Тётя Мотя

  Тётю Мотю в деревне знали все. Она жила в небольшом домике на окраине, украшенном цветущими геранями и синими ставнями. Её утренние заботы всегда начинались с визита на рынок. Там, где рыночная суета смешивалась с ароматами свежего хлеба и копчёного мяса, она была королевой — не по одежде, а по манере держаться.

— Ой, Семён, а чего это рыба у тебя такая грустная? — бросала она продавцу с улыбкой. — Тоже, как и ты, женился неудачно?

Тётя Мотя была мастером подобных шпилек. Но вместо обид — смех. Все знали, что её слова не из злости, а ради забавы. И её фразы, подобно пословицам, расходились по деревне.

Однако тётя Мотя была не только остроумной, но и хозяйкой с большими кулинарными амбициями. Вечерами она устраивала пиршества, на которые собиралась вся улица. Её пироги с мясом, солёные огурчики, пирожки с капустой и густой борщ с чесночными пампушками были легендой.

— Мотя, ну ты нас всех в могилу сведёшь с такими обедами! — говорил сосед дядя Гриша, закусывая третью порцию.

— Ой, Гриша, это ж хорошо — тебе в могилу, а мне на поминки борщ варить, — отвечала она.

Она любила смотреть, как люди улыбаются. И, кажется, её «провокации» только добавляли шарма. Вся деревня знала: за её иронией скрывалась настоящая доброта. Когда у кого-то случалась беда, Мотя первой приходила на помощь. С её лёгкой руки соседке Марье починили крышу, а к осиротевшим котятам привезли молоко.

Тётя Мотя умела превратить обычный день в праздник, а людей вокруг — в своих благодарных собеседников. Её жизнь была проста, но по-настоящему наполнена. И никто из деревни не мог представить себе дня без её смешных и добрых слов.

Секрет её популярности оказался прост: тётя Мотя любила жизнь, а ещё больше — людей.

Тётя Мотя жила так, словно каждое утро ей вручали билет на праздник. Её кухня всегда была полна ароматов свежевыпеченных булочек, на столе стояли варенья всех сортов, а в душе её играла своя незримая музыка, под которую она пританцовывала даже во время готовки.

Но среди всей этой радости была у неё одна заветная мечта — отправиться в город и попробовать настоящий французский круассан. Она слышала о них от туристов, заезжавших в деревню, и с тех пор её фантазия рисовала хрустящие слои теста, запах масла и сладкий вкус утреннего кофе, подаваемого в маленькой чашечке.

— Тётя Мотя, чего это тебе в город понесло? — смеялась соседка Марфа. — У нас и пироги твои лучше всех круассанов.

— Это-то да, Марфуша, но ведь человек без мечты — как пирог без начинки. Сухо, скучно, ну и на что такое годится? — отвечала Мотя.

Долго она копила деньги, откладывала по мелочи после каждого рыночного дня. И вот однажды настал тот день, когда её скромный сундучок сбережений закрылся в последний раз, а сама Мотя отправилась на вокзал.

В город она приехала с утра. Всё было ново и удивительно: шум машин, толпы спешащих людей, витрины, усыпанные товарами. Но главное — пекарня на центральной улице, о которой ей рассказывали. Она вошла туда, вдохнув воздух, наполненный запахом выпечки.

— Мне, пожалуйста, один круассан, — сказала она, смущённо протягивая деньги.

Она села за маленький столик у окна и медленно, с наслаждением попробовала свой первый круассан. Сладость вкуса переплеталась с лёгкой горчинкой кофе, а в душе разливалось тихое, но глубокое счастье.

— Неплохо, конечно, — пробормотала она. — Но мои пироги лучше.

Вернувшись домой, Мотя устроила настоящий пир для всей деревни. На этот раз к её привычным блюдам добавились и круассаны — правда, на деревенский лад, с грибами и картошкой. Люди снова собрались у неё во дворе, смеясь и наслаждаясь угощением.

— Ну как, тётя Мотя, вкус Парижа? — спросил дядя Гриша, пробуя её новинку.

— Вкус у Парижа ничего, но знаете, вкус нашей деревни всё-таки мне милее, — сказала она, улыбаясь.

С тех пор про её круассаны ходили легенды, но для тёти Моти главным оставались вовсе не блюда, а те улыбки, которые она умела дарить людям. Ведь в этом и был её секрет счастья — в радости, которую она приносила другим.

С тех пор тётя Мотя стала известна не только в деревне, но и за её пределами. О её "французских круассанах с деревенской душой" заговорили в соседних поселениях. Люди стали заезжать к ней на угощения, а некоторые даже просили обучить их кулинарным секретам.

Однажды к тёте Моте приехал журналист из районной газеты. Он услышал про её круассаны и захотел написать о ней статью. Увидев его в своём дворе с блокнотом в руках, тётя Мотя рассмеялась:

— Ты что, парень, правда думаешь, что мои круассаны лучше твоих городских?

— Думаю, в них есть что-то особенное, — ответил журналист, осторожно пробуя угощение.

— Особенное? Это просто мука, масло и немного фантазии. А если честно, то секрет один — готовить надо с любовью. Без неё тесто даже не поднимется!

После публикации статьи к тёте Моте стали съезжаться всё больше людей. Некоторые приносили свои рецепты, чтобы она их улучшила. Другие просто хотели послушать её веселые истории.

Но тётя Мотя не изменилась. Как и прежде, она ходила на рынок, подшучивала над продавцами и приглашала всех в гости. Правда, теперь её домик стал чем-то вроде маленького кафе: во дворе стояли столики, покрытые клетчатыми скатертями, а на табличке у калитки красовалась надпись: "Круассаны от Моти".

Однажды к ней пришёл старик с внучкой. Он был грустен, а девочка не отрывала глаз от корзинки с пирожками. Мотя тут же угадала, в чём дело, и поставила перед ними тарелку с горячими угощениями.

— У нас денег нет, — пробормотал старик, но Мотя только махнула рукой.

— Ешьте, дедушка, угощение — это радость, а радость всегда бесценна.

С тех пор дедушка с внучкой стали частыми гостями, помогая Моте с огородом и домашними делами в благодарность за её доброту.

Так её домик стал не только местом для вкусной еды, но и настоящим центром деревенской жизни, где находилось место для смеха, радости и простого человеческого тепла.

А тётя Мотя, расправив свой неизменный платок, смотрела на всё это с улыбкой и думала: «Как хорошо жить, когда вокруг столько счастья».