Кабардинские нарты

---
     Из проекта Самоглядное Зеркало, Самогляд Родаруса. Энциклопедия сказок Русского мира, сказок народов России, сказок родственных народов.
============
     Основу Кабардинского нартского эпоса составляют сказания о происхождении и приключениях героев-богатырей-нартов.
     Эпос существует в прозаической и стихотворной форме. В основе эпоса лежит древняя эпика и культура североиранских племён, скифов, сарматов, алан, местных племён кобанской культуры Центрального Кавказа.
     Эпос начал складываться в 8—7 вв. до н.э.
     В 13-14 вв. н.э.XIII—XIV веках разрозненные сказания стали объединяться в циклы вокруг отдельных легендарных героев и событий.
     Мифы, легенды, саги инарты кабардинцев, черкесов, абазин, абхазов запечатлели в себе древнее иранское ядро и само слово «Нарт» имеет иранское происхождение из индоевропейского корня, означающего «мужчина, герой».
     Кабардинский эпос схож с эпосом других народов-носителей эпоса.
     Кабардинские, черкесские, абазинские, абхазские варианты нартского эпоса сохранили в себе архаичные наслоения, детали составляющие осколки ранних традиций и верований. В то время. Как осетинская версия была переработана в пользу более плавного поэтического изложения.
     Создателями нартского эпосы стали племена кавкасинской языковой семьи: кабардинцы, чеченцы, ингуши,  черкесы, адыгейцы, абазины, абхазы.
     У осетин развитый нартский эпос является результатом местного народного творчества, в основе которого лежали скифо-сарматские сказания, но здесь влияние архаики не так сильно.
     Кабардинские сказы о нартах группируются вокруг имён основных персонажей эпоса, образуя, тем самым, своеобразные циклы, это: Сосрыкъуэ, Сэтэней-гуащэ, Батэрэз, Ашэмэз, Уэзырмэдж, Хъымыщ, Щэуей.
     Кабардинские нарты разделяются на две группы: благородные, высоконравственные и подлые, коварные.
     Нарты являются бесстрашным народом воинов-богатырей, они потомки богов. Все нарты едины в своей борьбе с внешними врагами — иноплеменниками и чудовищами. Но существует у них и вражда между родами.
==============
     Одним из главных героев нартских сказаний является Сослан, Сосруко, Сеска, Сосла, Сасрыква. У всех народов это нарт, рождённый из камня.
     С детства этот герой проявлял смелость, силу и самостоятельность.
     Также важен цикл о Сатане, Сатаней-Гуаше, Сели, Сата.
     Образ Сырдона, культурного героя с чертами трикстера (комическими и демоническими), похож на скандинавского Локи.
     В кабардинском эпосе существует герой — Бадыноко. Ещё в детстве предвиделось его героическое будущее. Пели ему в колыбельной песне:
     Ты обезглавишь сотни чудовищ,
Сотни сокровищ нартам раздашь.
…Спи моё счастье, храбрый мой львёнок,
Славен и звонок будет твой путь.
Будешь ты светом рода людского,
Здравицы словно скажут тебе.

Бадыноко — единственный герой эпоса, не любящий пиры и пляски.
Он говорит:
Никогда я не стремился
К угощениям богатым,
К песнопениям весёлым.
…доспехи боевые
Я надел для дел высоких:
Мой удел — защита правды.
     +++++++++++++++++++++
===
          Имя её Сатаней-Гуаша. Кабардинские нарты!!
.....
     Сатаней-Гуаша была матерью ста нартов-богатырей, а их отца звали Хныш. Слава ее была выше мужней. К ее мудрым советам прислушивались не только нарты, но и весь народ. За ум и красоту Сатаней-Гуашу величали Золотой Владычицей.
     Сыновья ни в чем не перечили ей. Мать одна, а их-то сто! Если бы возвысили они свой голос против матери, что она могла бы поделать с ними? Женщина у апсуа пользуется особым уважением и по сей день. Разве удивительно, что Сатаней-Гуаша в те далекие времена благодаря своему уму и красоте была окружена великим почетом?
     Хотя Сатаней-Гуаша и родила сто детей - тело ее, подобно свежему сыру, было тугим и белым. И любой человек, сдержанный в чувствах и с большим самообладанием, приходил в замешательство, если в глаза ему вдруг бросалась хотя бы частичка ее оголенного тела. Белая кожа Сатаней-Гуаши была такой ослепительно яркой, что отражение блеска ее, падавшее на море и от моря на горы, часто сбивало корабли с верного направления. И не мало мореходов погибло именно по этой причине. Обломки кораблей находят и до сего дня на берегу нашего моря.
     Для своих прогулок Сатаней-Гуаша выбирала долины рек Бзыби и Кубины, особенно Кубины. Она стирала на берегах этих рек, когда это приходилось делать.
     Сатаней-Гуаша выходила обычно в долину Бзыби и шла вверх до самого истока, и через перевал направлялась к истоку Кубины. Затем ее видели у самого устья Кубины. И тем же путем возвращалась она к истоку, а оттуда - к верховьям Бзыби и мимо озера Рица - к Черному морю.
     В Апсны уже знали, когда Сатаней-Гуаша купалась в Рице. Подымаясь в горы или спускаясь в долину, она любила окунуться в холодную воду этого озера. И тогда от нагой купальщицы исходил свет, похожий на свет восходящего солнца. По временам чудесные зарницы освещали берег нашего моря. И жители уже знали, что Сатаней-Гуаша - в воде хрустально-чистой Рицы и что скоро прибудет на побережье.
     Случалось и так, что Сатаней-Гуаша, прогуливаясь по долинам Бзыби и Кубины, пряла пряжу. Отдыхая, она купалась в реках. И от нее постоянно исходил все тот же чудесный свет, она сверкала без солнца и без луны.
     Как уже говорилось, одежду своих сыновей стирала она где-нибудь на берегах Бзыби или Кубины. И не раз Зартыжав и другие пастухи зачарованно глядели на Сатаней-Гуашу. А стада тем временем разбегались, и пастухам подолгу приходилось их собирать. Так проводила время Сатаней-Гуаша в своих путешествиях.
     Однако чаще всего находилась она дома, где с превеликим умением и старанием вела немалое хозяйство. Ни утром, ни в полдень, ни вечером не знали ее руки покоя от домашних дел.
     ++++++++++++++++++++++++++
===
          Песня о матери нартов. Кабардинские нарты!!
    
Проснулась, когда рассеялась ночи мгла,
Матерь нартов Сатаней-Гуаша,
Шерсть шести тысяч овец взяла
Матерь нартов Сатаней-Гуаша,

Вокруг левой руки эту шерсть обвила
Матерь нартов Сатаней-Гуаша,
Без сучьев ровный выбрала бук
Матерь нартов Сатаней-Гуаша,

С корнем вырвала этот бук
Матерь нартов Сатаней-Гуаша,
Этот бук превратила в веретено
Матерь нартов Сатаней-Гуаша,

Мгновенно в руках завертелось оно
У матери нартов Сатаней-Гуаша,
Выбрала большую скалу-острие
Матерь нартов Сатаней-Гуаша,

Перевернула и в прялку превратила ее
Матерь нартов Сатаней-Гуаша,
Для работы готово все наконец
У матери нартов Сатаней-Гуаша,

Шерсть шести тысяч прядет овец
Матерь нартов Сатаней-Гуаша,
Так ретиво работает, так прядет
Матерь нартов Сатаней-Гуаша,

Что по всем окрестностям гул идет
От матери нартов Сатаней-Гуаша,
Гул идет по горам, по Бзыби-реке
От матери нартов Сатаней-Гуаша,

Готовую пряжу несет в руке
Матерь нартов Сатаней-Гуаша,
Пряжу эту спряла из мягких колец
Матерь нартов Сатаней-Гуаша,

Из мягкой шерсти шести тысяч овец
Матерь нартов Сатаней-Гуаша,
Принесла эту пряжу домой, где станок,
Матерь нартов Сатаней-Гуаша,

Натянула основу, заложила уток
Матерь нартов Сатаней-Гуаша,

По горам расстилается синяя тень
Вокруг матери нартов Сатаней-Гуаша,
На этом окончился первый день
У матери нартов Сатаней-Гуаша,

Утром постаралась пораньше встать
Матерь нартов Сатаней-Гуаша,
Начала на станке материю ткать
Матерь нартов Сатаней-Гуаша,

Сотрясается земля от движенья станка
Матери нартов Сатаней-Гуаша,
Получается ткань плотна и крепка
У матери нартов Сатаней-Гуаша,
Ткала, ткала пока могла

Матерь нартов Сатаней-Гуаша.
Ткала пока пряжа в станке была
Матерь нартов Сатаней-Гуаша.
Всю материю вынула из станка

Матерь нартов Сатаней-Гуаша.
Аккуратно сложила ее пока
Матерь нартов Сатаней-Гуаша.

На горы ночная упала тень
Вокруг матери нартов Сатаней-Гуаша.
На этом второй окончился день
У матери нартов Сатаней-Гуаша.

Встала, когда солнце рассеяло мглу,
Матерь нартов Сатаней-Гуаша.
Взяла свои ножницы, взяла иглу
Матерь нартов Сатаней-Гуаша.

Мелькает игла в руках все быстрей
У матери нартов Сатаней-Гуаша.
Шьет одежды для ста своих сыновей
Матерь нартов Сатаней-Гуаша.

Коснулось солнце вершины дерев
Над матерью нартов Сатаней-Гуаша,
Последнюю нитку в иголку вдев
Матерь нартов Сатаней-Гуаша,

Все одежды успела скроить и сшить
Матерь нартов Сатаней-Гуаша.
Все одежды успела в стопу сложить
Матерь нартов Сатаней-Гуаша.

Не коснулось солнце далеких вод
Перед матерью нартов Сатаней-Гуаша.
Один ее сын из похода идет
К матери нартов Сатаней-Гуаша.

Не скрылось солнце в пучину вод
Перед матерью нартов Сатаней-Гуаша.
Еще три сына стоят у ворот
Перед матерью нартов Сатаней-Гуаша.

Один за другим закончив поход
Перед матерью нартов Сатаней-Гуаша,
Сто сыновей у домашних ворот
Перед матерью нартов Сатаней-Гуаша.

Каждый добычу к ногам кладет
Матери нартов Сатаней-Гуаша.
О каждом громкая слава идет
И о матери нартов Сатаней-Гуаша.

Своих сыновей ведет всех в дом
Матерь нартов Сатаней-Гуаша,
Рукой их головы обводит кругом
Матерь нартов Сатаней-Гуаша.

Видит сыновей богатырскую стать
Матерь нартов Сатаней-Гуаша.
Стала одежды на сыновей примерять
Матерь нартов Сатаней-Гуаша.

Без примерки шила, а просто на глаз
Матерь нартов Сатаней-Гуаша,
Но все одежды пришлись как раз
У матери нартов Сатаней-Гуаша.

Начали сыновья гулять, пировать
С матерью нартов Сатаней-Гуаша.
Начали сыновья петь и плясать
С матерью нартов Сатаней-Гуаша.

Плясками небо они сотрясли
Перед матерью нартов Сатаней-Гуаша.
Сыновья родной абхазской земли
И матери нартов Сатаней-Гуаша.
++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
===
     Светящаяся словно солнце, сияющая как луна.Кабардинские нарты!!
.....
     Где Кубань-река по камням несется,
Матерь нартов по берегу шла, она
Без солнца светилась, словно солнце,
Без луны сияла вся, как луна.

Тысячу льняных снопов она измяла,
Тысячу льняных снопов она истрепала.
Прялку с куделью взяла она в левую руку,
В правую взяла веретено из огромного бука.

Вдоль по берегу Кубани матерь нартов идет,
Без лени и устали пряжу прядет.

Пряжу, что за день она напрядет,
В тот же день в холстину она соткет.
Холстину она отбелит, снега белей,
Одежды нашьет для своих сыновей.

Так-то шла матерь нартов вдоль Кубани,
Камни попирая ногами.
Шла она попирая ногами камни,
А пряжу пряла она руками.

На полдневном солнце ей жарко стало,
От ходьбы и работы она устала.
Решила она отдохнуть, в воде охладиться.
Сбросила одежды, еще больше стала светиться.

Где Кубань-река по камням несется,
Догола разделась матерь нартов, она
Без солнца светится, словно солнце,
Без луны сияет, словно луна.

Тело ее обнаженное было
Белее, нежнее овечьего сыра.
Стала она омываться, купаться,
В прохладной воде играть, плескаться.

А на другом берегу Кубани чистой
Паслись быки на поляне тенистой.
Спокойно они на траве лежали,
Достойно, медленно жвачку жевали.

Матерь нартов поглядела из-под руки.
Унан! Да это же моих сыновей быки!
Вгляделась матерь нартов попристальней
И увидела, что на поляне тенистой

Среди быков, хранящих спокойный вид,
Что-то еще чернея лежит.

Может, камень с горы скатился, упал?
Подгнил ли и грохнулся дуб-старик?
Но для дерева предмет этот слишком мал,
Для камня предмет этот слишком велик.

"Хайт! —  воскликнула матерь нартов вслух, —
Да это же Зартыжав там лежит, пастух!
Эй ты, —  закричала она, —  Зартыжав! —

Так что сдвинулась земля задрожав,
Почему, лежебока, лежишь и спишь?
Почему через реку на меня не глядишь?
Ты что? Совсем там слеп и глух?"

От грозного крика встрепенулся пастух.
Брови пастух этот закидывал за спину,
А глаза у него были красные, заспанные.

Глаза у него были заспанные, красные,
Глаза у него были навыкате, страшные.
Если же брови вперед до земли опускались,
То глаза пастуха за ними скрывались.

Встрепенулся пастух, проснулся,
Вокруг испуганно оглянулся.
Что-то вроде солнца его ослепило,
Что-то вроде луны его осветило,

Что-то на том берегу реки сияет,
Что-то берег тот озаряет.
Вскочил пастух на ноги, озирается,
Громогласному окрику удивляется.

Его ли зовут или просто слышится,
Между тем вода в Кубани колышется.
Кто-то там в Кубани купается,
Кто-то плещется, омывается.

Как увидел он женское тело,
Кровь взыграла в нем, закипела,
Потому что тело это женское было
Белее нежного овечьего сыра.

Окончательно пастух проснулся и догадался
Кто это там в Кубани купался,
Кто там плавает на спине
По кубанское светлой волне.

При виде этакого купанья
Возгорелись его желанья.
Но и то понять ему было надо,
Что купается это не кто-нибудь, а матерь

С одной стороны он рвется к ней и стремится,
С другой стороны он ее боится.
Спрашивает он через широкую реку Кубань:
— Ты звала меня или это слуха обман?

Ты кричала или камыш на ветру колышется,
Ты звала или мне послышалось?
Могу я придти или не могу
К тебе, находящейся на другом берегу?

Ради правды сказать тут надо,
Что Гуаша увидеть пастуха была рада.
Не от скуки она его искала,
А потому что встречи этой желала.

Даже во сне эта встреча снилась,
Тогда её сердце сильнее билось.
И теперь, когда она пастуха наяву увидала,
Когда голос его издалека услыхала,

Тотчас закричала ему ответно,
Тотчас рукой замахала приветно:
— Да, это я позвала тебя, да,
Приходи ко мне скорее сюда!

Но пастух на другом берегу желанья полный,
Боится броситься в речные волны.
Бегает по берегу перед водой бурлящей,
Кричит Гуаше его манящей:

— Видишь, —  кричит, —  как Кубань разлилась,
Если брошусь, —  кричит, —  погибну тотчас.
Если брошусь в реку, долго ли до беды,
Не выплыть мне из такой воды.

Погубит меня такая вода, унесет,
Никто меня тогда не спасет.
Очень хочется мне с тобой повстречаться,
Но очень жалко с жизнью расстаться.

— Ах, ты, —  кричит Гуаша, —  такой-сякой,
Струсил перед бурлящей рекой.
Я до тебя, пастух, снизошла,
Я тебя, пастух, к себе позвала.

Пастух, ты, оказывается, и есть - пастух,
Где в тебе мужчины храброго дух?
Другого от тебя нельзя дождаться,
Ладно, буду одна купаться.

Белым телом сверкая она купается,
А бедный пастух все сильней распаляется.
Кровь в нем кипит, как вода в котле,
Думает, как после этого жить на земле?

Опозорен он окончательно и унижен...
А вода перед ним камни острые лижет.
О круглые камни вода обтекает,
Как поступить пастух не знает.

И хочется к женщине и жизни жалко.
Отбросил он свою пастушью палку,
Опозоренный, униженный, желанья полный,
Бросился он в речные волны.

Бросился он в воду со всего размаха,
Накрыла вода его с головой и папахой.
Потянуло сразу его ко дну.
Про себя подумал пастух - тону.

Боролся он с водой что было сил,
Но поток покрутил его и на берег выбросил.
Однако это пастуха не остановило,
Сердечного пыла его не остудило.

Больше прежнего разъярясь,
Прыгнул он дальше, чем в первый раз.
Снова начал тонуть бедняга,
Но ухватился за проплывающую корягу.

А Гуаша на другом берегу реки
Смотрит на Зартыжава из-под руки.

Думает: справится он с рекой или не справится?
Переправится он к ней или не переправится?
Или унесет его большая вода
И пропадет пастух Зартыжава без следа?

Все силы пастух напрягает, но
Тянет его в глубину на дно.

Из бурлящей воды он не может выбраться,
Но поток покрутил его и на берег выбросил.
Отряхнулся Зартыжава, перевел он дух
И в руки взял свой волшебный лук.

— Эй, —  кричит он Гуаше, матери нартов, —
Мне лицо твое белое увидеть надо.
Ты платок-полушалок с лица убери,
Ты одерни на себе домотканое платье,

Ты ко мне обернись и на меня посмотри,
Будешь как солнце издалека сиять мне.
Обернулась Гуаша, платок сняла,
Лицом, как солнце, она просияла.

Тотчас из волшебного лука стрела
Над рекой полетела и засвистала.

Черные тучи над землей заклубились,
Подули ветры, ударил гром,
Во мраке молнии зазмеились,
Земля пошла ходить ходуном.

Спряталась Гуаша за округлый камень,
Голову свою загородила руками.
За камень скрылась Гуаша, спряталась,
Стрела о крепкий камень разбилась,

Человеческим образом отпечаталась,
Лицом человеческим отобразилась.
Это лицо Гуаше мило.
Матерь нартов знает как поступить:

Отколоть от камня лицо решила,
Унести домой и дома хранить.

Подходит к камню она уверенно,
Камнем другим по камню бьет,
Но пастух кричит ей с другого берега,
Полезный совет он ей дает.

— Пока не позовешь Айнара-кузнеца,
От камня не отделить тебе лица.
Ступай на запад и на восток,
Айнара-кузнеца повсюду ищи.

У этого кузнеца правая рука - молоток,
У этого кузнеца левая рука - клещи.
Коленки у него - наковальнями,
А сила у него - небывалая.

Айнара-кузнеца Сатаней-Гуаша нашла,
К камню с человеческим образом привела.

Три дня и три ночи кузнец тот камень долбил,
Клещами тянул, молотом бил.
Приложил кузнец всю силу и все уменье,
Сатаней-Гуаша рядом ждала в нетерпении.

Долбил кузнец с ночи до утра, с утра до вечера,
На третий день нечто похожее на человечка
Отделил кузнец от камня и отдал матери нартов,
Сказал, что это за пазуху спрятать надо.

За правой пазухой держать это надо в тепле и холе,
И тогда через девять месяцев не боле,

Народится мальчик, всем молодцам молодец.
Так сказал Айнар-кузнец.
А еще он сказал, что в тот же миг, когда мальчик родится,
По соседству кобыла ожеребится.

Ожеребит кобыла сказочного коня Араша,
Для всех людей этот конь будет страшен.
Кто бы ни приблизился к нему, стар или мал,
Будет он убивать наповал.

Только сын твой, когда вырастет и возмужает,
Небывалого коня обуздает,
Потому что вырастет он всем молодцам молодец,
Вот что сказал Айнар-кузнец.

Сатаней-Гуаша взяла изделье из камня бережно,
За пазуху спрятала и пошла от речного берега,
От Кубани-реки она домой пошла.
Волшебный камень словно глаз берегла.

Девять месяцев она холодящий камень грела
Теплом горячего женского тела.
Не показывала, не рассказывала посторонним людям,
А сама гадала-ждала что будет.

Через девять месяцев, как исполнился срок,
И правда народился у Сатаней-Гуаша сынок.
В этот день, как ребеночек народился,
Около дома народ толпился.

Женщины суетились и помогали,
А мужчины только глазами моргали.
Говорили, что в соседней долине кобыла
Жеребенка небывалого ожеребила.

Жеребенок этот зовется Арашем,
Для всех людей он опасен и страшен.
Кто бы ни приблизился к нему, стар или мал,
Убивает он наповал.
— Мы боимся, если так и дальше дело пойдет,
Слишком много людей жеребенок тот перебьет.
К твоим золотым стопам припадаем, матерь нартов,
Утихомирить этого жеребенка надо.

Ответила Сатаней-Гуаша этим людям:
— Жеребеночка трогать мы не будем.
Не вздумайте вы его убить,
Надобно холить его и растить.

Ведь он появился на земле у нас
С моим ребеночком в тот же час.
Мой ребеночек на других детей не похож,
И тот жеребеночек на других жеребят не похож.

Будут они быстро расти-подрастать,
Будет у них обоих особая стать.
Нравится вам это или не нравится,
Только сын мой один с жеребенком справится.

— А вы, —  обратилась она к женщинам,
—  Айнара-кузнеца отыщите,
О рождении сына моего ему сообщите.
Он этого сообщения ждет не дождется,
Оно по душе ему придется.

Скажите, что особенного мальчика я родила,
Скажите, что имя Сасрыква я ему дала.
++++++++++