На одной сцене

На одной сцене

– Деэшка, расскажи историю из своего детства! – просит перед сном внучка.

У нее это так мило звучит: «Деэшка». Не дед, не делуля, а «деэшка». И ритуал у нас не меняется уже много лет: Алиса не заснет, пока я не присяду у ее кроватки и не расскажу сказку или не прочитаю рассказ. А в последнее время у нее проснулся интерес к историям из моего детства – после того, как на глаза ей попался мой старый дневник. В нем я подробно описывал свою ежедневную жизнь, тогда я был немного постарше Алисы.

Неделю назад внучка выступала на сцене ДК «Октябрь» – танцевала в составе группы, в которой занималась весь год. У всех были чудесные черные костюмы, розовые беретки, стильные прозрачные зонтики.

И тут я вспомнил, что и сам выступал на этой же сцене, только не с танцами, а с музыкальным ансамблем. Дай бог памяти, когда ж это было-то? Семьдесят седьмой год, май месяц.

– Деэшка, расскажи!
Вспоминаю и рассказываю:

– Ты теперь танцевала на правой половине сцены, если смотреть из зала. А я тогда – на противоположной. И не танцевал, а играл.

– На чем, деэшка?

– На электрическом органе, был раньше такой инструмент. Как теперь электропиано. Ты выступала в ансамбле, и я в ансамбле. Ты в танцевальном, я – в вокально-инструментальном.

– А фотографии остались?

– Снимков с этой сцены, к большому сожалению, не осталось. Есть другие – вот такой, например. 

– Ой, а где ты, деэшка?

– Вон: третий справа.

– Неужели это ты?

– Конечно я, а рядом все мои друзья, музыканты.

С какой же гордостью мы произносили это слово девчонкам, когда они спрашивали: «Кто вы?».

– Кто мы? Музыканты!

Разговариваю с Алисой, отвечаю на ее вопросы, а память возвращает в тот майский день 1977 года – день нашей генеральной репетиции накануне городского конкурса. Помнится, тогда в ДК «Октябрь» приехал Михаил Павлович Зив, – композитор, автор музыки одной из песен, которую мы собирались исполнить. Песня была героической, о Гражданской войне, и написал ее Зив на стихи Михаила Светлова в ритме марша. А наш руководитель сделал ее лирической, в новой аранжировке. Потому и пригласили автора, так сказать, для согласования.

Конечно, мы очень волновались: одобрит ли мэтр? Но Михаил Павлович с порога показался простым, приятным в общении – не зазнайкой. Рассказал, что с ним случилось по дороге из столицы:

– На посту в Балашихе мою «Волгу» тормознули. Сотрудник ГАИ проверил документы и попросил подвезти своего коллегу. Дальше до самой Электростали на каждом посту отдавали честь. Сначала я думал, что мне, потом понял – моему пассажиру. Похоже, он большая шишка…

Прослушав затем наш вариант своей песни, Зив дал свое добро исполнять ее в таком виде на городском конкурсе.

***
Солировала Лена Гулынина (на снимке вторая слева). Тогда ей едва исполнилось двадцать лет, голос был чистым, звонким, молодым. Одна беда, она никак не могла выучить слова.

Ночь стоит у взорванного моста,
Конница запуталась во мгле.
Парень, презирающий удобства,
Умирает на сырой земле.
…
Девушки ночами пишут письма.
Почтальоны ходят по земле,
Чтобы шла по далям живописным
Молодость в единственном числе.

Перед самым нашим выступлением Ленка за кулисами всё повторяла и повторяла вслух не самые простые рифмы. Когда же мы вышли на сцену и сыграли вступление, то с ужасом услышали:

Ночь стоит у взорванного моста,
Почтальоны ходят по домам…

Я думал, сейчас что-то произойдет: обрушится потолок или провалится сцена. Лена продолжала петь, произнося совсем не те слова, что написал Светлов. Но песня была новой, вряд ли ее кто-то в зале мог знать, поэтому восемьсот зрителей ничего не заметили, внимательно слушали до конца и потом громко аплодировали. Похоже, сыграла роль новая аранжировка.

Лена Гулынина тогда работала в кондитерском цехе ресторана «Южный», пекла торты и делала пирожные. Она и теперь трудится на ниве общепита – готовит обеды в рабочей столовой завода «Электросталь».

***
Ритм-гитарист Игорь Кошкин (четвертый справа) был в ансамбле с самого начала. Коренной «атэковец» (отец тоже проработал в АТК-10 до самой пенсии), крутил баранку своего «захара» (ЗИЛ-585), возил на стройку щебенку и бетон. Очень любил музыку, был душой коллектива. Кроме гитары умел играть на аккордеоне, под его аккомпанемент с удовольствием пели на свадьбах. Понятно почему, имел кличку «Кошара».

Как-то раз, уже поздним вечером мы подъезжали на дежурном автобусе к входу в здание, где находился наш музыкальный класс, чтобы разгрузить инструменты. Настроение было прекрасным: свадьбу отыграли, неплохо заработали, а напоследок радостные хозяева вручили нам с собой закуску и выпивку. Особенно тщательно Кошкин опекал плов и солянку, они были еще теплые, прямо в тарелках, а мы уже предвкушали предстоящую трапезу. Наступало утро воскресенья, на работу идти не надо, можно было хорошо посидеть за столом…


И тут вдруг выяснилось, что ключи от дверей куда-то подевались. Где только не искали, нигде нет. Что делать? Расстроенные, разгрузили на землю аппаратуру, отпустили водителя, стали думать. Оставить всё как есть до понедельника нельзя, вдруг дождь пойдет? Дождь действительно пошел, Кошкин аккуратно поставил тарелки с едой в траву, мы стали заносить инструменты под козырек входа. И тут наш басист Валька Ломтев, хлопнув себя по лбу, достал откуда-то ключи. Откуда неважно, главное – нашлись! Пока открывали двери, заносили внутрь аппаратуру, прошло какое-то время. Спустились вниз покурить и видим: нашу закуску в траве вовсю «хомячат» три кота. Видели бы вы лицо Кошкина! Он прогнал халявщиков прочь, что-то там пошуровал в тарелках и молвил:

– Ничего, есть можно!

– Это тебе можно, – намекая на фамилию, произнес кто-то из нас, и мы отправились по домам отсыпаться.

Водитель-профессионал, водивший машину виртуозно, на загляденье, Кошкин попал в аварию не по своей вине, долго лечился, но спасти его не удалось. Игоря не стало в 2004-м…


***
Барабанщик Игорь Новиков (на фото крайний слева) появился в нашем ансамбле немного позднее остальных. Дело в том, что до него у нас пробовались другие ударники, и все недолго. А «Король» (почему-то такая кличка была у Игоря еще до прихода к нам) вписался в ансамбль сразу и надолго. Во многом, из-за своего доброго и веселого характера: ведь ансамбль – это не только музыка, но еще и коллектив. А как он рассказывал анекдоты?! Это надо было слышать! Кроме того, Игорь неплохо пел, где-то в многоголосии, а где-то – соло (лучше всего у него получались песни Челентано).


Однажды на репетиции все по очереди пробовали микрофоны: «Раз, раз, раз». Новикову стало скучно, и он стал плавно произносить другие слова, причем всё более непотребные. Бывает, из чьих-то уст это получается грубо, что называется, похабно. Но не в случае с нашим ударником. Ругательства Игоря вылетали в эфир как-то интеллигентно. Одновременно репетиция записывалась на магнитную ленту, и все его слова сохранились.
 
– Дамы и господа! Ледис энд джентльмен! Сэры и сэрихи! … ть вас некому, ослов …ных! П…сты!

Такой контраст между началом и окончанием этого «спича» вызвал громкий смех и общее веселье всех участников ансамбля. Нам нравились приколы, и эта запись потом хранилась долго и часто была востребована.

В лихие девяностые в поисках заработка мы с Игорем пробовали заняться коммерцией. Но торгашами оказались так себе. Наши попытки прекратились после того, как партию женских, извините, трусов продали на заводе ЭЗТМ, где работала супруга Игоря Ольга, без рубля прибыли.

Потом мы с ним встречались очень редко, все больше спонтанно: в автобусе или в магазине. А в последний раз я и вовсе его не узнал: всегда крепко сбитый, полный, он сильно похудел, даже осунулся. Сказал, что работает сторожем в грузовом АТП. И больше мы с ним не виделись. Не стало его в 2012-м…


***

Наш бас-гитарист Валентин Ломтев (по кличке «Вальтон) играл в «Доверии» с самого начала. Он даже перешел в АТК-10 из строительного управления, где работал кровельщиком и неплохо зарабатывал. Здесь он выучился на водителя, получил права и пересел на самосвал ЗИЛ-130.

Очень гордился тем, что у него такие же круглые очки, как у Джона Леннона. Пока он их где-то не разбил (на фото Вальтонуже с новыми «беспонтовыми» очками, крайний справа).

Иногда после свадеб Валька, приняв на грудь, брал из кафе домой свою «басуху» и, гордо шествуя мимо старушек на лавочке у подъезда, бормотал: «Кормилица моя». Это, полагал он, было круто…

В последние годы жизни всё мечтал собрать нас, оставшихся музыкантов «Доверия», и попробовать что-нибудь сыграть вместе.

Запомнился никогда не унывающим, с неизменной «Примой» в углу рта. Валентин Петрович успел не только воспитать внуков, но и начал поднимать правнуков. Не стало Вальтона в 2013-м…

***

Серега Акиньшин (на фото – четвертый слева) – соло-гитарист, самый молодой в нашем ансамбле (именно поэтому имел кликуху «Анчуша, сынок»). В молодости часто с ним встречались, причем не только на репетициях. Как-то у него дома записывали концерт «Машины времени», тертый-перетертый. Никуда не спешили, писали целый вечер под пару банок разливного пива. Потом я, ужасно довольный, слушал записи на своей «Комете-209», когда чертил курсовые. А репертуар Макаревича стали вскоре играть сами, Серега пел и точно воспроизводил гитарные соло. На танцах и на свадьбах это имело жуткий успех.

После того, как «Доверие» перестало выступать, мы еще какое-то время встречались. А потом Акиньшин куда-то пропал, исчез со всех радаров. Позднее выяснилась причина: защищая мать от пьяного отца, он зарубил его топором и сел в тюрьму. Встретились, когда он вышел по УДО, я заметил, что Серега заметно изменился. Какое-то время работал электриком на рынке «7-Я», и больше мы не виделись. Где он теперь, не представляю.

***

Солист Валера Большаков (на фото третий слева, в белом пиджаке) был из ребят самым старшим в ансамбле, откликался на кличку «Большевиков». Жил и сейчас живет в Ногинске, в районе Доможирово. Как-то пустил меня ночевать, когда мы поздно закончили играть свадьбу в ногинском кафе «Парус» и автобусы в Электросталь уже не ходили.

Исполнял в ансамбле большинство песен, его тенор звучал приятно. На свадьбах доставал баян и играл вместе с Кошкиным в перерывах, обходя столы, для гостей. Однажды играли свадьбу в деревне Шопша, во дворе деревенского дома. Весь день и всю ночь лил сплошной дождь, место танцев из травы превратилось в жидкую грязь. Утром с аккордеоном на пузе туда ступил Валерка в модном белом костюме, поскользнулся и упал прямо в ту лужу, не переставая перебирать клавиши…


В этом марте Большакову исполнилось семьдесят шесть, иногда перезваниваемся и поем по телефону (как в «Мимино» Кикабидзе на переговорном пункте с незнакомым грузином из Тель-Авива).
Как-то Вальтон пригласил нас к себе, и мы втроем неплохо посидели. Был март 2011-го года, Валерка с Валькой были уже совсем седые, я тогда еще не очень. Не подозревали, что та встреча станет последней, никогда уже в том составе не встретимся. Когда смотрю иногда на ту фотографию, становится очень грустно…

***

В самом центре фотоснимка – наш руководитель Юра, Юрий Андреевич Блюменталь, а-ля молодой Михаил Боярский.

– Блю – мен – таль, будто камушек в воду упал,  – шутил Юра.

Когда Блюменталь стал работать с нами (а его репетиции запомнились высокопрофессиональными и содержательными), «Доверие» волшебным образом стало превращаться в серьезный коллектив с современным репертуаром. Еще бы, он окончил «Гнесинку», а работал тогда в кафе «Печора» на Новом Арбате - на ниве МОМА (Московского объединения музыкальных ансамблей). Именно оттуда Юра привозил нам ноты новых композиций, едва появлявшихся в мировом пространстве. Мы всем ансамблем как-то приехали в «Печору» и остались под огромным впечатлением от исполнения Юриной группы. Ребята могли сыграть абсолютно всё, удовлетворяли любой каприз посетителей кабака. Единственное, что они не могли запомнить – это тексты песен, но для этого у них перед глазами стояли толстые талмуды с текстами всех песен, от Boney M до Шаляпина.

Попасть тогда в «Печору (впрочем, как и в любой другой столичный кабак), было почти невозможно. Но только не нам: Юра раскрыл пароль, и в любой день, несмотря на очередь у входа, мы с гордым видом, под завистливые взгляды жаждущих, могли пройти внутрь и присесть за резервный столик возле эстрады. Эти слова, произносившиеся небрежно в ухо охранника, были: «Мы к Блюменталю».
Только благодаря Юрию Андреевичу ВИА «Доверие» стал лауреатом многих музыкальных конкурсов, популярным свадебным коллективом в городе и принес всем нам, его участникам, новые ощущения от своей игры.

Где ты теперь, Юра, жив ли? В последний раз, когда мы виделись (по моей просьбе Блюменталь играл на свадьбе, где я сам был женихом), ему было сорок с небольшим, а ведь прошло уже почти столько же… Ничего не дали поиски по интернету, вряд ли его можно отыскать в «Одноклассниках». Хочется верить, уехал в лихие годы куда-нибудь в Израиль или Штаты, как Любинский. И красиво стареет с женой и внуками.

***

На старом фото осталась только Валентина Иванова, теперь Валентина Николаевна Мамонова. Тогда – наш художественный руководитель и солистка, с недавних пор – заслуженная артистка России. Тогда, в семидесятые, она организовала наш ВИА, доставала гитары, аппаратуру. Подбирала состав, весной 1977-го года через отца пригласила в ансамбль меня. Пригласила Георгия Рыжкова, соло-гитариста лучшей в городе группы «Созвездие», работать у нас руководителем. Его оформили, как водителя АТК-10.
 
Перед первым нашим выступлением Валентина договорилась с ателье Большого театра пошить нам концертные костюмы. Закройщик приехал всего раз, обмерил наши пропорции, а через пару недель привез готовые костюмы. Они выглядели замечательно и сидели на нас как влитые. На снимке все мы одеты в них, кроме Блюменталя.


Спустя в год Валентина организовала ансамблю турне в Крым. По тем временам это было что-то! Сначала она отправилась в Ялту, договорилась о местах наших концертов («забила площадки»). Всего их было семь или восемь, в том числе несколько санаториев и морская погранзастава. Целый месяц мы репетировали концертную программу, потом ребятам оформили командировки в филиалАТК-10, базировавшийся в Крыму (в том числе для того, чтобы поселиться в общежитии и питаться бесплатно в рабочей столовой). Затем мы погрузили аппарат и инструменты в автобус ЛиАЗ, предварительно разобрав несколько сидений, и отправились в двухнедельные гастроли.

Июльские дни пролетали замечательно! С утра мы репетировали в каком-то ДК, затем отправлялись на пляж. После обеда немного отдыхали, затем грузили инструменты в автобус и отправлялись выступать. Поздно вечером возвращались в общежитие ночевать (я спал на лоджии). На следующее утро всё повторялось. Когда через несколько дней у нас закончились деньги (завтраки и ужины были с крымскими портвейнами), Валентина договорилась с руководителем одного ВИА, игравшего танцы на одной из площадок, чтобы нам позволили сыграть в понедельник, когда у них был выходной. Нарезала билетов, где-то достала печать, от руки на каждом написала «ц. 50 коп.» и вывесила перед входом на большую круглую танцплощадку нашу афишу. Наши первые композиции праздно гулявшая публика восприняла прохладно. Но когда раздались первые аккорды тогдашнего хита Пугачевой «Всё могут короли», люди ринулись внутрь. Протягивали нашим девчонкам-контролерам червонцы и четвертные, а сдачи-то у них не было! Но как-то всё наладилось, мы всё прекрасно отыграли и заработали в тот вечер более 300 рублей. Нам хватило еще на несколько дней, и тогда Валентина организовала еще одну «халтуру». Примерно такого же заработка хватило до конца гастролей, а на последней ночевке перед возвращением в Электросталь мне пришлось распаковывать из чемодана припасенную для бара бутылку «Сибирской»…

На цветных фотоснимках мы позируем на набережной Ялты на фоне плавучего ресторана «Каравелла» и на «Поляне сказок». Когда пробирались в концертных костюмах и с инструментами, чтобы сфотографироваться на память на набережной (проезд машин туда был закрыт), слышали восхищенные возгласы отдыхающих: «Братцы! «Песняры» приехали!».

Теперь это только приятные воспоминания, но их могло и не быть, если бы не Валентина. Потом она вышла замуж за директора знаменитого ДХС (Дома художественной самодеятельности) Мамонова, переехала жить в столицу. Вот где проявились ее творческие и организаторские способности! Об этом можно написать целую книгу, и я надеюсь, Валентина это обязательно сделает. А вернулась она в родной город 7-8 лет назад заслуженной артисткой России, мы встретились с ней и с Валеркой Большаковым в «Шоколаднице» неподалеку от ее дома, поговорили. Теперь перезваниваемся, изредка встречаемся, у нее по-прежнему масса проектов, в том числе благотворительных. Дай Бог ей здоровья!

***

Сам я на этой фотографии еще совсем молодой. Скажи мне кто тогда, что со временем я защищу кандидатскую, стану доцентом, буду работать завкафедрой, не поверил бы. В то время я был абсолютно счастливым, занимался любимыми делами, учился в институте. В каком-то из своих рассказов Чехов рассуждает о том, каково это быть студентом. Не инженером, не актером, не барином – студентом. Родители девушки, за которой он ухаживает, говорят ей шепотом и с придыханием: «Твой студент пришел!». В кого он выучится, это уже другой вопрос. Пока же он студент, и это прекрасно и многообещающе.

Так вот я и больших планов тогда не строил, а просто наслаждался жизнью. И музыка была одним из любимых дел.


… Внучка крепко спит, ее вопросы к «деэшке» возобновятся завтра. Нахлынувшие воспоминания не дают мне заснуть до утра,и перед рассветом вдруг приходит неожиданная мысль: а ведь бессонница – это не всегда плохо.