Галя-дурочка

Почти рождественская история

Новогодней ёлки в анатомичке не было. Студенты-медики собирались для занятий вокруг металлического стола, на котором возлежал позеленевший от плесени высохший кадавр. В прежней жизни он был безродной бабушкой. Теперь он служил благородным медицинским целям. Студенты старательно препарировали кадавр с начала осени, убрали скальпелями кожные покровы, до блеска очистили мышцы, выделили тугие сухожилия и ниточки-нервы.  Получился коричнево-серый, пригодный для обучения анатомии человека препарат. Зимой от перепадов температур он внезапно покрылся плесенью, и студенты межу собой прозвали его ёлочкой.
Преподаватель анатомии Галина Павловна считалась большой оригиналкой. Суть её педагогического метода сводилась к побуждению студентов больше читать увесистые атласы, что мы и делали.
Временами она заглядывала в анатомичку и задавала всегда два вопроса. Мы выучили их наизусть.
Старая дева Галя, как мы её за глаза называли, хищно цеплялась анатомическим пинцетом или москитным зажимом за какой-либо шнурок или фрагмент на препарате и спрашивала:
- Это что?
Студент должен моментально ответить на латыни название нерва, сосуда или мышцы. В эту игру-угадайку выиграть никому не удавалось.
Следующий вопрос Гали звучал всегда одинаково:
- Вы кто?
Правильный ответ – громко назвать свою фамилию. Имя Галю никогда не интересовало. Чудовищно закатывая глаза и томно постанывая, она отмечала что-то в своей красной тетради и затем молниеносно исчезала. Следующее явление стоило ждать через полчаса. Всё повторялось.
В тетрадке Гали против наших фамилий стояли странные зловещие пометки. Мы понимали, что грядущий новогодний зачёт нам с первого раза сдать не получится. Некоторые начинали планировать жизнь без докторского диплома. Я присматривался к специальности пекаря.
В очередной забег мы тихо сидели, уткнув усталые глаза в атласы. Галя зашла и уселась на металлический стул. На этот раз она почему-то решила нас не спрашивать. Мы старались не смотреть на Галю, оттягивая время очередного опроса. Она с любопытством рассматривала нас и молчала. Мне показалось, что так прошла целая вечность.
Галя внезапно подошла к окну и, словно обращаясь к кому-то незримому, громко прочитала изящное четверостишье. Я отметил, что голос у Гали оказывается красивый и поставленный. Мы сделали вид, что ничего необычного не происходит. Мы зубрим. Каждый занят своим делом.
Тишину разрезал противный голос вопрошавший:
- Это что? Вы кто?
Это Миша спародировал голос преподавателя.
Галя вздрогнула и спросила:
- Вы читали когда-нибудь Гёте?
Мы не отвечали. Приступ Галиной нежности казался слабостью, за которую нам придётся расплачиваться на экзамене. Казалось, что она опять перестала слышать и задумалась о чём-то вечном и нам пока недоступном.
Миша, наклонив голову над атласом, голосом попугая снова озвучил обычные Галины вопросы:
- Это что? Вы кто?
Галя резко развернулась к нам спиной и понуро опустила голову.
Попугай отчётливо произнёс:
- Галя-дурочка! Галя-дурочка!
Мы захохотали, преподаватель молниеносно выбежала из анатомички. Больше в этот день мы её не видели.
Нас никто не вызывал, объяснительных мы не писали. Мы бодро пошли в столовую, потом на физкультуру и про этот эпизод к вечеру совсем позабыли.
Мне дурацкий инцидент всё не давал покоя.
- Зря я ржал громче всех, Колюня! - сказал я своему другу.
Николай снял очки, протёр и неспешно ответил:
- Поганая история! Все мы стали как садисты с этой нормальной анатомией!
На следующий день я пришёл на кафедру извиняться. Лаборантка Маша меня узнала. В ответ на мой вопрос о Гале, она хитро прищурилась: - Что думаешь, она теперь захочет с тобой повстречаться, слабак? Испугался экзамена, кролик?
Маша, хихикая, скрылась за дубовой дверью кафедры.
- Какой ещё кролик?! – огрызнулся я, но остался терпеливо ждать в коридоре.
Галя вышла.
Окинула меня с ног до головы удивлённым вопрошающим взором. От стыда я готов был провалиться на месте.
- Галя… Галина…простите меня!
От волнения, я забыл её отчество.
Галя молчала.
- Я смеялся громче всех!
Она продолжала молчать. Мне стало совсем не по себе.
Почувствовав мою неловкость, она с улыбкой произнесла:
- Вы кто?
Я облегчённо вздохнул:
- Пирогов.
Галя усмехнулась:
- Родственник анатома Николая Ивановича Пирогова?
Шутить мне не совсем хотелось.
- Нет, просто Алексей!
Голос Гали стал значительно мягче:
- Остальные где, Лёша? Мне не терпится узнать, когда они придут извиняться?
Неожиданно я соврал:
- Галя, они ёлку наряжают!
Она рассмеялась, при этом её изумрудно-зелёные глаза наполнились домашним теплом и нежностью. Смеялась она по-детски задиристо.
- Подожди меня здесь немного!
Вскоре она вышла, уже одетая в уютную кроличью шубку и мягкую вязаную шапочку. Я подумал, что Галя очень красивая и совсем-таки не старая…
- Держи!
Галя протянула мне до верху наполненный кровоостанавливающими зажимами жестяной стерилизатор.
Мы вышли во двор. Из сугроба торчала пушистая ёлочка. Она отчётливо просматривалась из всех окон анатомички.
- Давай её украсим! – улыбнулась Галя и достала из кармана длинную блестящую капельницу.
Мы набросили её как гирлянду и закрепили кровоостанавливающими зажимами.
- Зажим Кохера! Пеан! Зажим Бильрота!
Галя бодро протягивала мне металлические инструменты, я весело закреплял их на ветках.
Вскоре мы украсили медицинскую ёлочку. Верхушку её увенчали корнцанги, которые я расположил в виде Рождественской звезды.
Гале результат понравился. Напоследок она пошарила рукой в стерилизаторе и извлекла крошечный инструмент.
- Москитный зажим! Педиатрический! Оставь себе на память! Носик зажима тонкий. Комар не больной кусает!
Я до сих пор жалею, что тогда не поцеловал Галю.
Иногда я достаю её подарок из рабочего стола и показываю своим студентам.