Студенты геологи на четвёртом курсе

  В начале учебного года в 1981 году куратор нашей группы
студентов геологов профессор Виктор Михайлович Кравченко, предложил нам, студентам, на своём кураторском часе рассказывать желающим поочерёдно про свои первые производственные геологическую практики, которые студенты геологи
всё лето 1981 года, работали на практике в геологических партиях в различных
местах СССР...
  Был у нас на четвёртом курсе первый кураторский час после окончания третьей
пары лекций... В небольшой аудитории за столиками сидела вся группа геологов,
наш профессор, Виктор Михайлович, высокий и худощавый мужчина, которому только день тому назад исполнилось 52 года, с улыбкой на лице повторяет нам своё предложение для каждого из группы, выходить вперёд к доске и рассказывать своё самое интересное, привлекательное о своей работе в геологических партиях...  Жизнерадостный наш профессор повторил своё предложение нам всем
С каким-то необыкновенным оптимизмом, с верой в то, что мы на практике
смогли найти для себя что-то необыкновенное, увидеть что-то новое для себя и
выполнить какую-то полезную геологическую работу...
   Куратор наш сказав своё предложение, сел на соседний пустой столик и
улыбаясь сказал:
   - Ну, давайте, начинайте рассказывать про светлое, радостное, про то, что вам хотелось увидеть на природе в диких условиях, и про то, что вы увидели...
   Наступило небольшое молчание... Студенты не решались смело выходить к доске и рассказывать о своём самом сокровенном, что с ними происходило на природе...
   - Давайте, давайте, начинайте рассказывать про своё, учитесь выражать своё
тем языком, который может понравиться и вам и слушателям.
  Опять наступило небольшое молчание. Я недоумевал.... Как? Многие проходили производственные практики в красивейших местах Советского союза и они никак не решаются хоть что-то рассказать про это...
И я решился выйти к доске и откровенно рассказать то, что мне больше всего запомнилось...
  Я быстро вышел к доске и сразу начал громко говорить. 
  - Я был на своей производственной практике в геологическом объединение
"Казкварцсамоцветы" в Талды- Кургане вместе с Леной Вознюк, которая сидит
с вами в аудитории... Мы были оформлены техниками-геологами и всё лето
совершали в Джунгарском Алатау горные восхождения, искали нефрит и пьезокварц.... Маршруты были масштаба один к ста тысячам... Выходило в среднем одна точка наблюдения с описанием пород на один километр...
Все наши маршруты были одиночные, без маршрутных рабочих...
  - Маршруты одиночные у нас в стране строго запрещены, - сказал громким голосом для всей аудитории наш профессор...
  - У нас вот так всё было, как я рассказываю... Каждое утро наш какой-нибудь водитель под руководством начальника парни развозил нас на своём крытом брезентом Камазе к началу предгорий, гор, к маршрутам, по которым мы поднимались ввысь по красивейшим местам с дикими яблоками, кустарниками спелой малины и барбарисом...
   Иногда маршруты были довольно опасные для одиночного передвижения среди
скальных выступов по которым приходилось подниматься или спускаться вниз...
  Однажды у меня маршрут был по высокогорному плату, с которого надо было спуститься вниз по довольно опасному участку с настоящими горными обнажениями
и крутизной в восемьдесят, девяносто градусов...
   В одном месте при спуске я мог сорваться, и чтобы удержаться, был вынужден бросить свой геологический молоток, который тут же улетел в широкую трещину при обрыве. Я вцепился двумя руками в горную породу, чтобы не улететь за молотком, и медленно, осторожно отыскивая более менее безопасные места в горной породе пригодные для пальцев рук, чтоб не сорваться, спускаясь к речке, до которой было не меньше ста пятидесяти метров во вертикали...
Эти сто пятьдесят метров я преодолел, спускаясь вниз потратив больше часа, и,
                1


наконец, оказался перед каменистым берегом бегущей вниз по наклонной небольшой, но довольно шумной от быстрого движения среди каменистых каменных преград выступающих в разных местах, прозрачной и светлой от солнечных лучей речки.
   Недалеко от себя я увидел оленье стадо примерно в пятнадцать оленей, которые пили воду из реки... Шум реки от береговых окатанных валунов позволили мне вплотную приблизиться к оленьему стаду... Я подкрался к оленям, олени от речного шума меня не слышали... И я стоял у спины ближнего ко мне оленя и мог погладить этого оленя рукой со стороны его спины, выше хвоста..
Окатанный большой камень на котором я стоял, не давал мне не возможности долго стоять на одном месте, он как -бы шевелился. И я решился рукой погладить оленя..
Я протянул правую руку и осторожно погладил оленя по спине...
  Как только я погладил оленя, стадо моментально встрепенулось, и бросилось
бежать от речки влево вниз по течению реки, и за какие-то секунды скрылось
за горным выступом...Зрелище это было для меня интересное, романтичное, которое
я запомнил на всю жизнь...
  - Да, приключение у вас интересное произошло, - сказал наш профессор,- такое
бывает редко, чтобы не сорваться с горы, и потом, выйти вплотную на водопой
к оленям... Молодец, рассказал привлекательное и именно то, что некоторые, порой, не замечают...
   - Ещё я запомнил, как меня и моего молодого приятеля геолога вечером приглашала семья пастухов большого бараньего стада к себе на ужин в свою юрту...
  У нас с этим геологом в один день были соседние геологические маршруты по
своей длине на двое суток для обоих до их завершения в нужном месте...
Наш начальник нашей партии объяснил нам, показывая по карте каждому, в каком месте нам вечером стоит остановиться у крупного горного выступа...
   - Вот это место, объяснил начальник партии, показывая на карте каждому из нас, удобное вам будет это место для ночного привала. И ужин там себе приготовите и чай сможете на костре приготовить...
     С большим оптимизмом я пошёл в этот длительный маршрут на два дня со своим приятелем геологом, тем более, что маршруты были соседние и ориентир
для встречи вечером был на карте довольно заметный...
    Примерно в полпятого вечера мы встретились возле этого заметного 
горного обнажения и устроили себе по полевым условиям довольно уютный привал... Выше нашего размещения метров на пятнадцать, находилась большая
юрта, к которой вечером пригнали овечье стадо семья пастухов, в которой
была главной симпатичная высокая женщина в меру стройная с улыбчивым живым лицом... На вид ей было не больше сорока лет и при ней были дети в количестве четырёх: два мальчика, примерно по десять лет и две девочки лет по двенадцать, которые загнали стадо овец под крепкое ограждение и занимались разными хозяйственными делами... Я внимательно со своего места наблюдал за семьёй женщины чабана, у которой не было мужчины..
  Из юрты я заменил из самой её середины выходящий дымок, готовили ужин...
 У нас всё было просто...Мы только что распалили костёр и собирались что-то готовить...
   Когда начало немного смеркаться, к нам подъехала на ослике девочка, и с расстояния примерно в десять метров два раза громко сказала:
 -  Мама сказала, чтобы вы шли к нам на ужин...
Немного помолчав она повторила:
- Мама сказала, чтобы вы шли к нам на ужин... и не торопясь уехала к себе у юрту...
  Я начал уговаривать своего товарища пойти на ужин в юрту, посмотреть, как там живут, попробовать той еды, на которую нас пригашают...
Но, мой приятель упорно отказывался, всё не хотел идти..
Стеснялся он чего-то или ещё чего, я не зная...
Но через минут пятнадцать опять та же даже девочка подъехала к нам на ослике и
повторила два раза предложение пойти к ним:
  _- Мама сказала, чтобы вы шли к нам на ужин...
Немного помолчав девочка повторила ещё раз сказанное:
- Мама сказала, чтобы вы шли к нам на ужин...
                2

Она повернулась на ослике в свою сторону и уехала к юрте, в которую нас приглашали..
   Я принялся опять уговаривать своего товарища пойти...
Но сколько я не уговаривал, приятель идти не хотел....
   Я очень хотел пойти в эту юрту, но оставлять одного своего приятеля у костра мне было почему-то неловко...
   Так и не бывал я по приглашению на ужине в юрте, где, конечно, и еда приличная была и какие-то свои привлекательные обычаи, отношения...
Вместо юрты у нас был костёр, довольно скудная еда, а ночью с одной стороны
костра было жарко, а с другой холодно...
Вот такая романтика у меня получилась с приглашением в ютру на ужин...
Я немножко помолчал... И решил закончить на одном самом откровенном признание.
  Я сказал очень громким голосом так, чтобы меня все чётко слышали:
  - А однажды у меня был такой маршрут, что я заблудился.
 Услышав эти мои слова, Лена Вознюк, студентка, с которой я работал в партии, стала улыбаться моему откровению...
   Я сразу замерил радостную улыбку у нашего куратора - профессора...
И я хорошо понял, что он оценил моё откровение...
Но в это время поднялся от своего столика Саша Литвин и с каким-то озлоблённым видом на меня сказал:
 - И после того как ты заблудился, тебя пускали в однодневные маршруты?
  - Да, я как и прежде до конца производственной практики ходил в одиночные геологические маршруты....
Прозвенел звонок - окончание кураторского часа...
И я добавил:
 - А когда закончилась геологическая практика, начальник нашей партии предлагал мне ещё остаться на пару недель в партии, так как маршрутных
геологов не хватало...
  Ко мне подошёл наш профессор с радостной улыбкой на лице и сказал:
 - То, что вы рассказали замечательного - это одно из лучших воспоминаний. Это ваше откровение самое лучшее и всего, что здесь можно будет услышать...
Спасибо вам за вся то, что вы здесь рассказали. Мне было интересно и подобного я здесь больше не услышу- это я знаю наверняка.
 С профессором я расстался в самых дружеских отношениях, как расстаются
с лучшим другом, сумевшим тебя правильно понять...
                *             *              *