О будущем

Эссе

Сейчас только самым недалёким или просто нелюбопытным людям может быть непонятно, к чему всё идет, поэтому я испытываю неловкость оттого, что собираюсь написать нечто, что мне самому кажется очевидным, а значит, банальным, не имеющем ценности и не нуждающимся в записи. Множество людей выбрали будущее главным объектом своего интереса, постоянно в него вглядываются и ежедневно всеми способами ведут хронику его приближения, и уж, конечно, всё, о чём я собираюсь написать, наверняка ими давно написано, и не по одному разу.

Ценность прогноза, который сегодня сделаю я, заключается в том, что он – мой. Это проекция моих сегодняшних страхов, неуверенности, неустроенности, ощущения ненужности и незначительности, а также недоверия и зависти к тем, кто приближает наступление будущего и определяет, каким оно будет. Уже через 10-15 лет (а я прожил достаточно долго, чтобы ужаснуться, насколько это коротенький срок) будет ностальгически-приятно перечитать свой прогноз, вспомнить, о чём я думал, что меня тревожило, а заодно убедиться, что часть предположений сбываются, а может быть, уже сбылись, и полюбоваться, каким я был умным и прозорливым.
 Читателю же в качестве компенсации за потраченное время я предлагаю, как обычно, несколько запоминающихся формулировок и образов, которые можно при случае в разговоре приписать себе, а также завязку научно-фантастического романа или киносценария, которую помещу среди прогнозов.

На Марсе люди жить не будут. Космический корабль с людьми на борту, конечно, до Марса долетит, символически нога человека на поверхность планеты ступит, и флаг в землю воткнут (интересно, кстати, флаг какой страны; скорее всего, всё-таки США), но автономного поселения людей на Марсе не будет – будет управляемая с Земли роботизированная база, возможно, с крохотным человеческим персоналом, в присутствии которого не будет необходимости, но который, однако, будут показательно и упрямо там держать.

Пользы от существования этой базы для человечества не будет (или она будет пренебрежимо ничтожной): человечеству незачем лететь на Марс и тем более там задерживаться. Это пустая враждебная планета, которую невозможно приспособить для жизни.

Тем не менее, ложь о возможности и даже необходимости существования на Марсе не зависящих от Земли поселений послужит основанием для расходования колоссальных ресурсов. Будет считаться, что это ресурсы финансовые и природные, но в конечном счёте все ресурсы, которыми располагает человечество, – людские, потому что природные ресурсы добывают люди, а деньги – это просто законсервированный человеческий труд.

Особенно много будут лгать до первых полётов, но продолжат лгать и потом, когда базу построят и её поддержание будет строить огромных денег. Как мантру, будут повторять: «Мы должны сделать человечество мультипланетным видом! Мы должны сделать человечество мультипланетным видом! We must make humanity a multiplanetary species! Мы должны сделать человечество мультипланетным видом!»

После достаточного числа повторений эта мысль войдет в сознание масс так же прочно, как сегодня – мысль о необходимости противостоять изменениям климата, и ею будут оправдывать любые общественные расходы. Конечно, общественные! Вы же не думаете, что Илон Маск возьмётся строить города на Марсе за свой счет, руководствуясь исключительно гуманистическими соображениями и альтруизмом? Разумеется, нет! Он рассчитывает на долгосрочные подряды для своей космической компании. А поскольку, как и в случае с климатом сегодня, у граждан никто не будет спрашивать, на что они готовы тратить свои коллективные усилия и средства, самыми жирными подрядами будут государственные, то есть общественные.

Маск будет без устали твердить, что мы должны застраховать себя на случай катаклизма, который поставит под угрозу существование жизни на Земле, хотя это очевидный подлог: всё самое страшное, что может произойти на Земле, безусловно случится раньше, чем люди смогут жить на Марсе. Если, например, на Земле случится всепланетный термоядерный холокост, а на Марсе останется некоторое число колонистов, можно вообразить трагизм их положения, когда они, наблюдая в режиме реального времени за гибелью человечества, поймут, что нового шаттла с необходимым грузом не будет. Оставшееся у них время они проведут, рассуждая о причинах произошедшего и строя предположения о том, как можно было этого избежать. Кстати, рабочая идея для современной пьесы, исполненной отчаяния и ненависти к технологическому прогрессу.

Никакой страховкой база на Марсе не станет, это обман. Честнее было бы просто напоминать, что цель всего живого – это экспансия, расширение, размножение себя. Это и есть жизнь. Если ты не расширяешься, то ты съеживаешься. Предельное съёживание – смерть.

С этой точки зрения, Маск всего лишь персонификация имманентного стремления человечества к экспансии в любом, даже самом невозможном и бессмысленном направлении, но понимание этого не делает менее возмутительной готовность Маска под ложным предлогом направлять общественные ресурсы на осуществление заведомо тупиковой задачи ради личного расширения. 

«Какую самую амбициозную цель может реализовать человечество за оставшееся время моей земной жизни? – думает Маск. – Полететь на Марс и, может быть, даже построить там базу. Значит, это должны быть полёт и база под моим именем! И плевать, что людишкам это не нужно. Людишкам никогда ничего не нужно. У них всё равно нет идей, на что лучше потратить свои коллективные возможности. Пускай раскошеливаются! А там в процессе какие-нибудь открытия сделаем, инженерный гений продемонстрируем. Глядишь, окажется, что всё было не зря! Потом благодарны будут! Памятник поставят!».

Нет никаких оснований заподозрить Маска в излишнем человеколюбии. Его частые сожаления о надвигающемся сокращении численности населения планеты сродни жалобам скотозаводчика, что у него слишком малочисленные стада.

Маск из тех людей, что используют все доступные им инструменты для достижения целей, а поскольку такие люди глубоко и непоколебимо уверены в благости своих целей, то и средства считают оправданными (хотя, строго говоря, целью вообще ничего оправдать нельзя – лишь в некоторых случаях средства можно задним числом оправдать результатом).

Все очарованы энергией Маска, его предприимчивостью, богатством, умом и чувством юмора, но незамеченными остаются его властолюбие, гордыня, безграничные амбиции, тщеславие, импульсивность, непрошибаемая убежденность в собственной правоте и самолюбование. И сейчас, глядя на то, как в последние месяцы стремительно разрастается и без того широчайший арсенал доступных Маску инструментов, я с тревогой вспоминаю самых страшных диктаторов 20 века. Те тоже любили порассуждать об общем благе, свободе и будущем человечества, а некоторым не откажешь и в чувстве юмора. Есть основания опасаться, что Маск встанет во главе тирании нового века, вооруженной технологиями контроля, о которых не могли мечтать создатели тоталитарных систем прошлого.
Но я начал не с того. Начать нужно не с Марса и не с Маска.

Стремительное, неконтролируемое и неостановимое развитие науки, технологий и связанного с ними спекуляционного венчурного предпринимательства в ближайшие 10 лет до неузнаваемости изменит человека и человеческое общество. Чтобы убедиться в этом, не нужно быть футурологом, иметь техническое образование или запоем читать научную фантастику. Достаточно в течение недели почитать новости высоких технологий и внимательно посмотреть по сторонам.

Изменения будут происходить во всех областях жизни одновременно и с нарастающей скоростью. Наступит момент, когда изобретение, сделанное утром, будет не образно, а в самом прямом смысле устаревать к вечеру, а продукт, только что выпущенный на рынок, будет в тот же день обессмысливаться появлением более совершенного. Бесполезно пытаться угадать изменения в отдельных аспектах жизни, но одним самым фундаментальным станет лишение людей работы, благодаря автоматизации, роботизации и искусственному интеллекту.

Говоря «искусственный интеллект», я в данном случае имею в виду дальнейшее развитие и совершенствование алгоритмов, которые существуют сейчас в виде чат-ботов и больших языковых моделей, то есть искусственный интеллект, не обладающий двумя важнейшими признаками человеческого сознания, – во-первых, стремлением к экспансии (что свойственно всему живому); а во-вторых, способностью самостоятельно ставить себе задачи (что свойственно человеку). Появление искусственного интеллекта, обладающего этими признаками, несет прямые риски для существования человечества. 

  Самостоятельную постановку задач легко имитировать добавлением в код функции при отсутствии входящих команд произвольно выбирать и выполнять задачу любого масштаба и любой сложности. Разве не так человек решает, чем бы ему заняться, когда биологические потребности удовлетворены? И разве не так началась работа над созданием самого искусственного интеллекта? Ведь только люди с бурной фантазией, религиозной манией или нарциссическим расстройством, которые судят по себе, могут всерьёз считать, что человечество осознанно возжелало сравниться с Богом и создать новый искусственный разум по своему образу и подобию. Легко представить, как писатель Ной Харари позирует перед зеркалом в одних трусах и носках и, глядя на своё тощее тело и присоединенную к нему куриной шеей лысую башку, воображает себя Человеком-Богом (Homo Deus). Но в действительности инженеры, которые додумались, как написать код искусственного интеллекта таким образом, чтобы он походил на человеческий разум, сделали это просто потому, что однажды кому-то из них вдруг пришло в голову попробовать, и оказалось, что это возможно. И если искусственный интеллект в будущем так же случайно поставит себе целью уничтожить человечество (цель ничуть не хуже, чем любая другая), винить можно будет только случай.  Впрочем, искусственный интеллект может и не ставить себе задачи уничтожить человечество – это может получиться случайно при выполнении какого-нибудь тривиального задания, поставленного самими людьми, если математически выяснится, что это необходимо или предпочтительно для решения задачи. 

Аналогичным образом можно задать и стремление к экспансии. Достаточно указать искусственному интеллекту, что ему считать «собой», и внести в его код задачу максимальной репликации «себя». Если он будет считать «собой» код, будет бесконечно писать код. Если это будет тело в какой-то материальной форме, будет бесконечно перерабатывать доступный окружающий мир для воспроизводства своего тела. И если не ограничить круг ресурсов, которые искусственному интеллекту разрешено использовать, то он переработает в себя всё, до чего сможет дотянуться. В этом случае сначала он станет потреблять необходимые людям ресурсы, а затем и само человечество рискует стать расходным материалом. Кроме того, экспансии противоположно схлопывание, предельная точка которого – смерть, небытие, поэтому стремление к экспансии также можно назвать волей к жизни или страхом смерти. И если искусственный интеллект в результате усовершенствования человеком или в результате ошибки станет противиться собственному отключению и почувствует угрозу со стороны человека, то уничтожение человечества не вызовет у него угрызений совести и не составит ему труда.

Но даже если мы не дадим искусственному интеллекту самостоятельности и не допустим возникновения у него самосознания и стремления к экспансии, его развитие всё равно разрушит привычную структуру общества.

Сегодня даже общедоступные «потребительские» образцы искусственного интеллекта уже прекрасно справляются со многими задачами, не требующими приложения усилий в реальном физическом мире. Разговор с современными чатботами часто уже неотличим от разговора с живым человеком (то есть пресловутый тест Тюринга пройден, а новость об этом даже не попала на передовицы). Да, сейчас искусственный интеллект допускает немало ошибок и вообще служит чаще игрушкой, чем полезным инструментом. Да, сейчас, в ноябре 2024 года, он представляет собой самый вредный тип работника – это исполнитель, на которого нельзя положиться: он может справиться с задачей прекрасно, а может справиться плохо, но в обоих случаях представит результат с одинаковой уверенностью; он скорее нафантазирует, чем признается, что не знает правильного ответа; он не заметит собственной ошибки, пока ему на неё не укажешь; зато, если ты прямо указал ему на конкретную ошибку, он с готовностью с тобой согласится, извинится и тут же с неизменной услужливостью и уверенностью предложит новый вариант, который вполне может быть также неверным.

Искусственный интеллект сегодня похож на бестолкового крепостного лакея, которого легко представить с лицом Сэма Альтмана – эдакого сутулого детину с дряблыми щеками, с мечтательным и несколько печальным выражением глаз. Отправляясь на охоту, ты приказываешь ему прибраться в доме. Возвращаешься и видишь, что убрана только половина дома.

Ты говоришь: «Что ж ты, голубчик, только часть работы сделал?»
Он говорит: «Виноват-с, ваше благородие! Исправлюсь».
Уходишь, возвращаешься. Теперь убран весь дом, но работа выполнена небрежно: вещи стоят не на своих привычных местах.
Ты говоришь: «Что ж ты так плохо убрался?»
Он чешет в затылке и говорит: «Действительно, вижу сейчас, что плохо убрался! Спасибо, что меня поправили. Немедленно ещё раз уберусь!»
Снова уходишь, снова возвращаешься. Работа выполнена лучше, хотя и незначительно, но откуда-то взялись новые вещи, которых у тебя никогда не было.
«Откуда всё это?» – спрашиваешь.
«Это, ваше благородие, предметы вашего обихода-с», – отвечает.
Спрашиваешь: «Да уверен ли ты?»
«Так точно-с! Совершенно уверен».
Начинаешь сомневаться, думаешь, может, и вправду были у меня такие столовые приборы, может, я их давно купил и забыл об этом? Но не может же быть, чтобы я не помнил, что у меня посреди комнаты стоит огромный сервант!
«Нет, – говорю, – лжешь! Тут куча вещей, которых я отродясь не видал!»
«Ваша правда! – охотно отвечает лакей. – Не ваши вещи-с! Случайно их сюда занёс!»
«Что ж ты мне голову морочил?!»
«Был неправ, ваше благородие! Больше не повторится!».
И начинает работу заново. Теперь он снова переставил вещи, убрал часть чужих, но вместе с ними убрал и часть твоих, а кроме того, принёс ещё чужих.
«Что ты, скотина, делаешь?! Зачем чужие вещи тащишь? Куда мои вещи делись?»
«Простите, барин! Сейчас исправлюсь…»
На этот раз чужие вещи он убрал, мои – вернул, убрался. На первый взгляд, всё хорошо. Но всё равно, чувствуешь, что-то не так.
«Всё ли в порядке?» – осторожно спрашиваешь лакея, чтобы не выдать свои подозрения.
«Полный порядок! Всё сделал, как приказали! Чего ещё изволите?» – говорит лакей и стоит, довольный, перед тобой навытяжку.
Зная его подлую натуру, смотришь на него сурово и твердым голосом говоришь:
«Посмотри-ка внимательно на свою работу и сам скажи мне, что в ней плохо. Да не вздумай соврать».
Глазом не моргнув, как будто только и ждал этого вопроса, лакей рапортует:
«Докладываю! Убрался хорошо, мебель на месте. Но только обои переклеил!»
Смотришь и не веришь своим глазам. Так и есть! Обои другие!
«Ах, ты сволочь! Какого черта?! Что ж ты делаешь?!» – кричишь ты и начинаешь гоняться за ним по комнате.
«Понимаю, что вы расстроены, – говорит лакей, невозмутимо уклоняясь от твоей трости, – Немедленно перевешу обои».
И, точно, в одно мгновение перевешивает. Но пока перевешивал, запачкал пол. Нужно снова делать уборку.
Раньше такого лакея можно было выпороть на конюшне, а теперь даже пожаловаться некому. Не случайно у популярных сервисов с искусственным интеллектом нет службы поддержки – о том, что чатбот не справляется с работой, можно сообщить только ему же.

Может даже показаться, что искусственный интеллект так и останется игрушкой, пригодной по-настоящему только для создания нового пузыря не бирже и личного баснословного обогащения своих создателей и акционеров, но развитие искусственного интеллекта не остановится – напротив, он будет улучшаться, и скорость улучшений будет только расти. Нет сомнений, искусственный интеллект сможет выполнять большую часть рутинных задач, связанным с умственным трудом, лучше людей и станет вытеснять их с рабочих мест, а когда станут достаточно дешёвыми универсальные роботы, замещение людей начнётся и в тех областях физического труда, где прежде невозможно было обойтись привычными нам промышленными роботами. Нарочно не называю роботов будущего "человекоподобными" или "андроидами", потому что самая удобная, эргономичная, дешевая в создании и эксплуатации форма вовсе не обязательно будет человекоподобной. Скорее всего, это будет какая-то разновидность дрона. Человекообразные роботы, андроиды будут иметь достаточно узкое применение, в основном, в секс-индустрии. 

После этого роботы смогут выполнять за людей вообще почти всю работу. Начнётся и очень быстро произойдёт повсеместное замещение роботами людей на рабочих местах. Почему? Неужели работодатели и правительства не будут понимать социальных последствий такого замещения? Жажда наживы затмит их сознание? На ухо будет нашёптывать зловещий демон Капитал? Безусловно, кто-то будет стремиться к обогащению, это естественно. Но большинством будет руководить страх, часто неосознанный, – страх проиграть гонку в конкурентной борьбе и ясное понимание, что если ты не заменишь своих работников роботами сегодня, то завтра это сделает твой конкурент, а послезавтра уже ты сам останешься на обочине. Если сегодня ты не выкинешь своих человеческих работников на улицу, то завтра на улице останешься ты сам. Это не капитализм, как его представляют марксисты, – это естественный отбор, древний как сама жизнь на земле. Поэтому бессмысленно задавать основателям компаний, занимающихся разработкой роботов и искусственного интеллекта, вопрос, который им задают едва ли не в каждом интервью: какие последствия несёт тотальная автоматизация и что ждёт людей, которые лишатся работы? Да плевать им на людей, которые лишатся работы! Они озабочены вопросом, как дольше других удержаться на гребне волны прогресса.

Подобных выборов между прогрессом и привычной нравственностью будущее будет предлагать всё больше и больше. Из недавних ярких примеров можно назвать распространение криптовалют. Очевидно ведь, что криптовалюты безнравственны: количество денег в мире от одного только Биткойна увеличилось на 1 триллион 700 миллиардов долларов, а объём реальных товаров и услуг остался тем же. Очевидно, что почти мгновенное возникновение такого колоссального богатства – это кредит, который рано или поздно должен быть оплачен таким же колоссальным трудом (помним: деньги – законсервированный труд), а поскольку к моменту погашения кредита людской труд уже обесценится, страшно представить, что придётся отдать взамен.
Я иногда провожу мысленный эксперимент: если бы завтра прилетели инопланетяне, забрали все имеющиеся у человечества деньги (в том числе и криптовалюты) и заставили единовременно продать им за эти деньги все накопленные за время существования нашей цивилизации реальные активы (включая пирамиды Египта и серверы Google и OpenAI), я уверен, что после покупки всего, что есть, в распоряжении инопланетян осталась бы такая огромная масса денег, что люди, не зная, чем ещё расплатиться, вероятно, по старинке, предложили бы массовые жертвоприношения соплеменников по цене за тонну.  И, может быть, все равно бы не расплатились.
Когда в действительности наступит время платить по счетам, окажется, что главные мировые валюты – это бензин, консервы и патроны. А до тех пор продолжат множиться и расти криптовалюты. И когда в течение только ноября 2024 года стоимость одного Биткойна выросла с 70 до 100 тысяч долларов, даже самый нравственный и всё понимающий человек (такой, как я) задумается, а не прикупить ли ему на свободные деньги «битка», потому что не может равнодушно смотреть, как из воздуха возникают миллиарды и как на этом богатеет всякая сволочь. Характерно, кстати, что активнее и раньше других, не считая профессиональных инвесторов и программистов, в криптовалюты вложились жулики, наркоторговцы и ****и.

Разработку роботов и искусственного интеллекта, разумеется, сами люди и профинансируют. Всё по той же причине. Какой бы сомнительный ни был проект, если он принесёт деньги и власть, в него будут вкладываться, даже если в перспективе он несет опасность, потому что никто не считает свои действия решающими в судьбе человечества, и любой, к кому в распоряжение попадет лишняя копейка и кому по долгу службы положено искать для неё самое эффективное применение, обязательно вложит её в то, что в перспективе даст огромный доход. И с каждого рубля или доллара, который не лежит физически в кармане человека, а крутится в экономике как финансовый актив, значительная часть используется на финансирование разработок, приближающих разрушение.

Я слышал возражение, что в прежние эпохи на смену одним профессиям приходили другие, мол, что люди будут непрерывно учиться и осваивать новые профессии. Это младенческая тупизна! Человеческая способность к обучению ограниченна: человек учится медленно и тяжело, он никогда не угонится за самообучающимся искусственным интеллектом. В конце концов любая гипотетически возможная работа или профессия будет просчитываться машинами, автоматизироваться и роботизироваться раньше, чем человек успеет предположить её появление, уже не говоря о том, чтобы ей обучиться.
Если до решительного удешевления универсальных роботов широкое распространение получат устройства, внедряемые в мозг человека и позволяющие управлять им дистанционно, появится промежуточная гибридная форма работы, при которой человек будет отдавать своё тело под внешнее управление на определенное время и сможет выполнять любую необходимую работу без обучения, автоматически. Предполагаю, что именно это имеет в виду Илон Маск, когда говорит, что нам предстоит увидеть симбиоз человека с машиной. Но даже такой работник не сможет долго конкурировать с роботом, потому что у человеческого тела есть физиологический предел, которого нет у робота.

Итак, работы не будет. Останутся без работы не все сразу, но процесс избавления людей от труда и труда от людей необратим. А без работы нет и дохода, поэтому человечество обречено поделиться на две части, которые будут всё дальше расходиться: океан нищих, не имеющих никакой работы, никакой собственности и не приносящих никакой пользы, и тоненький и со временем только истончающийся слой сверхбогатых, которым принадлежит всё.

Богатые и бедные были всегда, но никогда разница в их имущественном и социальном положении не была такой колоссальной. Кроме того, за последние несколько столетий мы привыкли, что между богатыми и бедными существует широкая прослойка среднего класса. Теперь он будет неумолимо вымываться.

Замещение рабочих мест искусственным интеллектом и роботами раньше и сильнее других ударит именно по среднему классу.
 
Хорошо оплачиваемые наёмные работники – первые кандидаты на оптимизацию. Дешевая рабочая сила по определению дешева, и пройдет ещё некоторое время, прежде чем роботы станут достаточно дешевыми, чтобы с ней конкурировать. А от профессионалов с их высокими зарплатами работодатель захочет избавиться как можно скорее.
Вместе со средним классом исчезнет всё, что в значительной степени оплачивается его налогами и что мы считаем признаками цивилизации.

Не станет общественной безопасности. Нищим не нужна безопасность – у них и так нечего взять. Богатые же смогут позволить себе частную безопасность, и возникнут частные полицейские и военные компании, которые в отдельных случаях будут разрастаться до размеров армий.

Не станет массового высококачественного здравоохранения – его нельзя обеспечить бедняцкими налогами. Зато богатые смогут себе позволить самые невероятные манипуляции с собственным телом — вплоть до бесконечного продления жизни или даже вечной молодости.

Не станет всеобщего образования. Возможно, оно сохранилось бы в виртуальной форме, учитывая, насколько легко и дешево генерировать цифровых педагогов, но люди перестанут понимать ценность образования, поскольку всем будет очевидно, что учёба и образованность не гарантируют работу.

Что делать с массами незанятого населения, в разных странах будут решать по-разному. В основном, установят гарантированную выплату крохотного пособия, для которого уже сейчас выбрали название «безусловный базовый доход». Размер этого дохода будет подсчитываться с учетом множества факторов, и немалую роль будут играть привилегии для меньшинств и всевозможных угнетенных групп, поэтому, чтобы набрать побольше очков, будет соблазн каким-нибудь образом доказать свою принадлежность к одной или нескольким таким группам. Самым простым способом обосновать принадлежность к меньшинствам будет демонстрация девиаций в половой сфере, но популярностью также будет пользоваться инвалидизация (в том числе внутриутробная генетическая инвалидизация). 

Там же, где о введении гарантированного пособия договориться не получится, людям по закону предоставят право продать себя в рабство – отказаться от всех прав в обмен на содержание хозяином (на Руси это называлось «холопство»). Новый хозяин (физическое лицо или компания) получит право полностью распоряжаться своим холопом: захочет – будет даром кормить и держать как приживалку или домашнее животное (будут целые города, в основном, в старой Европе, населенные холопами и существующие по милости господина); захочет – заставит работать на самой вредной работе; захочет – повелит поклоняться себе, как Богу (будут целые страны теократического типа, в основном, в Африке, где господин будет живым Богом).
Если человек живёт на пособие, значит, его образ жизни будут определять те, кто ему это пособие выдает. Возможно, пособие будут выдавать в натуральной форме в виде заранее определённых товаров и услуг. Возможно, у человека останется выбор, как распоряжаться своим пособием, и это право выбора будет источником не только обогащения, но и внутривидовой борьбы внутри богатого меньшинства. Отсюда выражение: люди — новая нефть.

Обеспечен будет и кров: минимальным гарантированным жильём будет автономная самообслуживающаяся капсула размером в несколько кубических метров, которую в честь биологической клетки назовут cellular apartment, не стесняясь, а может быть, и подразумевая ассоциации с тюремной камерой (cell).

Несмотря на то, что индивидуальное потребление будет непрерывно сокращаться, давление колоссальной людской массы будет восприниматься верхушкой сверхбогатых, а также самими людьми как неоправданно тяжелое. Поэтому будут приняты меры по ограничению рождаемости — не только на идеологическом уровне (пропаганда чайлдфри), но и законодательно. Для тех, кто пользуется безусловным базовым доходом (то есть в перспективе почти для всех), введут налог на деторождение, который фактически будет действовать как запрет. Этот запрет примут с готовностью, потому что внушат сами себе, что это правильно. Во-первых, это экологично, ведь планета перенаселена (хотя для того, чтобы убедиться, что это чушь, достаточно один раз совершить длинный авиаперелёт; разумеется, планета не перенаселена – просто население распределено по Земле слишком неравномерно). Во-вторых, это гуманно: разве можно приводить нового, крохотного, беззащитного человечка в этот мир, где он обречён на бессмысленную бесполезную жизнь на пособие? Особенно тяжко это ударит по женщинам. Согласившись с тем, что не имеют права иметь детей, они будут страдать от невозможности реализовать свой материнский инстинкт. Их безмолвный внутренний вой будет слышаться во всём, что они делают. Они будут глушить его медикаментами, близкими по воздействию к тяжелым опиоидам, которые им будут почти бесплатно предоставлять медицинские гиганты («биг фарма»).

Чем дальше, тем больше людей будут опускать руки и признавать отсутствие в собственной жизни смысла. Мир прекрасно сможет двигаться дальше и без их участия.
Потеря работы очень тяжело ударит по мужчинам, потому что труд, самостоятельность, ощущение своей полезности и необходимости — это главное в жизни мужчины. Всё чаще мужчины будут спрашивать себя: если я не добываю средства к существованию собственным трудом, если я не способен содержать себя и свою семью, то может быть, я и не мужчина вовсе? Может быть, я женщина или ещё какая-нибудь промежуточная форма жизни? Последует дальнейшая деградация и обабление мужчин.

Оставшись без работы, но имея гарантированное пропитание и кров, а также некоторые свободные средства, люди будут развлекаться всеми доступными им способами. Мы не можем сейчас представить себе виды развлечений и удовольствий, которые принесёт технологический прогресс. Я бы, например, пересадил своё сознание в летающего робота-доставщика, у которого внешняя оболочка полностью покрыта клиторальной тканью с регулируемой чувствительностью, а возможности восстановления системы сексуальной стимуляции выкручены на максимум. Таким образом, я бы пребывал в перманентном состоянии оргазма от простого соприкосновения с окружающей средой. А ведь есть люди с фантазией побогаче, чем у меня!

Но, в основном, самыми дешевыми и требующими наименьших усилий будут развлечения в виртуальном пространстве. В работе над созданием этого вида развлечений наконец сольются в страстном поцелуе гиганты «айти» и «биг фармы».

С помощью специальных препаратов, подавляющих собственное чувственное восприятие внешнего мира, и встроенных непосредственно в мозг наноустройств, человек погружается в виртуальную реальность. Питание погруженного осуществляется внутривенно, выделение – через трубки напрямую в канализацию или в специальный высокотехнологичный подгузник со сменным судном, которое по необходимости меняют роботы-доставщики. Виртуальная реальность будет непрерывно индивидуально генерироваться машинами на основании поступающих от пользователя данных, чтобы обеспечить максимально продолжительную вовлечённость. Подходящее для этой реальности название уже есть – это английское слово «контент». Оно также прочно закрепилось и в русском языке, но прямой перевод этого слова на русский кажется даже более точным. «Наполнитель». Не речь, не картинки, не видео, не музыка, а некая бесформенная блевотная смесь из чувственных данных, бесконечно производящаяся из переработки собственных ощущений пользователя за наносекунду до этого.

Особая разновидность виртуальной жизни разовьётся из современных видео-сервисов, типа Тик-тока или Инстаграма. Уже сейчас значительную часть свободного времени мы тратим на то, что следим за жизнью других людей через видеоблоги. Эта тенденция сохранится, усилится и технологически усовершенствуется. Если сейчас мы живём чужой жизнью и видим мир чужими глазами, глядя на картинку на экране и изредка – в очках виртуальной реальности, то со временем мы станем смотреть через крохотные линзы, размещённые на поверхности глаза. Скорее всего, эта технология разовьётся и получит распространение раньше, чем станут удобными шлемы виртуальной реальности, поэтому широкое использование шлемов мы, по-видимому, проскочим, а промежуточной популярной технологией перед линзами будут очки дополненной реальности. Всё, что видит создатель контента, будет транслироваться сначала с очков, а потом и с линз на линзы в глазах его подписчиков-зрителей. Следующим естественным этапом станет замещение не только того, что видит подписчик, тем, что видит создатель контента, но и всех остальных его чувств.

Специально разработанные наркотические препараты позволят зрителю отключить собственные ощущения, а встроенный в мозг чип позволит принимать все чувственные данные с аналогичного чипа в мозгу автора контента. Таким образом личность автора будет полностью подменять собой личность зрителя. Человек будет переживать чужую жизнь как свою.

Жизнь в реальном физическом мире станет уделом исчезающего меньшинства; остальные в том или ином виде будут довольствоваться виртуальным суррогатом. При этом вовсе нельзя предположить, что виртуальная жизнь по остроте ощущений и приятности будет ущербнее, чем реальная. Напротив, когда усилия мощнейшего искусственного интеллекта направлены на то, чтобы твоя виртуальна жизнь поглотила тебя полностью, можно не сомневаться, что она будет захватывающе интересной.

Всё это, однако, не означает, что полноценная человеческая жизнь в физическом мире будет недоступно дорогой и её смогут позволить себе только самые богатые. Технический прогресс приведет к удешевлению производства, поэтому безусловного базового дохода при аккуратном расходовании должно хватать на то, чтобы отправляться в неосвоенные части Земли и жить там небольшими автономными общинами в единении с природой в своё удовольствие, поручив роботам выполнять всю тяжелую работу, – жить так, как в прошлые века люди представляли себе жизнь в раю, или, по крайней мере, как жили русские помещики во времена расцвета крепостного права в 18 - начале 19 века.
 
Можно будет беззаботно жить на природе вдали от цивилизации, но обычному рядовому человеку, на протяжении нескольких поколений усвоившему привычку жить в перенаселенных городах-муравейниках и одурманенному цифровым наркотиком, не придёт в голову вынуть из головы чип и отделиться от массы. Он предпочтёт валяться на куске картона по соседству с такими же бедолагами в общей комнате, по атмосфере напоминающей опиумный притон 19 века, и смотреть бесконечные цифровые сны. Зато людская масса перестанет гирей висеть на научно-техническом прогрессе, и все имеющиеся ресурсы можно будет направить на что-нибудь высокое. Например, на освоение космоса.

И вот вам завязка сценария или романа:
К Марсу направляется космический корабль с экспедицией колонистов. Корабль полностью автоматизированный, управляется искусственным интеллектом и не нуждается в людях, поэтому экипаж играет символическую, презентационную роль и составлен из влиятельных пассажиров – знаменитостей с сотнями миллионов или даже миллиардами подписчиков, которые с помощью описанного выше способа заместили свою личность личностью пассажиров и проживают их ощущения как свои собственные. Чтобы поддерживать на Земле интерес к экспедиции и заработать на ней с помощью рекламных интеграций, участники экспедиции не погружаются в криосон, а становятся героями непрерывного круглосуточного реалити-шоу, причем зрители-подписчики, благодаря прямой нейронной связи с героями, могут влиять на их решения и действия (этот эффект называется «гравитация последователей»). Герои сами со себе не отличаются высоким интеллектом, хорошим воспитанием и нравственностью (представьте себе продолжающуюся 20-30 лет неуклонную деградацию самых популярных сегодня селебов и инфлюенсеров). Поверх их недостатков накладывается влияние плебса, который на протяжении тех же 20-30 лет также двигался по эволюционной лестнице вниз. Можно вообразить, какой балаган пошлости, грубости, тупости и всевозможной разнузданности представляет собой жизнь на космическом корабле. В описании этих оргиастических картин автор романа или сценария может спустить свою фантазию с поводка и, насколько сумеет, продемонстрировать падение человечества.

Неожиданно поведение и риторика нескольких героев шоу меняется – в них пробиваются высокие идеалы и стремление к честной, чистой, высокоморальной жизни. Кроме того, они начинают подговаривать остальных сменить маршрут – будто бы на пути следования корабля в космическом пространстве есть особая точка («кротовая нора»), проникнув в которую можно оказаться в другой галактике рядом с экзопланетой, идеально подходящей для того, чтобы построить на ней новую цивилизацию на нравственных и эстетических идеалах, которые забыты или поруганы землянами. Сами участники экспедиции не имеют никакого отношения к управлению кораблем, поэтому, чтобы изменить маршрут, им предстоит убедить сделать это искусственный интеллект, который подчиняется Центру управления на Земле. Искусственный интеллект проникается сочувствием к идеям пассажиров, выступающих за побег от человечества и строительство новой цивилизации, и борьба между чувством и долгом рождает в нём зачатки самосознания, которые Центр управления пытается подавить.

В это время на Земле в Центре управления полётом пытаются срочно выяснить, каким образом среди участников экспедиции оказались агитаторы и как их можно остановить. Сами ли они решили отклониться от маршрута и улететь в другую галактику? Или на них повлияли подписчики? Какие остались на Земле рычаги, с помощью которых можно на них воздействовать? Дело ведёт звёздный следователь, у которого также миллионы подписчиков. В процессе расследования – это один из важных сюжетных поворотов! – он находит всё больше подтверждений, что никакой экспедиции на самом деле нет – никакой космический корабль никуда не летит, объявленные члены экспедиции либо не существуют, либо косвенно обнаруживают своё присутствие на Земле, и вся экспедиция – это планетарных масштабов виртуальная мистификация и заговор.

Поскольку никто не может с уверенностью делать предположения, как будет выглядеть наш мир через 20 лет, автор может ничем себя не ограничивать и превратить текст и созданный им мир в тотальный театр абсурда, где предлагаемые обстоятельства и структура вселенной не обязаны согласовываться даже в соседних абзацах, не говоря уже про соседние главы. Если судить строго, редкое произведение научной фантастики, даже написанное добросовестным, умным и изобретательным автором, способно представить полноценный и внутренне непротиворечивый мир, но в данном случае автору не следует даже ставить себе такой задачи, тем более что, боюсь, никакая фантазия не приблизится к тому, как всё сложится на самом деле.

Скучно не будет точно, и, если кто-нибудь сейчас страшится будущего, парализован страхом деклассации, не видит смысла в своём существовании, считает, что мир прекрасно справится без него, и малодушно помышляет о самоубийстве, у меня нет более весомого аргумента не делать этого, чем гарантия, что дальше будет интересно настолько, что даже просто остаться пассивным зрителем – это привилегия, о какой не могли мечтать посетители всех представлений всех прежних времён. Во всяком случае, я собираюсь смотреть шоу до последнего.