Невольник чести 5

НОВАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ИЗВЕСТНЫХ ФАКТОВ
БИОГРАФИИ А.С. ПУШКИНА

Часть 5. Аффекты и ревность.

Большинство мотивов в поведении Пушкина определялись аффектами пароксизма, которым он болел с юности, и который волнообразно сопровождал его до последних дней жизни, время от времени подводя его к фатальному краю.
Впервые это происходит при его первой встрече с Николаем I в Москве 8 сентября 1826 г., куда император приказал доставить поэта для аудиенции. (В этот день Наталья Гончарова отмечала свое 14-летие, но Пушкин об этом не знал, он встретится с ней лишь через два года, а мог и не встретиться).
С этим визитом связана таинственная история четырех строк:
Восстань, восстань, пророк России,
В позорны ризы облекись,
Иди, и с вервием на выи
К у.<бийце> г.<нусному> явись.
Николай Осипович Лернер (1877 - 1934) - русский и советский литературовед, историк литературы и пушкинист, так интерпретирует появление этих строк:
«Являясь въ Кремлевскій дворецъ, Пушкинъ им;лъ твердую р;шимость, въ случа; неблагопріятнаго исхода его объясненій съ государемъ, вручить Николаю Павловичу на прощанье это стихотвореніе.» /25/
При этом, современники Пушкина указывают на то, что он листок с этими строками «случайно» обронил на лестнице кремлёвского дворца, на выходе. Сам текст этих строк воспроизводился ими по памяти со слов самого поэта, который их неоднократно декламировал. История эта загадочна, но вполне соотносится с аффектами пароксизма, которые в определённые моменты накрывали поэта. Встреча с императором казнившим его друзей несомненно была для Пушкина стрессовой, при том, что его доставили в сопровождении фельдъегеря. И как последний, отчаянный шаг, он вполне мог взять с собой эти строчки. Но встреча прошла в дружеской обстановке. Император взял поэта под собственное покровительство, но решение это было воспринято Пушкиным извращенно, как удавка на шею, и он «якобы случайно» теряет крамольные строки, преследуя две цели. С одной стороны в надежде на реализацию смутных мыслей о суициде, а с другой, наивная бравада, что его милостями не сломать. Так или иначе тайное противостояние Пушкин – Николай I, было рождено болезнью самого Пушкина, а не кровожадностью императора.
Можно предположить, что встреча с Бенкендорфом, по этому случаю, состоялась незамедлительно, и Пушкин искренне раскаялся в содеянном. По-этому официальных последствий этой выходки и не последовало, но в кругу близких друзей поэт всё еще продолжал, как Донкихот, сражаться со своими фантомами, самореализовываясь в придуманным им самим героизме подражания декабристам, тем более, что в это же самое время он написал «Пророка» и письмо декабристам «В Сибирь».

Сегодня обще принято мнение о том, что трагическая дуэль состоялась из-за наглых преследование его жены со стороны Дантеса, а также гипертрофированной ревности самого Пушкина. Не рассматривая пока роль Дантеса в этой истории, она представляется весьма надуманной, так как Пушкина-Гончарова каждый год была беременна, и очень сомнительно, что в это время она была привлекательна. Вопрос о ревности самого Пушкина, тоже не так однозначен, как его преподносит официальная пушкиниана. Так в письме 5 апреля 1830 г. к Наталии Ивановне Гончаровой, матери будущей жены, Пушкин пишет:
«…а теперь, когда несколько милостивых слов, с которыми вы соблаговолили обратиться ко мне, должны были бы исполнить меня радостью, я чувствую себя более несчастным, чем когда-либо. Постараюсь объясниться.
Только привычка и длительная близость могли бы помочь мне заслужить расположение вашей дочери; я могу надеяться возбудить со временем ее привязанность, но ничем не могу ей понравиться; если она согласится отдать мне свою руку, я увижу в этом лишь доказательство спокойного безразличия ее сердца. Но, будучи всегда окружена восхищением, поклонением, соблазнами, надолго ли сохранит она это спокойствие? Ей станут говорить, что лишь несчастная судьба помешала ей заключить другой, более равный, более блестящий, более достойный ее союз; - может быть, эти мнения и будут искренни, но уж ей они безусловно покажутся таковыми. Не возникнут ли у нее сожаления? Не будет ли она тогда смотреть на меня как на помеху, как на коварного похитителя? Не почувствует ли она ко мне отвращения? Бог мне свидетель, что я готов умереть за нее; но умереть для того, чтобы оставить ее блестящей вдовой, вольной на другой день выбрать себе нового мужа, — эта мысль для меня — ад.»
То есть, Пушкин прекрасно понимает, что ждёт его супругу после замужества, что она его не любит, а выходит замуж по физиологической необходимости. Но мысль о её возможных изменах сводит его с ума. Но возможностей для адюльтера у Гончаровой практически не было, с одной стороны непрерывные беременности, с другой постоянное присутствие мужа. 12 мая 1834 года Пушкин пишет жене из Петербурга:
«Одна мне и есть выгода от отсутствия твоего, что не обязан на балах дремать да жрать мороженое.»
Но вот 30 октября 1833 г. находясь в сильном подпитии Пушкин писал:
«Вчера получил я, мой друг, два от тебя письма. Спасибо: но я хочу немножко тебя пожурить. Ты, кажется не путем искокетничалась. Смотри: недаром кокетство не в моде и почитается признаком дурного тона. В нем толку мало. Ты радуешься, что за тобою, как за сучкой, бегают кобели, подняв хвост… Есть чему радоваться! Не только тебе, но и Прасковье Петровне легко за собою приучить бегать холостых шаромыжников, стоит разгласить, что-де я большая охотница. Вот вся тайна кокетства. Было бы корыто, а свиньи будут. К чему тебе принимать мужчин, которые за тобою ухаживают? Не знаешь, на кого нападешь.
Теперь, мой Ангел, целую тебя как ни в чем не бывало и благодарю за то, что ты подробно и откровенно описываешь мне свою беспутную жизнь. Гуляй, женка; только не загуливайся и меня не забывай… Да, Ангел мой, пожалуйста, не кокетничай. Я не ревнив, да и знаю, что ты во все тяжкие не пустишься; но ты знаешь, как я не люблю все, что пахнет московскою барышнею, все, что не commeilfaut, все, что vulgar… Если при моем возвращении я найду, что твой милый, простой, аристократический тон изменился, разведусь, вот те Христос, и пойду в солдаты с горя».
Просохнув только к 6 ноября, поэт извиняется:
«Друг мой женка, на прошедшей почте я не очень помню, что я тебе писал. Помнится, я был немножко сердит - и кажется письмо немного жестко. Повторю тебе помягче, что кокетство ни к чему доброму не ведет; и хоть оно имеет свои приятности, но ничто так скоро не лишает молодой женщины того, без чего нет ни семейственного благополучия, ни спокойствия в отношениях к свету: уважения. Радоваться своими победами тебе нечего. К----, у ко-торой переняла ты прическу (NB: ты очень должна быть хороша в этой прическе; я об этом думал сегодня ночью), Ninon говорила: Il est ;crit sur le c;r de tout homme: ; la plus facile.а (цитата из приписываемого Нинон де Ланкло сочинения «La coquette veng;e» «Отмщенная кокетка» (1649)). После этого, изволь гордиться похищением мужских сердец. Подумай об этом хорошенько, и не беспокой меня напрасно. Я скоро выезжаю, но несколько времени останусь в Москве по делам. Женка, женка! я езжу по большим дорогам, живу по 3 месяца в степной глуши, останавливаюсь в пакостной Москве, которую ненавижу, — для чего? — Для тебя, женка; чтоб ты была спокойна и блистала себе на здоровье, как прилично в твои лета и с твоею красотою. Побереги же и ты меня. К хлопотам, неразлучным с жизнию мужчины, не прибавляй беспокойств семейственных, ревности etc., etc. — не говоря об cocuage,б (положение рогоносца) о коем прочел я на днях целую диссертацию в Брантоме.» /26/
Эти письма говорят о том, что основание для слухов вероятно все же было, но не на столько, чтобы из-за них стреляться. И здесь мы уже подходим к финальной точке нашего исследования. Дуэль.

Часть 4   http://proza.ru/2024/12/17/909
Часть 6   http://proza.ru/2024/12/17/753
Заключение   http://proza.ru/2024/12/17/731
Примечания   http://proza.ru/2024/12/17/725