Мой опыт руководства многотысячным коллективом

Особенности сибирского отпуска

В описываемый момент времени (а это середина восьмидесятых годов прошлого века), я уже был кандидатом наук, руководил парой проектов и был Учёным Секретарём Отделения Информатики Вычислительно Центра Сибирского Отделения Академии Наук СССР (ВЦ СОАН СССР).
Отделение Информатики было самым большим отделением ВЦ и руководитель отделения, тогда доктор физ-мат. наук Вадим Евгеньевич Котов был первым заместителем директора ВЦ, Академика Анатолия Семёновича Алексеева.
Возможно, вас эти перечисления уже утомили, но поверьте, они важны для понимания соли этой истории. Так что потерпите ещё немного.

Вадим Евгеньевич часто бывал в командировках. Во время командировок я официально его замещал, занимаясь преимущественно текучкой. Это отнимало у меня около часа в день, поскольку текущая работа была уже до меня хорошо организована.
Принятие важных решений сдвигалось на времена, когда Вадим Евгеньевич был в Академгородке. Я не буду дальше вдаваться в дальнейшие детали.

Важно, что дело было летом. Сибирским летом. А оно в Сибири очень короткое. Фактически - длится только три месяца.
Поэтому все кто мог,  старались именно летом отгулять свои отпуска. А это означало, что ВЦ и другие институты в это время пустели.

В нашем отделе временные интервалы, когда можно пойти в отпуск, разыгрывались честно по жребию. В тот год жребий определил мой отпуск на самое начало лета.

Утро жаркого дня

В понедельник утром, когда произошли описываемые события я шёл из своего общежития в радостном предвкушении, что у меня будет очень-очень много времени поработать за терминалом ЭВМ. (Напомню, не только гаджетов, но и персональных компьютеров тогда ещё не было, и мы общались с огромными Электронными Вычислительными Машинами, стоящими в отдельных больших помещениях, с помощью терминалов).

Одно меня немного огорчало - с этого понедельника заведующий нашего отдела был в отпуске и, поскольку заведующий второй лаборатории отдела тоже был в отпуске, он(заведующий отдела)  назначил меня Временно Исполняющим Обязанности (ВРИО) заведующим отдела на период своего отпуска.
За ВРИО не платили дополнительных денег, но это добавляло немного административной работы. Но … ничего не поделаешь.

День обещал быть жаркий. Солнце уже изрядно припекало.
Учитывая предстоящую жару, я решился пойти на работу в шортах и плетёных сандалетах, называвшихся тогда народе «штиблеты» (что вообще-то неправильно, но настоящих штиблет тогда всё равно продавали).
Наряд мой был рисковый.
Во-первых, всё же я  - ВРИО. А вдруг меня на совещание к директору позовут? Не поймёт меня консервативный директор.
Не одобрит.
Но я решил, что вероятность этого ничтожна. Всё-же - лето. Все в отпусках.
Во-вторых - мою коленку украшал здоровенных шрам с уже почти прошедшим кровоподтёком. Это был побочный результат недавней футбольной баталии с друзьями из общежития.

И вот, иду я я в замечательном настроении по замечательному Академгородку под замечательно голубым небом и вдруг…

Штиблет с лазурной щербиной

Без видимых на то причин средняя часть моего плетёного сандалета-штиблета разорвалась пополам, так что пальцы моей ноги оказались на свободе.
До ВЦ было ещё с километр. Идти босиком я не рискнул, поэтому остаток пути я продвигался своеобразным аллюром, издалека чем-то напоминавшим замах футболиста перед ударом по мячу.
Придя на работу, я первым делом взял в секретарской ключ от комнаты, где стояли наши терминалы и микрокомпьютеры. Придя туда, я полез в шкафчик нашего инженера Рима, где лежали паяльники, провода и цель моего поиска - изолента.
К своему большому сожалению, ни коричневой (под цвет сандалия), ни даже чёрной изоленты я не нашёл, а нашёл только рулончик с изолентой ярко голубого цвета.
Делать было нечего. Скрепив с помощью этой изоленты мой сандалий, я восстановил его функциональность, но теперь он привлекал всеобщее внимание своим лазурным блеском.
Это выглядело со стороны как яркая щербина среди похожих на зубы переплетённых кусочков кожи моих штиблетов.
Но ничего, ведь я не по коридорам ходить собираюсь, а провести весь день в терминальной комнате, наслаждаясь возможностью, в отсутствии конкуренции со стороны коллег, программировать всласть.

Приказ есть приказ

Но для начала я решил зайти в комнату секретариата института и спросить, нет ли корреспонденции для меня как учёного секретаря отделения информатики, а также ВРИО заведующего отделом.
Я сильно надеялся, что если корреспонденция и будет, её будет совсем немного и ничего важного среди неё не будет.
В секретариате я первым делом подвергся критическому осмотру начальницы секретариата. Явно оставшись недовольной зрелищем моих голых ног в коротких шортах, разбитой коленкой и лазурно блистающей изолентой на сандалете, она сказала мне, тяжело вздохнув: «Сначала вот это прочитайте и распишитесь». Она подала мне листок с напечатанным на нём текстом.
Я прочитал. Это был приказ. В нём стояло: «В связи с тем, что я отбываю в долгосрочную командировку, назначаю к.ф.-м,н. Сиротина Виктора Георгиевича Временно Исполняющим Обязанности (ВРИО) Заведующего Отделением Информатики и заместителя директора ВЦ СОАН СССР. Подпись - Заведующий Отделением Информатики ВЦ СОАН СССР, Котов В.Е.».

«Интересный сегодня день», - подумал я. - «Пришёл на работу руководителем коллектива из тридцати человек, а уже через полчаса стал руководителем почти трёх сотен человек. А что дальше будет?» - хохотнул я про себя и расписался в ознакомлении с приказом.

Большой радости от своего нового назначения я не испытал. Добавки к зарплате за это не полагалось. Ничего интересного я не ожидал, поскольку раньше уже как-то замещал Котова на этом посту. И хоть сейчас лето, всё равно - добавится работы с бумагами. А это оставит меньше времени на действительно важные собственные проекты и на обожаемое мной программирование.
Но делать нечего, приказ есть приказ.

Мой первый приказ

Полон этих не очень весёлых мыслей, я зашёл в секретарскую комнату отделения Котова. Из трёх или четырёх его секретарш-переводчиц на месте была только одна - миловидная женщина средних лет Анна Николаевна.
О моём назначении она была уже в курсе.
Вид нового временно исполняющего обязанности заведующего отделения удивил и её, но не так сильно. Отделение информатики было очень демократичным и либеральным на фоне остального института.
На мой вопрос о том, на сколько дней уехал Котов в командировку, она ответила, что он улетел в Таллин на три дня, а оттуда полетит в Москву. А если всё получится, то прямо из Москвы он полетит на две недели в командировку в США.
- Анна Николаевна, давайте приказ напечатаем, - попросил я.
- Давайте, - согласилась она и быстро вставила бумагу в печатную машинку.
Под мою диктовку она напечатала приказ, о котором речь пойдёт ниже. Я его подписал и она поставила печать.
- Вот текущие документы, - она указала на пухленькую стопку документов на соседнем столе.
Я взял документы, ключи от кабинета В.Е. Котова и, уже почти выходя, обернулся и попросил: - Ах, вот ещё что, Анна Николаевна, как Ковалков появится, пусть он в кабинет Котова зайдёт.
- Хорошо, - ответила она и подвинула к себе статью, которую она переводила.

Немного о звёздах

С пачкой документов я прошёл в просторный кабинет В.Е. Котова,  уселся в кресло шефа во главе большого стола и включил вентилятор, обдавший меня потоком свежего воздуха.
Я начал читать первый документ из принесённой стопки, но на самом деле я нетерпеливо ждал стука в дверь.
Мои ожидания сбылись. Не прошло и пары минут, как раздался вежливый стук в дверь.
Я крикнул:
- Да, войдите!
- Здравствуйте! - произнесла вежливо появившаяся в проёме двери голова Саши Ковалкова.
- Заходи, Саша, садись, - отеческим тоном ответил я и указал на место за столом.
Пока Саша движется к столу, лихорадочно пытаясь понять, что здесь происходит, я введу читателя в курс дела.

С Сашей мы учились один год в параллельных классах в ФМШ при НГУ, затем пять лет в одной группе на матфаке НГУ, а последние лет семь работали в одном отделе, но в разных лабораториях.
Важно отметить, что и Университете и в нашем отделе умение хорошо пошутить, разыграть друга высоко ценилось.

Наша группа на матфаке была собрана исключительно из выпускников ФМШ. Примерно наполовину она состояла из звёзд университетского, городского и большего калибров, в сиянии которых представители второй половины, в которую входил и ваш покорный слуга, выглядели серыми мышками.
Звёзды нашей группы звездили в разных спектральных диапазонах.
Начать нужно, конечно, с наших математических звёзд во главе с Женей и Сашей, которые были зачислены в Университет без вступительных экзаменов, поскольку в то время, когда мы, трепеща, эти самые экзамены сдавали, они защищали честь Родины на Международной Математической Олимпиаде.
Они и ещё несколько примкнувших к их созвездию звёзд помельче наводили ужас на аспирантов, ведших в нашей группе семинарские занятия тем, что систематически находили ошибки в их объяснениях и решениях задач.
Нередко в нашей группе семинарские занятия вели сами профессора, читавшие курсы. Как правило, на семинарах они подзывали наших гениев сесть поближе к своему столу и и вполголоса вели с ними беседы о высоких математических материях, в то время как мы, остальные, корпели над данными нам заданиями.
Ну а когда дело доходило до экзаменов, то в большинстве случаев эти наши звёзды получали их автоматом, без бессонных ночей за зубрёжкой, без мандража перед и во время экзамена, без пересдач экзаменов!

Другое созвездие из нашей группы пело поодиночке и группами, а также в составе фантастического университетского хора.
В годы нашего студенчества были очень распространены маёвки и фестивали в защиту угнетённых, против деспотизма и тираний в Африке и Латинской Америке. Это были мероприятия впечатляющего размаха, проходившие в разных городах необъятной страны. Кульминацией этих маёвок и фестивалей были концерты, проходившие в больших залах или прямо на улице при большом скоплении зрителей. А кульминацией концертов нередко становились песни под гитару в исполнении моих одногруппников Вали и Лёши, которые так заводили многотысячные залы или толпы на улицах, что люди начинали вместе с исполнителями скандировать припевы горячих песен.

Но самое большое созвездие в нашей группе составляли спортсмены в самых разных видах спорта.

Саша Ковалков был звездой баскетбола.
Для баскетбола он был, на первый взгляд, недостаточно высок. Его рост был несколько выше среднего. Но он был из тех, про кого говорят - косая сажень в плечах. А из концов этой сажени торчали Сашины руки, которые доставали, как казалось, уж если не до пола, то до его колен точно.
Когда Саша на баскетбольной площадке переводил свою косую сажень в горизонтальное положение, да ещё выставив из неё свои длинные руки, он мог перекрыть ими, как казалось, половину ширины баскетбольной площадки.
Но не только в обороне был силён Саша. Он и пасы отдавал мастерски и забивал хорошо.
Вот поэтому Саша был много лет член университетской команды по баскетболу и в её составе даже несколько раз стал победителем Универсиад.   
Однако это обстоятельство, как и повышенный к нему интерес противоположного пола, не сделали Сашу зазнайкой. Он был свой в доску парень, хороший товарищ. Мы с Сашей дружили и к описываемому моменту съели вместе немало соли и выпили немало водки. 

Взаимные угрозы начинающих руководителей

Но вернёмся в кабинет заместителя директора ВЦ, где я сижу во главе стола, имевшего форму буквы Т, а Саша, следуя моему приглашению, уже занял стул у внутреннего угла этого стола.
Как я и ожидал, Анна Николаевна не стала откладывать дела в долгий ящик, а нашла в институтском справочнике телефон Саши и позвонила ему. Саша уже был на работе. Анна Николаевна не стала вдаваться в детали, кто конкретно приглашает его в кабинет заместителя директора, а просто сказала, что он должен зайти в кабинет Котова.
Я не видел лица Саши, идущего по коридору в кабинет высокого начальника. Туда его приглашали не часто. Возможно, он был приглашен туда вообще в первый раз. Наверное, он был полон ожиданий и смутных надежд. Кто знает…
Когда он вошёл в кабинет и сел рядом со мной за стол, он подумал наверняка, что сейчас, через несколько секунд, в кабинет энергично войдёт сам хозяин кабинета, Вадим Евгеньевич. Возможно, это какое-то совещание, на которое он, Саша, приглашён. И сейчас подтянутся остальные участники совещания. ;Ну а то, что я сижу на месте шефа - наверное мне поручено какой-то документ срочно прочитать и доложить на совещании.Вот я и не заметил, что не там сижу. Вон как весь в чтение погрузился!
Наверное так думал Саша.
Он сидел и ждал. А я, как бы не обращая на него внимания, внимательно читал документ, что-то подчёркивая в нём карандашом.
Прошла минута, две, … пять.
В голову Саши стали закрадываться смутные сомнения.
- А Котов где? - спросил он.
- В командировке, - ответил я, весь погружённый в чтение.
А за него кто? - спросил неуверенно Саша через минуту.
- А я, - ответил я.
Сомнения Саши усилились. Разыгрываю я его или правда его пригласили в кабинет по серьезному вопросу?
- Ну и чего тебе от меня надобно, старче? - строго спросил он, перефразируя  реплику персонажа из известной сказки. (К слову сказать, тогда это было очень модно).
- С тебя, Саша, бутылка, - ответил я, не отрывая глаз от документа, как бы между делом, как бы очень погружённые в своё чтение.
- Это за что? - начал свирепеть Саша, всё больше подозревая, что его разыгрывают.
- А вот, - сказал я и мастерским щелчком направил в его сторону листок бумаги, лежавший до этого на столе около меня.
Щелчок оказался действительно мастерским. Лист бумаги проскользил по гладкой поверхности стола до угла, у которого сидел Саша и в конце своего движения спорхнул с края стола Саше на колени.
Саша подхватил листок и прочитал напечатанный на нём приказ. Приказ гласил: “На время исполнения мной обязанностей заместителя директора ВЦ  СОАН СССР назначаю к.ф.-м.н. Ковалкова А. М. Временно Исполняющим Обязанности Заведующего Отделом Автоматизации Проектирования и Машинной Графики. Подпись - Временно Исполняющий Обязанности Заведующего Отделением Информатики и Заместителя Директора ВЦ СОАН СССР, к.ф.-м.н. В.Г. Сиротин”.

К чести Саши следует признать, что он очень быстро освоился с новой ситуацией и, закончив чтение, заявил:
- Так это с тебя бутылка.
- Почему? - спросил я его, изображая полную погружённость в чтение важного документа.
- Так это ты наглым образом часть своих обязанностей пытаешься переложить на плечи друга, да ещё и бутылку за это требуешь. Зарплату-то мне за это не добавят, так ведь?
- Не добавят, - подтвердил я.
- Тогда я отказываюсь, - категорически заявил Саша.
- Не разумешь ты свого щастья, не разумеш, - процитировал я другого сказачного персонажа, всё ещё уткнувшись глазами в документ.
- Не разумею, - подтвердил Саша.
- И субординацию не чувствуешь, не трепещешь, как положено, перед начальством.
- Не трепещу, - опять согласился Саша.
- Ну хватит дурочку валять! - сказал я строго, встав с кресла и глядя Саше прямо в глаза. Для пущей убедительности я хлопнул ладошей по столу и столешница отозвалась гулким басом на мой хлопок. - Приказы исполняют, а не обсуждают! Слышал такое? - добавил я строго.
- А ты на кого это разорался? - Саша встал и грозно расправил свою косую сажень. - В этой бумаге, что написано? - почти пафосно вопросил Саша, и сам же ответил, - что я заведую отделом. А ты, между прочим, сотрудник этого отдела. Так что как вынесу тебе строгий выговор за хамство, будешь у меня знать! - грозно закончил он.
- Не выйдет, Саша, - хладнокровно возразил я.
- Это почему? - спросил Саша.
- Такие приказы надо с вышестоящим начальством согласовывать. А вышестоящее начальство в моём лице…, - сделал я паузу, - безусловно будет против. И, не дав Саше опомниться, я удовлетворенно продолжил: - А ты, Саша, молодец! Уже вживаешься в роль заведующего отделом! Не зря я в тебя верил! - И, перейдя уж на совсем отеческий тон, я закончил: - Ну иди, Саша, руководи. Работай. Чего ты тут расселся?
- Ну ты хам! - по инерции продолжил Саша свою линию, уже поворачиваясь к двери. - Всё равно я тебе строгоча влеплю!
Но терпеть дольше сил у нас уже не было и мы громко засмеялись, можно даже сказать - заржали как два молодых жеребца, довольно глядя друг на друга.
Одно нам было жалко - эту нашу импровизацию никто, кроме нас двоих, не видел.

Вызов в кабинет директора

Помахивая бумажкой с приказом, Саша покинул кабинет. А я попытался сосредоточиться на документе, лежавшим передо мной на столе.
Но не успел я начать в него вчитываться, как на моём столе зазвонил телефон. Я поднял трубку.
- Витя, вот ты где! А я тебя везде ищу! - это был голос Раи, секретарши директора. - Срочно иди в кабинет Анатолия Семёновича.
- Иду, - ответил я.
Я двинулся по коридору в директорскую, проклиная ту минуту, когда сегодня утром принял легкомысленное решение пойти на работу в шортах и штиблетах. Я представил себе, как я войду в кабинет академика Алексеева, где он, как всегда, сидит за столом, заваленным бумагами. Анатолий Семёнович характерно наклонит голову, чтобы очки скатились пониже на нос и, переключив свое зрение, внимательно на меня посмотрит, прежде чем сказать традиционное: «Здравствуйте, Виктор!».
И пока он будет удивлённо рассматривать мой наряд, разбитую коленку и щербатый штиблет, я буду гореть от стыда.
А потом он скажет что-нибудь вроде: «Вот тут запрос пришёл из министерства …. Подготовьте пожалуйста ответ. Обоснуйте. Ну, не Вам мне объяснять… Хорошо бы, если бы вы сегодня успели со всеми согласовать и отдать проект письма печатать…».
А это значит, мои радужные надежды попрограммировать сегодня всласть накрылись медным тазом. Надо будет разобраться с историей вопроса, понять у кого в институте какие интересы связаны с этим, минимально согласовать с заинтересованными отделами текст ответа, написать текст письма, отдать текст машинистке, дождаться и проверить, что она напечатает на специальной печатной машинке на бланке ВЦ, завизировать и отдать на подпись академику. Это украдет у меня не менее двух, а то и трёх часов.

Я зашел в приёмную директора и увидел там встревоженную Раю и Заведующую Отделом Кадров ВЦ - Наталью Петровну.
Увидев меня, Рая затараторила: «Витя! У Анатолия Семёновича ночью приступ сердечный был. Его в больницу увезли. К нему нельзя. А тут надо документа срочно подписать. Так что вот — подписывай.».
Она подала мне тонкую стопку напечатанных на машинке приказов. Первый из них гласил: «Во исполнение инструкции N 3476 Совмина СССР и ВЦПСС от 15.07.1962 г. приступаю к временному исполнению обязанностей Директора ВЦ СОАН СССР. Подпись - к.ф.-м.н. Сиротин В.Г.». (Номер и дату инструкции я, разумеется, не помню, а потому сейчас на ходу придумал).

А если война или пожар?

«Да что это за день сегодня такой!» - подумал я про себя. «Пришёл на работу руководителем отдела. Через полчаса стал заведующим отделения, а через час дорос до директора и руководителя тысячного коллектива!».
Внутренний голос подсказал мне:
- Если ты ещё и ВРИО директора станешь, о программировании на это время можешь совсем позабыть!
- А почему я не могу подписать бумаги как заместитель заместителя директора? - невольно породя каламбур, спросил я Раю.
- По инструкции у нас в институте всегда должен быть исполняющий обязанности директора. Но не только это. Некоторые приказы и доверенности может подписывать только директор или исполняющий его обязанности, - закончила она.
- Какие это? - недоверчиво переспросил я.
- Ну вот, например, доверенность нашему юристу представлять интересы ВЦ на судебном процессе. Кстати, заседание уже идёт. Судья согласилась в порядке исключения доверенность до обеда подождать. Так что подписывай быстрее и я эту доверенность с шофёром в суд отправлю,  - наседала Рая.
- Ну а почему именно я? - не уступал я. Отзовите из отпуска какого-нибудь зама, - предложил я спонтанно.
- Во-первых, отозвать зама из отпуска может только директор или исполняющий его обязанности, - не сдавалась Рая. - А кроме того, их никого в данный момент в Академгородке нет.
- Ну а что это за инструкция-то такая? - уже смиряясь со своей участью спросил я.
- Вот она, - вступила в разговор стоявшая немного в стороне и критически осматривавшая мой наряд Наталья Петровна.
Она подала мне толстенный талмуд подщитых документов. Он был раскрыт на нужной странице и даже два нужных параграфа были предусмотрительно отчёркнуты сбоку Натальей Петровной.
Я прочитал эти параграфы.
В них значилось, что в важных народнохозяйственных организациях (к которым, видимо, ВЦ принадлежал), должен постоянно наличествовать руководитель организации. Далее описывалось, как он назначает заместителя в случае отбытия или болезни. Но самая интересная часть касалась того, как должен выбираться новый временный руководитель в случае чрезвычайных обстоятельств. Например - смерти или внезапной сильной болезни основного руководителя.
В этом случае, переводя с русского бюрократического на  язык информатики, должен быть произведён поиск по иерархическому дереву «вглубь-вширь». Т.е. первый кандидат на временное руководство - первый заместитель руководителя, потом второй и т.д. Если на этом «этаже» претендентов на пост почему-либо не окажется, то кандидатом становится исполняющий обязанности первого заместителя, потом второго и т.д.
Поскольку Котов был первым заместителем Алексеева, а остальных заместителей на месте не было, то получалось, я был выбран правильно.
Кончался параграф инструкции разъяснением, что новый временный руководитель должен от своего имени издать приказ о вступлении в должность.
- Да, похоже мне не отвертеться, - печально констатировал я и подписал приказ, делающий меня на время директором ВЦ. Затем я подписал ещё несколько бумаг из стопки под ним. Делал я это быстро, поскольку все они были завизированы руководителями соответствующих подразделений или их заместителями.
- Виктор Георгиевич, - дождавшись, когда я подпишу все бумаги, начала Наталья Петровна. - Это ведь серьезное дело,  -  она это говорила несколько сердитым тоном, как бы подчеркивая, что мои шорты, щербатые штиблеты и разбитая коленка не вяжутся в её представлении с размером возложенной на меня ответственности. - А вдруг война начнётся? - Она поняла, что перегнула палку, и поправилась - война не война, а в прошлом году учения Гражданской Обороны внезапно объявили! Или пожар произойдёт! Вы ведь должны людей организовать тогда. Весь институт! - закончила она.
- Упаси нас бог от пожара и учений Гражданской Обороны! - попытался перевести я все в шутку.


Но Наталья Петровна осталась при своём мнении и с чувством выполненного долга направилась к двери.
- Витя, а ты перебирайся в кабинет Анатолия Семёновича! - попыталась сгладить ситуацию Рая. Здесь кондиционер есть. Кофейку выпьем, - закончила она почти игривым тоном, убедившись, что дверь за Натальей Петровной уже закрылась.
- Переберусь, Рая! - пообещал я. Мне только в кабинете Котова надо с бумажками разобраться. Там у него в кабинете папки с договорами, проектами. Они могут понадобиться. Не буду же я их сюда тащить!
- Разумно, - согласилась Рая. Перебирайся как сможешь.
С Раей мы были друзья. Для своей должности она была относительно молода, но уже перешла ту границу, когда молодую женщину начинают называть старой девой. Иногда она стреляла у меня билеты на Глагол. А отплачивала мне разной полезной инсайдерской информации из приёмной директора.

Чёрная Волга 44-12

Я вернулся в кабинет Котова и опять попытался сосредоточиться на злополучном документе.
И опять эту мою попытку прервал звонок телефона.
Это снова была Рая. Она быстро заговорила:
- Говорила я тебе, перебирайся в кабинет директора! Хорошо, что я тебя быстро нашла. Тебе из Президиума звонят! Переключаю…
В телефонной трубке щёлкнуло, и строгий женский голос спросил:
- Я говорю с Сиротиным Виктором Георгиевием?
- Да, - ответил я.
- Мне сказали, что вы исполняете обязанности Директора ВЦ. Это так?
- Временно и очень недавно, - подтвердил я.
- Это не важно, - взял темп женский голос на том конце провода.
- Вам нужно срочно подъехать в Президиум. Я сейчас пошлю за вами машину…, голос на пару секунд прервался. - Номер машины 44-12. Пропуск Вам будет оформлен. Проходите сразу в кабинет Коптюга. Остальное узнаете тут. Машина к ВЦ подъедет через пару минут. Пожалуйста, не задерживайтесь. Вам всё понятно? - спросил под конец женский голос.
- Повторите пожалуйста номер.
- 44-12.
- Спасибо. Больше вопросов нет.
- Тогда до скорой встречи, - попрощался голос.
Я сообщил о том, что меня вызывают к Коптюгу секретарше отделения и потом зашёл к Рае, спросить её, нет ли у неё идей, зачем меня вызывают.
- У них там всё так срочно и так важно, - недовольно начала она свое объяснение. Насколько я знаю, Коптюг должен быть в отпуске. Но он свой отпуск может отменить. И какое-нибудь совещание срочное созвать. А Анатолий Семёнович - его первый заместитель. Должны были его вызвать, а вызвали тебя теперь. Я им уже телефонограмму отправила, что ты ВРИО директора.
- Ну ладно, разберёмся на месте, - сказал я и покинул прохладный кабинет, остуженный кондиционером.
Когда я вышел на крыльцо ВЦ, чёрная Волга с номером 44-12 как раз подкатила к нему и остановилась в том месте, где была тень.
Я открыл дверь, сел на кресло рядом с водителем и сказал:
- Здравствуйте. А вот и я. Поехали.
- Куда поехали? - с вызовом спросил водитель в чёрных брюках и белой рубашке, с подозрением осматривая мой наряд.
- В Президиум. Вас за мной прислали, - как бы не замечая его гонора и недоверия, дружелюбно сказал я.

Мимо не пройдёшь

Машина тронулась и понеслась вверх по проспекту к президиуму.
- Представляю себе картину, - проснулся во мне вдруг мой внутренний голос. Сидят в кабинете Коптюга академики, Тут отворяется дверь и входишь ты в шортах своих линялых и блистающем штиблете. Эту картину они надолго запомнят!
- Заткнись, не до тебя, - строго приструнил я его.
- Я то могу заткнуться. А вот тебе можно было бы хотя к Виталику забежать. У него этих изолент - всех цветов радуги! Ты же сам видел. Он бы тебе под цвет твоего элегантного штиблета что-нибудь подобрал.
Это навело меня на мысль велеть шофёру завести меня сначала в родную общагу, чтобы переодеться. Но, посмотрев на него, я решил что пусть будет как будет.
Волга тормознула у крыльца Президиума СОАН и я взлетел по нему в здание. Бравый сотрудник вневедомственной охраны преградил мне путь, но прочитав мою фамилию в пропуске на ВЦ, который я захватил с собой, сказал, что ему минуту назад про меня звонили.
- А где кабинет Коптюга? - спросил я?
Он указал рукой.
- Мимо не пройдёшь, заметишь, - пошутил он.
Я открыл массивную дверь с табличкой «Председатель СОАН СССР, академик В.А. Коптюг».
Удивительным образом в большой приёмной никого, кроме женщины за столом с несколькими папками бумаг, не было.
Я поздоровался и представился.

Породистая и холёная

Женщина оторвала взгляд от документа, лежавшего на столе и внимательно оглядела меня с головы до щербины на штиблете.
- Вы Виктор Георгиевич Сиротин? - переспросила она.
- Да, - сказал я, стараясь не раздражаться, убеждая себя, что наверное она не расслышала, как я представился.
- Я вас себе несколько иначе представляла, - сказала она иронично, вставая из-за стола.
- Осади её! - возбудился мой внутренний голос. - Кто она такая, над тобой хихикать? Её дело открыть перед тобой дверь в кабинет, где тебя академики ждут!
- А я…, - начал я, не послушавшись совета внутреннего голоса, но и не найдя сразу достойного ответа на её шпильку, - я могу быть совершенно другим, - ответил я по возможности холодным тоном.

Женщина вышла из-за стола, но не для того, чтобы открыть мне дверь в кабинет Коптюга и не для того, чтобы поздороваться. Чтобы себя показать?
Показать ей действительно было что. Она была породистая и холёная. Да извинят меня ценители тонкой литературы за употребление терминов из лексикона, применимого скорее к лошадям, чем к женщинам. Она была хорошо сложена, симпатична лицом. Она была со вкусом одета. У неё была хорошо оплачиваемая работа, большая квартира, крепкая семья с любящим мужем и двумя детишками-младшешкольниками. По крайней мере, такое впечатление она производила.
В отличие от меня.
Остановившись на секунду, она вдруг спросила:
- Вы хоть знаете, кто вы? - и улыбнулась. Улыбнулась с высоты своего социального и материального положения.
- Знаю, - ответил я, всё более и более раздражаясь. - Я недооценённый молодой учёный.
- Недооценённый? - она искренне удивилась. Вам наверное ещё тридцати нет, а вы уже руководите таким большим институтом…, подсунула она новую шпильку.
- Руковожу временно, по недоразумению и в силу ошибки системы. А лучше бы мне квартиру дали, - отпарировал я.
- С квартирами сейчас туго стало, - согласилась она, как мне показалось, абсолютно безразличным тоном, как человек, которого этот вопрос не волнует.

Вот Вы кто

Она повернулась к столу, взяла с него два листа и подала мне с улыбкой, сказав:
- Вот посмотрите, кто Вы.
Я взял листы.
На первом было напечатано: «Во исполнение инструкции N 3476 Совмина СССР и ВЦПСС от 15.07.1962 г. приступаю к временному исполнению обязанностей Председателя Президиума СОАН СССР. Подпись - к.ф.-м.н. Сиротин В.Г.».
- Вот это ты даешь! - опять проснулся мой внутренний голос. - За полдня до руководителя сорокатысячного коллектива допрыгал! К вечеру тебя не иначе  Папой Римским изберут! - схамил он.
На втором листе стояло. «В соответствии с Постановлением Президиума СОАН N 527 от 12.03.1963  г. назначаю Временно Исполняющим Обязанности Председателя Президиума СОАН СССР директора Института Теплофизики СОАН СССР, академика Кутателадзе С.С. Подпись - к.ф.-м.н. Сиротин В.Г.».
- Как-то это очень странно выглядит, - обратился я даме. - А кстати, Вас как зовут, вы не представились.
- Да, Вы правы, - мне показалась, что она даже несколько смутилась. - Лидия Ивановна Мельникова, заведующая Организационным Отделом Управления Делами СОАН.
- А я думал, Вы - секретарь Коптюга… - сказал я.
- Нет, Анна Павловна вышла ненадолго. А я ее стол пока оккупировала со своими бумагами…- улыбнулась она. - Давайте я покажу Вам инструкции, перешла она на деловой тон.
- Первую я знаю. Меня благодаря ей угораздило директорам ВЦ стать. А вторая про что? Вы мне своими словами скажите… - попросил я.
- А вторая про то, что в исключительных случаях Председатель Отделения или его заместитель, каковым Вы будете являться после подписания первого документа, может назначить временно исполняющего обязанности не из числа заместителей Председателя. Она из времён, когда отцы-основатели Сибирского Отделения больше в Москве пороги в министерствах обивали, чем а Академгородке были.
- А к институту её нельзя применить? Я бы вместо себя кого-нибудь директором назначил.
- Нет, нельзя. Неужели Вам так не нравится директорствовать? - усмехнулась она.
- Не распробовал ещё, - отшутился я. А подобной инструкции на уровне институтов нет? - не успокаивался я.
- Мне таковая неизвестна, - пожала она. - А вы распишитесь на документах. - уже настойчиво попросила она. - Сейчас Самсон Семёнович подъедет (она имела ввиду моего «сменщика» - академика С.С. Кутателадзе.)

Секунда власти

А мне вся эта возня с документами вдруг надоела. Захотелось срочно покинуть этот кабинет. Выйти на улицу, на свежий воздух.
Я присел за столик для ожидающих приёма и подписал оба документа.
Лидия Ивановна взяла их и сложила в одну з своих папок. Я уже повернулся к дверям, но она меня остановила:
- Виктор Георгиевич, - обратилась ко мне она, - как Вы удачно выразились - это недоразумение и ошибка системы, вызванная внезапной болезнью Вашего директора. Пожалуйста, не рассказывайте эту историю никому.
- Подписки о неразглашении я не давал, начал бузить я, - но если женщина просит… - закончил я фразой из популярной тогда песни.
- Это официальная просьба, - строго начала она…

В этот момент дверь в приёмную распахнулась и в комнату вошла уверенной, быстрой походкой другая, уже пожилая, женщина. Не представившись и даже не поздоровавшись, она на ходу спросила:
- Ну как, всё нормально?
- Да. - ответила Лидия Ивановна, - вот, Виктор Георгиевич бумаги подписал, - она показала при этом и на свою папку и на меня, - теперь все пойдёт как положено, - продолжила она.
Вошедшая дама, видимо хозяйка приёмной, впервые внимательно посмотрела на меня. К конце рассмотрения её взгляд стал окончательно критичен.
- Спасибо, Виктор Георгиевич, - сказала она сухо.
Я узнал её голос. Это она звонила мне.
- Спасибо, Вы свободны, - ещё более сухо сказала она.
Меня это опять немного разозлило, и я съязвил:
- Как я понимаю, Волга с номером 44-12 меня назад в ВЦ не отвезёт?
- Не отвезёт, - подтвердила она. - Водитель уже везёт курьера в аэропорт.

Где живут принцессы?

Мы с Лидией Ивановной вышли из приёмной, обитой дорогими породами дерева, попрощались и разошлись.
Ни до этого, ни после этого я никогда её не встречал на улицах Академгородка. Жила она в другом районе Новосибирска? А может такие женщины-принцессы, выходя из здания Президиума, превращаются в Золушек, выглядящих настолько обыкновенно, что их нельзя различить в толпе? А может они и не живут за пределами шикарных кабинетов,  как тропические бабочки в нашей полосе не могут существовать за пределами инсектариев?

А жаркое утро перевоплотилось в дневной солнцепёк. По этому солнцепёку я дошел от здания Президиума до ВЦ. Зайдя в здание, я сразу же пошёл к Виталику, инженеру по периферийным устройствам, и тот пожертвовал мне кусок изоленты  из рулончика из своей коллекции, цвет которого удивительно точно совпадал с цветом моего штиблета.

А далее не происходило ничего примечательного.
Я отработал все документе в чине замдиректора, отобедал в жаркой столовой невкусным от жары обедом с немногочисленными сотрудниками нашего отдела, не пребывавшими в состоянии отпуска, во главе со свежеиспечённым исполняющим обязанности зам. отдела Сашей. Они все  уже знали о моём повышении до ВРИО директора и в меру оставшихся на жаре сил позубоскалили на этот счёт. Дальше предложений выписать всем присутствующим премии, фантазия отдельских остряков не пошла.

Вторая машина из президиума

После обеда я перебрался в кабинет директора, который единственный, за исключением технических помещений с чуткой к температуре вычислительной техникой, был оборудован кондиционером и занялся текущими документами.
Через часок Рая предложила выпить кофе,  и я предложение принял.
Мы потрепались о возможных грядущих организационных изменениях, и я снова занялся документами.
Несколько раз Рая сообщал о звонках, которые не могла отразить сама и я беседовал с дальними собеседниками и записывал их предложения, чтобы потом представить их директору.
И вот снова звонок и Рая сообщила: «Тебе опять из Президиума звонят!».
Поднимая трубку, я размышляя, не позовут ли меня снова в кабинет Коптюга,  и не стоило ли мне всё же утром переодеться?
Но это была Лидия Александровна из Выставочного Отдела Президиума.  Услышав мой голос, она радостно заверещала:
- Витенька! - (Лидия Александрова всех именовала уменьшительными именами), - как хорошо, что я тебя застала! - Ты ведь ящики уже подготовил? - (речь шла о двух ящиках, с рабочими станциями и проспектами, которые надо было отправить на выставку в Госплан СССР в Москву).
- Да, - ответил я.
- Сейчас к ВЦ машина подъедет за ними. Ты проследи, чтобы их вынесли и аккуратно в машину погрузили.
- Хорошо, ответил я.
Я с директорского телефона позвонил в производственный отдел ВЦ. Не стану утомлять читателя деталями поиска грузчиков или каких-либо рабочих, которые бы вынесли эти тяжеленные ящики.
Перейду сразу к результату поисков: грузчиков я не нашёл.

А в это время позвонили с вахты и сообщили, что машина уже приехала.
Я зашёл к Саше и сказал ему:
- Саша! Достижения отдела, в том числе и твоя библиотека, должны быть представлены на выставке достижений Сибирского Отделения в Москве, в здании Госплана. Всё упаковано ящики. А грузчиков нет. Поэтому пойдём и вынесем их.
Саша без разговоров встал и пошёл со мной.
Даже нам, двум молодым мужикам, нести ящик было очень тяжело.
Когда мы несли, кряхтя, второй ящик к машине, Саша съязвил:
- Витя, вот скажи мне как директор института: это нормально, что директор академического института и заведующий отдела этого института прут, истекая потом, этот грёбаный тяжеленный ящик, в то время как рабочие этого же института в подвале наверняка режутся в дурака? Это ведь какой-то сбой системы?
- Да, Саша, согласился я с ним. Это сбой системы.
Я не стал, памятую просьбу Лидии Ивановны, рассказывать Саше о том, что он обращается не просто к исполняющему обязанности директора института, а к человеку, которых несколько часов назад, хоть и очень недолго, возглавлял Сибирское Отделение Академии Наук.
Я думал о том, как бы без использования рук, отягощенных тяжеленным ящиком, смахнуть пот, текущий со лба прямо в глаза.

Сорок лет спустя…

Более четырех десятков лет я никому, кроме моей жены, не рассказывал об этом моём столь непродолжительном пребывании в должности руководителя сибирской науки.
Сначала мне не хотелось подводить обаятельную Лидию Ивановну и уважаемого мной Анатолия Семёновича, которого мне пришлось замещать. А потом пришли другие времена и история эта не стала такой интересной.
Вспомнил я эту историю совсем недавно. Благодаря Саше, проявившемуся в начале и в конце этой истории.
Какое-то время спустя после описываемых событий Саша оставил науку и окунулся в бурные волны бизнеса. Мы стали видеться редко, а потом он и вовсе переселился в Москву, а я в Германию.
Но потом мы встретились с Сашей на встречи выпускников матфака и стали вяло переписываться. Выяснилось, что с сединой на его голове в самой Сашиной голове проснулся поэтический талант. Мнения о Сашиных стихах я слышал разные. Но мне некоторые его стихи нравятся своей нестандартностью, яркими метафорами и какой-то свежестью восприятия мира.

***

А я, вспомнив этот мой столь непродолжительный опыт руководства коллективом сибирских учёных, насчитывавшим тогда больше сорока тысяч человек, подумал о том, как изменилась с тех пор практика выдвижения руководителей и к каким печальным результатам это часто приводит.
Но об этом я напишу в другой раз. Эта история и без того получилась весьма длинной… 

Иллюстрация: Значок сотрудника СОАН СССР.