Биография клиента с пограничным опытом

В этой статье я расскажу вам вкратце историю жизни одного моего пограничного клиента (с его разрешения, конечно). И немного о нашей работе. В целях сохранения конфиденциальности назову его Пётр (это псевдоним).

Итак, Пётр рос в полной семье. У него были мать и отец, бабушки и дедушки и много родни - тёти, дяди, двоюродные братья  и сестры. Родители моего клиента были из среды рабочих. Отец трудился на судостроительных верфях, мать была ткачихой.

Пётр был желанным ребёнком, его хотели, его ждали, его любили. Он был плодом сильной взаимной любви своих родителей.

В детстве за Петей нужен был глаз да глаз, так как он часто попадал в разные неприятные истории, иногда даже с риском для жизни и здоровья.

В пять лет он находился вместе с детским садиком на даче и как-то раз на прогулке он играл в казаки-разбойники и на всём бегу поскользнулся и упал в яму. В яме был пень на который Петя и налетел  внутренней поверхностью бедра. Была кровь, шок у воспитателей и детей, потом скорая помощь, больница, операция. Шрам остался приличный.

Вообще, надо сказать, что мальчик не любил скучать. Воспитатели говорили, что при них он ведёт себя как шёлковый, а когда их нет, то в ребёнка как-будто вселяется бесёнок. Петя сам шалит и детей подбивает.

Как-то раз Петр предложил мальчику из своей группы выменять игрушку (машинку) для этого он взял из дома мамину золотую цепочку с кулоном и махнул не глядя. Снова все были в шоке - родители, воспитатели, да и сами дети. Моему клиенту конечно крепко досталось.

В другой раз мать с отцом приехали на родительский день на дачу детского садика. Долго глазами искали сына. Не нашли. Подошли к воспитателю: скажите, а где наш ребёнок?

Воспитатели ответили: вон он, с забинтованной головой. Родители: что случилось? Педагоги: сидя на подоконнике он кидался подушками, вообразил себя вратарём и в какой-то момент вылетел из окна вместе с подушкой. Снова больница и т.д.

Историй таких было много. Всё рассказывать не буду. Отмечу только, что в детском саду моего клиента хвалили в основном за интеллектуальные и творческие способности. Мальчика рос сообразительным, любил рисовать.

Дальше была школа. И снова учителя позитивно отмечали Петра за успеваемость и часто ставили двойки и тройки за поведение. В современной школе у таких детей предполагают СДВиГ (гиперактивность) и рекомендуют обратиться за консультацией к неврологу.

В советские времена этого не было. К тому же, предполагаю, что провести дифференциальную диагностику довольно сложно. Что там у ребёнка с нервной системой и с психикой: СДВГ или биполярное аффективное расстройство или это всё таки пограничность (бордерлайн)? Нужно длительное наблюдение.

Сам Пётр рассказывал мне, что в начальной школе ему было трудно выседеть сорок пять минут урока. Не хватало сил, для концентрации внимания. Как то раз во втором классе мой клиент дождался звонка на перемену и с бурным ликованием вырвался из класса.

Он понёсся по коридору. На лестнице не заметил, и случайно толкнул мальчика, а тот неудачно упал, ударился головой. И снова больница, операция (накладывали швы). Только теперь уже у другого человека, но по вине Петра.

Снова шок! У всех: у учителей, у детей, у родителей. У Петра был жуткий страх наказания. Он говорил: я думал, что я этого дня своей жизни не переживу.

Гораздо гораздо позже в зрелом возрасте, врач объяснял моему клиенту, что у него задерживалось развитие лобных долей гголовного мозга, отсюда и проблемы с контролем за поведением и трудности с длительной концентрацией внимания.

Сейчас врачи умеют этому помогать. Но Петру пришлось жить и взрослеть без медицинской помощи, к сожалению.

Метафорически ситуацию моего клиента можно представить в виде автомобиля с высокой скоростью и отказавшими тормозами. Петр был легковозбудимым и очень живым мальчиком. Переживание радости жизни опьяняли его.

Мой клиент помнит, что восторг и азарт были очень сильными, часто хотелось прыгать и орать: я живой, я счастлив! Ура!!!

Но, при этом тормозить было нечем: мозг отставал в развитии, корректирующих настроение препаратов у Петра не было, персонального педагога тоже. Проходилось жить и порою сильно рисковать из-за импульсивного поведения (не успел подумать но уже сделал).

Рисковать не только собой, но и окружающими людьми.

К слову сказать, Петру часто везло, в том смысле, что потери у него случались в виде больниц, операций и наказаний, но фатальных потерь, для жизни и здоровья, долго не было.

В подростковом возрасте Петр был достаточно успешен. Хорошо учился. Его по-прежнему хвалили за успеваемость по предметам и ругали за плохое поведение.

 В тринадцать лет мой клиент чуть не утонул в пионерском лагере. Как-то раз, он убежал купаться за территорию лагеря с мальчишками из своего отряда. Кто-то предложил переплыть озеро.

Пётр только только научился держаться на воде. Но, в азарте, решил поплыть со всеми. На середине дистанции Петру стало ясно, что сил больше нет, и что он тонет.

Пётр стал кричать: тону! Мальчишки испугались, тоже закричали: тонет, тонет!!! По-счастью, на берегу были взрослые люди, которые вытащили мальчика перепуганного и нахлебавшегося воды. Позже парней "засекли" (увидели) вожатые. Наказание было строгим.

К сожалению, в окружении Петра не было взрослого авторитетного человека, который бы научил мальчика плавать, и который сделал бы это бережно. Не было человека, который бы своим влиянием помог подростку увидеть, осознать ценность границ, ценность дисциплины, и тем самым снизил бы риски в поведении ребёнка.

Так в обшем-то дальше и пошло у Петра. Взлёты и падения. В старших классах школы моему клиенту удавалось сочетать приличную успеваемость, активность в общественной жизни и эпизоды отклоняющегося (пару раз даже криминального) поведения.

Были у подростка побеги из дома. Ранее знакомство с алкоголем. И прочее.

И что, никто не мог помочь? Отца мальчик лишился рано. Мать не справлялась. Отчим тоже был не лучше подростка, в том смысле, что его самого частенько тянуло к мрачным приключениям. 

В школе, в окружении Петра было достаточно доброжелательно настроенных к нему взрослых людей. Они помогали ему закончить школу, проводили с ним воспитательные беседы. В ряде случаев это помогало.

О том, что он сильно отличается по поведению от среднего школьника, мой клиент даже и не задумывался, а психологическая помощь - не знаю, была ли тогда, в начале 80-х.

Поэтому мой клиент жил и плыл по течению своей судьбы, надеясь на свои интеллектуальные и коммуникативные способности, на творческую одарённость, на друзей, на поддержку взрослых людей, и на удачу. Про ангелов-хранителей тогда никто не говорил.

После окончания школы Пётр погрузился в свой первый депрессивный эпизод, длившийся шесть месяцев. Его давила тоска и чувство опустошённости. Он мучительно искал ответы на вопросы: кто Я? Кем быть? чего хочу?

Чёткого понимания не было. Наваливалось глухое раздражение. Опор и границ внутри себя мой клиент не находил.

Но Петру более-менее  повезло с юношеской компанией друзей. Конечно, они были немного похожи по поведению, но друзья учились притормаживать друг друга, если кто-то из ребят зря рисковал, но не осознавал этого.

К тому же, в той группе сверстников были здоровые конструктивные ценности: многие из ребят хотели получить высшее образование, хотели работать и создавать семьи, растить детей.

Итак, далее, Петр поступил в вуз и почти сразу понял, что он ошибся. Разочарование было сильнейшим! Настроение взлетало в компании друзей, и падало в одиночестве. Нарастало саморазрушительное поведение. Петр стал чаще пить и искать приключений.

Но, молодость взяла своё. Через  пол года депрессия закончилась. Петру снова захотелось заняться чем-то конструктивным. Он любил начинать сначала, любил строить, в широком смысле этого слова. Строить себя, строить свою жизнь.

Разочарование в себе и в своей жизни уступило место мощной волне вдохновения. Пётр снова чувствовал себя ресурсным, способным, ловким, весёлым, обласканным жизнью и людьми.

Он пошёл рабочим на завод. Снова занялся общественной работой. Быстро выдвинулся, наметилась карьера в комсомоле. У него были родители, были друзья, была девушка, была мечта закончить вуз, найти себя в профессии.

Но снова, в какой-то момент, Пётр стал улавливать сигналы из социума, что он не окей, что с ним что-то не так.

Друзья добродушно посмеиваясь говорили ему: чудак, ты не прав, твоя одержимость идеей построения светлого будущего это иллюзия. Ты фантазёр! Разуй глаза! Оглянись. Реальность совсем другая, ты её упорно отрицаешь. Это опасно! Опасно горьким разочарованием. Спустись на землю.

Кто-то крутил пальцем у виска, говорил: ты сумасшедший. Петр только посмеивался.

Но, постепенно, мой клиент понял, что единомышленников у него нет, и у него стали появляться и усиливаться сомнения. Падала убеждённость. Мечты рассеивались как туман. Росло разочарование, неудовлетворённость, усталость, обида, тоска.

Второй депрессивный эпизод приближался медленно, плавно, но неумолимо. Снова участились перепады настроения. От тоски и опустошённости, до ярости и желания негативно всех оценивать, наказывать, разрушать.

Обида была на себя самого и на весь свет. Она жгла, не отпускала. И говорила: ну как же так? я так здорово всё придумал? понастроил замков, а меня не поняли, отвергли? я неудачник!? Это было горе! Реквием по мечте! Переваривать всю эту токсическую смесь приходилось или в одиночестве, или с собутыльниками, найти которых не составляло труда.

Второй депрессивный эпизод растянулся на восемь лет. Лечения не было. Пётр забился в глухую нору, отгородился от родных и друзей. Общался с деклассированными элементами, жил по принципу: чем хуже, тем лучше.

Саморазрушающее поведение зашкаливало. Риск для жизни и здоровья был очень высок. Петр периодически ломал себе руки и ноги. Почти не работал. Плыл по течению.

Но, Петру снова повезло. Жало вины и обиды медленно  отпускало. Токсины заканчивались. Происходила переоценка ценностей. Сквозь шрамы потерь медленно проступала зрелость. Молодость и жажда жизни потихоньку перехватывали руль управления бытием, судьбой.

В какой-то момент стала расти надежда, появлялись здоровые желания строить и двигаться дальше, появились цели, потребность вернуться в социум.

Основным конструктивным опытом второго депрессивного эпизода, для Петра стало осознание того, что больше всего ему помогли помощь и поддержка совсем незнакомых ему людей.

Мой клиент понял, что в мире достаточно добрых или нейтрально настроенных людей, и что важно уметь их разглядеть, довериться им в беде.

Чуть позже, лет в 35, Пётр случайно встретил своего первого психолога (это был ещё не я), получил первый опыт профессиональной помощи. Это была Удача! Всего одна консультация, но проведенная во время,  многое изменила, заставила его по-новому взглянуть на себя, на свою жизнь.

Прежде всего, Пётр сделал самый главный шаг в своей жизни. Он решительно, раз и навсегда, отказался от алкоголя и курения (и держится скоро 20 лет). Сначала просто терпел, исключительно на силе воли и мотивации снизить риск случайно себе навредить, всё испортить.

Позже, лет через пять, когда Пётр нашёл себя в профессии, он ощутил, что больше не надо терпеть, что его не тянет, что ему хватает поддержки и без вредных, и опасных для него, привычек.

Итак, далее,  Пётр снова занялся своим образованием. Он работал  и учился. Было очень  тяжело. И в конце концов он приобрёл профессию (из сферы человек-человек). После окончания вуза, его приглашали в аспирантуру, но он выбрал практическую деятельность.

Начались напряжённые годы работы, построение карьеры, личной жизни и семьи. 12 лет пролетели незаметно. Успехи стали значительными.

Но, снова, в какой-то момент стали нарастать трудности. Началось всё с дикой усталости, переутомления, бессонницы, перепадов настроения, раздражительности. Всё это стало приводить к конфликтам в семье и выгоранию на работе.

В какой-то момент Пётр ощутил сильную  опустошенность, отсутствие энергии и желаний.

Многолетний эмоциональный и энергетический подъем, увлеченность работой и семьёй, сменились тусклым погасшим взглядом и нарастающими проблемами со здоровьем.

У Петра начались хождения по врачам: невролог, эндокринолог, кардиолог и т.д. И кто-то из этих специалистов посоветовал ему посетить врача-психотерапевта. Мой клиент сходил. Для начала ему поставили диагноз депрессивный эпизод средней степени тяжести. Назначили антидепрессанты.

Пётр месяц думал: пить или не пить (быть или не быть). Он попробовал, ему стало полегче. Настроение стало медленно стабилизироваться, отпускала раздражительность и бессонница. Потихоньку прибавлялась энергия.

После нескольких месяцев наблюдения, врач-психотерапевт поставил моему клиенту диагноз БАР- I (биполярное аффективное расстройство). Специалист объяснил Петру, что это  генетическое хроническое заболевание, и что оно было у него с детства. Что все его трудности с поведением в садике, в школе и позже связаны с этим.

Петр призадумался и продолжал приём лекарств. Для начала ему назначили срок в полгода. Позже врач предложил принимать лекарства длительно.

Прошло несколько лет. Мой клиент дисциплинированно лечился. Эмоционально и энергетически становилось легче.

Но, проблемы в отношениях с близкими людьми не исчезали. Пётр рискнул и сходил на консультацию к другому врачу-психотерапевту. Второй врач предположил, что у Петра не БАР а пограничное расстройство личности (бордерлайн).

Действительно симптоматика этих расстройств в чём-то сходна. Но, дифференциальная диагностика затруднена. К тому же научная дискуссия по пограничному расстройству личности не закончена.

Половина ученых считает, что пограничность и БАР - это одно и то же, а другая половина специалистов считает, что это разные вещи.

Ряд специалистов вообще отрицают существование бордерлайн.

Поэтому, можно столкнуться с ситуацией, когда одному и тому-же пациенту разные врачи ставят разные диагнозы (кто во что верит). Но, хорошая новость  оказалась в том, что медикаментозно они лечатся почти одинаковыми препаратами.

Однако, необходимо отметить, что лекарства могут эмоционально стабилизировать человека. Но, они не научат его строить доверительные отношения.

Второй врач посоветовал Петру заняться длительной работой с психологом, с целью коррекции его способности строить эмоциональные связи.

После пробы и общения с несколькими психологами, Петр пришёл ко мне на консультацию. Началась наша работа, которая длилась несколько лет. Мы изначально чувствовали взаимный интерес и симпатию друг к другу. Это облегчало поиск взаимопонимания и доверительности.

 Но, и сопротивление оказалось значительным. У Петра была слабая чувствительность к ситуациям, когда он нарушал мои границы. Свои границы, мой клиент так же ощущал очень размыто.

Несколько лет ушло у нас на анализ того способа, которым Петр выстраивает свои отношения с людьми.  Много времени понадобилось нам, чтобы мой клиент смог в общих чертах осознать свои границы и чтобы он научился их отстаивать в конфликтах.

Одним из главных осознаний для Петра стало то, что он  в жизни бессознательно стремился к сверхнапряжению и риску (адреналиновая зависимость). В детстве этот паттерн проявлялся в играх, шалостях и развлечениях. А в зрелом возрасте это стремление реализовывалось в работе и в близких отношениях.

Это значит, что Пётр много работал и учился, и в какой-то момент напряжение становилось чрезмерным и разрушающим для здоровья. Очень высокий риск выгореть или заболеть. В таких ситуациях мой клиент не умел быть бережным к себе, не умел быть дальновидным, прогнозировать риски.

Так же и в близких  отношениях Петр умел давить на себя и на партнёра, бессознательно провоцировать близкого человека на споры, борьбу, конкуренцию, конфликт. Защищать свои границы опираясь на договорённости и доверие получалось у него слабо.

Петр бессознательно идеализировал силу и сверхнапряжение, которые помогали ему совершать трудовые подвиги. Но, он не видел границу, где уже опасно, и где надо остановиться, поберечь партнёра и отношения.

И вновь перед Петром встала старая проблема зависимости. И если с алкоголем и курением мой клиент справился, то теперь перед ним встала более сложная задача: справиться с недавно осознанной формой своей зависимости (адреналиновой).

Как лечить эту зависимость? Если раньше Пётр идеализировал сверхнапряжение и риск, и обесценивал расслабление и стабильность, то теперь ему нужно делать наоборот. Учиться ценить и уметь расслабляться, ценить и поддерживать стабильность. Учиться быть бережным к себе и к окружающим. Учиться быть дальновидным.

Это поможет Петру обрести равновесие и гармонию внутри себя и в своей жизни.

На такую работу может уйти пять-семь лет.

Резюме:

• Примерно к 50 годам Петру хватило мужества, и силы духа, чтобы открыто обсудить свои трудности с врачами. Принять диагноз и начать лечение.
• Знание об особенностях своей личности позволило моему клиенту принять ответственность за своё здоровье, за свою жизнь, и соответственно за здоровье своих близких.
• Принятие пролонгированной медицинской и психологической помощи позволяет специалистам сделать прогноз развития жизненной ситуации моего клиента более позитивным.

Примечания:

Всю нашу психологическую работу я не стал подробно освещать. Для этого я написал отдельную статью (более теоретическую). Размещу ее позже.

Так же, я сочинил текст, о возможной позитивной  коннотации (положительному переформулированию проблемы) пограничного опыта.

Все три статьи были задуманы мной как единое целое. Чтобы теорию и практику психологической работы с клиентом с определёнными трудностями проиллюстрировать примерами.