Мастер и Маргарита

     ­Время течёт, всё изменяется.
     Кажется, ещё вчера ужасно боялись коронавируса и всей маршруткой ссаживали бабульку без маски. А сейчас если войти в маске, да ещё претенциозно надвинутой на нос, только посмотрят и отвернутся:  «Дебил дурной…»
     Сначала ужасно мечтали о вакцине от вируса, подгоняли учёных и укоряли за медлительность. А теперь проводят массовые демонстрации, бьют полицию и требуют, чтобы учёные засунули вакцину себе поглубже.
     Пришлось пойти на ухищрения и применить стимул, самый надёжный  во все времена - платить деньги привитым.
     Нельзя сказать, чтобы это вызвало ажиотаж и очереди у пунктов вакцинации, но всё равно, прививаться стало как-то приятнее.
     В Украине за два укола дают тысячу гривен. А за дополнительный, третий, еще пятьсот. Но таких желающих мало.
     Может быть, в странах побогаче, в Америке, Германии или хотя бы России, дают больше. Наверное, немцы получают евров по сто, а в Америке вообще по триста баксов, минимум.
     Тысяча гривен, конечно, немного, даже по пенсионерским меркам. Хотя, по пенсионерским всё же немало. Тут всё дело какая пенсия. И при пенсии в две с половиной тысячи тысяча тоже на дороге не валяется.
     На неё можно накупить чёрт знает чего. Например, таблеток на пол-года вперёд. Или тридцать три кило куриных спинок. Раньше в моде у пенсионеров были куриные пупы и гузки. Но теперь фаворитами продаж сделалось седло курицы. Только надо брать в ларьках, где продают курей цеховой разделки, а не ручной,  базарной - тогда спинки толще, шире, а не обрезаны «рюмочкой». А что такое тридцать три или тридцать четыре килограмма?  Это гора мяса  со съедобными костями, которой вам должно хватить на целый год, если у вас, конечно, есть в чём заморозить. В крайнем случае можно засолить эти куриные спины по примеру моряков прошлого, кушавших в плаваньях солонину - крепко просоленную свинину - и время от времени поднимавших из-за этого бунты. Покупать же понемногу не канает - все пенсионеры знают: «Никогда не откладывай на завтра то, что можешь съесть сегодня.» Сейчас цена такая, а дальше смотришь, совсем другая, неинтересная. Как вышло с мойвой - была любимая рыба старых строителей социализма, по сорок гривен. А сейчас по восемьдесят пять, чуть ли не как скумбрия. Кто не поел, тот опоздал.
     Тем, кто не пенсионер, на «ковидную», или, как говорят на телеканале «Рада», на «президентскую», тысячу - можно купить девять бутылок польской «Зубровки», или блок «Кента». Лучше же всего заплатить за тепло, то есть, конечно, не за всё, но хотя бы за часть тепла, потому что полная сумма за «двушку» колеблется между полутора  и тремя тысячами в месяц.
     Но в том-то всё и дело, что все эти наполеоновские планы разбиваются о маленькую неувязку - денег, эту знаменитую тысячу - на руки  не дают. А дают в безналичной форме, чтобы вы на этот эфемерный безнал купили билет на выставку, в театр, в фитнес-зал, или, на худой конец, слетали куда-нибудь на самолёте. Не знаю, правда, куда можно слетать в наше время на тысячу гривен, наверное, из Борисполя* в Жуляны*.

     *Борисполь - главный столичный аэропорт, ворота страны. Жуляны* - более старый и меньший, тоже в Киеве.

     До сих пор никому не известно, почему деньги дают именно на поднятие культурного и спортивного уровня , а не на таблетки  и «Зубровку», но поделать тут ничего нельзя.
     И вот мы с женой, проколебавшись с лета прошлого года и наконец решившись, не то чтобы из-за этой вшивой тысячи, а так, сами по себе, пошли на улицу Грушевского в пункт вакцинации и сделали прививки - одну и вторую.
     И получив деньги на карточку, стали думать куда их потратить.
     Поскольку жена стесняется своей фигуры и наотрез отказалась пойти на йогу в фитнес-центр «Арена-Гим», а я в свою очередь побоялся идти в ТРЦ «Глобал» на выставку тропических гадов, которых для удовольствия публики кормят мышами - мы решили сходить в театр.
     Лично я не был в театре года сорок три  или сорок четыре. В последний раз я был в театре в девятом классе, когда нашу восьмую школу повели в наш Житомирский  драмтеатр на спектакль «За двумя зайцами».
     А в первый раз я был в восьмом классе, когда нас также повели на спектакль, который, по случайному совпадению, или по какой-то другой причине, тоже был «За двумя зайцами».
     Не помню всех подробностей, но помню шикарные бутерброды в буфете, на которые у меня всё равно не было денег и жалкие старания актёров на сцене быть похожими на экранных героев Борисова и Криницыной, которые ни к чему не вели и вызывали у меня отвращение.
     С тех пор, после двух «За двумя зайцами», я невзлюбил театр. И, наверное, по этой причине и не был в нём сорок четыре года.
     А теперь, поставленные «Вовиной» тысячей в условия: «театр или ничего», мы с женой собрались и пошли.
     Тем более, что в маршрутках давно уже рекламировался, или, как говорили в старину, ангажировался, спектакль «Мастер и Маргарита» в постановке столичного театра «Рандеву».
     Сказать, что я люблю Булгакова, значит не сказать ничего. Тем более, что я люблю его и как писателя, и как просто человека. Прочитав его «Записки покойника», я убедился, что мы с ним практически одинаковы, исключая, разумеется, его талант.
     И хотя «Мастера и Маргариту» я ставлю несколько ниже из-за «библейских» глав, всё же посмотреть его было бы неплохо.
     Конечно, я понимаю, что обойтись без «библейских» глав никак нельзя и что я не восхищаюсь ими лишь из-за своей художественно-эстетической недоразвитости, но поделать ничего не могу. «Театральный роман» - другое дело и как же жалко, что Михаил Афанасьевич не дописал его до конца. Но великие вещи часто не дописаны - и «Театральный роман», и «Признания авантюриста Феликса Круля» и все романы Кафки.
     И вот мы взяли наши новенькие банковские карточки, приоделись, надели маски и пошли в театр.
     Так-то маски почти никто уже не носит, но в театр без них бы не пустили.
     И вот мы уселись в партере нашего театра имени Кочерги, и занавес, навевая прохладу, расступился.
     На фоне декораций в стиле «Театра Колумба» и иносказательно изображавших аллею на Патриарших, действие двинулось, увлекая и захватывая.
     Пока Берлиоз на изысканной «мове» просвещал поэта насчёт Мардука и Вицли-Пуцли, я ещё с интересом смотрел на сцену, гадая, чем всё это может закончиться.
Но когда лысый Воланд в кожаном плаще задушевно обратился к друзьям-литераторам:
     - Прошу мене выбачить, але предмет  вашой вченой беседы такий цыкавый, що я… - я стал смотреть по сторонам и наконец отдался своим мыслям, лишь изредка следя за происходящим на сцене.
     Замечу, что жене спектакль очень понравился, и она смеялась вместе со всеми, когда Берлиозу отрезало голову - не над самим фактом, конечно, но над теми технически-бутафорскими средствами, при помощи которых отрезанная голова укатилась за кулисы.
     Я же с интересом разглядывал Маргариту, которую играла звезда украинского кино Софья Торбинская, всё ещё юная в свои пятьдесят шесть.
     По каким-то неизвестным причинам темноволосая Маргарита в её исполнении была платиновой блондинкой, похожей на Мэрилин Монро в закатные годы.
     Во времена, когда я ходил на «За двумя зайцами», я ещё мало читал хороших книг, предпочитая всем Александра Беляева. Это не говорит о том, что он плохой писатель, но всё же Чехов и Достоевский лучше. И тем более я не читал еще Бунина, «Жизнь Арсеньева».
     Ох, как же он там прошёлся по театру! Вернее, по театральщине, хотя я никогда не мог отделить одно от другого. Бунин  писал: «… талантливость большинства актёров и актрис есть только их наилучшее по сравнению с другими умение быть пошлыми, наилучше притворяться по самым пошлым образцам творцами, художниками.» Когда позже, лет в двадцать пять, я прочитал это, я мог только обрадоваться, что думаю как нобелевский лауреат. Но Бунин-Буниным, как говорится, что позволено Юпитеру… А я, может быть, просто невосприимчив к прекрасному. Ведь не могут же ошибаться все, а я быть правым? Так, увидев в детстве выступление Солнечного Клоуна, я на всю жизнь разлюбил цирк. Да, скорее всего, это я виноват. Как говорится: «Неча на зеркало пенять…» Я и потом не раз убеждался в своей эстетической тупости, не ухохатываясь вместе со всеми над приколами «95-го квартала» и испытывая тошноту от пения Михаила Поплавского.
С другой стороны,  Стругацкие писали: «Всегда оставайтесь в меньшинстве.» А философы древности…
     Тут меня отвлёк от мыслей портяночный голос Маргариты. Если бы меня спросили, почему «портяночный», я бы не нашёлся что ответить, но при этом я твёрдо уверен, что голос актрисы был именно портяночным:
     - Всесилен! Всесилен! - завывала Торбинская.
     У неё получалось: «Всисилин! Всисилин!»
     Мне к тому же показалось, что это слово, «всесилен», должно звучать по-украински как-то по-другому. Посмотрев в телефоне, я в этом убедился - «усемогутний»
     В-принципе, в украинском языке нет ничего плохого. Это очень приятный и, возможно, действительно, соловьиный  язык, если только говорить на нём по-человечески, как в песне «Ридна маты моя, ты ночей недоспала»,  а не как в последние годы, когда целые академические учреждения выдумывают слова и слагают новые правила. Уверен, что украинец 19 века, не говоря уже о 18-м, не понял бы половины из того, что чешет профессор филологии Житомирского Педагогического Университета, а то и вообще ни хрена.
     А так-то украинский язык  классный. Да и любая мова классная, что французская, что папуасская, пока не начинают силой заставлять на ней говорить.
     Один мой знакомый, в прошлом милиционер, прочёл «Бравого солдата Швейка» в украинском переводе. И это так ему понравилось, что с тех пор он читает любимую книгу только на украинском, утверждая, что это намного смешнее, чем на русском.
     Я тоже читывал книги на украинском и могу сказать, что в этом что-то есть. Только если это не Есенин.
     Тут раздались финальные аплодисменты и, посмотрев на сцену, я увидел как измождённый Мастер под ручку с Мэрилин Монро удаляются за кулису, чтобы обрести там вечный покой.
     Выйдя из театра, я первым долгом снял маску, закурил и сказал:
     - Пройдёмся, Марго, а то я всю задницу отсидел.
     После «Мастера и Маргариты» остались еще пятьсот гриваков.
     Сначала я планировал продолжить театральный сезон и сходить на «Опасные связи» криворожской труппы по мотивам Шодерло де Лакло.
     Но потом подумал и пошёл на кормёжку тропических гадов. Всё-таки, не так стрёмно.


         2020 г.               ­