Больничная тема

...ты заходишь в регистратуру, исполненный решимости разобраться со своими анализами. Но уже на пороге чувствуешь себя чужаком. Система, словно древняя крепость, тут же выстраивает перед тобой невидимые барьеры. «Ваша карта где-то в архиве», — отрезает женщина за стойкой. На её лице застыло выражение всезнания, с примесью непроницаемого равнодушия, как будто она обладает ответами на все вопросы вселенной, но не собирается ими делиться.

   Направляешься в коридор. Стены, облупившиеся от времени, будто впитали в себя шёпот и стоны тысяч пациентов. Каждый шаг отдается эхом, напоминая саундтрек к триллеру. Воздух тяжёлый, насыщенный ароматом антисептика и странного смирения. Здесь, кажется, растворяются не только запахи, но и твое терпение.
 
   В конце коридора тебя встречает очередь. Люди здесь слились с этим коридором, стали его частью. Один застыл в неуклюжей позе, тяжело опираясь на костыли. Кто-то уткнулся в телефон или листает книгу, словно древний манускрипт. А кто-то просто смотрит перед собой, его взгляд наполнен философской тоской, которая постепенно захватывает и тебя. Ты ощущаешь, как сам начинаешь смотреть в пустоту — с тем же выражением, как будто вступил в негласное братство ожидания.

   Очередь движется медленно, почти незаметно, будто время застыло в этом месте, отказавшись подчиняться привычным законам. Через час твои мысли начинают хаотично кружить вокруг абсурда ситуации. Почему карточка потеряна? Почему здесь всё так устроено? Почему это место напоминает замедленное кино, где каждый новый кадр словно застревает в прошлом?

   И вдруг — прорыв. Тебя вызывают. Всё вокруг оживает: сердце гулко стучит в груди, дыхание учащается, запахи и звуки  оживают. Тонкий аромат антисептика становится пронзительно реальным, а внезапное ритмичное постукивание костыля мужчины превращается в  отчетливую мелодию. Мир будто включили на полной громкости.

   Кабинет. Простая комната, но её аскетизм отдаёт чем-то священным — местом, где принимаются решения, способные изменить жизни. Врач встречает тебя взглядом, острым, как скальпель. Кажется, он не смотрит на тебя, а вскрывает твоё внутреннее состояние одним своим присутствием. Его вопросы режут, как лезвия: прямые, холодные, безжалостные. «Это нужно перепроверить», — коротко бросает он, но вес этих слов ощущается сильнее, чем любые объяснения. В голове всплывает сакраментальное: «Нет здоровых пациентов — есть недообследованные». Ты чувствуешь боль не только физическую, но и ту, что вызывает осознание собственной беспомощности.

   Ты выходишь из кабинета с новым списком анализов в руках. Он больше похож на задание из сложной ролевой игры: каждый пункт — очередное испытание. Не уходит вопрос: сколько ещё кругов придётся пройти?

   Но вместе с раздражением возникает странное чувство. Всё это — абсурдная бюрократия, бесконечные квесты, бесцельные ожидания — вдруг начинает казаться отражением чего-то большего. Может, это отражение самой жизни, где каждый найденный ответ открывает новые, ещё более сложные вопросы?