Люба- любовь

Возраст Любы приближался к шестидесяти, а нерастраченной любви было еще, как ей казалось, лет на десять. А годы бежали так быстро, и любовь требовала выхода –   это женщину напрягало, а порой раздражало. Она чувствовала в себе наплыв второй, а может пятой любви. Нет, она была замужем, но отношения с мужем стали ровными и привычными, и любовь к нему сменилась заботой –  вовремя покормить, проследить, чтобы опрятно выглядел, напомнить про поликлинику. Любе же хотелось страстей, страданий –  как в молодости.
И тут приятельница позвала ее с собой в санаторий. У Любы мысли забегали, а за ними предчувствие, что это как раз то, именно там ее нерастраченные чувства найдут свое применение. Муж как - то недобро на нее посмотрел, потом сказал:
 –  Вообще - то у нас юбилей через месяц, не забыла?
 –  Да вернусь я, всего - то на две недельки еду.
Он молча пожал плечами, что Люба расценила согласием. И вот они с подругой уже в санатории. Каждая из них ехала за своим: подруга подлечиться, Люба же с замиранием сердца ждала внутреннего условного сигнала, который должен был обязательно проявиться. Она замирала, когда на бесчисленных тропинках территории пересекалась с мужчиной, или же в ожидании процедуры рядом с ней садился пациент мужского пола. Дни шли, а сигналов не поступало. Люба в голове производила подсчеты, из оплаченных четырнадцати дней она вычла уже четыре, дни надежды улетали. И тут в конце четвертого дня за их стол в столовой на освободившееся место сел мужчина. Среднего роста, стройный, ухоженный, приятные некрупные черты лица. Сердце Любы затрепетало. За их столом она была самая молодая, и делить новенького ни с кем не собиралась. Надо сказать, что Иван, так его звали, тоже обратил особое внимание на Любу. Не огонь, но искорка сверкнула, искорка надежды. Когда стали знакомиться, Иван на имени Люба весь засветился многообещающе, глаза его загорелись, и всем стало понятно, что роман двух взрослых людей уже начался. Вечером всем столом пошли на танцы, удивительное развлечение всех санаториев. Музыка девяностых погружала в молодость, и уже не юные люди становились расслабленными и молодели на глазах. Иван с Любой танцевали всеми любимый медленный танец, и она чувствовала, что ему нравятся её формы – и выразительные бедра, и пышная грудь, и миловидное лицо, выражавшее согласие на все, «ты только предложи». Иван всех повел в бар. Соседки по столу немного посидели, и деликатно удалились, чтобы не разрушить легкий флер новой пары.
На другой день приятельница, всматриваясь в лицо Любы, толкнула в бок, мол, рассказывай, как все прошло.
 –  Да никак, немного выпили лишнего, я проводила до его комнаты, поцеловались в губы, и он заснул почти сразу же.
Хотя подруга прослушала Любу с недоверием, но это было именно так. Женщина все же объяснила не состоявшиеся отношения излишне выпитым, но досада ее не оставляла, хотя себе приказала не торопить события. В музыкальных вечерах она продолжала демонстрировать свои способности – смело выходила на сцену, пыталась шутить, пела частушки. Она всю себя раскрывала для Ивана, он вроде восторгался, хлопал в ладоши, а под конец брал под локоток, доводил до ее корпуса, и раскланивался. Поздно вечером, готовясь ко сну в своем номере, Люба надевала красивую сорочку и ждала, а вдруг он «шифруется» перед другими. Она приглушала звук телевизора, и все вслушивалась в малейшие шорохи за дверью. Сладкое ожидание постепенно переходило в сон. Дни мелькали, Любины ожидания превращались в тяжелое томление. Иван любезно возил всех девчонок их дружного стола в близлежащие городки, угощал в кафе, но Любе уделял больше внимания, прилюдно чмокал в щеку, прижимал к себе. Люба ему подыгрывала, а на душе раздраженно скребли кошки.
Отдых подходил к концу, и тут на танцах в их дружный кружок влился усатый персонаж, вероятно, из вновь заехавших. Помимо усов он был обладателем круглого выпирающего живота, прямо как у Любы. Она в легком танце, намекая глазами на некую схожесть, смело двинулась в его сторону. Сама того не ожидая, она легко выпорхнула из обаяния одного мужчины в поле обаяния другого. Иван как - то незаметно для всех исчез. Весь вечер, и следующий последний день Люба слушала историю жизни нового знакомого Юрия Михайловича, вдовца с годовалым стажем.
«Как они все мне надоели,  –  думала женщина,  –  один способен только на флирт, а второму вообще нужна жилетка, чтобы поплакаться.»
Иван с легкой улыбкой обиженного изобразил из себя кинутого, даже не вышел попрощаться, а Юрию Михайловичу вообще ничего не надо было, он хорошо помнил завет сына: «Пап, не позорься на старости лет!»

Дома Любу ждал стол, уставленный вкусностями, с любовью приготовленными ее Петровичем. «В следующий раз, Толя, только вместе поедем в санаторий!» Муж удовлетворенно кивнул головой.