Змееносец Ликише2ч. 12гл

      Сегодня утром весь отряд испытал утрату святозара Акима. Каждый раз, когда один из святозаров умирал, другие внезапно падали на колени будто плачущие женщины на похоронах захлебывались бурными рыданиями. Пережив сердечную боль Владалан, как и другие святозары тут же перенеслись на место происшествия. Но они опоздали. Вокруг никого и ничего,чистое помещение, даже нет сумки с донцами. В головах пульсировала одна единственная мысль – теперь все это не важно. Приход октаэдра решило все. С появлением новых туристов перекрестных стало еще больше, более изощрённой выстраивалась цепочка эпохальных событий, тысяча уловок причинно-следственных алгоритмов.  Другая картина смертей, из-за которой бывший орден бесчестя белый соттан возненавидели себя еще больше. Люди были везде, их, как и жнецов смерти, они заполнили как город, так и темные земли болотной местности. Эти черные, будоражащие дух птицы, уносили души людей точно, как голодные стервятники что вырывали живую
плоть.
    Как и все его братья и сестры Владалан судорожно оббежал всю заброшку, но ничего. Необыкновенно пусто  перед той советской постройкой. Отказываясь выполнять поручения змеючки и того духа, святозары бросили сумки набитые данцами в сторону. От ярости Владалана необычно разрывало на части между черным и белым. Все судорожно взялись звать звали Акима и Пестину, но никто не откликнулся. Следующие минуты Владалан не смог сдерживать себя как это было раньше дабы не показывать всю своюсилу, потому как его чернь часто приводила в страх других святозаров. В силу его могущества они его боялись и не в вступали в перебой. Это было всегда и везде, где бы он не показался, всюду его называли черным не спроста. Не за цвет волос среди белокурых луноликих святозаров, не за его грешное порождение ведьмы за которым шла молва, а за то самую тьму что он мог творить своими руками не смотря на белый соттан.
     Владалан отказался от наказа змеючки и ему впервые было наплевать на Сарафа. Он сбросил с себя повинную за данцы и подстроенные несчастные случаи, зажегся дикой местью и отражалось это тем, что, весь отряд святозаров не сияли более ярким лучом света, а истово полыхнули диким пламенем огня.
     Но перед возгоранием яростью мести...
      Солнце закатилось за горизонт, темнота опустилась на землю словно жерло страшного чудовища укутало в жуткую чернь черные руины, обвалившиеся стен. Ото всюду доносились непонятные звуки, дикий хохот птицы пересмешника, волчий вой и жалобный плачь ребенка. Бесовские игрища проходили в стенах разваленного дома без крыши. Требуя человеческую жертву, исчадие ада разожгли большой костер, приволочив останки диких животных, свежие гробы с трупами, алкоголиков, посчитавших увиденное за воспалённое воображение ума, наркоманов - вся нечисть радовалась: как вино пили свежую кровь, играли в азартные игры, дрались между собой, мерялись силами, жрали людей – все говорило о том, что праздник удался.
   Святозары стояли у главного входа кирпичного завода и ждали прихода глубокой ночи. Как вдали показалась возница, скорее всего не первый гость на шабаш. Древний воз со скрипучими колесами, а в упряжке непонятная глазастая сущность, кожа да кости. Не женщина, а безобразие застыла на месте. На вид тощая как жердь, с клоком желтых волос на голове, не могла не заметить большой отряд луноликих. Уродливая, корявая, с пустыми глазницами да в лохмотьях застыла, не шевелилась, будто та самая собака принюхивалась, а после жадно облизнулась, спрыгнула с воза, ухватилась за старую кирку, выражая небывалое счастье старая с криком бросилась на святозаров.
     - Еда!...
     - Стой, черная нечисть!- атаку несущей на всех ногах жути отразил один из святозаров.
     - Ты уверен, это произошло здесь? - спросил один из святозаров глядя на ужасающие стены, разрисованные образами демонов пожирающие людей заживо.
    - То самое место, здесь я ощущаю большую скорбь. - ответила другой святозар. - Та тварь которую я тут же поймала оказалась более трусливой, чем смелой. На губах того существа, еще не остыла кровь бедной Пестины. Эти чудовища, разные твари, откуда бы они не были, взялись охотится на нас как на лунных зайчиков.
    - Ты права. Разные кровожадные монстры из легенд и мифов, более ужасные существа из сказаний и былин возникают из неоткуда именно тогда, когда мы рядом и исчезают будто их и не было. - Добавил другой святозар подвергая разбору происходящее.
    - Иной раз, когда мы особо едины и смелость так и горит в наших сердцах, тогда мы источаем праведный огонь, словно Берегиня всегда была с нами. Пистина не была святозариной, но она была такой же родной как все святозары, но Аким…
    -Нет, он не отзывается, а соттан не источает его ауру. Я больше не буду врать, но нас ждет тоже самое если мы войдем туда. Лучше умереть в бою, чем познать такой позор! Я готов.
     - Это верно, и ты познаешь смерть сегодня, отпустишь свою многострадальную душу. Я очень надеюсь нас там ждут.
     Прозвучали ободряющие слова другого святозара намекая всем об ушедшей памяти Элиды.
      - Солнце садится, ночью эти твари роем слетятся к нам разинув рты! – тяжело вздохнула святозарина с алыми как кровь глазами.
      -А я не жду победы, не надеюсь, что кто-то выстроит для нас удачный исход боя. Нет. Идет завершение истории святозаров. – с горячим сердцем отозвался Владалан, он оглянулся назад как бы заглядывая каждому в душу. - Я иду туда чтобы добить как можно больше этой нечисти! Другим в пример, а этим в урок! Я хочу, чтобы нас запомнили не такими какими мы были там, на Элиде! Я хочу, чтобы наше имя… имя святозара, не ушло в некуда. Да очистим наши души кровью!
       Слова, произнесенные с огнем сильно, произвели впечатление на других святозаров. Каждый был готов принести себя в жертву ради благого дела, отомстить за Пистину и Акима и очистить имя святозара от щемящего их позора. Вдохновленные желанием быть теми, кем были рождены, тотчас же на глазах у всего отряда, произошло чудо – соттан святозара, как и самого Владалана, взорвались буйное стихией огня, будто святое огнище вот-вот ворвутся в глубь ада и осветят его.  Соттан альхида факелом для других горел само ярко и неистово, вокруг него кружились кольца заклинаний с искрящими неведомыми Земле иероглифами. Казалось, что прежний Владалан уже далеко, он будто светоч во тьме, стоял во главе всего отряда. Он потерял человеческий облик в зареве огня.