишем заявление. Может нам и не нужно будет месяц ждать, мы уж и так за 30 лет все обдумали.

— Но, Боря….

— Клавчик, ну что ты заладила Боря, Боря. Одевайся давай уже , женщина! Не перечь мужу!