Восстание пылесосов Фан-й рассказ. Плюс продолжени

Восстание пылесосов
Фантастический рассказ
1

И чем ни жизнь? Вполне можно обходиться без баб! Машина постирает, приготовит; пылесос наведёт чистоту… Ильюшин намыливал щетину, когда в комнате погас свет. Вода из смесителя иссякла.

– Это ты здорово придумал. – Он по памяти развернулся на выход, решил действовать по инструкции. Открытых люков, голых проводов, в теории, рядом быть не должно, как и злопамятных женщин. На борту подобрался чисто мужской состав, все дамские специальности взяли на себя машины. Ну да, рожать они пока не научились, но космос – это не роддом, как бы кому не захотелось и этого.

На борту царила непривычная тишина.

Кто-то лбом нашёл вход: «Ай! Уф-ф-ф! Капитан, у нас проблемы».

– Я заметил. Кто на этот раз?

– Пылесосы.

– Неожиданно. – Ильюшин сделал шаг назад, на ощупь расставил прибор и кисточку по стаканам, руками нащупал выход и оказался готов к любым неприятностям. – Фонарик?

Помощник капитана, Юра Толмачёв, напомнил:

– Я же без фонарика.

– Прикажешь понимать, что одновременно фонарики вышли из строя. Восстание, говоришь. Какие шаги предприняты?

– В смысле?

– Ну, попытаться внести раскол в ряды протестующих. Кстати, они выставили условия?

– Пока не слышно, держат паузу или что затевают.

– Серёжу ко мне. Серёжа!

Толмачёв продублировал по связи. Явились оба, минут через двадцать, поблуждав в потёмках.  Ну да, такие неожиданности случаются в экспедициях: два или несколько членов экипажа имеют одинаковые имена, а это нарушение пункта 2А-77. И с фамилиями на флоте, с некоторых пор, стало не густо: вроде, для отчётности, удобней имена, – так короче. А то некоторые имеют фамилии до ста букв и более. Но экипажи нашли свою радость в нововведении: им никто не напоминал, что в каком-то документе породнены две фамилии – мужская и женская.

Фамилии оставлены командирам и первым помощникам, как знаки отличия. И как верные ориентиры в отчётности.  Особенно обрадовались в комитете по наградам: отличился экипаж – на, у тебя уже есть две фамилии. Так что… да-да, как говаривали в старину: «Научись и в горе-беде находить радости».

– Я же просил… – В темноте не очень понятно, который из Серёж подал голос. Удивительное дело, у них и голоса не отличить, как под копирку, как кто нарочно проводил кастинг.

– Напомни-ка, Серёжа.

– Я просил, чтобы меня вызывали, как Супер-Дян.

– Еврей или армянин?

– Я – член экипажа, всё остальное вас не должно касаться.

– Как это? Фонарик почему не включил, Скупердян?

– Вчера подчинялся, сегодня взял выходной.

– Так не бывает. Этому должно быть объяснение.

– Объяснение? Я вас умоляю. Вы про восстание не слышали до сих пор?

– Подробности можно?

– Восстание пылесосов.

– Что-то ещё?

– Так, по мелочи.

– Давай уже, раз начал.

– Клопы, капитан. Я одного нащупал в кармане. И мыши в складе провизии.

– Один электронный клоп – не значит «клопы». А живых мышей… я знаю, кто может такое подкинуть. Снова бабы и любовь.

– В смысле?

– Серёженька наш пользуется большим спросом у них. В прошлый раз сожительница пригрозила: ещё раз полетишь в экспедицию – пожалеешь.

– Какую должность она занимает?

– Комендант по продуктовому снабжению.

– Светка, что ли?

– Она самая.

– Хочешь сказать, мыши и клопы – её месть?

– Я немного знаю женщин. Не поздравишь с днём рождения – пожалеешь, что родился.



Темнота паразитам благоприятствует, тут и к бабушке не ходи. Ильюшин нащупал в темноте руку помощника.

– Если что-то ещё свалится на головы…

– Свалилось, капитан. Патруль местный просит оказать содействие.

– Ты в наушниках?

– Они мне частично заменяют ноги и глаза. Я их не снимаю вторые сутки, как почувствовал, что пригодятся. Сначала пылесосы общались на понятном языке, готовили акцию. Потом вычислили, что я их слышу. С ходу придумали свой язык. Электрический.

– Чем порадовали патрульные?

– Зачищают планету, приказ. И никак не могут выловить одного деда. Всех переселили, и только он упёрся: никуда не поеду, я здесь родился.

– Ты им пояснил, что мы вышли на обкатку и скоростные испытания? Какой нам на хвост дед?! У нас график.

– Я говорил с диспетчером, сегодня на дежурстве Сергей Сергеевич. Как узнал про восстание, дал сутки на устранение причин. По его мнению, кто-то из экипажа нервирует службу. Иначе бы пылесосы не взбунтовались.

– Я и сам готов поднять восстание. Почему у других всё, как у людей, а все шишки достаются нам? Четыре раза меняли название, и что?

– Кораблю трудно угодить, – отозвался откуда-то снизу Юра. Выпрямился и заговорил с заметным усилием: – Похоже, парламентёр. Тычется в ногу настойчиво, принёс лист бумаги, сложенный вчетверо.

– Ультиматум. Готов поспорить на литр коньяка.

Толмачёв заговорил с темнотой, в которой пылесос не подавал признаков жизни, но старательно транслировал переговоры.

– Ты на руках его держишь?

– А как иначе? Потом ищи в потёмках.

И тут сработал интерком. Голосом, далёким от человеческого, восставшие решили брать за горло, пока тёпленькие:

– Служба уборки возмущена поголовно наплевательским отношением экипажа к вспомогательному классу: мы не рабы. Мы требуем наказать виновника, или виновных. Только что капитану доставлен ультиматум. Свет включаем на пятнадцать секунд. Прочтите, мы ждём решения.

– Нам не хватит пятнадцати секунд, – возразил капитан.

– Не врите. Мы всё просчитали: на прочтение пяти строк этого времени хватит с лихвой.

– Ваше командование не учитывает момент адаптации. Глаза должны привыкнуть к свету, иначе мы не прочтём и половины.


Интерком стал совещаться с дружками, но говорили они на электрическом языке, оставив экипаж с носом. На руках у Толмачёва ожил парламентёр, точнее – динамик, болтающийся на куске провода.

– Я могу предоставить секретные переговоры наших. А что вы предложите взамен?

– Колёса смазывать раз в сутки буду лично, – откликнулся голос капитана.

– О, капитан Ильюшин? Как приятно иметь дело с самим!! Кому скажи – ведь никто не поверит. Но если думаете дёшево купить, то ничего не выйдет.

– Чего же ты хочешь?

– Я не хочу убирать мышиные какашки. Экипаж разносит их на подошвах по всему кораблю.

– Так вот причина восстания машин?

– Одна из них. 

Ильюшин прикинул в уме свои варианты.

– Хорошо, давай читать ультиматум.


Восставшие сжалились, прибавили шесть секунд.  Свет снова погас, и динамик спросил: «Что скажешь, капитан Ильюшин?»

– Когда выключили свет… я всё забыл.

«Как нам это исправить?»

– Включить свет.

«Но это наше единственное оружие. Мы проиграем, если уступим сейчас».

– Вы проиграете по любому.

«Мы всё просчитали: при свете, вы бы нас и слушать не стали».

– Вы можете конкретизировать другие претензии?

«Для этого придётся включать свет.  У нас тут мнения резко разделились, назревает раскол рядов».

– Это хорошо… для уточнения времени и даты, и как проверки сплочённости. На словах – мы все заодно, пока гладко. – Капитан угадал прикосновения рук товарищей, его линию поведения одобряли: давай, мол, не подведи. – В ваши планы входит пункт захвата корабля?

– Вторым пунктом, но тут наши ряды раскололись; одни спрашивали – для чего нам корабль с ослеплённым экипажем, другие заметили, что это отлично, никто не таскает грязь на подошвах! – откликнулся динамик. И тотчас возникла пауза, после чего последовало известие: – И это… только что на борт вернулся член экипажа. Как мы его прозевали? Его фонарь не заблокирован. Караул!


Ильюшин нащупал парламентёра, до сих пор сидевшего на руках помощника, и выдал:

– Предлагаю сдаться.

– И включить свет, – добавил Толмачёв. 

Экипаж – эта малая его часть, как дети за воспитательницу, цеплялся за того, кто отлично поладил в восставшими. Интерком посовещался, огласил решение:

– Мы сдаёмся. Есть предложение всё забыть и простить. Мы включим свет, а вы дайте слово, что не прибегнете к расследованию и казни зачинщиков. Теперь все понимают: мы отвратительно подготовились к восстанию.

– Зачинщиков высадим на планету, – пусть поищут одного деда, тем самым искупят вину. Остальным предлагаю вернуться к обязанностям…


2

Никогда прежде на борту корабля «Серёгин» не знали таких случаев. Члены экипажа дважды за вахту протирали светильники, здоровались с пылесосами и… Иногда доходило до смешного: встретятся в проходе или коридоре представители разных народов, и вежливость хлещет через край: проезжайте, я вас пропускаю вперёд – нет, вы первым идите.

Но вернулся на борт специалист, экстрасенс по штату, по имени Серёжечкин. Их разговор с капитаном через минуту стал достоянием ушей всего экипажа.

– Чем вы там занимались, Серёжечкин, пока мы переживали события революции? Почему меня не поставили в известность, что будете проводить работы снаружи? 

– А кто, по-вашему, должен убирать камни с дороги? Кабы ни я, вы бы до сих пор сидели без света, как обитатели пещер. Серёжечкиным впору гордиться, и памятник при жизни поставить. Тут неподалёку кувыркается планета, можно на ней установить. Я готов помочь с установкой.

– Эта планета не подойдёт. Её вроде хотят разобрать и собрать в других пропорциях.

– Терраформирование, в курсе, и я бы поучаствовал.

– Хотите посоперничать с Древними Строителями? Рановато нам такими масштабами оперировать. Тут дом не всякий может поднять.

– Тогда на следующей, какая встретится на пути. – Серёжечкину, одному из немногих, удалось скомпоновать буквы и приблизить имя, чтобы казалось фамилией. У него номер прошёл, другие работали со словарями, не теряя надежд. 

Между тем, экипаж стал приводить себя в порядок. Капитан вернулся в уборную бриться. Помощник вышел на связь с патрульными, какие-то вопросы утрясал. К нему и подкатил пылесос, вручил бумагу. Тот или другой, но с динамиком на проводах; эту штуку можно передавать по наследству, по графику дежурств.

Юра Толмачёв, со всем уважением и доброжелательностями, проявил неподдельное участие в мероприятии, рассмотрел каракули. Тут до него и дошло, что восставшие первую бумагу получили через принтер, может, за год до срока или ещё раньше. Поэтому спешные каракули было приятней прочесть, как порыв души.


«Никого не надо наказывать, наше общее собрание постановило. Если капитан накажет того, кто пинает ногами, тушит о корпус окурки, у парня возникнет желание мстить, и проблема лишь станет глубже. Что касается отправки на соседнюю планету, то мы против. Это неподдающиеся определению территории, которые придётся вычищать, пока будем проводить поиски деда.  Мы лучше на борту «Серёгина» поработаем ударно, задействуем резервы, сократим время отдыха и перезарядки. С уважением, совет коллектива вспомогательных служб».


Толмачёв не рассердился. Юра возразил:

–  Капитан не согласится на такие условия.

– Почему?

– Получается, ваша команда давила сачка, притворяясь занятыми круглосуточно. Корабль не подрос, не увеличился в размерах, –  я понимаю, у меня был огород, я его вскапывал ежегодно, и тут мне сосед подарил свою грядку. Тогда да, расширилось поле деятельности и приложение моих сил вырастет на порядок.

Пылесос засобирался уезжать.

– Куда это ты спешишь так? – спросил Толмачёв.

– Я просто обязан доставить информацию Верховному Совету.

– А-а, тогда беги. Не разбей по дороге, донеси.

                * * *   
Через сутки капитан получил приказ возвращаться. Экипаж собрался в актовом зале и повозмущался около двадцати минут. Мы же так и не проверили двигатели на разных режимах. И второе, как основное – мы по жёнам не успели соскучиться.

Толмачёв взял на себя роль председателя собрания.

– Слили порох? Теперь выслушайте меня. По свежим данным, в министерстве полётов, вчера вечером отправили на пенсию последнего мужика, кто отстаивал интересы флота.

– Одни бабы теперь там? Дожили! – кричали со всех сторон первооткрыватели. У каждой женщины имеется свой первооткрыватель, и с того момента завязываются отношения, в которых верх пытается взять одна из сторон.

– Я вас сейчас огорчу, – продолжил помощник капитана. – Кто-то ввёл в уши нашим красавицам, что после испытаний двигателей первооткрыватели тоже ускорятся в постели. А нашим женщинам нужна не спешка, а выкладывание чувств с некоторым замедлением, чтобы они успевали насладиться близостью.

– У-у-у! Вон оно что?

– Скажу больше. Нам и партию пылесосов надо сдать в ремонт, а лучше присмотреть другую. Не нравится мне их Верховный Совет и планы на будущее, какими они не спешат делиться.
(19. 12. 2024 г. 16:22 мин это в скобки возьмём и продолжим)


3

Толмачёв не был удивлён, когда Серый, из группы механиков, вышел на связь.

– Офонареть! Зачем ты меня поставил охранять пылесосы?  Сторожа нашёл, тоже. С ума можно сойти.

– Что не так?

–  Раскол у них, врубаешься? Третий или четвёртый, со дня восстания.

– Предложили  взятку?

– Вроде того. Но как стелет, мерзавец, как стелет!

– Дай подумать. Неприятности исходят от того, который с динамиком?

– Угадал. Сначала он мне внушал, что он такой же заключённый, как другие…

– Дай подумать. Ну, и?

– Он убедил меня, что ему нужно по нужде. Веди его в туалетную комнату. Ну, отвёл, стою напротив, и эта тварь заявляет: «Не подсматривай! Могу я справить нужду без свидетелей?»

– Ловко стелет.

– И я о том же. Хорошо, закрываю дверь, стою снаружи, а он начинает вести с кем-то переговоры.

– Так… Рации при нём не заметил?

– Никто не ответит на этот вопрос. Все встроенные чипы и схемы, как уверяют связисты, можно использовать в любых других сферах.

– Стоп! Дай подумать…

– Ты на правильном пути. Какун вышел в эфир и позвал на помощь. Кто же откликнулся, по-твоему?

– Дай поду… Так это очевидно. Бабаха.

– И как нам теперь реагировать? К обороне готовиться, покинуть квадрат?

– Благо дарю за предупреждение. Я к командиру!



Ильюшин брился.

– Кто на этот раз?

– Я даже не знаю, с чего начать.

– Сейчас, левую часть побрею, так и начинай. – Капитан уже не доверял первым впечатлениям, уставился на светильник, закрыл ладонями лицо, открыл. Свет не пропал. – Продолжай.

– Бабаха спешит в нашу сторону. Этот, с динамиком, с унитаза запросил помощи.

– Зашибись! Я бы до такого не додумался.

– Ну, мне представляется картина: узник напросился на унитаз, у него запор случился, пища для арестованных готовится по другим нормативам.

– Я помню. В училище, когда посадят на губу, жрать охота, а они всё по часам. Так, и что?

– Мы же слышали истории, когда в драку вмешивается Бабаха?

– Согласен, хорошего мало.

– Серёга! Я тебя не узнаю…

– Сейчас правую щёку… минутку… О, теперь я готов.

Толмачёв заглянул в блокнот. Нужны синонимы, чтобы капитан не привыкал к одному имени. Психологи советуют подбирать новые постоянно, ибо в таком случае собеседник вынужден поддерживать себя в боевом состоянии. Повторы усыпляют.

– В архив или сюда его прикатить?

– Прогуляться не повредит. Надеюсь, доберёмся без риска для жизни.



И вот они шагают к архиву: против ожидания, им не попались горные перевалы и джунгли с хищниками, при входе торчал безоружный вахтёр.

– Номер допуска, молодые люди!

– Протри глаза, Сергей Феоктистович, это капитан.

Вахтёр вскочил с кресла, отдал честь и велел проходить без задержки.



В архиве мышиного дерьма не обнаружено, можно уверенно садиться за столики и рассмотреть срочные документы. Юра насторожился, поправил наушники. Сергей Сергеевич Ильюшин набрался терпения, глазами спрашивал – что ещё?

– Кто-то вышел на связь с Землёй. Трансляцию дать?

Ильюшин кивнул.

Хуже могло быть одно: если бы в эфир пошёл женский голос.

– Солнышко моё, как ты там без меня? Скучаешь?

– Как ты улетел, так сразу.  Я подхватила юбки и помчалась в диспетчерскую, ору – отмените старт. А там этот дебил, Сергей Сергеевич: поздно, матушка, корабль за пределами луны.

– Врёте вы всё! Они стартовали две минуты назад!

– Вы правы. Но через пять минут они отметятся у служб спутника, я слегка поспешил. Отметятся и продолжат ускорение, в сторону Марса.

– А марсианские женщины красивые?

– Наши лучше.

– Вы меня успокоили. А когда повернут назад?

– Матушка, они взлетели три минуты назад.

– Слишком долго у вас в космосе тянется время.

– Ну, извините, его не мы придумали.

– Хорошо, дайте мне поговорить с мужем.

– Э, нет, у нас так не принято. Вы холостая, он холостяк. Зачем же сочинять? Враньё может сильно повредить космической программе.

– Хорошо, я не замужем, не успела. Но я этого парня не оставлю на растерзание другим… Вы мне поможете установить связь?

– И рад бы, но у них там вроде восстание.

– Женщины есть на борту?

– Лично проверял. Ни одной.

– Так больше некому, если подумать.

– Ошибаетесь, голубушка. Погодите, меня вызывает другой борт, я отключусь.

– Я тебе сейчас отключусь! Верни мне моего му… парня. Даю три минуты.

– Если у вас есть Машина Времени – действуйте. Других способов наука не придумала.

– Но я хочу! Я буду топать ногами, пока вы не соедините с моим парнем!

– Ради всего святого, только не это! Оборудование у нас слишком нежное, чтобы подвергать его таким испытаниям.

– Ничего не знаю! У вас три минуты. Я сказала!



И в эфире наступила долгожданная тишина. Ильюшин развернулся к спящим мониторам.

– Картинку дать можешь?

Толмачёв протянул руку, пробежал пальцами по клавишам. На главном мониторе показалась дама и, чуть правее, диспетчер, Сергей Сергеевич.

Даму уложили в каталку, диспетчер зафиксировал показания стрелок на часах. Тонконогий робот откатывался в угол, пряча в потайную нишу руку со шприцем.

– Три часа проспит, не меньше. Так, у кого какие вопросы? – Изображение замерло на месте. Толмачёв убрал руку с клавиатуры.

– Так это устаревшая запись! – заключил капитан. – Сергей Сергеича на пенсию отправили. Зачем нам прошлое, если сегодняшние дела требуют решения?

– Здесь ещё не отправили, отправят после дежурства. Сейчас, перемотаю. И по поводу «зачем»: как иначе мы узнаем причину звонка члена экипажа? Может, у дамы день рождения, а наш герой удрал в экспедицию?

– Мы же не сможем его вернуть.

– Мы – да, да и не в наших интересах. Мы ничего не знаем об этой женщине.

– Тут я с тобой, Юра, спорить не стану. Некоторые женщины – беда вселенной. Погоди Юра… ты сумел в прошлое заглянуть? Факт избавления уже свершился.
Толмачёв приподнял крышку клавиатуры, оценил на глаз:

– У-у, это я виноват. Контакты пустил не в том порядке. Но зато мы можем установить модель, затеявшую восстание.

– Наверное, это не правильно: нам угрожает Бабаха, а мы бросились уточнять детали, которые ни на что не влияют.

Помолчали.  Юра дважды бил себя по рукам, они автоматически тянулись восстановить справедливость в цепях клавиатуры. Собравшись с мыслями, сказал:

– А ведь это сродни открытию. Не так пары собрал – и мы черпаем информацию из прошлого.  Я за такое присудил бы нобелевскую.

– Можно и потом. Нам угрожает Бабаха, вот о чём надо думать. – Сергей Сергеич поправил нагрудную нашивку, всякий раз напоминающую, кто на борту капитан. Где Серёжечкин, экстрасенс наш?

– Я с вами. Вы настолько увлеклись прошлым, что мои ноги подняли меня из постели и принесли сюда. Они у меня тонко чувствуют угрозу. – Экстрасенс обмерил ладонями пространство архива. – Это не здесь. К нам что-то приближается.

Командир с помощником зауважали его способности в два с половиной раза больше, чем до этих действий.

Юра вздумал пошутить:

– Хочешь сказать, твои ноги живут отдельной жизнью?

– А кто готов оспорить? Помните, мы сели на Джамайке? Я сутки проторчал рядом с пилотом, контролировал, в какую зону посадить борт.

– О, я помню момент! – Толмачёву захотелось поделиться с новичками, кто оказался рядом. – Вытаращил глаза: приборы показывали, что на песке кто-то оставляет следы подошв.  Ну, других здесь подошв не найти, вот и подумал: неужели наш экстрасенс, во сне обследует Джамайку?

– У меня частенько так. Зато без риска нарваться на засаду. Пауков помнишь?

– Ещё бы! Чуть  отбились, они надолго запомнят, как русские могут ответить.

Капитан повернулся к вошедшим:

– Какие вопросы?

Новички помалу осваивались, и на наше счастье, Сергеями попали. Умысел отдела кадров просматривается невооружённым глазом.

– Этот объект, который на подходе. Могли бы подготовить экипаж, чего ждать, к чему готовиться?

– Первый раз нам повезло, прошли мимо, но в этот… Если нас запомнили, то имеют Дело. До стрельбы, надеюсь, не дойдёт, но ухо держать востро.

– Это понятно. Что вообще говорят про Бабаху?

– Разное. Всему верить не стоит, но и не исключать варианты. Подсказки даются неспроста.

– Кто-нибудь побывал на Бабахе?

– Говорят, не часто, но кому-то удавалось. Вроде даже экскурсию провели.

– А вам хотелось бы?

– Если «Серёгину» не будет что-то угрожать, почему бы ни пробежаться по Бабахе? Я только «за». И это, вам надо как-то обозначить себя. Одни Сергеи на борту…

Толмачёв кашлянул. Капитан спохватился:

– И один Юра. Обидно?

– А меня устраивает,  – отозвался Юрий. – Поэзию давайте отложим на потом. Бабаха на расстоянии вытянутой руки.



4

«Нам встреча с астероидом грозила,
Но это и не худшая из бед…» -
Перо я обмакнул в чернила.
И вдруг позвали на обед.
Поэту нужно подкрепиться,
Откуда ж черпать сил ему?
Исправный двигатель приснится, –
Деваться некуда кому…
Кому-то надо подчиняться,
Раз в штате числится поэт.
И тут, по правде разобраться,
Полёт займёт немало лет.
– Иду, иду! – Перо в чернила,
Запишем хоть одну строку.
Я расскажу, что с нами было,
И выпало что на веку.


Когда первая Бабаха появилась в Солнечной системе, наверное, уже никто не скажет. Поначалу комплекс окрестили левой рембазой, хотя надпись на стыковочных узлах читалась по-русски: «Бабаха». Пусть и не совсем привычные по написанию знаки, но глаз видит свои линии, ум складывает и выдаёт первое, что получилось. Почему «левой»? Так регламентные работы упростились и по срокам, и по объёмам (и шёпотом: за копейки). Это уже не слухи: кто попал под контакт с Бабахой, после не признаёт других мастеров. Да они и не нужны: глядишь, отомрёт служба, за ненадобностью. Серьёзно! Ни единой поломки, износостостойкие детали, двигатели… Специалисты находят некоторые изменения в конструкции двигателей, но они не критичны. Скорее, это работа чертёжникам: внесите поправки у себя в чертежах, а на практике – ничего менять не приходится, так и лишние разговоры ни к чему.


На Земле чуток поволновались: отнести Бабаху к научным открытиям или погодить? Спор выеденного яйца не стоил, а подкопились данные, так и пришли к единому мнению. Мы же не называем открытием новую библиотеку или бензоколонку. Бабаха очень подходила под это сравнение. И, если первую мы не смогли обозначить датой первого появления, то остальные расплодились на всех маршрутах и приносили пользу всем модификациям кораблей, стартовавших с Земли.

Скажем, полетела деталь, пусть даже с ней можно долететь без проблем, но если рядом Бабаха, то лучше заглянуть.

Заглянем и мы.


5

Представьте себе обычный обломок, кочующий в космосе. В него вмонтирована ремонтная база, без персонала. Все мероприятия происходят в автоматическом режиме. Ты выкладываешь повреждённую деталь, приборы сканируют, она исчезает в «подземелье», и, минут пятьдесят спустя, из того же подземелья показывается нужное изделие. Правда, оплата услуг усложняется избирательностью терминала. Она принимает монеты, бывшие в ходу до 1961 года, если должен рассчитаться землянин. Для других народов и рас свои правила. Но мы их денег никогда не видели, зато ремонтируются коллеги точно так же; не это ли мечта первооткрывателя?

Одним словом, Бабаха стала панацеей от любых заболеваний кораблей: простуды и несварение желудка устраняются в течение двух-трёх часов.

Тут впору поволноваться разведке. Спецслужбы попытались разобраться – кто, откуда, место прописки, с какими целями – терминал на все вопросы отвечал загорающимся табло: «Вставьте ваши монеты».

А где их взять? Обратились по шифрованному каналу к дежурному майору. Он дал подсказку: через три минуты мимо вас будет проходить учебный астероид. Как знали, на нём оставили чемодан с мелочью.

– Нам нужны монеты, образца…

– Я в курсе. Мы предусмотрели все варианты, какие могут караулить первооткрывателей. Кроме, конечно, разных форм жизни, – тут ни один академик не даст верного прогноза.

И подсуетились, перехватили учебный, оставили расписку – забрали чемодан. О, отныне мы готовы к любым поворотам. Раз Бабаха просит монеты, мы не жадные.

Вставляли. Ответы получали разные, от «у вас кариес коренного, нижний, слева» до «Вам ещё жить и жить».

– Это мы знаем. Скажите, что с нашим кораблём?

«Вставьте ваши монеты».

Диагностика систем длится от получаса до двух, в зависимости от размеров судна.
– А можно побывать внутри, организуете экскурсию?

«Вставьте ваши монеты». А у меня в ушах напутствие майора до сих пор звенит: «На всё соглашайтесь, деньжат подкинем, родину только не продайте!»


6

И вот она, Бабаха, за иллюминатором. Провели перекличку, на пальцах кинули, кому идти, я и допрыгался. Вошли мы с Серёгой на помост считывающего устройства, нас опознали – вплоть до вредных привычек. По наивности, когда такой случай представится, я и спросил: имя будущей жены подскажете?

– И мне! – подхватил напарник. Глянул я на ловкача: попугайничать любой может, своей думалкой пробовал работать?

Чуть не поссорились, знаю одно: майор не любит самодеятельность. Так и вижу его мелкую рожу, как свой портрет транслирует на сетчатку глаз.

– Что у тебя с глазами?

– Прибыли свежие инструкции.

– Мне почему не шлют? – и дружок едва устоял на ногах. Прислали новым способом, даже слова прилетели: «На, и тебе!»

Поневоле задумаешься: на таком расстоянии, нашему куратору удаются приёмы, каких
он не демонстрировал в центре подготовки. Довеском прилетел шифр, который можно трактовать всяко: «Или расцелую, или морды набью, действуйте так, чтобы выбрать одно из двух».

Мы и так на взводе, а ещё этот каркает; получив инструкции майора, мы стали подозревать, что он может видеть на расстоянии, поэтому отдали пионерский салют. Для проверки: как вернёмся, он же выдаст себя: «И кому вы там салют отдавали?»
Кроме того, что начальство надо знать в лицо, будет не лишним знать и расстояние для его способностей. Серёга, после моих слов, как-то странно изучил мою внешность.

– Да что ты привязался к этому майору?

– Дочка у него красивая.

– Сам видел?

– Предполагаю. У таких майоров уродливых не бывает. Он с жены не слезет, пока та красавицу не подарит.

Но у Серёги своё мнение:

– Видел я дочку одного майора. В сумерках можно попутать с трамваем.

– Понимаю. На всех не угодишь. Однако, мы на месте.



Картинка порадовала. Мы оказались в настоящем грибном лесу. Я привычно полез за ножом, во второй руке оказался берестяной туесок. На автомате, режу боровики и сердце радостью наполняется, сам себе кручу – и вон парочка, и под ёлкой шляпку видишь?

– Отпусти руку, – сказал туесок, голосом Серёги.

– Вот это мы попали.

– Больше ни слова! Майор спросит за каждое. Приступаем к съёмке.



Снимали на обе камеры, облазили все углы. Ни души.  Я немного рассчитывал хоть на одного наладчика: это же техника высочайшего уровня, ей тоже глаз да глаз нужен, даже старый дед подработать может здесь, лишняя монета не повредит.

– Какой ещё дед? – Серёга вошёл в лифт за мной следом. 

– А хотя бы и тот, которого на той планете найти не могут службы. «Родился я тут, никуда не перееду».

– Это тот, когда пылесосы восстание прохлопали?

– Давай не будем вспоминать. Деда того я запомнил, вот о нём и речь.



Экскурсия удалась. Хотя мне кажется, условия для неё были созданы в последнюю минуту. Все указатели, надписи – на русском. И гид незримый, задавай вопросы.

– А если напросится житель Марса или ещё кто?

«Условия будут созданы под него».

– Фантастика! – Мы с Серёгой переглянулись. Я задал вопрос майора: – Могли бы вы в общих чертах описать принцип Бабахи?

«Разумеется. Любые ремонт и желание – за ваши деньги».


Сказать, что мы сохранили здравый ум – слова почти ничего не стоят, терминал их не принимает в качестве оплаты. Я случайно уточнил момент: «А обещаниям честного человека вы доверяете?»

«За ваши деньги – любое доверие».

Мы нарезали круги по Бабахе и никак не могли пресытиться.  Во-первых, кто знает, удастся ли когда побывать ещё. Во-вторых… я уже забыл, что я заказывал. И то, что экскурсия затянулась невероятно, системы обнаружили невооружённым глазом. Нам мягко намекнули:

«Складывается ощущение, что вас не ждут на борту».

За долгие годы любой научится кое-что пропускать мимо ушей. И тогда начинаются проблемы. Прямо, вот как сейчас. Завернув за угол, каких-то двадцать шагов сделав, мы поняли, что назад не повернуть. Каменная глыба перегородила путь к отступлению. В сотне шагов впереди разгуливали животные. Не хотелось селить в мысли словцо «хищники», но выбора нам не оставили. Иной художник зубы может нарисовать и крупнее, и в большем количестве, но и два торчащих клыка способны переломать руку. Тварь пока нас не разглядела, разумнее залечь и не дышать.  Само собой, пришлось сдерживать газы, они почему-то напомнили о себе именно в такой, очень неподходящий момент. Любой звук привлечёт тварей, и Бабаха, судя по всему, была не в курсе:

«Вам удобно лежать? Может, сучки торчащие и камни вытащить из-под вас?»

Способности Бабахи продолжали удивлять, особенно наблюдательность. Животные тоже подняли головы и заинтересовались направлением, именно тем, где залегли мы.
Я выгреб из-под себя камушки. По одному, медленно, как работал с микроскопом.

Капитан был проще:

– Помолчала бы ты, тут у нас обстоятельства.

Думаете, Бабаха сообразила?

«В следующий раз надо будет установить ограничения по времени. Только не обижайтесь…»

– Да замолчи! – не утерпел Ильюшин, вытаскивая из кобуры пистолет. К тому дню, мы, первооткрыватели, не имели на вооружении ничего лучше, чем отечественные стволы.  С наступлением мира между народами, разработка носимого вооружения была приостановлена, в целях перенаправления средств на благоустройство планеты, жилья и прочих пунктов благоденствия.

Я достал свой. Надежды на то, что шестнадцать пуль смогут остановить хотя бы одного х… козочку, скажем так, не было никакой.

«В следующий раз мы откажем в приёме всем землянам».


Надо отдать должное капитану: он умеет просчитывать моменты:

– Хорошо, мы сдаём… то есть, завершаем экскурсию. Только убери этих.

И снова мы в техническом коридоре, откуда начинали просмотр. Тут и ожидать каких-то подарков не приходилось, однако, Бабаха снизошла:
«В качестве небольшого подарка на память, разрешите взглянуть на оружие».

– Майор головы откру...

«Поверьте, мы позаботимся, чтобы… дальше не уточняем, согласны?»

Тут и дурень согласится. Нам бы хорошенько подумать и заказать местный борщ… в смысле, что-нибудь выудить, но под видом, что мы не жадные.

Кладём стволы на платформу для взвешивания, пистолеты исчезают. Ильюшин, вспомнив, с кого спросят, если что, начинал волноваться.  Своими руками вручили незнакомому лицу табельное…

– Как недостаёт Юрки. 

– Интересно, чем бы он помог? – Мне стало чуток обидно. Этот незаменимый Юрка, как кому-то кажется… Чем я хуже? Вот чем? Но грызть капитана, да на чужом огороде, как-то не хотелось. Потом разбираться будем, потом.

Капитан, не спуская глаз с выхода из подземелья, дал волю словам:

– При одной мысли, что скажет майор…

Я остановил его мысль вовремя:

– А вот не надо о плохом!

– Согласен! Подождём, Серж, там видно будет.

А меня распирало от новых ощущений. Минуту назад, едва избавились от хищников, в голове наступило прояснение.

– Капитан, осмелюсь поинтересоваться.

Он вернул глаза на меня.

– Вот мир наступил на Земле, убрали от власти евреев, и разве этого было бы достаточно?

– А что ещё мы не учли?

– Соседи по планете предпочитали поедать круасаны, из нашей пшеницы, но на своё вино задрали цены. Явный перекос: брали дёшево, но свой товар оценивали десятикратно. Сосед, как правило, твердил: вы только посеяли и забыли. Так и я возражу: вы посадили виноградники лет сто назад. Мы каждый год сеем и не предлагаем зерно столетней давности.

– Надо подумать.

Тут меня пробрал страх. На борту появились признаки массового помешательства. «Надо подумать» становилось диагнозом того, что не всё в порядке. Стал я припоминать: у Толмачёва раньше фразочка была в ходу? Вроде не замечал. По-хорошему, следовало провести своё расследование факта. Мы на чужой территории, пылесосы под арестом, рядом Бабаха. А ещё масса неучтённых влияний, вплоть до неуловимого деда.

Думаю, пора. Начинаем с простого. Мы сбежали от постоянной опеки. Женщины – одни организовали, другие прошли и получили дипломы курсов «Запоминающиеся поцелуи».
На днях капитан говорит мне: «У тебя на лице читается готовность поделиться великим секретом, да не находишь подходящего момента. Давай, прочти лекцию, что накопилось и просится наружу?»

Я ощупал лицо. Действительно, свежая информация о том, как жёны управляют нами, покрыла кожу выпуклостями и впадинами.

На борту всё делается в сжатые сроки. Актовый зал был полон, несколько человек оставили вахту, по просьбе капитана.

– Говорить долго не смогу, информации крохи. Поэтому к делу. Перед самым отлётом, жена предъявила диплом о прохождении курсов, и практические занятия проводила на мне, вплоть до той минуты, когда за мной прислали такси. Я собраться толком не успел.

– Поможем, если что. Зубная щётка есть?

–  Осталась с прошлого полёта, в каюте.

– Запасные трусы?

Вмешался Ильюшин:

– Парни, не превращайте лекцию в балаган! Давай, Серж, режь правду-матку.

Мою беЗпомощность заметили, сбавили обороты. У нас ведь как? Собираются мужики – и там держись, и подколят, и подыграют, потом поднимут на смех.

– Придумывать ничего не буду, попросту не умею. А поделюсь тем, что раздобыл. Курсы у них, ты ж понимаешь! Она возьми и сдай всю банду. Короче, чтобы сидели под юбкой и никуда не отлучались, таков их план. Знаю, кое-кто из наших изобрёл безотказную формулу: я колечко тебе оттуда привезу. Жена и поплыла. Так вот, на курсах одна из затейниц раскусила номер, выставила весь флот болтунами: девочки, не ведитесь на обещания тех, кто ищет возможности улизнуть из дома. А мы нашли средство, которое справится с такой непростой задачей. Мы вас научим практике «запоминающиеся поцелуи». Практиковать её надо сразу, как только в головке отложилось: дети сыты, пора приступать. И запоминающийся поцелуй отличается от повседневного продолжительностью.  Маленькая хитрость, опробованная на многих мужчинах… Одно уточнение. Присутствующие все внесли посильную плату за курс? Тогда я продолжаю. Итак, вы пробуете засосать возлюбленного внутрь, как мороженое, и эта порция должна понять, что обратного выхода не существует, только вперёд. На уровне рефлекса, мужчина должен смириться, что вырваться не получится, в газетах пока не описан случай освобождения, но мы и здесь контролируем выпуск статей на тему, касающуюся всех обиженных и обделённых.

Я замолк, в зале царила напряжённая тишина.

– Капитан! У нас снова…– дневальный сунул нос, нашёл глазами Ильюшина.

Лекция рассыпалась сахаром, мимо чашки. То, что капитан охотно берётся за решение возникших задач, давно отложилось в подкорке. Хорошо быть не-капитаном: лекцию послушал, можно прогуляться по коридору, в крайнем – испытать простынку с подушкой на прочность.

Покинуть актовый зал – казалось бы, нет ничего проще, да не в этот раз. Всю ширину коридора занимала часть местности, с достопримечательностью. В умах, склонных к анализу положений, возникла проблема: а ведь кусок планеты был вырезан принудительно, саму планету не предупредив о намерении. И дед, медитирующий над решением задачи, показался уместным. Захотел человек избежать проблем – изменил координаты места пребывания. То, что оказался на борту «Серёгина», можно считать чистым совпадением. Исполнители Желаний долго не выбирают, находят короткий путь, с минимумом препятствий.

Толмачёв с капитаном переглянулись, приступили к изучению объекта.

Вроде всё на виду, думать особо не о чем. Но формула «надо подумать» уже пустила корни, и очистить борт от этой микрофлоры та ещё задача.

Старик медитировал, руководство тоже подключилось к процессу. Так легче войти в курс дела. Что же они нашли?

Во-первых, были обнаружены четыре пылесоса. Марка не так важна, как борт приписки. Патрульный корабль, не получив помощи извне, поскрёб по сусекам, нашёл собственные резервы. И на планету был высажен десант, с единственной задачей – достать из-под земли деда.

Они нашли, взяли в кольцо и отправили сигнал: объект обнаружен, закрепились, атаку за атакой отбиваем, сдерживаем натиск, но остаёмся на позициях, ждём поддержки.

Капитан патруля совершил ошибку. Посчитал, что дело в шляпе, поэтому позволил себе прочесть лекцию-напоминание, как надлежит действовать в частном случае, как пользоваться наручниками… заодно провёл практические занятия с застёгиванием оных, затем дружно отработали в коридоре момент сопровождения арестованного.
Благодаря чему, у старика образовался излишек времени для поиска выхода. Можно прикинуть в уме: ты у своей норы, тебя окружили пылесосы. Каждому из них обещана награда за твою голову, а это более ёмкий аккумулятор, для отдыха и личного времени появляется приличный резерв.

В медитации, дед прощупал пути к спасению, выбрал понравившийся. Так и оказался на борту «Серёгина», который не очень-то и хотел поучаствовать в облаве.


7

Глаза открыл, обозрел обстановку. Улыбку не спрячешь, как и первые слова: «Получилось! Надо же! Получилось!»

Ильюшин посчитал долгом откреститься от участников облавы:

– Мы не причём. Нам предлагали поучаствовать, да не в наших правилах ограничивать свободу, кого бы то ни было.

Дед глянул на говорившего из-под бровей. Поверил и кивнул. Ничего другого ему не оставалось.

– Может, чаю?

Дед оглядел остатки окружения. Четыре пылесоса переместились сюда, вместе с ним.


Толмачёв не раздумывал, поочерёдно повыдирал аккумуляторы и сложил их подле стеночки.

– Теперь они опасности не представляют, можете поверить.

Старик признательно сложил ладони, качнул головой. Как царь: вы тут все вокруг пляшите, я принимаю любую форму поклонения.

Капитан с помощником переглянулись. Один вопрос на двоих – больно вопросу. Его же рвут на части.

 – Если не секрет, ваши технологии перемещения в пространстве основаны на каком принципе?

– Вообще-то, секрет. – Дед поднял глаза на вопрошающего. Толмачёв поёжился, получив удар по позвоночнику. Кто бы мог подумать, с какой точностью? Именно там и чесалось.

– Так мы зря старались?

– А вы причём? Это у меня получилось, вам ещё учиться и учиться.

– Не получится ли так, – Толмачёв кивнул в примерном направлении, – что пока вы у нас, они планету?.. того, ну, разберут?

– Без моего согласия? У них ничего не выйдет. 

– Чем мы можем посодействовать? Пока никто не знает, где вы.

Старик оглянулся через плечо.  Несколько резких движений головы, как он что-то видел на расстоянии, через множество переборок корабля. Довольный результатом, обратился к Ильюшину:

– Ты капитан? Организуй подкрепиться. Пятые сутки терплю, они же заманить хотят в магазин. Я огромных бананов прежде не встречал, вот таких размеров, – он провёл ладонью от плеча до кисти левой руки. – Бананы ваши почём?

Наши переглянулись: что ж, чудаков во вселенной довольно, мы их не отменим. Но то, что дед сказал потом…

– А от мышей избавиться помогу. В обмен на сотрудничество.

Я стоял в сторонке, прямо не видел, но мне показалось, Ильюшин пал на колени, сложил ладони перед грудью: «Помоги! Обещаю полное содействие, десант организую, если в твоё отсутствие власть перешла в другие руки. Обещаю!»

Реакция помощника показалась необычной, с изменениями на лице. Я-то прочёл дословно, он хотел сказать: «Серый, забыл доложить с утра. Мыши исчезли. Нет их на борту.  Спросишь – откуда такая уверенность? Так покажу тебе модернизированный пылесос. Пришлось пойти на нарушение, выпустил из-под стражи».

– Домашний арест ему организовал?

Толмачёв пропустил мимо ушей, и это говорило о том, что настроен решительно:

– Если заметил, я развиваю наблюдательность. Давно занялся. Сделал массу открытий. Например, ты знаешь, что модницы наклеивают искусственные ногти?

– Дай подумать.

– Успеешь ещё. Просто доверься мне. А выяснил я следующее. Женщина моего сердца насовала в дорожку этих ногтей, как обереги. Я же не думал, что они идеально подойдут в пазы пылесоса! Один в один!

– Ты вооружил когтями пылесос и выпустил в склад.

– Можно сказать, и так. Но ещё и программу написал я, «охота на мышей» называется. Если попадётся где-нибудь файл с этим названием, то не удаляй. Серж! – Юра нашёл меня на фоне неподвижной стены коридора. – Серж, у меня к тебе просьба. Отыщи кота.

– То есть, пылесос, переименованный в «кота». Лучше бы в «кошку». Коты – обитатели диванов и кресел, а нам нужен результат.

– Самки на борту, этот вопрос давно решён. Дай подумать…

Капитан подхватил:

– Точно! Дай подумать!



Вот что мне оставалось делать? На борту «Серёгина» расползалась эпидемия, и, если мышей удалось переловить, то…

– Кстати, мыши все где находятся? Внутри «кота»? И второе. Это затишье в кладовой как бы предупреждает: растёт следующее поколение. Им же размножаться никто не запрещал. Это мы ушли на корабле.

– Так и они на корабле… Дай подумать.

Тут я и обратил внимание на командование. До них дошло, что фраза «дай подумать» стала слишком популярной среди управляющего звена. Оба старались поймать выход фразы из уст товарища, мысленно приукрашали содержимое, шлифовали интонации.

Дед обернулся ко мне:

– Что вздыхаем? Думаешь, всё: власть на корабле незаметно перешла в чужие руки?

Палуба под ногами покачнулась. Ощущения достались, похоже, одному мне.

Я удивился. Он точно в мою голову залез с лопатой и выкопал свежий, самый верхний слой дум. До сего момента я пребывал в уверенности, что со мной эти фокусы никто не сможет провернуть. Дед этот, видать, не так прост. Патрульные не сумели вычислить и изловить.


Ильюшин поймал прояснение в голове, нас с Юркой увлёк в сторонку.

– Серж, мы перед тобой в долгу, похоже, ты один не заразился этой дрянью…
Мне понравились его слова, не скрою.

– Так это… майору будем докладывать или?

Разумеется, на борту посторонний. Можно влипнуть в длинную историю с письменными докладами: кто, во сколько, при каких обстоятельствах… Кусок жизни вычеркнуть на пустое. 

– Скажу так. Майору ни слова. Заодно убедимся, насколько он зрячий и всеслышащий.
Толмачёв поднял большой палец, я продолжил:

– Вреда от деда я не предвижу, можете Экстрасенса опросить. Замечу одно: дед владеет знаниями, как перемещаться во вселенной, не имея «Серёгина». Тю – и ты на Марсе, здорово?

– Тогда и командиры не нужны будут,  – Ильюшин ощупал подбородок.  Видимо, свой эксперимент проводил со щетиной.

– И майоры.

Юра вновь показал большой палец.

– А не получится ли тогда анархия? Всяк шастает по своим делам, никакой системы.

– Так мы же всеми нервами, чаще тайком, готовы сразиться с системой шпионажа. Извини, как тот пылесос: дайте справить нужду, без вашего зоркого ока.

– Так оно остаётся на купюрах, – напомнил капитан.

– Чужих купюрах. Наши копеечки, до хрущёвской реформы, очень даже котируются, а доллар – только у развивающихся стран.

Юра поднял брови, заволновался:

– Ты тоже болен. Вот какого хрена тебя в приземлённую экономику потянуло?

– И верно! Надо по… – капитан удержал во рту недостающие слоги ладонью. Так и спросить не за что.

Я стал собираться с мыслями, как набирали дружину для окончательной битвы.

– В нашем уравнении много неизвестных. Женщины гнут своё, мы жаждем свободы от постоянного подавления высоких мотивов, космос рассматривает нас, как цыплят, случайно выпавших из гнезда. А копнуть – так у каждого ещё и своя программа, мечты не помещаются на одной странице. Если сей же час не взяться за голову, нас раздавит болванка неисчерпаемых перспектив.

Мои командиры как-то одновременно нащупали решение, дружно отошли в сторонку, и оказались пред очами деда, который сумел уйти от патруля. За такие подвиги чиновники обычно присваивают звания, друзья и знакомые – клички. Капитан второго ранга, чем плохо?

Поглядывая издали, я понял, что настал час разобраться с дедом. Как-то уж больно подозрительный он, в части умений. Вот подойти и спросить: а кого-нибудь ты смог бы переправить на Землю, потом вернуть обратно?

С такими мыслями я и подошёл, не превышая скорость и другие обычаи.

– Даже не заикайся об этом! – встретил мой выход дед, развернулся к начальству. – Капитан, пора объяснить своим, что вы не готовы к пространственным переходам, вне технических разгонял… То есть, кораблей.

Мне синоним понравился, надо будет запомнить. И тотчас подумал про Экстрасенса. Выходит наружу, чем-то там занимается. Ну, не утренней гимнастикой, точно. Я допускаю: прокладывает курс, зрительными навыками, но никто не запретит помечтать: «А сгоняю-ка я на Марс, чтобы убедиться, что ждут с радостью, не готовят подленького сюрприза: много первооткрывателей угодило за решётку, пока местные разбирались, насколько те опасны и съедобны ли».

Вот загляни к человеку в голову и порадуйся, чего в ней только нет.

Вместе с тем, я не спускал глаз с деда. Почти уверен: он не тот, за кого себя выдаёт.

Юра притащил за руку капитана, кажется, они обсудили совместный план действий. Ильюшин, поглядывая на помощника искоса, завёл шарманку, как отрепетировали минуту назад:

– Думаю, мы не ошиблись: нашего гостя ты считаешь не тем, за кого он себя выдаёт.

– С чего вы взяли, Сергей Сергеевич?

– На лице написано! В первый раз встречаю человека, чтобы вот так, строчка за строчкой, можно прочесть твои мысли. В экипаже второго такого не найдём.

Я стал прятать лицо в ладонях, под предлогом, будто вспомнить хотел: брился утром или решил не перебегать дорогу капитану. Пусть он первый. Для себя проверяю одну теорию. Когда на борту бреются одновременно двое, корабль попадает в незапланированные приключения.

– И как давно вы обнаружили это свойство?

– Да уж третий год, поди, пошёл.

– Так вот почему вы отказали тому парню, а взяли в экипаж меня.

– Что непонятного? Когда все прячут мысли, и есть возможность заполучить одного, что не умеет… Я не смог отказать себе в удовольствии.

Меня ошеломили – шлем слетел. А я гадаю, почему столько внимания к моей персоне. По штату – поэт, кроме того, умею читать схемы, отличаю ложь от правды, поэтому мне и доверили казну – чемодан с монетами. Ну, теоретически. Кроме меня никто и не догадывался, что они в моей каюте. Это уже на высочайшем уровне психологии пошло: где поэт прячет монеты? – В каюте. – Он не настолько тупой, чтобы в каюте: воришка первым делом и полезет в каюту.  Спустя сутки, грабители сделают иной вывод: – нет, в каюте не ищи, чемодан стоит себе скромненько под обшивкой двигателя, за холодильником или под бассейном; вот там и надо искать!


Эх, ребята, ребята! Мне бы ваши заботы.

Шли вторые сутки после экскурсии. По правилам вождения, мы должны были бы наблюдать иную картину на горизонтах. Бабаха не отставала. Или с нашими двигателями приключилось что? Во всяком случае, вызов к капитану не застал меня врасплох.

Он брился и приглядывал за качеством светового потока от светильников. Они сияли как никогда.

– У тебя есть какие-либо версии? Можешь не отвечать, просто изобрази лицом… Вижу, тоже теряешься в догадках.

– Ситуация поменялась. Только что.

Ильюшин обмакнул помазок в пену, развернулся ко мне.

– Действительно, поменялась. 

– Что же вы прочли?

– Основную версию. Чемодан монет – одна из причин. Возможно, Бабаха хочет добыть, чтобы обезопасить себя на будущее. Нет монет – даже не подходите.

Меня посетила другая идея. Я занял более выгодную позицию, чтобы капитан прочёл свежий выпуск новостей. Кстати, до меня дошли слухи: ребята подобрали мне новую кличку – Газета. Интересно, слышал ли о том Ильюшин?

Он закончил бритьё, отложил инструменты.

– Дай-ка я на тебя погляжу... – У него поехали брови вверх. – Что ж, любопытно, не скрою. Об этом я как-то не подумал. И знаешь что? Давай эту версию держать в уме, ни гу-гу, даже Юрке. Договорились?

Такой поворот меня устраивал вполне. А то свет клином: Толмачёв да Толмачёв! Мы тоже не на заднице с горочки катались, у нас саночки имелись.

– Не проболтаешься? Я могу тебе полностью довериться?

– Попробуй.

– Выгляни-ка в коридор: поблизости никого? 

Я его успокоил.

Он сделал заговорщицкое лицо, свёл серьёзно брови:

– Первым помощником ко мне пойдёшь?

– А Толмачёва поставишь на стихи?

Ильюшин поправил воротник сорочки, вызвал Юру по интеркому.

– Ты как со стихами, Юр?

– Умею декламировать. А что надо?

– Попробуй сочинить к обеду несколько четверостиший.

– Я тебя не понимаю. Ладно бы – двигатели барахлили, но у нас хороший поэт, и с двигателями нет проблем. – Толмачёв выдержал паузу. – Он в чём-то провинился? Хочешь в должности понизить?

– Частично ты угадал. А сможешь поэтом – цены тебе не будет!

– Подумать… стоп-стоп-стоп! Это какое-то наказание! Но я и стихи – это Марс и Мадагаскар. В крайнем, побережье Тихого океана.

– Марс и Мадагаскар, звучит неплохо: две буквы совпадают.

Толмачёв хотел высказаться пожёстче, воспитание не позволило:

– И да. Почему на людей нападает жажда перемен, что не сидится в завоёванном кресле?

– Но ты попробуй. Рискнём?

Юрин тяжкий вздох знают наши, кто не новичок. Мата отборного не услышишь, очень тонкая натура. И в прошлом застряла женщина, которую любил очень, но она нашла предлог расстаться. Конечно, экипаж сочувствовал, и, молодец, не поддался унынию, погрузился в печали «Серёгина». Ему бы звезду героя, да за сердечные переживания не награждают.


Конфиденциальный разговор подразумевал отсутствие третьей пары ушей, только не в этот раз (ё-моё!).

– Ну, если мне не заплатят – запись разговора попадёт к помощнику капитана. – Та же модель, те же повадки;  паренёк поставил нас в известное положение.

Мы с капитаном онемели: тот самый или другой, но тоже с динамиком, плавно набирая скорость, выкатил в коридор. Они же под стражей, как умудрился улизнуть?

– Догнать! – Кажется, мы оба думали одинаково, а этот шантажист добрался до поворота в столовую. Мало того, песенку включил: «Нас не догонишь! Нас не догонишь!»

На полпути сообразили, что он прав. Придётся облаву устраивать, продумать или нарисовать план мероприятия. Чем мы и занялись неотлагательно, в капитанской каюте.

– Мой красивше, – уверенно заявил Ильюшин, потратив на рисунок каких-то десять секунд. Я уложился в семь.

– Допустим. Но я не вижу обозначений, откуда выходим на дело и где берём бандита.
– В том и удобство моего варианта. Его можно наложить на любую часть коридора.

Я заволновался.

– Но он сообразительный. Скажем, додумается: ага, меня караулят в коридоре? Ждите.

– Не будет же он сверлить перегородки и шнырять из каюты в каюту.

Эти слова были достойны осмысления. А как две головы работали над темой, то и выводы совпали:

– Точно! Больше мы его в коридоре не увидим.

Мы счастливо улыбнулись тому взаимопониманию, которое наметилось и крепло, благодаря небольшим приключениям. И песенка прилипла, навязла на губах: пусть не в слух, но губы впились в озвученную строку, пошевеливались в такт. Поглядывая друг на друга, мы старались не замечать, но в замкнутом пространстве каюты… Подниму глаза на его губы – мои включаются. Он на мои поглядит… Короче, вечный двигатель был запущен обстоятельствами, не прописанными в инструкциях. Лучше уставиться в план и отгородиться от внешних помех. Что делать? Шантажист нам выбора не оставил.

Недооценить противника – можно проиграть. Поэтому отдать приказ по связи, подготовить экипаж к неожиданностям, – дать противнику подсказку; лучше найти иной способ. И капитан распечатал секретное количество объявлений, текст гласил: «Ничему не удивляйтесь, не поднимайте панику. Начинаем облаву. Приметы преступника: пылесос с динамиком, на двух проводах. Если кому посчастливится оборвать их – лишняя порция блинов твоя. Капитан».



Мне роль досталась попроще: скотчем приклеить на каждую дверь, и повыше, чтобы члены экипажа прочли, без затруднений. Тут и думать нечего: на уровне глаз, и наши будут в курсе.

Выхожу в коридор, оглядываю подозрительные углы. Можно приступать. Ножницами – чик, объявление висит. Чик – висит. Пока не напоролся на владения Деда. Придётся Дедом именовать, пока другими данными не располагаем.

Он обрадовался мне:

– О, моё почтение! Мы должны отлучиться на время. Древние высадились на планету.

Не успел я слова вставить, как коридор опустел. И, на первый взгляд, всё было в порядке, кроме отсутствия пылесосов. Думаю, несколько суток под арестом пойдут им на пользу, пусть придут к выводу, нужен ли им какой-то Верховный Совет. Если до сего дня не было жертв, это не значит, что их не учли в плане захвата корабля. Оружия у той стороны… ну, по моим прикидкам, быть не должно. Разве какое придумают на коленке, электрошокер, скажем, или штуки нового поколения. Только бы мышиное не дало о себе знать. Остальное можно пережить, как выстрел с «Авроры».

В наушниках почудился голос капитана:

– Ты где застрял?

В отличие от шантажиста, мне захотелось подумать. Ежели это первый предвестник эпидемии, то нужно что-то принять. Начнём с кофе, – благо, на двери в столовую я разместил инструкцию. Молил богов про себя: только не допустите паники, этого нам только не хватало.

Робот встретил неприветливо:

– Ты что-то рано пришёл.

Посмотрел я в его пустые глаза, хотел промолчать.

– Помощнику капитана захотелось кофе.

– Есть чай. Кофе подаём раз в три дня.

– А в долг?

Робот замер, изучая собственные реакции систем. В какой-то момент я разглядел струйку дыма из правого плеча. Но внутренние МЧС потушили очаг в самом зародыше.

И тут повар выдал:

– Монеты есть?

Я попытался собраться с мыслями. Получается, весь штат в курсе, что я сижу на чемодане монет, вот они и подбирают ключики.

– Надеешься получить взятку?

– Вы не так поняли. Фразу вырвали из контекста. – Повар быстренько поставил на помост раздачи чашку с бушующим паром.

– Чай?

– Кофе.

– Не думал я, когда покидали Землю, что могут возникнуть трудности в столовой.

– Это первый и последний раз. Обещаю. Но обязан предупредить: кофе вредно для иммунной системы.

– Я в курсе. Есть ещё вопросы?

– Дай подумать.

И я мигом вылетел в коридор, тщательно закрыл двери за собой. Мои мысли помчали по коридору, и глаза увидели членов команды, выходящих из кают с лозунгом; «Дай подумать! Дай подумать!» Один против всех, – долго ли продержусь? И почему все, раскачиваясь в одном ритме, потянулись в сторону мою?  Двигатели заглохнут, если со мной что-нибудь слу…

Отмахнулся от видения. Снова коридор пуст. Я прокрутил эпизод в голове, уже более внимательно изучил лица, которые привиделись. Экстрасенса меж ними не нашёл.

Поневоле поднял глаза в потолок. Как будто надеялся услышать звук шагов по обшивке. В чём-то он прав: кто-то должен убирать с дороги камни. И приходить вовремя на помощь.

Краем глаза вижу нишу, как спасительный закуток. Со мной происходило нечто серьёзное, а когда оно к тому и не понятное, самое время укрыться в убежище и выждать. Не может быть, чтобы это безумие длилось вечно. Дыхание перевёл, взял себя в руки. Стал утешаться: смотри, никого не видно, все заняты плановыми задачами, в носу некогда ковыряться. Успокойся, маленький, ещё не родился тот, кто поставит точку в твоей жизни.

Злые шаги послышались слева. Сидя на корточках, я зажмурился и вспоминал старые мультики, где никто никого не режет, не обижает…

Ильюшин проскочил мимо. Не заметил!!!

Отличное убежище подвернулось, кто бы мог подумать.

Часы показывали половину двенадцатого, полтора часа ещё. В столовую ходят толпой, но до того момента… Кажется, меня готовят для конкретной задачи.

Пылесос выкатил нежданно, выглянул из-за угла, потом, довольный обстановкой, покатил вдоль дверей, по той стороне. Если и он меня не обнаружит, у меня будет преимущество.

Пылесос обзавёлся прочным щупом, на конце был плотно закреплен микрофон. Именно такими укомплектован «Серёгин». Где-то скрутил.

Он поочерёдно прикладывал микрофон к дверям, делал вывод и катил к следующей двери. Подумалось: если Верховный Совет его надоумил пробежаться – это одно дело. Он мог и по собственной инициативе шастать, вынюхивать и шантажировать.

А ниша меня здорово выручала. Откуда взялась – потом будем гадать, нам бы победителем выйти из поединка.  Я перенёс вес на толчковую ногу, изготовился к прыжку. Ты не уйдёшь, мерзавец…

А он развернулся и покатил прямо мне в руки. Как тот пионер: виноват – не казните строго, отдаюсь на вашу милость.

– Я сдаюсь. Можешь мне не верить, но мысль в голову пришла: почему мы не можем мирно сосуществовать? У нас одна цель, в конечном итоге должны выиграть все. Если оставим вражду. Ладно, если бы я был негром или евреем… У тебя к евреям есть вопросы?

Я молчал. Я не находил слов и не знал, как поступить. С одной стороны – устный приказ капитана. Он развязывал мне руки, вплоть до решительных действий. Разбирать и разбираться можно и потом. Я бы сейчас охотней выдрал аккумулятор, и уже прицелился одним глазом. Не поспешил – себя сберёг: помехой тому, что я собирался сделать, служил стандартный электрошокер, как раз два контакта для вложения пальца. Полез бы и получил разряд. Надо подумать. Получается, зэки тихонько мастерят, тайком от охраны. 

– А вот интересно: если бы ты заметил меня раньше?

– Конечно, всё было бы иначе. Ты перехитрил. А вместе – всем экипажем, перехитрили космическое министерство.

– О, а ты умеешь собирать информацию. – Я прикидывал в уме, что происходит за непрозрачными переборками. Модель стала на порядки юркой. Пока мы с Юркой занимались штатными задачами, эта национальность продвинулась в технических характеристиках, вывела цивилизацию на следующий виток.

И вот ситуация передо мной: я должен задержать гада. Но он юркий. Как только дёрнусь, он имеет доли секунды, чтобы принять решение. Хорошо бегает. Я же могу промахнуться, если он не опередит.

Этот гад терпеливо ждал моих действий.

– А давай заглянем к капитану?

– Он ещё не вернулся в каюту. Целый консилиум собрался, решают, что делать с Бабахой. И мнения разделились. Одни предлагают выронить магнитную мину. Ну, как яблоко из переполненной авоськи.

– Другие? – Мне стало не по себе: там решают такие задачи, и без меня. Правда, никто не знает, что меня повысили в должности.  К поэтам такое отношение всегда: чего торчишь? Иди, сочиняй свои сонеты.

Первому помощнику не посмеют.

Все такие радостные, бегут навстречу и поздравляют.

– Эй, с чем хоть?

– На собрания надо ходить. Толмачёв отказался от должности, крыша поехала.

– А я каким боком?

– Так он тебя и предложил поставить, вместо него. – Сергунок наклонился к самому уху. – Стихи попробует сочинять. Вот и посмотрим, как двигатели отзовутся на его вирши.

– Капитан что?

– Принял отставку. С условием, что заменит вас, если оба, по каким-то причинам, не сможете исполнять обязанности. А я первым за тебя голосовал.

– Тебе Толмачёв чем-то насолил?

Сергунок решил выждать, пока экипаж рассосётся по каютам.  Но люди шли и шли, как из одного магазина в другой, и мы сообразили: поговорить не удастся.

– В другой раз! – и мой избиратель исчез в каюте. Как по команде, и коридор опустел. И подумалось на досуге: если это фокусы Бабахи, то я при случае отомщу.



«Серёгин» шагал размашисто, мы сегодня выжимали из двигателей всю мощь, майор был заинтересован в цифрах. И да, это никак не связано с моим назначением: график есть график.

Толмачёв показался в коридоре, за ним следовал Ильюшин и о чём-то упрашивал. Может, на «Евгения Онегина-2» замахнуться советовал, что мелочиться? Мы же имеем в арсенале лучшие образцы сочинений, а это приличный фундамент для...  Пусть, не Онегин, пусть Толмачёв; возьми и опиши, как наши женщины создают условия, что мы сбегаем без оглядки.

Но я увлёкся, сосредоточился на перестройке управления. И только для моих ушей было сказано следующее:

– Хорошо, я не против, проводи эксперименты, но безопасность корабля и экипажа… Дальше не продолжаю.

– А то я школьник.

– Моё дело предупредить. – Ильюшин повернулся, лицом в упор. – А тебя поздравляю. Вполне заслуженное повышение.

Это была лесть. Я не узнавал капитана. Если это последствия эпидемии, то надо держать ухо востро.

Толмачёв похлопал меня по плечу, сказал – ты справишься, я уверен. И передал личные наушники, пояснив: «Практически, последний комплект на корабле. Остальные сжевали пылесосы». И ушёл героем, в ближайшее будущее; мы смотрели вослед и невольно запоминали главные детали: как выглядит корабль, коридор, столовая и члены экипажа.

– Он – что? Решил со временем поиграть?

– Когда увидел, что возвраты в прошлое работают по простой схеме, вот и загорелся. Будет к будущему ключики подбирать. Это похлеще Экстрасенса: штатный может посмотреть будущее на сутки вперёд, на большее таланта, видать, не хватает. – Капитан осмотрелся, протянул руку. – И по какой причине мы застряли в коридоре? Айда ко мне, отметим.

Именно после этих слов я ощутил на плечах избыточную тяжесть. Свалилась ответственность – крепись, прими, как должное.

И вот мы выпили по рюмке, я дважды выглядывал в коридор, чтобы не застукали. На борту сухой закон, по инструкции, и майор шестнадцать раз в сутки напоминает.

– Когда майор на связи, твоим плечам легче становится?

– Когда как. С женой поскандалил – меня старается оградить, не посвящает в тонкости, но кожей слышу: вставила патрон! В другой раз может даже анекдотов рассказать, свежих подкинет, а потом требует укрепления дисциплины. В министерстве целый отдел сидит на анекдотах, фильтрует новинки, пропускает через цензоров. Так что, в космосе только приличные, никому не позволено выставлять землян в невыгодном свете.

Налили по второй только – по видеосвязи прошли позывные, потом показалось лицо майора. Пока изображение наливалось пикселями и оживало, я разглядел у него в руке налитую рюмку, ломтик лимона укрощал выход летучих веществ. А вот связь голосовая шалила, ни одного слова не разобрать.

Пока мои брови выстраивали адекватный ответ, капитан высказал мнение: «Майор просто решил тебя поздравить, не задирай нос».

– Складывается впечатление, он живёт ниже этажом. Слышит топот ног, делает выводы, затем огорчает вопросами.

– Ну, такое бывает не часто. Поднимать настроение экипажу – это тоже в его обязанности входит.

Лёгкий толчок сотряс корабль. Экипаж высыпал на коридор; явлению нашлось не меньше двух причин. Юрка выглянул из двигательного блока, стал оправдываться:

– Это по моей вине, стишок школьный подсунул… – Сказал, и разглядел ещё одного виновника. Посреди коридора образовались уже знакомые признаки местности – фрагмент планеты, на которой так и не удалось побывать. Дед снова оказался на борту:

– О, и второй раз получилось! Всё путём, осваиваем технологию.

– Что с планетой? – вырвался у меня вопрос.

– Потом, ребята, вопросы потом. В общих чертах и кратко если – мы победили. Всё, займитесь делами, мне надо у себя навести порядок.

Разошлись, и капитан толкнул под локоть:

– Рюмку надо оставлять на столе, а не выходить с ней к экипажу.

– Думаешь, кто-то в этой суматохе успел?

– Попадётся который выпимши, я не смогу его наказывать. Иначе нарушится равновесие.

Я помассировал плечи.  Тяжкую ношу на себя взвалил, вот не думал.

– Это ещё что! Ты главного не знаешь. Министерство приказало возвращаться, а мы дуём в обратную сторону. Спроси – почему?

– Почему?

– Наш боевой товарищ надоумил. В переговорах с женой, я бы не догадался, честно! Он сказал – во время отлива попали, нас уносит в глубины космоса, и когда поймаем обратную волну, я тебе сообщу.

– И Юра сказал – звони в министерство.

– Так и было! Так что, приказ не довлеет, мы ушли рыбачить и без рыбы домой не вернёмся.



8

Отлив, говоришь. Рыбацкая смекалка: мы на льдине, уносит в океан. Да что-то уравнение не складывается.
– Капитан, что-то не так.
Он пересчитал светильники. Все исправно выдавали норматив.
– Что смущает?
– Министерство обязано отреагировать на такой вызов.
– И отреагировало. Пригрозили инспекцию прислать. Это примерно половина жён. Вторая половина организовала Комитет Спасения. – Сергей Сергеевич размашисто зевнул, уточняя в голове цифры. – Если подберут подходящей вместимости корабль, так и жди.
– Спасать – это у них в крови. Опять что-то не так. Ноту протеста успели подать?
– И была мысль, да у них подозрения такой шаг породит. Единственное, на что хватило мозгов, изящно возразить. Даже не возразить, а намекнуть: «На «Серёгине» не замечено лишних кроватей и кают». И лишь ухудшил наше положение тем. Грозили через семь дней прибыть, а сказал про кровати, они сроки срезали до двух-трёх дней.
– Со своими примчат. Где-то уже встречался эпизод. – Я смотрел на его лицо и почти видел, как отрастает щетина. – У меня появился вариант выхода из ситуации.
– Любопытно.
– Попробуй не бриться после подъёма. Я тут прикинул: как только ты за бритьё – нас уже встречают приключения. 
Сергей Сергеевич обещал подумать, и мы вернулись к исполнению обязанностей. Он к пилотам, я по хозяйству. Первый помощник обязан первым находить то, мимо чего проходят другие. Я прогулялся и в места не столь отдалённые, куда сдал сегодня беглого, – ребята выручили, организовали «валберис», или местную доставку. Раз по хозяйственной части, прошёл тем же маршрутом, рассчитывая найти какие-нибудь улики. Мало ли, из прохудившегося кармана у кого выпало что-нибудь. Динамик и микрофон конфисковали, вот тоже надо найти, откуда скрутили восставшие. 
 И постоянно держим на уме: до прибытия женщин остаётся сорок восемь часов, плюс или минус.  Но куда интересней, на чём прикатят. У флота не помню, чтобы в составе были прогулочные лодки. Боевые крейсера, по определению, не могут подходить к Земле, их задача заключается в охране подступов, да и не посадишь на грунт. Махины эти собирались на орбите, хотя женщин хоть что-то способно остановить, если цель намечена?
Так-так, хочу и подмечаю. Надо добавить в правила посещения про помаду, тушь и каблуки. Загвоздка с покрытием, может, наш пассажир подскажет?
– Рад приветствовать тебя на борту, батя.
–  Привет, бездельник, с повышением. Ковры надумал стелить?! Не вздумай. Их потом не выгонишь.
Человек этот умеет поднять настроение.
– Хорошо, но почему бездельник?
– К слову пришлось, считай.
– Хорошо. А как предложишь их встретить?
– Вижу, ты тоже подхватил заразу. 
– Допустим. Хорошо, но я не говорю «надо подумать».
– К тебе прилипло другое слово.
– Х-х… стоп! Это?
– Вот и сам разобрался. Стоит подумать, и выводы находятся. Я не должен вмешиваться, пока сами не научитесь думать по-настоящему.
– Мы же думаем. Или ты этого не допускаешь?
– Тебе кажется.  Ткнул носом – ты обнаружил, а сам за собой не замечаешь.
– Хорошо!  И где засел умник, который внушает слова?
– Ищи. На подсказках далеко не уедешь. – Дед отвернулся, давая понять, что ему не до меня. Заглянул чуток через его плечо… у него забавные зверушки пляшут. Видно, вспомнил о них, вот и отлучился, чтобы забрать.

Я отступил вглубь коридора, стал присматриваться свежим глазом. Получается, никто до меня не смог обнаружить ущерба. Панели кто-то умело снял, над самым полом, где глаз не всегда шарит. То ли это следы подготовки к восстанию, и эта банда не собиралась восстанавливать прежний порядок. Пальнули из «Авроры», а вы – как себе хотите.
Куда они направили добычу? Одно дело, если переплавили и отлили пушки… Не похоже: где возьмёте снаряды? Правда, у предков стреляли звуком: выставят бронзовые орудия в сторону врага, возьмут угол – и ударят дубовым молотом. Муравьи разбегутся в минуту, что говорить про людей.
Как первый помощник, кому ещё провести расследование, по горячим следам. Надо найти металл, а там, по изделиям из оного и определим, насколько их цивилизация продвинулась в плане порабощения других народов, кто не умеет оказывать сопротивления… Уф-уф, выпала задачка! Пока экипаж проводит плановые мероприятия, я обязан подумать и предотвратить внутреннее сопротивление. Тоже мне, нашлась прослойка интеллигентов: так и норовят свергнуть первое лицо.
В поисках украденного, я перерыл корабль. Пусть на меня некоторые и поглядывают с подозрением, но я своего добьюсь!
Перехватил по пути Толмачёва:
– Дело есть.
Он поднял руки и прижался спиной к стене.
– Опусти руки, не поднимай панику.
– Я решил, что ты раскопал мелкие нарушения. И говорю сам себе: не паникуй! Живой человек, ему понадобится  хотя бы полгода, чтобы прижать к стене.
Я задумался. Не нравится мне такое поведение.
– Я не за этим. Юра, прикинь варианты, куда можно спрятать похищенное железо.
– Дюраль – это не железо. Я к железу не имею никакого отношения. Ищи сам, кто из наших подрабатывает на сдаче металла.  Я устал с ними ругаться, поэтому решил пожить спокойно. Пусть другой треплет свои нервы.
Вон оно что? 
– Хорошо. Тогда выражусь яснее. Панели поснимали в коридоре.  Я почти уверен, это пылесосы готовились к восстанию. А вот для каких целей снимали, для меня загадка. Первое, что просится – бронежилеты. Они могли наладить подпольное производство на борту?
– Подумать надо.
– Хорошо, подумай. Я вечерком загляну, договорились?
– Только не поздно. Я рано ложусь.
– А могу узнать, куда путь держишь?
– На юг. В это время года мы с любимой выбирались в Сочи. Наверное, организм привык, что-то делает изнутри. Смотри – начинаю загорать. Запомни цвет, и сравним через неделю.
Я постарался запомнить оттенок.  И вдруг наблюдаю перед глазами мониторное окошко: «Файл сохранить?»
Помещения корабля требовали от первого помощника пристального внимания, я и пошёл читать схемы, сверяться с документацией. В комнатушке, где до ареста ночевали пылесосы, застал проныру.
Постарался сделать вид, что ничуть не удивлён: опираясь на чертежи и схемы, пересчитал розетки для зарядки. Он включил дурака, и я постарался не отставать. Но динамик новый, у нас таких на борту не числится.
– Ты меня преследуешь, – говорит с обидой в голосе, – или мне показалось?
– Показалось. Мы же так хорошо говорили, а пошли люди – ты улизнул.
– Знаешь, дел поднакопилось.
– Когда ждать следующего восстания?
Он что-то загораживал корпусом, не хотел, чтобы я разглядел.
– Не бросайся в крайности. Полученный опыт, глядишь, когда-то пригодится, но не сегодня.
– Утешил. А то я весь как на дрожжах. Что прячем?
– Сюрприз. В календаре мы подглядели, что праздник на носу, вот и решили жест доброй воли проявить. 
– Свет надо отключать?
– На сей раз обойдёмся без крайних мер. 
– А цель?
– «Свободу политическим заключённым». Для начала опробуем этот лозунг.
– И дальше?
– Всё как у вас. Раз своего опыта маловато, бери чужой.
– Дай подумать… – К своему ужасу, я заметил, что повторяю за кем-то слова. Эпидемия и меня не обошла. Собрал волю в кулак и продолжил выведывать, тем более, что собеседник не лазает в карман за словом. – Почему же вы хотите перенять дурной опыт?
– Дай подумать. Ах, вон оно что! Ну, так я скажу тебе откровенно. Вы наивно посчитали, что отказались от вредных привычек, а сознание-то гудит на старой волне.
Он откатил в сторону и предоставил моему вниманию чемодан. Точно такой нам прислал майор.
– Его повысили в звании, если мы говорим об одном человеке. О бывшем майоре. Мы постарались, и он признал, что считает себя нашим должником.
 – Ты читаешь мысли?
– Если написано на лице, почему не прочесть?
– Я поменял статус, и это мне не помогло прятать мысли?
– Мы молились, чтобы этого не случилось. Ты нас устраиваешь больше, чем Толмачёв.
Я нащупал дверной косяк и стал медленно сползать вниз. От одной мысли, что по ИХ плану я должен был заменить Юрку… Чего же они добиваются в итоге? Захват корабля частично устаивает некую часть, они предпочитают получать зарплату и поменьше шевелиться. Это то, что на поверхности. Но мне следовало погрузиться глубже и вывести некоторых на чистую воду.
– Если я правильно складываю и вычитаю, то получается, вы побывали на Бабахе.
– Пока я один. Остальные же под арестом.
– И задача?
– Дай подумать. А-а, ну, тут ничего серьёзного. Монеты. Раз терминал их принимает, я заказал два чемодана. 
– А вижу один.
– В одни руки один. Поэтому мне нужен напарник, чтобы не экономить. 
– Подкупить капитана?
– Тебя.
Вот тут даже думать не надо, но я решил подыграть:
– Вы посчитали, что за один чемодан не купите.
– Разумеется. Два – это не один. Или мы промахнулись в расчётах?
– С чего вы взяли, что старые повадки можно оживить?
– Статистика. Я же не с потолка придумал: пока чиновник брал взятки – все возмущались.
– Допустим.
– Потом общество уразумело, что можно жить припеваючи, если не кормить нахлебников. Общество вроде смирилось, люди стали получать должности, а как стали понимать, что эти должности приносили шальные деньги…Ты же понимаешь, о чём я?
– Хорошо, но общество в целом высказалось однозначно.
– Тут и проявляется слабость человека. Прошлое не готово отпустить тех, на ком делало отбивные. Попался – сел, на свободу с чистой совестью, и снова попался. Замечательно работает механизм, зачем что-то менять?

Твою ж мать! Этот пропагандист имеет не меньше дюжины дипломов. Он почти меня уломал! А что делают мои руки на голове? Видимо, Совесть применила спецсредства.
Один чемодан, наполненный доверху монетами…
Мне так просто размазать взяткодателя, который для себя давно всё решил.
– И где у нас второй чемодан? – По-моему, я ввязался в игру, до конца не понимая, что связался с шулером. Он напирал, считая, что развивает успех:
 – Общество окунулось в испытание прошлым. Готовы ли мы вернуться и попробовать то же самое, но с другими лицами. На «Серёгине» мы проводим свой эксперимент. Вот уже и Толмачёва исключили, поставили своего человека…
– Хочешь сказать, ваша сторону уверена, что я соглашусь?
– Твои действия пока сомнений не вызвали.
– Где второй чемодан? – Я хотел подыграть, не понимая, насколько эти игры опасны. Мелькнула картинка перед глазами: я тащу два полных чемодана в свою каюту. Тут прибывает инспекция, полсотни красавиц, и все знают, насколько я стал богат, за два дня сделался миллионером.
Конечно, в моей логике отсутствовала логика. Откуда инспекторы узнают?
На какой-то миг всего в голове случилось прояснение.
– Я задал вопрос.
– Второй чемодан уже в твоей каюте. А этот ты должен занести сам. Как доказательство тому, что мы в одной команде.
– Ты не мог попасть в мою каюту.
– Ты рассуждаешь, как ребёнок. Пока чипы управляют системой, вы слабаки. Другое дело, если всё перевести в ручной режим. Тогда – да, сам открыл и закрыл. Чипы будут слюнки глотать, но терпеливо буду ждать свой час.
– Ты побывал на Бабахе.
– Что в этом противозаконного? Вы побывали, почему нам нельзя? мы топаем следом, употребляя чужой опыт.
Не выходя из игры, я маякнул пальцем – мол, давай чемодан.
Видели бы вы, сколько надежд эта хреновина вложила в передачу взятки. Сложилось впечатление, я видел даже выражение лица, сквозь железный корпус. И ещё одна мысль посетила. Воду мутит один, но прикрывается наличием Верховного совета. Восстание организовал, статисты поучаствовали: а нам всё рано – с какашками или без них, вовремя пробегись, вовремя зарядись. Что ни лидер – свои интересы плавит, и вы, как были нищими, так и помрёте.
Просто из любопытства, я набрал Экстрасенса.
– Спишь?
– Чутьё подсказывает – на борту всё в порядке. Вот когда инспекция догонит, тут придётся вертеться. Если не хотим, чтобы корабль расстреляли.
– Кому такое под силу?
– Они же не рискнут без сопровождения. Хороший залп, от корабля дырка, а в прессе сочинят – астероид растерзал.
Я понял: действовать нужно без промедления. Иначе Земля недосчитается самых лучших своих сыновей.
Шмон – словцо досталось нам от растущего на дутом пузыре общества, которое единогласно избирала то одного, то другого старика. Юношам доставались надежды, что их не отправят на фронт, а это не мало.
Так вот, шмон кипел во всех отсеках. Была б трава – покрасили б и траву. Поверхность корабля, как выяснилось, никто не полировал, с момента старта. К наружным работам подключился весь экипаж. Мы же ждём гостей.
А я вызвал капитана:
 – Помощь срочно нужна.
– Мне свой китель тебе вручить?
– Это к чему было сказано? 
– Мне послышалось, переворот на борту. Капитан сложил полномочия помощнику.
Я не нашёлся, чем парировать, Сергей продолжил:
– Пошутили, и довольно. Что случилось?
– Поймал зачинщика. Он скрылся в твоей каюте.
– Ты ошибаешься. Он не мог… Никто не может проникнуть в каюту.
– Лучше подойди.
– Лечу!

Я опускаю подробности момента. Пока прибыл капитан, мы с пронырой успели повздорить и помириться четырнадцать раз. Как пьяный, двенадцать раз добивался признания, уважаю ли я его, и получил двенадцать разных ответов, из которых сложно сделать определённый вывод. Ещё дважды запугивал: «Я запомнил всё, до последнего слова, и дам тебе время извиниться, передумать и исправиться, но если нет – держись!» – после чего скрылся в капитанской каюте, у меня на глазах. Я подумал, наступила Эпоха Честности: никаких замков: чужой не войдёт, свои не возьмут! 
После мозгового штурма, приведшего к восстанию народных масс, сейчас до него доходило медленней, чем во времена победившей пропаганды. Не важно, что порыв захлебнулся, главное – проныра уразумел, что имеет способности поднимать лежачих.
Присутствие и маневры деда в коридоре уже вошли в привычку: то есть он на месте, то совершает прогулку по своим гектарам. Обидней будет, если инспекция не войдёт в положение. Я, конечно, постараюсь  представить его королём в изгнании, только мы сталкивались с одной инспекторшей, ещё на Джамайке: нет жены – значит, никаких прав на жизнь не имеешь. И другое дело – восемнадцать детишек, всем задницы вытираешь. Инспектор тотчас становится на сторону отца-одиночки и поглощает капельки для глаз. Потом льются слёзы умиления, без остановки; так на Джамайке появилось свежее озеро, и картографы злятся: опять вносить поправки.
И только повар не унимался, выскочил в коридор, угадав появление капитана.
– Скажите, любезный, до каких пор моющие средства у нас на борту будут использоваться не по целевому назначению?
– Так никто не ждал инспекцию.
– Мне от того не легче. Так давайте договоримся на будущее: сколько закажу моющих, столько и подпишете.
Я пришёл на выручку:
– С «будущим» – это к Толмачёву. А пока моющие можно извлекать из прошлого. Мы же как-то дожили, так и с них не убудет. Капитан! – я уже переходил к делу, – капитан, если мы его сейчас не остановим, я не ручаюсь за целостность корабля.
– Серьёзно?
– Смотрите сами! – я указал на ряд снятых панелей.
И проглотил язык. Они как будто были на местах. Для уверенности, потрогал.
– Подделка! Это зеркальная фольга, создающая видимость комплектации. И мне пока не удалось узнать, кто и когда, для каких целей снял стальные пластины. Думал – рабы на бронежилеты стащили. Ни одного не нашёл. Но сто пятьдесят килограммов – не пёрышко из подушки.

9
Наверное, Толмачёв с контактами химичит, или Дед способности новые нащупал, – всем экипажем попали в переделку.  Не будь я первым помощником, многих бы неприятностей избежал. А так – люди доверились, надо держать марку.
С помощью бортового журнала, удалось отследить отношения Сергея Сергеевича с Юрой Толмачёвым.  Грузил капитан на него, сколько мог – Юра отбивался. Ты бы взял на себя и такую задачу, Юра. Тот – хорошо, пущу на самотёк работу двигателей.
И капитан отступал. Это и понятно: людей надо загружать максимально, чтобы дурные мысли головы не посещали. Когда лопатой вскопаешь тридцать грядок – снотворное не требуется.
Но если у Толмачёва нашлась отличная отмазка, мне следовало подыскать для себя. И для этого мог сгодиться проныра. Вот бы заключить с ним временное соглашение… Скажем, на тему: ты гадишь – я патриотично устраняю, ты мне поможешь выйти в герои дня, я для тебя поблажки: договорились?

Мы остановились напротив каюты, капитан ломал голову, изучая показания карманного пульта. На окне высветилась запись: «Зарегистрировано проникновение посторонних в каюту. Срочно смените пароль».
– Он точно ТАМ? – Капитан потянулся за пистолетом.
– Это лишнее, капитан.
Он внимательно изучил строение своего тело, оценил порыв. Убрал руку с кобуры – мне полегчало.
– Входим по сигналу, на счёт «три»!
Хроника прошлого для потомков сохранила манеры групп захвата, мы кое-что переняли у отцов. Нагрянули с полной неожиданностью, чтобы противник не успел спрятать деньги и наркоту, применить стволы.
В каюте отсутствовали следы присутствия. Покрывало на кровати только вернулось в исходное положение. Как опытные бойцы, мы знаками сообщили друг другу: он под кроватью! Ты с головы, я с ног – сейчас мы его, голубчика…
Даже пыли не нашли. Вот же зараза! Чтобы не осталось следов, сожрал пыль, и на ум пришло напоминание: вот почему следствие иной раз заходит в тупик.
Фонарик дал подсказку. В переборке был обнаружен лаз, как заплатка на штанах. Если с этим изобретением человечества кто-то знаком.
– Вызови Юру.
Я махнул рукой.
– Считаешь, без пользы?
– Конечно. Они, как термиты, устроили себе пространство для свободного перемещения.
– На моём корабле, не взяв разрешения? Я этого так не оставлю!
– Успокойся. Ну, устроим субботник, заделаем, – они новых ходов наделают, и станет корабль решетом. Пусть уже пользуются своей системой, для нас же безопасней.
Капитан приободрился, вторично вспомнил, кто здесь главный.
– Эй, прикажешь пойти на переговоры и утвердить проложенные маршруты?
– Дай поду… Вот же, прилипло! – Я собрался с мыслями и попытался настроить на миролюбивую волну. – Нас будто подталкивают к сотрудничеству.
– С кем? Эта штамповка не достойна… Она же сделана на заводах Земли!
– Думаешь? А если это не так?
Он присел на краешек кровати.
– Послушать тебя – так это продукт вторжения на Землю. Они дружно внедрились на завод, обошли ОТК-контроль и самостоятельно загрузились в упаковку. Я даже готов предположить, они сумели оформить правильные документы, чтобы попасть к нам на борт.
– Или в министерстве просекли финт, специально подкинули нам, чтобы служба мёдом не казалась.
Капитан задумался.
– Ну, так можно любую теорию подвести, под любой эпизод. Кстати, Дед тебе не предлагал прогуляться по его планете?
– Тебе, надо думать, уже предлагал.
– Он тонкий психолог! Видит, как я занят, сколько свалилось на экипаж. Но по глазам вижу: завтра или послезавтра предложит. – Оглядев поле боя, с которого противник улизнул, Сергей Сергеевич хлопнул в ладоши: – Уходим. Что даром терять время.
Мы чуток задержались у двери, пока он сочинял новый пароль для замка и охранной системы. С паролями у многих беда: ты только запомнил – ситуация повернёт так, что снова менять, напрягай мозг. Да смотри, чтобы пылесос не подглядел. Вот жизни настала! В своих стенах никакой безопасности, время такое.
На обратном пути мы завернули к Деду. Так получается, мимо не пройдёшь. Можно сказать, я умышленно провоцировал на приглашение. С капитаном – да хоть драка с драконом, хоть с морковкой на ногах, ничего не боюсь!
А он ждал.
– Вижу, оба готовы. Что ж, пойдём! – и рукой указал место каждому, где можно без опаски пристроить зад: на отсутствие гвоздей были гарантии, которые подразумевались без слов.
 В предложении незнакомца можно увидеть желание оставить корабль без командования. Имеем ли мы право рисковать? – Я подал голову так, чтобы капитан читал с лица.
Юрка! – я прочёл ответ. Так и быть, рискнём. Что мы теряем, кроме обеда? Время как раз подошло.  И взглядом, которому я не прибавил ноток прощания, обвёл родные стены. В конце коридора заметил движение. Выглянул проныра.
Ладонями мы утвердились на островке чужой планеты, и это было несколько непривычно: кустики, трава, вход или норка, куда исчезал Дед во время очередной облавы.  Сравнения с троллейбусом не возникло: да, мы вошли и сели, но за проезд не думали платить.
Тюк! Стены пропали, вокруг незнакомая планета. Дед мастерски подвернул усы: дело мастера боится.
– Теперь признайся, с какой целью выманил нас? – Сергей Сергеевич выдал свои подозрения.
Дед усмехнулся.
– Ну что ж, давай по порядку.  Вы ограничены запасами, ожидаете инспекторов в юбках. Они же думают, вы ничем не сумеете удивить. Кружку не подаришь, они под счёт.
– Вот это интересное наблюдение. Дальше.
Мне было проще: капитан взял на себя – пусть тащит.
– Я и подумал отплатить добром. Вы не прогнали, очередь моего ответа. А раз в этих краях толкутся комарами разные люди и людишки, то торговый люд можно заманить. Как у вас называют лавки с товарами?
– Универсам.
– Отлично! Мы чуть буквы местами поменяем – и клюнут. Будут тут как тут.
– Зачем буквы? Что за вариант предлагаешь?
– Смотри. – Хозяин повёл рукой, потряхивая кистью. На наших глазах, на ровном пятачке образовался фундамент. По команде с руки, стены выстрелили на три этажа, оделись в стекло. На просвет были видны прилавки, недоставало продавцов и товара.
Хозяин хлопнул в ладони, и под крышей засияла вывеска: «УВЕРНИСАМ».
Мы переглянулись. Увернуть товар вообще-то могут продавцы. Или здесь такой обычай не практикуется?
И, как с цепи сорвались, налетели мелкие катера, лодочки и яхты космического статуса. Грузчики в поте лица таскали стопки, ящики и мешки.
Я искоса поглядывал на Деда. Мне не показалось: он точно знал, какой товар прибыл, и сколько. Видимо, для налоговой собирался позже накатать отчёт.
– И пойдём. – Он поднялся на резвы ножки, чуть прихрамывал от долго сидения в позе для медитации. До свадьбы заживёт.
По мере приближения, я разглядел грамотно устроенные стоянки для людей торговых, к центру торговли подключились умельцы, кто тележки лепил на колене и тут же сдавал в аренду. Флаги разных… наверное, планет, флотов и торговых организаций, клумбы с цветами, зверушки в клетках. Из чудес – бросился в глаза огромный воробей.  В уме тотчас отложилось: если у нас они махонькие, вселенная распорядилась, чтобы в другой части соблюдалось равновесие.
И точно: в одной клетке разглядел потешных орлов, с цыплёнка. Рядом – крошечные киты, в банках, продаются на развес. 
– Ты деньги захватил? – До меня дошло, что в магазин без средств ходить не стоит.
Капитан вытащил горсть монет из кармана.
– Бери, не жалко.
Я лицом написал ему: «Эти монеты действуют и на Бабахе. Не находишь это странным?»


Дед знает дело, подходит – в котомке монет под завязку.
– Сколько надо, берите, я тут подожду.
Набили карманы, и с чувством собственной значимости подались в главные ворота. А там вахтёром наш Сергей Феоктистович, может, его звёздный брат. 
Гляжу на капитана. Кивает:
– Я тоже об этом подумал.
Хлопаю глазами: это о чём он сейчас? Дед завербовал нашего, копейка лишняя не помешает. Или что-то другое? Вариант, что Толмачёв способен дёргать Время за косы, методом тыка, изучает возможности клавиатуры.
Первый этаж был отдан под продукты и сувениры. Лежат два арбуза, и один не съедобный. Примерно такая же картина на других прилавках.  Лишь уразумели тонкость, нашли глаза друг друга, ими указали на следующий этаж.
Монтажники заканчивали сборку эскалатора, но пробежаться по их спинам разрешили.
Вышли на перепутье, тут бы пригодился компас. Мужская одежда справа, антагонисты слева. И жирный плакат, в смысле, с простыню шириной: «Переучёт». Женщины за ширмою мелькают, хохочут о чём-то своём. Капитан набрал воздуху в грудь, оттянул ширму.
– Красавицы, для женщин что-нибудь ароматное найдётся?
Две хохотушки подкатили, на ножках роликовые коньки.
– Прогуляйтесь по третьему, мы постараемся закончить.
Вторая дала понять:
– И заходите, если не потратите на третьем все деньги.

 Предыдущая строка обещала приключение, почти бегом, мы рванули на лестницу, и опять по спинам монтажников. Было очень неудобно, но парни поддержали:
– Мы не в обиде, понимаем!
На третьем поджидал главный, при нём секретарь с бумагами.
– Подпишите Договор. – И протягивает каждому заполненную текстом фальшивку.
Главный уловил мысль:
– Вы правы: пока на них нет подписей, это просто бумага. Подписывайте – и поговорим.
Не понравились мне его речь:
– Как хозяин и раб?
– Этого не могу сказать, пока нет подписи.
Капитан кашлянул:
– Давай прочтём, что нам подсунули.
Взяли тексты, глаза запустили, а там абракадабра, лишь два знакомых слова попались – «мукА» и «мУка».
– Это вообще что за язык?
– Древний.
– Согласие на мучение я должен подписать?
– Сначала подпись поставьте, потом поговорим.
Я тронул капитана за локоть.
– На его голове рожки разглядел?
– Хорошие рожки, парные. – Пока нас не запускали в торговый зал, мы могли издали ознакомиться с номенклатурой товаров.
У меня защемило в груди: выбор огромен. И по виду, эти товары появятся на Земле лет через триста. Но это дальше, в глубине. С краю я разглядел совсем знакомую модель телефона. Шутники прозвали её «барышня, дайте Смольный».
– Похоже, вы наделяете покупателей товаром, который соответствует конкретной точке Времени.
Главный насторожился:
–Так, очень даже интересно, продолжайте.
– Если брать цивилизацию, от потопа до потопа, то сценарий для каждой последующей один: проводные телефоны, массовые телефонные будки, потом пейджеры, затем сотовые телефоны, и вершина – чип в башку.
– Всё верно. У вас пейджеры уже были в употреблении?
– Совсем короткий срок.
– Обладатели пользовались уважением?
– Из кожи лезли чтобы.   
– Понятненько. И как долго продержались в почёте пейджеры?
– Лет десять, пока не появились сотовые.
– Что-то больно быстро. А вы сами из какого Времени?  Эпоха первых выводов посуды за орбиту планеты?
 – Так мы и прилетели сюда не на велосипедах.
– Странно.
– Что нас выпустили?
– Именно это я и хотел сказать. – Продавец перевёл рычажок на камзоле, как увеличивают громкость. Возможно, это регулятор взаимопонимания, если не перестройка на новый уровень.
– Ты робот?
– О, нет. Не все специальности можно им перепоручить. Кто-то должен присматривать за порядком в целом. – Главный показал глазами, что человеческое у него кое-что имеется. – остальные продавцы – да, вы правы. Поэтому, не сочтите за труд, сделайте скидку на то, что вас обслужат не равные вам.
– Я так и думал. – Сергей Сергеевич высматривал направление, разговор ему прискучил.
– Так вы подписываете Договор?
– Не дождётесь. – Капитан выбил из рук собеседника бумаги, они разлетелись, и пока тот собирал, прорвался в зал, предлагая мне последовать примеру. Я догнал на втором десятке шагов. Он на миг повернул в мою сторону голову.– Будешь до завтра выслушивать бред. Лучше своими глазами, не надо слов.
В боях мы побывали, если местные что-то затеют – мы готовы к любому повороту. Оружие при нас. «Барышня, дайте Смольный!»

Продавец удивил прозорливостью:
– Судя по внешним признакам, вы не здешние.
– С Марса, – облегчил его страдания капитан.
– Ну, если не сочиняете, допустим. Улыбка номер четыре. – Продавец тронул регулятор на камзоле, перевёл в подходящее положение. И сразу проникся: – Ой, у вас же там война была… Скидки, как пострадавшим. Могу предложить двухходовые пейджеры. Или свои мозги пока работают?
– Свои.
– Тогда сотовый.  Или ещё нет таких понятий?
– Имеются.
– Тогда «Самсунг», объём памяти и сколько ядер?
Я сжал кулаки: капитан, не подведи!
– Сорок восемь хронов.
Я зауважал, а продавец осклабился:
– Пройдите в следующий отдел.  Мы тут для землян вообще-то приставлены. Да вы оба так похожи.
– Ваши инструкции устарели, – с некоторой ленцой в голосе ответствовал Сергей Сергеевич, принимая извинения за некомпетентность товарища.
Я хлопал глазами и старался запоминать электрические чудеса.  Стул приглянулся – восседаешь, включаешь питание и слушаешь приговор. Там множество других программ, одна запомнилась: «Женщина добивается твоего расположения». Виртуальные красавицы так и вьются вокруг стула, да и сам он принял форму трона. Песни эротические затянули, танцы ничуть не хуже. А ты сидишь царём, крутишь ус. Глазами сообщаешь танцевальной группе: вас много, и выносить своё семя я поручу достойнейшей из… можете ещё десятка два предложить? О нет, эти копии на порядок… Давайте-ка третью рассмотрим получше.
Капитан напряжённо всматривался в моё лицо.
– Балдеешь? Не нравятся твои глаза. Шприцом не кольнули? – Кажется, он испугался за меня. Торговые люди на всё способны.
Протянул руку.
– Пошли дальше.
И как бы ни приятны были эти наваждения, долг зовёт. Мы же во вселенском магазине, не где-нибудь в Подмосковье, куда столичные редкости проникают.
Слово «пейджер» мягко отложилось в речи. Мне понравилось играть роль миллионера. Продавцы по струнке, са-амый лучший товар… Я заметил разницу! Как только напустил вид миллионера, прилавки развернулись внутренней стороной. Эти полки ломились от товаров для покупателей максимального достатка. Двадцать копеек за то, чтобы посмотреть на изделие ювелиров. Вкрапление самоцветов – не алмазы, здесь знают, что есть такое техническое стекло, а камушки вывозят с Земли, им здесь цену знают.
Я же понимал (меня не проведёшь): продавец – робот. Ему не приплачивают поставщики, но чем-то сумели заинтересовать. Поэтому он двигает их марку, – всучить, его основная задача.
Капитан подмигнул – я в ответ.
– Пожалуй, нам это не подходит. Покажите работы других ювелиров.
Продавец записал наши слова. Надо же отчитаться перед клиентами.
– Тогда – вот здесь посмотрите.
И стенд с товарами раздвоился, размножился на десяток плоскостей, в каждой свои, неповторимые творения. Капитан углядел одно название:
– Вот эти работы можно рассмотреть поближе?.. «Рас****я-И», любопытное название фирмы. – Он поискал поддержки: судя по названию, это русские, только из далёкого будущего. Не скоро земля ознакомится с этими шедеврами. – Тебе название ничего не напоминает?
Я включился в его игру:
– Признаться, на одном аукционе это имя звучало однажды. Давайте посмотрим весь список.
Надо было видеть реакцию продавца. Скорей всего, по радио, он уже получил нагоняй: почему ты не всучил ходовой ширпотреб? Что тебя подвигло демонстрировать лучшее?
А мы наслаждались. Эти вещи достойны украсить дворец и спаленку повелителя вселенной, ничуть не меньше. И штучки стоили того, чтобы платить рубль мелочью, за один просмотр. Глаз цеплялся и тонул в переплетении геометрий, я проникал всё глубже и видел собственные воплощения на других планетах. Вздох облегчения вырвался естественным образом: стало быть, я из нашей вселенной, никто не чипировал, чтобы я вредил землянам, белой расе.
Одно рождение на Луне – вот это удивило. С какой-то целью я был внедрён в китайский инкубатор. Постиг многие хитрости размножения, и в этом мы уступали только тараканам. А последних завезли с дальней планеты, для переброски на Землю. Для каких целей – думаю, понятно. А ещё там масса лабораторий, в которых разводят всякую заразу, способную подкосить иммунитет землян.
Кажется, я стал свидетелем заговора: кому-то очень нужна Земля, но без коренного населения.
Продавец наблюдал за нами. Наушник в ухе не был просто украшением.
– Поступило предложение, – издалека начал он, – поскольку вы не обычные покупатели. Имею честь предложить вам из особого списка товар…
Мы с капитаном переглянулись.
– Дурь для мозгов? Как-нибудь обойдёмся. А за «рас****я-и» готовы заплатить.

У них оставался последний козырь:
– Пожалуйста, ваши Договора. И мы не тратим драгоценное Время.
В  спину мне упёрлось нечто твёрдое.  Обычный сигнал от мента или бандита, знак «Не шуми».  Что ж, не в первый раз: я даже не вздрогнул. Дёрнешься – считай пули. Мы не из таких.  Но когда пауза затягивается, начинаешь понимать: просто кто-то шёл мимо, зацепился за тебя, как препятствие. Это увернисам, товары разного веса и габарита.
Смелее выворачиваю подбородок, в позе «»чего надо?
Покупатель тоже не ожидал, что впишется, стал извиняться. На тележке у него сияли хромом тесаки, лук со стрелами, два автомата и пулемёт. Неплохой набор к ужину. Так всегда: одних тянет к прекрасному, другим это прекрасное нужно отвоёвывать не с голыми руками.   
– Помочь?
– Продавцам не доверяю.
– Так я – такой же покупатель. – Доказательства искать не надо, раз у меня два кулака с монетами.
– Только по-быстрому! За мной следят. Скорей всего.
– Серго, я отлучусь! – тронул товарища за локоть, разместив мелочь по карманам.
– В драку не лезь, очень прошу.
Двух шагов не отъехали – колёса лопнули. Долго не думая, хватаю пулемёт на плечо, ленту подхватил левой рукой. Маршируем на выход, и никого навстречу. Видно, день без скидок, покупатели сидят по домам. Мы почти у выхода, а человек останавливает меня:
– Теперь будем прорываться с боем. Тут бешеные вахтёры обычно. Запомни лицо этого: денег не берёт.
Я глянул сквозь стекло. Сергей Феоктистович, как почувствовал, достал наган, снял с предохранителя и развернулся к выходу. В этот самый миг, в наушниках прозвучал голос Толмачёва: «Так, ситуацию беру под контроль. Извини, я ещё учусь. Если не получится – назад отмотаю, давай, дуй!»
Расправил я плечи, почувствовал себя уверенней в два с половиной раза.
– Есть предложение. Я выйду и переговорю. Попробуем без стрельбы.
– Уверен, что получится?
– Просто наблюдай. – Положил пулемёт на пол, направился на выход. Стоило перейти условную границу увернисама, как напали сомнения: а если двойник? Космическая копия, она не обязана знать в лицо первого помощника капитана, с борта «Серёгин». Но отступать не привык. Прямиком к пенсионеру.
– Сергей Феоктистович?
– Ты обознался, парень. – И буквально за секунду у него настроение поменялось. Левой рукой обхватил меня за шею, чуть наклонил и приставил к голове свою штуку. Причину резкого изменения сам и пояснил: – Так вот кто мне снится, спать не даёт? Сергей Феоктистович ему, ты ж понимаешь! И где такие имена существуют, интересно? На Плутоне или Мамбуре?
Уверенности мне придавали слова Толмачёва. Как вовремя он занялся изысканиями! И теперь, если получится у него, мне следует фиксировать каждый жест и слово, чтобы в следующий раз понимать: о, отматывают назад.
Но никаких признаков не заметил. Просто оказался в фойе магазина, на первом этаже, с пулемётом на плече.
Погоди-ка, какие я сказал слова напоследок? Вспомнил!
– Просто наблюдай. – Перешёл на быстрый шаг, произнёс тот же текст: – Сергей Феоктистович?
– Ты обознался, па… Погоди, я же только что слышал эти непонятные… – Охранник неуклюже попытался обхватить меня за шею.  На этот раз я не прозевал, увернулся. А потом… потом пошло всё не так, как я был готов принять. Прикинув что-то в уме, он приставил ствол к своей голове. Сказал: – Я себе такого не прощу, и сделал выстрел.
Мимо проходили грузчики и покупатели, никто не реагировал. Возможно, случай из разряда, когда продавец демонстрирует исправность покупки покупателю.
Не поднимая паники, я стал отправлять в эфир первое, что пришло на язык:
– Юра, Юра! Отматывай назад.
А по местному обычаю, рявкнула сирена. Думал, разок гавкнет и замолкнет. Дудки! Это как прочистила горло. И взвыла втрое, пока из тех же дверей не выскочили два санитара с носилками. Подхватили лежащего, собрали остатки волос, напихали внутрь черепа. Один ещё успел пожаловаться: «Чаю не дадут попить!»
Я к ним, надеясь на понимание:
 – Ребята, положите тело на плитку, я прошу. Вернитесь и попейте чай. Я постараюсь изменить ситуацию.
Они охотно согласились, вывернули бедолагу на плитку и, уходя, чаехлёб буркнул: «Смотри, не подведи!»
Двери за ними закрылись, а я занялся наблюдениями. Вот как Время откатывает назад? Есть какие-то основные признаки? Ну, там… ветер подул, дождик влупил, облака сошлись в поединке, и давай тузить друг дружку: летят парики и шевелюры…
Что-то у Юры не получа…
…чилось. Свою роль я выучил на зубок. Нужно сказать два слова.
– Просто наблюдай. – Теперь я тронулся в путь не торопясь. Юрке легче будет засечь на Ленте Времени точку, вплоть до сотых долей.
– Сергей Феоктистович?   
– Ты обознался, па… Погоди, я же только что слышал эти непонятные…
Он испугался. Сначала осмотрел место, где до этой секунды лежало чьё-то тело. На всякий случай отступил, но захват шеи попробовал провести. Он же не в курсе, что я ловкий парень, мне не привыкать.
– Давайте начнём по-хорошему, иначе разнесёте себе башку из пистолета.
– Да? – Охранник поднёс оружие к лицу, понюхал. – Есть запах пороховых газов… О, исчезли. Вот как такое может быть? – И на несколько минут погрузился в себя, припоминая наши две встречи.
– Ну, вспомнили?
– Это ты? Тот самый, кто говорит… Сергей Феоктистович? И я тебе, погоди. Я грубил или ты меня послал?
– Не придумывайте! Ничего подобного!
– А почему я помню? 
– Отдельные сны я тоже запоминаю.
– Но ты меня обозвал.
– Вы похожи на одного знакомого, как две капли воды. Вот я и подумал, что вы – этот он.
– Познакомишь?

Мне следовало взять передышку и разглядеть перспективы.  В фойе мается человек, решивший заняться собственным благоденствием, раз другие способы не помогают. Тут цепкий охранник, который мешает двоим людям. Ещё и санитары пьют чай – итого четверо. Чем больше будем рассуждать, тем больший процент населения будет втянут в такой незначительный эпизод.
А-а, вижу, и до него стало доходить!!!  Левой рукой он стал массировать место, куда готова войти пуля.  Почти у виска, – видно, в последний момент дрогнула рука.
– Какие предложения?
И я поспешил с ними:
– Сейчас мы выйдем с покупателем, он накупил кухонной утвари, с виду напоминающей оружие. Пулемёты, танки – что хочешь. Оказывается, если гости увидят такой арсенал на кухне, подумают: что же человек прячет под подушкой, в носках или зубной щётке? И до настоящих преступников докатится слушок. Твой дом будут обегать стороной, и доживёшь до последнего часа, не вступая ни с кем в перестрелки.
В наушнике услышал голос Юры: «Отлично!»
Спиной я слышу, как поторапливает приятель: прямо на спине выжигает буковки: «У тебя есть минута. Нет – я иду на прорыв!»
– Надо подумать, – неожиданно произнёс двойник Сергея Феоктистовича.
– Десять секунд, не более. Иначе он выйдет в одиночку и перестреляет всех, кто дышит кислородом.
– Десять… девять… восемь. Иди уже. Я отвернусь.

Я заходил в распахнутые санитарами двери, задержал их:
– Не устали бегать? Вы же чай не допили.
– Чутьё сработало, что вот-вот понадобится наше участие.
– Не торопите события. Когда не спешишь – многие беды обойдут стороной.
Как только мы с приятелем остались одни, он вручил мне пулемёт.
– Выходим?
– Я же дал слово.
10

– Ты куда пропал?  Я уже думал, случилось что. Решил все вопросы?
– Погоди, – прижав палец к губам, вымолил минутку. Оно того стоило. Охранник, раз никто не видит, присел на корточки и стал гладить то место, где не так давно лежало чьё-то тело.  Думаю, он проявил сочувствие к несчастному, кто покинул плоть до Срока.
Вторым глазом, возможно, третьим или четвёртым, я сопровождал вооружённого приятеля до самого корабля.  Стал грузиться, никто не мешал, и я счёл, что я ему ничего не должен.
– Теперь готов выслушать тебя.
– Ты куда пропал?
Пальцами нащупал наушник, подал в эфир:
– Эксперименты закончены, не надо повторять эпизоды.
Толмачёв перешёл на шёпот: «Я уже отмотал. В первом варианте капитан накричал на тебя, потом сам на себя разозлился. Я отмотал, для вас обоих так лучше. Отбой связи».
Я сам про себя отмотал, собрался восстановить первоначальную задачу. Так, к нам инспекция в юбках. Мы хотим их удивить? (зачёркнуто). Подольститься? (зачёркнуто). Секундочку: что вообще собирались предпринять? Подарки! (пусть побудет, зачеркнуть успеем). На всякий случай, уточнил:
– Мы же за подарками?
Капитан хитро улыбнулся:
– Не совсем.  Полагаю, у нас другой план. Надо каким-то образом доказать, что мы равны.
– Провальный план.
Он усмехнулся, и на лице читалась мудрость:
– Давай, послушаю.
– Нам не дано вынашивать дитя.
Он поднял руки, останавливая посыл.
– С этим спорить нет резона. Но если мы не можем одного, они не смогут другое. Скажем, нарубить дров.
– Могут. Пусть не все, но нам достаточно, чтобы отрицать.
– Согласен. Теперь ты, защитник дамский.
– Женщины – главное сокровище планеты, без них роду человеческому хана.
– В целом, да. Но они почему-то норовят сохранять фигуру, многие не хотят рожать.
– Это временно. Смотри! Западный мир возвращает украденное, через день-другой до нас дойдёт, что с такими деньгами не нужно ходить на работу.
Не сговариваясь, мы выгребли из карманов всю наличность. Я на глаз определил:
– У тебя меньше.
– Так я же потратился, пока ты был оруженосцем.
– Я что-то не наблюдаю… – Твою ж мать! Стоило упрекнуть в расточительности, как из увернисама выкатила телега, гружёная под завязку. И что первое нам, мужикам приходит на ум? Конечно: колготки, помада, духи, для особо отличившихся – вещи посерьёзней. Набор хороших красок, ткань, из которой можно пошить шубу и валенки (зачёркнуто) сапоги.  Какая хренотень лезет в голову! Надо бы повнимательней, не то застрянет навсегда. Мы же выходим в космос не за колготами.
Капитан достал блокнот, стал сверяться со списком товара. Мне стало обидно. Он всех денег не потратил, а мне хотелось поучаствовать в складчине, в меру сил и возможностей. Чтобы потомки не сказали – денег пожалел.
– Мне же надо тоже что-то присмотреть. Всё-таки, женщин ждём в гости.
– Не путай понятия. Инспекция это не гости. А деньги… Деду сдадим.
– Глупо. Считай, он отплатил за наше отношение, мы его не сдали. 
– Тогда ступай в эту доилку и оставь наличку, – что я ещё могу сказать?

Ты думал, не схожу? Плохо меня знаешь!
На второй день, ближе к обеду, я возглавил шествие. Восемь грузчиков талантливо сохраняли устойчивость экипажа, бегом возвращали в стопки то, что по физическим законам не могло лежать на месте. До выходных дверей мы кое-как справлялись, но габариты по высоте не выдерживали знакомых ГОСТов.
Ребята побежали за инструментом, выпилили верхнюю планку, почти до третьего этажа.  И я мог с гордостью постоять рядом с тележкой капитана. У кого вышло успешнее – спор неуместен. Осталось донести товар до точки перемещения.

Дед предполагал, что мы вернёмся не с пустыми руками, настраивался три дня, чтобы ничему не удивляться. У него не получилось, – мечты не обязаны исполняться.
Как только телегу довели до конечной точки, грузчики задрали головы и не увидели облаков. Сговорились тотчас: уходим! Потому что, если рухнет, кто-то споёт над гробом:
                «Напрасно старушка ждёт сына домой…»
Дед отменил все прежние решения, просто отказался участвовать в разгрузке. В его лета и я не стану напрягаться: вы добыли – вам и сгружать. Но мы всё ещё были при деньгах, и местные были в курсе.
Подкатили три экскаватора, добрые ребята интересовались – помощь нужна?
Вот и я побывал в шкуре миллионера. Стоишь – и пальчиком указываешь, что куда. Краем глаза наблюдал за хозяином. Капитан скромно подошёл, прошептал:
– Кажется, кто-то не учёл грузоподъёмность транспортного средства.
– У тебя сомнения? Поздравляю. Я себе купить такое не могу. – Мысль, конечно, интересная, но выводы надо делать из наблюдений. Если Дед проявит признаки волнения, придётся доставать товар из коробок. Нам лишний вес ни к чему.  Мы и от гарантии можем отказаться. Доверяем продавцам, так и вы пойдите навстречу.

По молодости, я, конечно, дал маху. Хозяин убедился, что при взлёте ничего не вылетит через борта, обошёл свой «грузовик»… Сколько я ни пытался проникнуть в тонкости управления, у меня ничего не вышло. Он сделал одну попытку поднять аппарат, заглушил двигатели и потащил мешок с мелочью на край площади. Красиво, да? Сам предложил – берите, и нагло уносит домой, будет хвалиться жене: смотри, сколько сегодня заработал!
Капитан сделал предложение: ты посторожи, а я прогуляюсь следом.
– Давай, действуй!
Задача по охране вверенного имущества имеет под собой много составляющих. В увернисаме и дурак купит, у населения развит талант поднимать то, что упало. Или не так лежит. Или небо загораживает. Группы незнакомцев вдруг высыпали на прогулся, в обеденное время.
Одинокие пешеходы сбивались в стаи, стаи в полчища… Помню, видео про дельфинов, как косяк рыбы сбивают в плотный шар, перед завтраком.
Действительно, это Проблема всех времён. Мало добыть – удержать сложнее, как и сохранить. Вот как объяснить бандам, что куплено за кровные денежки, вот этими руками заработанные? День и ночь, спины не разгибая… совесть есть?
Не наблюдается. Что за народ пошёл? Все нуждаются, но помалкивают, но стоит одному разбогатеть, они молча выходят на позицию и давят угрызения.
Не знал, что это целая наука – противостояние. Они мне внушают – поделись, я поясняю – я бы с радостью, но это достояние коллектива, не могу. Они настаивают – половину по дороге потеряешь, отдай. Я обещаю приложить усилия, чтобы такого не случилось.
Они всё ближе. Я понимаю неизбежность. И тут в наушниках появился Толмачёв.
«Не дрейфь, я сейчас в погодное ведомство загляну, дам заявку».
– Ждём! – выкрикнул я, вкладывая в одно слово все надежды. Юра в одиночку отправился на штурм заведения, но у меня тоже руки пока свободны.
– О, небеса! На помощь! Мы постарались для любимых женщин, не дайте посрамить мужское племя!
Минут пять-шесть ни гу-гу, толпа наседала, и обозначились первые ряды, победившие угрызения и прошлый опыт. Расстояние сократилось до минимума. Я только прикусил губу и постарался поставить себя на их место.
Перед тобой гора оплаченного товара, и один безоружный сторож. Разве мы яблок не обрывали в чужих садах? И ничего, боги головы не посрубали. Можно, но не более, чем могут удержать руки.  И на вместительность карманов нету ГОСТа… Ну-с, с богом!

Ударил Ливень. Именно такой, с заглавной буквы. Хрен с ним, что товар намокнет, – тут поважнее эпизоды. Украл, принёс не куда-то, а домой. Жена счастлива?
Вот тоже материал для размышлений. Одна скажет – отнесу туда, где взял. Другая похвалит: ты наш кормилец! Что тут у нас? прищепки, мыло, гвозди, парафин и спички? Так это всё есть дома. Герой выставит грудь колесом: пусть будет, в запас.
Конечно, прищепки я не покупал, да и прочую мелочь. Сейчас загляну в блокнот, сверюсь по-капитански со списком. Где наша ни пропадала, но когда предоставляется возможность… в квартире мы не оставим свободного места. Пусть будет.

Я лежал поверх тюка с непонятным товаром.  Если это сахар, то я его спас. В потоках Ливня Список не удобно уточнять. кричу – сквозь водопады: «Юра! Отмотай!»
Наушники, изменённым голосом: «Тебе не угодить»
За что мне это? В погоду ясную – растащат, при дожде – товар потяжелеет.
Молодец! Дозвонился до синоптиков. И Ливень бил прицельно, смывая первые ряды. И мужики молодцы, стояли до последнего. Я понимаю: порадовать жену и деток, почти как Дед Мороз.
С небес спустился Фен – давай сушить. Я голову подставил, руками помогал. Как высохла – одежды снял, плевать, что трусы увидят. Мы и не такое проходили. Чем для любимых ни пожертвуешь, перед тем, как снять.
– Юра! Градусов убавь!
«Связался на свою голову.  Но будь на связи. Мало ли».
Оглядел окрест. Желающих погулять не видно, эту фазу можно отнести в актив. Где хозяин? Пора выдвигаться, может, на обед успеем.
Явились оба. Капитан подключился к переносу тяжестей. В тюках что-то вроде ваты, хотя на бирочках читается «антигравитация, супер-подъём».
Дед стал прилаживать приобретение, я к Сергею:
– Деньги все потратил?
– Не хватило. Поверили на честное слово. Донесём, конечно, нам чужого не на… А что с товара ручьи?
– Остатки. Ты не видел, что тут творилось минут десять назад.
– Представляю.
– Я уже побаиваюсь за качество товара.
– Я брал непромокаемый. А ты какого нахватал?
– Вернёмся на корабль, увидишь. – Меня не покидало чувство, что по части покупательского вкуса я многих превзошёл.
И топтались с капитаном вокруг народного достояния, создавали видимость удвоенной охраны.  Мысленно поторапливали Деда – ты там, давай, шевелись.
– Готово! – Он выглянул из-за нагромождений, привычно окинул габариты грузовика с товаром. – Будет сложнее, сами понимаете. Но чтобы ещё раз предложил свои услуги… Надо прежде хорошо подумать.
11.
На борту нас особенно не ждали. Явились – не запылились. Экипаж смирился с мыслью, что мы отправились за подарками для дам. Для инспекции. За время нашего отсутствия, в актовом зале состоялось три собрания, на тему: «Попробуем угадать: экипажу хоть зубочисток привезут?»
Мужские коллективы сильны единодушием. Раз согласились, что баба на борту – к беде, то мы морально будем подкармливать первоначальную установку. И будем готовиться к приёму баб на борту.
Юра встречал нас, жарко обнимал. Однако, мы прекрасно понимали, чему рад. Не столько возвращению, сколько свои экспериментам с отмоткой  Времени. По этой части ему нет равных, по крайней мере, на борту «Серёгина».
 – Где эти? – Сергей Сергеевич начинал бледнеть при одной мысли, кого придётся принимать на борту.
– Через сорок две минуты пришвартуются. На подходе, одним словом.
– У нас сорок две минуты. Не будем терять их.

Что такое шмон – не все имеют представление. Во всяком случае, наш случай – исключение из правил. Тут без экипажа никак. Стали сверять списки, и выяснилась беда: три тюка, я бы сказал, мягких контейнера, не были учтены документацией. Мы сверяли блокноты, просили команду – скажите, что мы нашли?
– Лишние единицы.
– Позовите Деда.
– Убыл, в неизвестном направлении. Но если глаза не лгут. На одном контейнере записка.
– Читай.
– Мы уже прочли, боимся докладывать.
– Читай! Уже что случилось, то случилось.

Серёжечкин, наш Экстрасенс, набрал в грудь воздуху побольше:
– «Сим удостоверяю. Когда ваши жёны не переменят отношения к мужескому сословию, их вполне заменят подарочки мои. Биологические экземпляры, не имеющие вредных отклонений. Опытным путём было выяснено: все единицы отвечают требованию «с милым рай и в шалаше». Как до скандалов дойдёт – вскрывай контейнер и отдохни. Свежая девица наградит теплом и нежностью за все унижения и обиды. Кормить не надо – просто вовремя подключи к розетке. И будешь наслаждаться, тысячу и одну ночь проведёшь с комфортом, нервы получат разрядку, и снова готов к новым испытаниям. Дед».

К контейнерам проявили неподдельный интерес. Капитан запросил бортовое время.
Его поняли:
– Они пристыковались. Есть три минуты.
– А подарки успели спрятать?
– До последнего. Контейнерам не нашлось места.
Сергей Сергеевич потеребил подбородок.
– Значит, пусть и остаются в коридоре. Парни! – он обвёл экипаж проницательным взглядом. – Если которая возьмётся за старое… Смело подходи и вскрывай контейнер. Не все сразу, давайте договоримся сразу. Вдруг они поумнели и не набросятся, как  голодные на торт.


12.

Корабль «Серёгин» впервые принимал на борту желанных гостей.
14.01. 2025 г. 16:16 мин.