Пироман поневоле

                «С дураками - бессильны даже боги…»
                .                Шиллер

  «Какой же Новый год без ёлочки?» - сказал известный персонаж мультика - «Шёл прошлогодний снег».
   Ну, а откуда в Абхазии ёлки, там, только пальмы, эвкалипты, кипарисы, а из хвойных - лиственницы, а про снег, вообще, говорить не приходится. Нет, снег бывает, что и выпадает, правда, крайне редко. За пять лет, что я там жил он шёл раза три-четыре – ночной дождь к утру переходил в мокрый снег, больше похожий на крупу, совсем не такой, как наш снегопад с огромными снежинками, похожими на белых бабочек, кружащихся и порхающих и, не спеша падают на землю.
   Помню, как-то просыпаюсь утром часов в восемь, смотрю, а семилетняя Анжела, дочка моего приятеля Толика, быстро-быстро лепит снеговика.
- Ты чего в такую рань вскочила? - спрашиваю её.
- Так хочу успеть, до того, как солнышко не взошло, и весь снег не растаял.
  И действительно, к десяти часам, поднялось могучее светило и все её труды, поплыли ручейками, соединившись в бурный поток, устремившийся в море.
  Понятно, что в субтропиках Новый год – это не для нас, рождённых в средней полосе…
  Поэтому, я на Рождество всегда приезжал в Харьков, проведать родственников и знакомых. И вот в очередной раз, вернувшись домой, я зашёл к своему приятелю Валеку.
- Что-то долго тебя не было, - после приветствия, сказал он, -  я уже подумал, что тебя превратили в Кавказского пленника.
- Так и могло случиться, - говорю, - если бы домик сгорел, в котором мы со старшим сыном жили, то пришлось бы – заново строить. И сколько на это времени ушло б - неизвестно.
- Да, ну? – удивился он.
- Вот, тебе и да, ну! - передразнил я приятеля, и налив, привезённого южного вина в бокалы, продолжил: «Летом ко мне в Гагры приехал мой старший сын – Женя, отдохнуть, да и помочь. Мы как раз с пацанами делали отделку кафе. Я, вообще-то не хотел браться, уж больно работа муторная, но хозяин – Юра Сабуа, сказал:
- Проект у тебя хороший, только, кто его воплотит в натуре?
- Так у вас, вон целая бригада есть.
- Есть, то она есть, но они в основном могут цемент месить, кирпичи класть, ну на худой конец конструкцию сварить, а отделочные работы, это для них – тёмный лес. Так, что подбери себе толковых ребят, чтобы сделать отделку современными материалами.
  Вот, я и пригласил сына, да приятеля – Гошу и одного местного наполовину армянина – наполовину еврея поработать со мной: обшить пластиком потолок, облицевать панелями стены, изготовить барную стойку, ну и сделать всякую другую работу по мелочам. А жили мы у редактора местной газеты Анатолия Клюева, так, как я сотрудничал с ним в литературном и художественном отношении.
   Кроме его основного большого дома, рядом, чуть поодаль стояло несколько летних домиков, сделанных, видно ещё при «царе горохе» из дерева и фанеры, но выглядели они вполне прилично, потому, как я тоже приложил к этому руку при реконструкции фасадов.
   И вот все было нормально – работа шла своим чередом, правда, после кафе на Колоннаде, пришлось ещё и другие объекты делать. В общем, уже и осень настала, а Женька со мной пашет, помогает. Анатолий предложил нам в большой дом переселиться, но я не захотел перебираться, мотивируя тем, что мы ещё немного побудем и скоро поедем домой. Но, как назло, то одно, то другое, типа, разных работ нас задерживало, тем более что я ещё готовил для издания свою первую книгу – «Чаще улыбайтесь, смеха не стесняйтесь!», которую редактор предложил издать тиражом, аж в пять тысяч экземпляров. Для меня это было очень интересно и необычно.
 И, когда я у него спросил:
- Зачем, сразу столько много?
   Он, как человек более опытный, объяснил, что чем больше тираж, тем книга будет стоить дешевле, а значит больше вероятность, что её купят, тем более что в сезон в Гагры приезжает, почти сто тысяч отдыхающих.
- Вот, к примеру, - сказал он, - придёт супружеская пара, муж пиво возьмёт, а жена за такую же цену – твою книгу, что бы на пляже почитать. Или компания вместе с алкоголем купит твои стихи с юмором, чтобы прочесть, когда у них закончатся анекдоты, а у тебя некоторые не хуже, чем у Игоря Губермана.   
  Последними словами, он вселил в меня уверенность в моём таланте, и я начал с ещё большим рвением рисовать иллюстрации к своей книге, как я написал в предисловии: «не серьёзных стихов».               
   В Абхазии хоть и субтропики, но влажность очень большая и в конце ноября, когда ветер дует, как там говорят: «Из России», становится по ночам очень прохладно, а под утро даже заморозки бывают. И вот в один из таких вечеров решили мы включить обогреватель, типа, «Уют», который с помощью вентилятора гонит тёплый воздух.
   Пока я был в душе, сынуля - двадцати пятилетний оболтус, решил себе нагреть постель. Поставил его на кровать, включил, накрыв одеялом, а сам пошёл на улицу покурить.
 А я выхожу из душа, который был рядом во дворе, а воздух прохладный градусов плюс 5-7, и не могу понять в чём дело. Стоит Женька на веранде курит, а вокруг не понятно откуда распространяется, то ли пар, то ли дым, а он этого даже не замечает. Я подбегаю, открываю дверь комнаты, и из неё повалил густой и вонючий дым. Оказывается, под одеялом задымился матрац и простынь, и начали тлеть. Тогда я, быстро, схватив постель, выкинул её на улицу.
- Едрён-батон! - кричу, - ты, что же наделал? Чуть нас не спалил!
А он, перепугано оправдывается, дескать, я не думал, что от горячего воздуха может, что-то загореться.
- Давай тащи воду и поливай матрац! - говорю, - а то такой дым поднялся, что соседи пожарных ещё вызовут!
В общем, он ведра два вылил на истлевший матрац, пока тот окончательно потух. А на следующий день меня сосед спрашивает, мол, что это у вас так поздно вечером дымило, не шашлыки ли жарили?
- Нет, - отвечаю, - это мы задымление делали, чтобы воздух был не такой холодный и влажный, и стало чуть-чуть теплее. Мы всегда у себя дома, так деревья от заморозков спасаем, а у Клюева мы дымили, чтобы хурма и мандарины не помёрзли.
Сосед только посмотрел удивлённо на меня, потом покрутил у виска и, ничего не сказав, пошёл к себе.
Вот такая история произошла со мной и с моим сыном», - закончил я повествование.
   Валик только засмеялся, а потом сказал:
- А у меня, была история - похлещи! Плесни-ка Абхазского вина.
 Я тебе сейчас расскажу: «Послали меня после окончания консерватории работать в музыкальную школу, которая находилась, как говорится, - у чёрта на куличках, на окраине города. Это было отдельно стоящее в глубине заросшего сада небольшое одноэтажное здание ещё до революционной постройки из красного пожухлого кирпича с деревянной верандой. Ремонта в нём не было со времён войны, наверное, его ещё немцы восстанавливали. Внутри – комнаты были высокие и просторные, но стены кое-где уже потрескались и даже штукатурка обсыпалась. И отапливались все помещения небольшой кочегаркой в торце здания.
   Коллектив был не большой, но дружный: Сашка, с которым мы вместе учились, да пару преподавательниц по фортепиано – женщины среднего возраста. Одна была уже разведена, а вторая ещё не замужем. Завхоз – Иван Петрович, занимался всем подряд, в том числе и кочегаркой, был пожилой, но крепкий мужчина, ему три года не хватало до пенсии, да замужняя директриса – бальзаковского возраста. Сам понимаешь удачная расстановка сил, как раз три на три…
  И мы два молодых кабеля, проработав два месяца начиная с учебного года, всё это время пытались при случае подбивать под свободных женщин, как говорится, -  клинья, а они, вроде, и не прочь, типа, ха-ха, хи-хи, а дальше – ну,  ни в какую.  Понятно, что нас это только больше раззадоривало, подогревая, уже чисто спортивный интерес.
  Это, как у гончих псов, если добыча убегает, то её надо обязательно догнать, хотя, что потом с ней делать, если вдруг настигнешь – не известно.
   Ну, а тут и случай подходящий подвалил…
Решили мы на седьмое ноября устроить небольшой сабантуй.
Вот Сашка и предложил:
- Давай наших баб немного подпоем, а дальше – всё, как по маслу пойдёт.
- А, чем будем поить? Не водкой же?
- Конечно, нет, - сказал Александр, и уже, как Булгаковский Бегемот, продолжил, - нальём дамам чистый спирт.
- Ты, что думаешь, они его, будут пить?
- Один спирт – нет, но, если мы его добавим в клубничный ликёр, так пойдёт за милую душу, поверь мне, это я знаю из собственного опыта.
   Сашка был симпатичным, стройным, высоким, голубоглазым блондином и у нас в группе все девки за ним бегали, поэтому его авторитет в этом деле был неоспорим. И мы условились, что ко всем закускам и напиткам, я ещё куплю клубничный ликёр, а он достанет медицинский спирт.               
     В преддверье политического праздника, то есть шестого числа, у нас был короткий день, поэтому учеников к шестнадцати ноль-ноль уже не было, и мы всем дружным коллективом готовились к застолью.
  Женщины – пошли в кабинет директрисы прихорашиваться, истопник подбросить уголька в котельную, а мы в большом кабинете, где по бокам стояли два старых пианино с набросанными сверху альбомами и паками с нотами, и овальным столом по средине, на котором красовались разнообразные закуски, начали химичить свой каверзный напиток.
     В заранее приготовленную фирменную бутылку, на которой было написано «Мартини», это я, когда-то давно по случаю купил, выпив содержимое, оставил красивую бутылку на всякий случай (вот она и пригодилась), налил ликёр, а Сашка из двух литровой капроновой канистры стал наливать спирт.
    Лейку мы не взяли и поэтому, когда он целился в бутылку, то немного спирта разлилось на стол, благо скатерти не было и маленькое пятнышко с длинным хвостиком темнело на потёртой полировке, разнося неприятный запах крепкого алкоголя.
- Надо вытереть, - говорю, - а то бабы услышат запах спирта, догадаются и раскусят наш коварный план.
А Сашка, поставив на край стола незакрытую канистру, только ухмыльнулся, и весело сказал:
- Щас, мы этот запах легко удалим, - и, достав из кармана зажигалку, поджог лужицу спирта.
  В одну секунду она вспыхнуло голубым пламенем, которое проворно побежало по разлитой тоненькой дорожке к канистре без пробки и обвило её огнём, потому что и она, по-видимому, была облита спиртом.
  Никто такого не ожидал и Александр с перепуга схватил канистру за ручку, но тут же с криком выронил её и она упала на пол выплеснув содержимое, которое превратилось в огненно-голубую лужу, он попытался за топтать её ногой, но огненные брызги разлетелись в разные стороны, а часть больших светящихся шариков брызнули, как взрыв во все стороны, воспламеняя стул и альбомы, упавшие на пол, а у Сашки прямо на ноге загорелся носок. Языки пламени начали распространяться дальше, и вот-вот ещё минута и они доберутся до пианино, а там дерево хорошее сухое, так, что полыхнёт, как порох.
  Тогда, я крикнул:
-  Беги за водой, - а сам попытался затушить пламя всеми подручными средствами.   
    Схватив со стола трёх литровую банку с огурцами, я в суматохе зацепил посуду, закуски, бутылки и даже опрокинул настольную лампу со стеклянным плафоном, которая, упав на пол, со звоном разбилась.
  Судорожно начал поливать костёр рассолом, но зелёный плодов было много, а жидкости мало, и она мало чем помогла, тогда я схватил банку с помидорами. Рассола, оказалось больше, и я лил его вокруг, чтобы локализировать пожар, не дав ему распространиться дальше. Когда я дошёл до бутылок с минеральной водой, дверь распахнулась, и в комнату влетел завхоз с Александром, держа наперевес, как пулемёты, красные продолговатые огнетушители. У них за спиной, визжали женщины, срываясь на фальцет, притом директриса мощным голосом выдавала «Фа-диез».
    Увидев происходящее, Петрович стукнул огнетушитель черной головкой об пол, и из него брызнула белая пена, которую он направил прямо на костёр. Сашка хотел, было дело, сделать тоже самое, но завхоз крикнул:
- Не лезь, я сам!
И действительно, не прошло и минуты, как огонь потух, превратившись в дымящийся смерч, оставив на полу сугроб белой пены.
 После минутной паузы бразды правления взяла директриса.
Строго посмотрев на меня, она громко спросила:
- Что, здесь произошло?
 Не отошедший от шока, я так прямо и выпалил:
- Пожар!
- Как, пожар? – удивилась она, не снижая децибелов, - вы, что, идиоты, решили распалить костёр, чтобы погреться или что-то поджарить?
  Я хотел уже рассказать, как было дело, но Сашка меня перебил:
- Мы ничего такого не делали, - залепетал он, - мы только настольную лампу включили, а она как пыхнет на столе и всё загорелось. Валик начал тушить, а я побежал за подмогой, - на «голубом глазу», соврал Сашка, - вот и всё!
- Уберите, весь этот горелый мусор, - сказала директриса, - и, все – по домам! Вечеринка – окончена! – а потом, немного подумав, добавила, - завтра седьмого числа, отдыхаете, а восьмого, вместе с завхозом, наведёте здесь порядок, чтобы к открытию школы, всё было готово и чисто.
  И мы, вздохнув, без пререканий начали выполнять её приказание.
 Пока мы убирали следы преступления: разбитую лампу, канистру и обгоревшие альбомы, наши бабы разошлись, а мы вместе с Петровичем, как говорится, - приговорили бутылку с самопальным «Мартини». Ну, не пропадать же добру?»
  Услышав, как красочно Валик описывал, пожар: как всё горело, как играли языки пламени со всеми подробностями, у меня закралось подозрение, и я спросил:
- Ты так в деталях рассказал это происшествие, может, ты пироман - человек влюблённый в огонь?
Отхлебнув Абхазского вина, он засмеялся и сказал:
- Нет, нет! Я, как и ты, пироман – поневоле!