В один клик

Вечером тридцать первого декабря Боков вывел собаку на прогулку во двор.
Родная девятиэтажка сияла расцвеченными окнами.
«Что сказать старому году? – подумал Боков. - Спасибо, что живой?»
Он трепетно вздохнул и прикрыл глаза, испытывая невероятное блаженство. Пьеса закончена. Осталось только написать адрес на рукописи, поставить дату , - это магическое тридцать один (31), и сегодня же отправить, согласно договору с театром.
Но как известно, именно под Новый год случаются самые нечаянные нечаянности.
Грело, горело да вдруг и погасло.
В то самое время, когда Боков, таскаясь за собакой по двору, благорастворялся в сладких мечтаниях, его жена Варя в его кабинете напоследок проходила тряпочкой по рабочему столу мужа.
Влажные салфетки, сменяя одна другую, порхали по корешкам книг в шкафу, по рамкам множества фотографий на стенах.
Увлечённая своим делом, она провела салфеткой и по клавиатуре ноут-бука, не заметив, что этим движением как бы смыла с экрана россыпь буковок, выделенных серым полем для копирования.
Лёгкое движение руки, и экран стал абсолютно белым.
В предновогодней запарке она не придала этому никакого значения.
Успела закончить к той минуте, когда щёлкнул замок во входной двери и в квартиру ворвалась счастливая псинка, а за ней родной любимый муж в сиянии праздничной улыбки.
-На улице просто сказка! – сказал он. - Встретим Новый год и пойдём гулять.
Растирая озябшие руки, он сел за стол и некоторое время с недоумением смотрел на пустой экран.
Предчувствие катастрофы начало понемногу сковывать его. В последней надежде он прокрутил колёсиком мышки до упора вверх и вниз, и в изнеможении откинулся на спинку стула.
Экран был бел как саван.
Тридцать семь страниц готового текста, сто девяносто тысяч знаков, полтора года работы улетели в трубу.
Следы мокрой уборки на панели указывали на жену как на виновницу катастрофы.
У Бокова едва не вырвалось грубое слово в её адрес. Он предельно фальшиво выкрикнул срывающимся голосом:
-Дорогуша, ты у меня убирала?
-Так, немножко пыль смахнула. Новый год всё-таки.
«Смахнула! Ты целый год моего труда смахнула! – беззвучно взвопил Боков. – Ты мою жизнь смахнула!»
Из кухни слышался счастливый голос жены, поздравлявшей дочку по телефону, - щебетанье восторженной мамочки.
Боков скрипел зубами, остервенело мычал.Дрожащими руками добыл таблетку. Проглотил без воды.
Лёг на диван в совершенном помутнении рассудка.
«Это конец, - думал он. – Развод! Теперь только развод! В глубине души она презирает меня. Я для неё источник пыли и больше ничего. Как театральная молодёжь уже смотрит на меня словно на отработанный материал, так и она. Была последняя возможность попасть в репертуарный план на следующий год, и вот на тебе! Нож в спину. И кто? Человек, с которым прожил тридцать лет! Развод! Только развод!».
От тяжёлых мыслей его отвлекло поскуливания собаки. Булька сидела перед диваном и глядела на него глазами полными слёз.
Он схватил её, зажал в охапке и они стали плакать вместе.
Донёсся голос жены из-за двери:
-Димочка, как ты думаешь, горошек класть в салат?
С голосом жены в квартире образовалось нечто такое, на чём держалась вся их жизнь.
Всё переменилось стремительно, как бы в один клик по мышке.
Он ответил глухо:
-Мне всё равно.
Боков вздохнул во всю грудь, словно вынырнув из глубины вод.
«Скажу, что сам «смахнул». Спущу на тормозах, - решил он.
И улыбнулся, представив как она скажет: «Ничего. Не расстраивайся. Выкрутимся как-нибудь». Усмехнулся и уже вслух, шёпотом, для себя:
-Димочка…Салатик…Зелёный горошек…
Он пришёл на кухню и сел за праздничный стол.
Некоторое время жена пристально глядела на него, потом, ни слова не говоря, подошла и взялась массировать ему плечи. Ворковала что-то. Рассказывала про шалости внучки. Её сильные пальцы перебирали жилы на его шее, добирались до костей. А он сидел и улыбался.